Расследование РБК: на что живет церковь. Откуда у церквей деньги

Не запах ладана и воска встречает посетителя у входа во многие православные храмы - а звон монет и разговоры о деньгах. Свечи, иконки, освященное масло, просфоры, крестики, - все это предлагается в “свечных ящиках”, располагающихся у входа в храм или даже в самом храме.

Если человек знает Евангелие - он тут же вспоминает, что Христос изгнал торговцев из храма. Если человек Евангелия сам не читал - что ж, рано или поздно найдутся “доброжелатели” из какой-нибудь секты, которые не откажут себе в удовольствии ткнуть пальцем в чужой грех. С гневным возмущением они обратят ваше внимание на очевидное противоречие между жизнью православной церкви и Евангелием…Но ведь Евангелие читают и православные священники. Почему же в наших храмах звенят деньги?

Деньги в храме - это плата за то, что мы живем в условиях, весьма отличных от той культурно-бытовой среды, в которой складывались устои православной жизни. Это наша плата за то, что мы живем не в традиционном обществе, не в крестьянской общине. Мы - жители городов, вдобавок северных, а отнюдь не палестинских или греческих.

Представим себе основы церковной “политэкономии” в ту пору, когда господствовало так называемое “натуральное хозяйство”.

Что нужно было для повседневной жизни храма? - Хлеб и вино для таинства Причастия. Воск для свечей, оливковое масло для лампад, ладан для благовонного каждения. Все это совсем не экзотично и не дорого. У греческого, сербского, болгарского крестьянина (а именно оттуда к нам пришел православный уклад жизни) все это было под рукой. Хлеб он выращивал свой. Вино делал из своего винограда. Маслиничное дерево росло на его же пастбище. В качестве ладана могла сгодиться смола, собранная с деревьев (прежде всего - сосен и кедра).

Денег почти не было (особенно на селе). Люди приносили в храм частичку того, что они вырастили или сделали сами. Они не покупали свечи в храме - а приносили из дома свои. Они не покупали в храме бутылочку с маслом для своих домашних лампад, но из дома приносили сделанное их же руками масло. Они не покупали в храме просфор, но свой, домашний хлеб или муку приносили для храма. Они не покупали в церковной лавке ладан, привезенный из-за границы, но сами делились с храмом собранной ими смолой. То, что мы сегодня выносим из храма, еще сто лет назад люди (по крайней мере крестьяне) в храм приносили.

Крестьянин понимал, что он не является творцом своего урожая. Да, его труд и его вклад велик. Но без дождя и без солнца - разве дала бы плод вспаханная им земля?! Всю страду он с надеждой смотрел на небо. Теперь у него есть урожай - и чувство справедливости требует быть благодарным Небу. Частичку своего урожая, частичку своего труда он приносит к алтарю: “Ты даровал этот дар мне, Господи, я благодарю Тебя за него и приношу ответный дар, хотя и символический”.

Именно в этом смысл освящения меда, яблок, винограда в августовские церковные праздники. Яблоки не становятся вкуснее или святее от принесения их в храм. Просто душа учится быть благодарной. Как однажды заметил английский писатель Честертон, религиозное воспитание малыша начинается не тогда, когда отец начинает рассказывать ему о Боге, но когда мать учит говорить “спасибо” за вкусно испеченный пирог.

Итак, люди приносили частичку своего труда в храм. Так сегодня на панихидах, поминая своих близких “за упокой”, люди приносят из дому печенье, яблоки, пряники, сахар, блины и ставят их на панихидный столик. По окончании молитвы часть принесенных продуктов они отдают церковнослужителям, часть - предлагают всем, кто находится в храме, часть - раздают нищим у храма. Вот так же раньше происходило и с важнейшей церковной службой - с Литургией. Люди приносили из дома вино и хлеб, передавили их священнику с просьбой помолиться за тех, кто принес эти дары и о тех, за кого они принесены. Это и было то, что сегодня называется “просфора”. По гречески это слово означает приношение. “Просфора” - то, что приносится в храм, приносится в жертву, а не то, что уносится из храма.

Но сегодня люди дома не пекут хлеб и не делают вино. Более того - ни домашняя выпечка хлеба (в тех семьях, где она сохранилась), ни домашнее изготовление вина или свеч сейчас почти ни для кого не являются основным видом труда. Люди живут иными работами, и эти иные виды труда дают им пропитание и заработок. Но где бы ни работал человек - его религиозная совесть напоминает ему: в своей работе ты пользуешься теми талантами, теми дарами, теми возможностями, что даровал тебе Творец. Так хотя бы частичку их верни в Его храм с благодарностью. Как же инженеру или трактористу, журналисту или учителю частичку своего труда принести в храм? Не деталь же от трактора приносить и не экземпляр газеты со своей статьей… - Так у нас есть знаки, выражающие плодотворность труда в самых разных сферах. Это то, что в современной политэкономии называется “всеобщий эквивалент”. Деньги.

Часть того, что человек заработал, он в виде денег приносит в храм. Эти бумажки он меняет на то, что не сделал сам, но что нужно для службы в храме: на свечи, хлеб (просфоры), вино, масло, ладан… Для постороннего взгляда здесь происходит явная торговая операция: деньги меняются на предметы. На самом деле все иначе. Человек принес свою жертву. Но ведь денежную купюру не зажжешь вместо свечи, а монету не положишь в кадило вместо ладана. Что ж - Церковь заранее позаботилась о том, чтобы нужные вещества были заготовлены. Свечу не нужно делать самому и везти в храм через полгорода. К церковному порогу прихожанин может поднести свою жертву в виде монетки, а уже внутри храма идти со свечой в руке.

Налоговая инспекция видит здесь акт торговли. И, конечно, требует поставить кассовые аппараты в храмах и уплачивать “налог с продаж” свечей и просфор. В чем тут неправда? - Человека понуждают давать жертву совсем не тем, для кого он ее принес. Человек принес свою жертву в храм, а налоговая испекция говорит: нет-нет, вот эту часть мы берем себе. Если люди сегодня больше доверяют Церкви, чем государств - разве в том вина Церкви?

Законодательство гласит, что если предприниматель часть своей прибыли жертвует на церковь, пожертвованная сумма исключается из его налогообложения. Так почему же это правило нередко забывается, когда речь идет о тех копеечках, что живые и небогатые люди (а не юридические лица) приносят к храмовому порогу?

Мы не видим в этом акта купли-продажи. “Свечной ящик” - это скорее тот переходной тамбур, который помогает людям из современной цивилизации безболезненно перейти (хотя бы в одном отношении) в мир древней традиции. И потому мы не считаем, что наличие “свечного ящика” у храма нарушает Евангельскую заповедь или налоговый кодекс.

Патриарх Алексий при встречах с духовенством постоянно подчеркивает: в храмах не должно быть слов “цена”, “стоимость”, “плата”. Лучше говорить “жертва на такую-то свечу”, “пожертвование на такую-то молитву”. А есть храмы, в которых свечи вообще предлагают без всяких разговорах о деньгах. Свечи просто и открыто лежат, а рядом с ними стоит ящик для пожертвований. Кто-то по скудости своих средств берет бесплатно. Но нередко люди опускают в этот ящик не тот рубль, в который реально обошлось производство свечи, а пять или десять рублей - понимая, что здесь не обмен эквивалентами, а жертва…..

Теперь понятно, почему с церковной точки зрения согрешают те, кто покупают (здесь-то - именно покупают) свечи у уличных торговцев или в светских магазинах, не в храме. Если свеча есть символ нашего горения к Богу и нашей жертвы для Него - то что же получается, если вы эту свечу приобрели у обычного бизнесмена? Свеча не молится за нас, вместо нас. Свеча лишь напоминает нам о том молитвенном горении, которое должно быть в наших сердцах. Свеча сегодня не способ освещения храма или квартиры. Она - воплощение той малой жертвы, что мы принесли в храм. Сама же эта малая жертва есть символ той величайшей жертвы, которую христианин должен принести Богу: “Сами себя, и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим”. Да разве можно эту молитву говорить с украденной свечой в руке? Такая жертва приносится не в храм, а мимо храма. И свеча такая горит не Богу, а нашему эгоизму и копеечной “экономии”.

Свеча, купленная на улице и принесенная в храм - не жертва, а нечто противоположное. Это копейка, украденная у храма. Как бы ни заверяли уличные свечные торговки, что их свечи “освященные”. “софринские”, “церковные” - своим собеседникам они предлагают соучастие в грехе.

Да, в прошлом люди свои свечи приносили в храм, а не приобретали их в храме. Но кроме этого, они еще и платили церковную “десятину” (пусть даже не деньгами, а частью своего урожая). Сегодня православная церковь (в отличие от многих протестантских общин) не призывает своих прихожан к столь ощутимой - десятипроцентной - жертве. Но, пусть и малая жертва, чтобы перестать быть актом купли-продажи и приобрести духовно-значимый характер, должна быть все же принесена в храм, а не отдана уличным спекулянтам.

Сегодня слова “жертва” и “жертвенность” не популярны. Но чем настойчивее реклама и массовая культура твердят, что жить надо как можно вкуснее и что “себе в удовольствии не откажешь”, тем важнее для Церкви противостоять этой расчеловечивающей моде. Не о деньгах наш спор с налоговой полицией, которая норовит собрать налоги с тех операций “купли-продажи”, что ей мерещатся в храмах. Так смотреть на церковную жертву, приносимую людьми, все равно, что в крещении видеть лишь закаливающую процедуру. Не ради же закалки люди подходят в крещению. Конечно, происходящее в крестилке можно описать по законам физики и вспомнить не Христа, а Архимеда: сопоставим вес тела и массу вытесненной им воды… Но не ради того, чтобы поднять уровень воды в крещальной купели, опускается туда человек… И как происходящее в крестильной купели не описать законами Архимеда, так и то, что происходит у свечного ящика, не описать лишь по законам Адама Смита, Карла Маркса и Егора Гайдара.

Здесь не торговля, а воспитание души. Осознай тот малый жест, что совершаешь у церковного ящика, не как обычную торговую операцию, но как начальную жертву - и многое начнет меняться в душе. Не купленную свечу с сознанием выполненного покупательского долга надо возжигать на подсвечнике, но огоньком жертвенности освещать свой жизненный путь. Это, конечно, малость. Но и она может помочь человеку осознать, что, кроме работы, в мире есть еще и служение. Кроме того, что продается и покупается, есть еще и то, что жертвуется.

Свечи, некогда необходимые для освещения храма, сегодня утратили это свое назначение. Храм освещается электричеством (Нарва) а за электричество надо платить деньгами. Где храму взять деньги для расчета с городскими службами, если люди даже свечи будут покупать у уличных торговок?

То, что Церкви есть, на что тратить деньги - понятно. Строительство и реставрация храмов, зарплата священникам и певцам, сторожам и уборщицам. Затраты на содержание семинарий, воскресных школ, церковных гимназий и больниц. Аренда помещений для внехрамовых бесед и лекций и покупка эфирного времени для радио- и теле-проповеди. Содержание центрального аппарата и зарубежных миссий и представительств… Откуда же Церковь может брать эти немалые деньги?

В прошлые века большая часть этих средств шла прямо из государственного бюджета. При отделении Церкви от государства на этот источник более полагаться нельзя.

В некоторых странах в распоряжении Церкви (почти исключительно - католической Церкви) остались земельные угодья, пожертвованные ей в течение многих предыдущих столетий, и Церковь может жить за счет сдачи этих земель в аренду. Но и такой вариант в современной России нереален.

В ряде стран (прежде всего - Германия и государства Скандинавии) собирается специальный церковный налог. Каждый гражданин страны обязан определенный процент от общей суммы своих налогов перечислить на церковные нужды (свобода же совести состоит здесь в том, что человек может сам решить - какой именно из конфессий он доверяет свои деньги). Подобный вариант в современной России - явно из области фантазий.

Наконец, те религиозные общины, которые не зависят от поддержки государства, нередко вводят свой внутренний обязательный налог со своих прихожан. Это так называемая “десятина”. Десять процентов от всех своих доходов прихожанин обязан пожертвовать в церковную кассу. Когда-то и на Руси было такое правило (вспомним, что первый православный храм в Киеве назывался “Десятинной церковью”). Но вернуться сегодня к такой практике нам мешает понимание того, что этот шаг означает сокращение и без того крохотных пенсий и зарплат многих наших прихожан на десятую их часть.

Что же в этом случае остается. - Предложить прихожанам жертвовать в храм по мере своих сил (принося копеечные жертвы за свечи и просфорки) в обычные дни и годы их жизни. И при этом предложить им жертвовать в храм более серьезные суммы при тех редких случаях, что бывают в жизни нечасто (прежде всего - при крестинах и венчаниях).

Несомненно, что быть православным прихожанином в этих условиях гораздо “дешевле”, нежели быть протестантом, платящим ежемесячную “десятину”. Но несмотря на это, протестантские проповедники любят поязвить на тему о сребролюбии православных: все мол, у них, за деньги. Нет, далеко не все. Человек может ходить в храм и жить церковной жизнью, не внося в церковную кассу вообще ни копейки.

Никто не заставляет его приобретать свечи. Важнейшие таинства нашей церковной жизни - исповедь и причастие - всегда совершаются без всяких “плат”. Если у человека нет возможности внести надлежащую жертву за крестины, венчание или погребение - по церковным правилам священник обязан согласиться на совершенно безвозмездный труд (труднее будет уговорить хор).

Если у человека нет возможности передать в алтарь записочку о “поминовении” своих близких с приложением к ней жертвенной копейки - и это не беда. Господь знает помыслы наших сердец и состояние наших семейных бюджетов. Если не мелочная корысть и не типичная жажда “халявы” стоят за этим, а действительная бедность - что ж, горячая молитва человека за своих ближних будет Богом услышана. Ведь священник, завершая литургию, опускает в Чашу с искупительной Кровью Христа все частицы, вынутые из переданных в алтарь просфорок. Вынимая эти частички (хлебные крошки) из просфор в начале Литургии, священник зачитывал имена тех людей, что значились в сопроводительных записках. Теперь же все их он опускает в Чашу со словами: “Омый, Господи, грехи поминавшихся зде кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих”. Видите: священник не говорит “мною ныне поминавшихся” но - вообще “поминавшихся”. Упоминаемые в этих же словах “молитвы святых” - это отнюдь не только молитвы тех, кого мы привыкли видеть на иконах. Здесь имеются в виду и молитвы тех, кто стоят с нами в храме, тех, кто причастился Крови Христовой на этой Литургии (перед Причастием ведь священник возгласил: “Святая - святым”,то есть святыня Христова дается тем, кто достойно, исповедав свои грехи, очистившись, приступает с Причастию). Как видим, не вместо нас молится священник о наших ближних, но вместе с нами. И поэтому невозможность принести денежную жертву на храм никак не означает, что человек не может приносить молитвенную, сердечную жертву Богу. Исповедуйся, причастись, и, причастившись, помолись о своих ближних - и такая молитва будет значить никак не меньше, чем молитва священника о них в алтаре по переданной тобой записке.

А теперь настала пора открыть главную тайну церковной экономики: Церковь живет на деньги атеистов.

Представьте, что я юный “богоискатель”. Я прихожу в храм и прошу свяшенника меня покрестить. Батюшка, поговорив со мной, понял, что желание-то у меня серьезное, а вот знаний о Евангелии и о нормах цекровной жизни - никаких. Он предлагает мне походить в воскресную школу или на беседы с ним. Проходит время (может, месяц, может - годы). Наконец, и он, и я приходим к выводу, что настала пора для моего сознательного крещения. Возьмет ли с меня, со студента, деньги священник, который немало собственных сил вложил в то, чтобы мое решение стало более осознанным и глубоким? Или скорее он сам сделает мне подарок в день моего духовного рождения? Между прочим, именно так и было со мною в 1982 году - при крещении с меня не то что не взяли ни копейки, но еще и подарили крестик и свечки.

Проходят годы. Юноша растет действительно церковным человеком, регулярно исповедуется, причащается; в храме он бывает не только по большим праздникам… И вот однажды он приходит к священнику не один: “Батюшка, знакомьтесь, это моя Танечка… Мы бы повенчаться хотели…”. Заговорит ли с ним священник о деньгах? Или повенчает своего духовного сына радостно и бесплатно - да опять же еще и очередную книжку по этому случаю подарит?

Проходит год. Молодой человек и его Танечка, за это год также ставшая прихожанкой и духовной дочерью того же священника, подходят к нему с очередной просьбой: “Вот тут у нас, понимаете ли, Ванечка родился… Когда бы нам покрестить его? Кто тут вспомнит о деньгах?

Еще годы остались позади. Татьяна скорбно подойдет к тому же священнику (если он будет еще жив) и скажет: “Овдовела я… Отпойте моего любимого”. И неужели за отпевание человека, воспитанного им, всю жизнь проведшего на глазах у священника, он возьмет деньги у своей же скорбящей духовной дочери?

Вот парадокс городской церковной жизни: постоянные прихожане, подлинные духовные дети священника денег в храм практически не приносят. Храм же живет не на пожертвования прихожан, а на деньги “захожан”. Прежде всего - на деньги тех, кого приносят в храм дважды в жизни: первый раз, чтобы крестить, второй раз - чтобы отпеть. Вот эти практические атеисты, не знакомые ни священнику, ни прихожанам, и передают свои деньги в церковный “свечной ящик”.

Такая система церковной “экономики” сложилась в советские времена. Сегодня она, конечно, усложнилась. Появилась книжная и иконная торговля (есть храмы, в которых честно предупреждают: книги в нашем храме стоят дорого, дороже, чем в светском магазине. Но поймите, дорогие, приобретая книгу именно у нас, вы жертвуете на возрождение храма”). Есть благотворители-спонсоры. Бывает помощь со стороны городских властей.

И оказалось, что теплота человеческих отношений вознаграждается сторицей. Прихожане, полюбившие священника, убедившиеся в бескорыстии его служения, воспринимают как свои нужды храма. И, если не могут помочь сами, находят знакомых в новых российских элитах (в госаппарате, в банках, в сфере бизнеса), знакомят с батюшкой и убеждают помочь. Те же священники, что по-наемнически относились к людям и смотрели на прихожан сквозь купюры - остались один на один со всеми волнами финансового кризиса. На добрых же пастырях, сумевших по человечески, по христиански относиться к людям, сбылись евангельские слова о заботе о земных благах: “Ищите прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится вам” (Мф. 6,33).

Предыдущее обсуждение "раскола и образования Стамбульского прихода", как сегодня изящно выразился Путин, показало удивительную вещь: оказывается, большинство комментаторов убеждено, что православная церковь - это само по себе, без помощи государства, прибыльное предприятие! Отсюда и представление о каких-то немеряных "доходах", которые будто бы с Украины "выкачивает" РПЦ во главе с Гундяевым - и что якобы из-за этих "доходов" и разгорелась вся "война за независимость".

Это, заметим, говорится об организации, которая по самой своей сути должна жить на "пожертвования", то есть - на подаяние. И говорят люди, которые в своей жизни разве что пару раз давали смятый рубль "на строительство храма" неким "монахам" в метро, даже не подозревая, что РПЦ, как она сама не раз заявляла, никогда не собирает средства таким образом. Это, в общем, характерное заблуждение, я бы даже сказал, позиция советского/постсоветского человека: "Я, конечно, ничего не даю/не участвую/не вкладываю; но КТО-ТО ведь даёт!!" Советский, как всегда, прав: "кто-то" действительно даёт, причем этот "кто-то" - он сам; только даёт он нечувствительно, поскольку дают те, кто от его имени управляет государством.

И так было всегда. Церковь в России - институт политический, а не экономический; именно поэтому она всегда была под плотным контролем и управлением государства, а в эпоху РИ так и вовсе управлялась им на манер министерства. В советское время это присоединение было разве что сделано чуть менее явным. Но вопрос - а почему церковь в России никогда не стремилась выйти из-под этого плотного колпака? Почему она не стремилась к независимости хотя бы на манер своей извечной "сестры"-соперника - католической церкви?

Ответ очевиден - характер почв. Попы не стремились "на волю", поскольку их иерархам известно - "на подножном корму" ПЦ не выжить. В лучшем случае это будет крайне аскетическое, воистину "катакомбное" служение, при котором не то что о мерседесах и швейцарских часах, но и хлебе с маслом придется забыть. И отсюда же, кстати, суета Порошенко как практически фронтмена "раскола" на Украине (видно, что украинский глава отрабатывает эту роль с удовольствием). Но почему попы на Украине сделали драйвером процесса светского человека, по сути - госслужащего? А все по той же причине: и украинская ПЦ уходит не в независимость - она уходит от одного государства к другому, или, проще говоря - меняет спонсора.

Соцопросы всегда показывали именно то, о чем говорится выше: народ в России крайне поверхностно религиозен. Службы люди посещают в лучшем случае пару раз в год, о регулярных пожертвованиях речи нет. Если же "на церковь" жертвуют коммерческие компании, то, как правило, и это происходит только под серьезным давлением тех же госчиновников (тут хороший пример - строительство ХХС, ради которого Лужков в Москве ввел чуть ли не "церковную десятину", причем почти в открытую).

И ведь главное, что такая ситуация на самом деле устраивает наших верующих. Нашим людям вообще нравится думать, что все существующие в стране услуги существуют как-то "сами", без их участия: школы, больницы, церкви... Нравится такая ситуация и государству (пока у него денег хватает), нравится и церкви: всегда можно, "сидя на потоках", обделывать свои маленькие скромные гешефты. На мерс с часами хватает - а что еще надо божьему человеку?

Когда речь заходит о церковных финансах, часто употребляют слово «пожертвование». Это слово подчеркивает, что все, что человек отдает в храм, будь то бескорыстная передача какой-то суммы, оплата треб или приобретение литературы, является его жертвой Богу. Старец Паисий Святогорец часто в своих поучениях говорит о том, что все сделанное человеком для Бога духовно обогащает его самого. Вообще, христианство — глубоко жертвенная религия. Христианин должен учиться не только принимать, но и отдавать, причем и в самом земном, жизненном смысле этого слова. В храмах существует традиция так называемого «тарелочного сбора», когда по храму ходят с тарелкой и собирают пожертвования на нужды храма. Это напоминает прихожанам, что свечи, утварь в храме, строительные материалы не появляются сами собой.

История свидетельствует нам о том, что лишь в обществе, где граждане способны не только заботиться о своих нуждах и прихотях, но и жертвовать чем-то ради общего блага, возможно настоящее процветание.

Сегодня дух потребительства все больше проникает в нашу жизнь, и даже церковные люди порой воспринимают бесплатный труд в храме или необходимость жертвовать средства на его содержание как тяжкую повинность.

До революции в России храм не мог быть построен там, где прихожане не готовы или не способны были его содержать. А сегодня жители села или города обращаются к архиерею, чтобы он построил им храм и содержал его. И вот наше духовенство вынуждено искать средства на строительство, униженно просить деньги у людей, подчас далеких от Церкви, идти на большие или малые компромиссы. А люди не дают себе труда задуматься, откуда же у Церкви деньги? На какие средства строятся и содержатся храмы и воскресные школы, выплачивается заработная плата священнослужителям и сотрудникам, осуществляются благотворительные и просветительские проекты?

В наши дни многие, даже церковные, люди думают, что государство полностью или частично финансирует Церковь. Удивительный парадокс. С одной стороны, все в нашей стране знают, что Церковь еще с 1918 г. отделена от государства, и как только речь заходит об активном участии Церкви в общественной жизни, все об этом вспоминают. Например, когда встает вопрос о преподавании Закона Божия в школах. Но с другой стороны, очень многие люди уверены при этом, что государство содержит Церковь за счет налогоплательщиков. И когда начинаешь таким людям объяснять, что храмы существуют только за счет пожертвований частных лиц, это вызывает немалое удивление.

В наше время никакого финансирования со стороны государства Церковь не получает. Любому приходу, как любой организации или предприятию, приходится платить немалые деньги за теплоснабжение, электроэнергию, воду, телефон и многое другое. Во многих европейских странах Церковь владеет недвижимостью, за счет которой осуществляются реставрационные, благотворительные и образовательные проекты. А в нашей Церкви и содержание храмов, и внешняя деятельность осуществляются только за счет пожертвований прихожан и спонсоров. Не секрет, что большинство прихожан православных храмов имеют доход средний и ниже среднего, а кто-то вообще живет за чертой бедности. Тем не менее, каждый, кто считает себя прихожанином храма, обязан принимать посильное участие в жизни прихода. Кто-то жертвует деньги, кто-то материалы или продукты, кто-то принимает личное участие в работах. Однажды, когда строили храм, к настоятелю подошла одна старенькая прихожанка и спросила, что ей делать. Сил для работы у нее нет. Пенсию она получает совсем маленькую. Священник ей ответил: «А ты поди, сядь возле храма и молись». И кто знает, может, благодаря ее молитве кого-то Бог уберег от несчастного случая на стройке, а чье-то сердце смягчилось, и он решил пожертвовать денег на строительство.

Что-то, — деньги, время, силы, таланты, знания, — может жертвовать абсолютно каждый, независимо от уровня дохода, возраста и обстоятельств жизни. Не всегда жертвенность, способность отдавать, зависит от уровня дохода человека. Порой бывает так, что богатый человек приходит в храм, чтобы окрестить своих детей или обвенчаться, и жертвует на храм сумму, несоизмеримо малую по сравнению с его доходом. А люди среднего и ниже среднего достатка расстаются с деньгами гораздо легче.

Что же касается личного участия в жизни храма, помощи в уборке, благоустройстве территории и других делах, настоятель всегда видит и знает, кто из прихожан постоянно откликается на призывы о помощи, а кто с таким же постоянством остается равнодушным. И священнику бывает очень больно и трудно, когда в решении приходских проблем, в борьбе за возрождение своего храма он остается один, а прихожане становятся сторонними зрителями или, что еще хуже, придирчивыми критиками.

Чаще всего человек готов пожертвовать какие-либо средства, если видит явную нужду. А как объяснить прихожанам, почему нужно жертвовать на свой храм, в котором, на первый взгляд, и так все благоустроено? Прихожане должны стараться увидеть, что стоит за относительным благополучием в их храме, к которому они так привыкли. И стараться принять участие в его достижении.

Прихожанам необходимо воспитывать в себе дух жертвенности, потому что в первую очередь это нужно им самим, их духовному развитию. Любая жертва, в том числе и работа, и помощь в храме, должна восприниматься не как одолжение, а как величайшая честь для самого трудящегося в храме человека, а необходимость поработать во славу Божию вызывать энтузиазм, а не уныние и ропот.

Каждый прихожанин должен задуматься: «А что лично я сделал для своего прихода?» Если в твоем храме, где ты исповедуешься, причащаешься, где венчаешься и крестишь своих детей, все устраивается помимо тебя, разве это не обидно? Ведь только тогда человек по-настоящему может почувствовать себя прихожанином, когда принимает личное участие в судьбе прихода.

Увы, нередко бывает так, что прихожанами называют себя такие люди, которые не имеют к приходу ни малейшего отношения.

Миряне имеют весьма смутное представление о том, на какие средства существует Церковь. Незнание порождает слухи и сплетни - о «попах на мерседесах», «миллионных счетах в иностранных банках», «виллах на Канарах» и т. п. Корреспондент «НС» попробовал разобраться, каким образом обеспечивают себя православные приходы и легко ли им это удается.

По-старому

В среднем оклад рядового московского батюшки - около 25 тысяч рублей. В зависимости от региона эта цифра может меняться. «Церковь - это часть народа. Если народ бедный, то и церковь бедная, если народ встает на ноги, то и Церковь встает», - говорит священник Леонид Калинин, настоятель московского храма Климента, папы Римского. Этот огромный собор в редком для Москвы стиле «рококо» достался ему несколько лет назад в полуразрушенном состоянии. Впрочем, отец Леонид известен как успешный реставратор, на его счету уже не один храм, поднятый из руин. «Кроме того, материальное благополучие прихода зависит и от многочисленности паствы», - подчеркивает он.

Невероятно, но это так: Церковь действительно живет на пожертвования. Священник получает зарплату, которая выплачивается ему из тех денег, которые собирает его же храм. Ни епархия, ни Патриархия не имеют иных средств дохода, нежели отчисления с приходов (за исключением редких случаев епархиальных предприятий вроде свечных заводов).

Почти две тысячи лет церковная экономика существует не как экономика прибавочного продукта или коммерческой прибыли, а как экономика личных и добровольных взносов.

Еще в доевангельскую эпоху у благочестивых евреев было принято заботиться о своих религиозных наставниках. Этот обычай сохранился и в христианской Церкви, распространившись не только на апостолов, но и на их преемников: епископат и священство. Изменилась с тех пор только форма церковного пожертвования. Христианин апостольского века приносил в храм выпеченый собственноручно хлеб и домашнее вино для Евхаристии, ладан или елей. Современный прихожанин жертвует, как правило, рублем, косвенно или напрямую.

Жертва напрямую - это плата за требы и кружечный сбор (те самые кружки в храме, куда опускают монетки). Основная форма «косвенного» пожертвования - свечи. Их себестоимость настолько мала, что большая часть цены и есть наш добровольный взнос. Кроме того, опосредованной жертвой является доход от распространения православной литературы, крестиков, икон и церковной периодики за «свечным прилавком».

Как и в древней Церкви, каждая община по апостольскому образцу содержит не только саму себя, но и духовные школы, и высшее церковное управление. Сперва это была иерусалимская община во главе с апостолом Иаковом, чуть позже - митрополия, а теперь - епархия и Патриархия. Отчисления в «центр» являются обязательными, и каждый приход отсылает в среднем десятую часть приходского дохода на общеепархиальные и общецерковные нужды.

Ктиторы, а проще говоря - благотворители

«На самый минимум, который необходим для обеспечения причта и хора, может хватить и дохода от свечного ящика, - рассказывает отец Леонид Калинин. - Но на ремонт, реставрацию, издательскую и социальную деятельность - на это необходимы внешние пожертвования».

Крупные благотворители, или ктиторы, как их называют на византийский манер, - отдельная графа церковных бюджетов.

Священник Алексий Агапов, настоятель небогатого подмосковного храма Михаила Архангела в городе Жуковский, говорит, что свечной ящик не приносит ему больших денег: «Во всяком случае, распространением икон и литературы у нас на приходе ничего не окупается. Книжную лавку мы используем больше для катехизаторских целей. Если человек в наши дни умеет и любит читать, это нужно поощрять. Значительная часть книг, которые мы закупаем, раздается в подарок – на дни рождения, именины. Цены же на книги в церковной лавке не намного выше их закупочной стоимости». Кроме того, пожертвование за свечи, как и во многих храмах области, здесь свободное: сколько человек хочет пожертвовать, столько и жертвует за свечу. Так же и требы.

В такой ситуации приходской бюджет во многом зависит от крупных благотворителей. «Полная зависимость от ктиторов - не лучший вариант, - признается о. Алексий. - Но существовать без значительной спонсорской поддержки возможно только в том случае, если храм избавлен от серьезных бытовых проблем и при условии активного личного участия всех прихожан в жизни прихода. У наших людей пока нет устойчивой привычки участвовать в общих делах. Возможно, им отчасти мешает негативная память о добровольно-принудительном коллективизме советского прошлого. В еще большей мере - дух пассивного потребительства, которым многие соблазняются сегодня».

Храм на самообеспечении

«В Америке уборку, мелкий ремонт, как правило, община делает самостоятельно, не привлекая сторонних людей. Починить сантехнику стоит очень дорого, а вызов специалиста может обойтись приходу в сумму, сравнимую с месячной зарплатой настоятеля. В этих случаях среди прихожан просто находится специалист, который может помочь бесплатно», - рассказывает священник Валерий Буланников, клирик храма Свт. Николая в Отрадном. В США, где прошла большая часть его пастырского служения, он прожил 14 лет. Зарубежные приходы Православной Церкви существуют, как и наши, на пожертвования.

Даже бюджет храмов в основном совпадает: около 300 тысяч рублей в месяц - таковы были расходы в пригороде Сан-Франциско, где служил отец Валерий - во столько же обходится и содержание нынешнего храма отца Валерия на окраине российской столицы. Только, приходская инициатива за океаном традиционно развита сильнее.

Кроме того, приходы в Америке маленькие и большинство прихожан, как правило, знакомы лично, так что распределить обязанности обычно не представляет труда: «Если система работает, то она позволяет приходу не только выживать, но и твердо стоять на ногах, обслуживая себя самостоятельно», - подчеркивает отец Валерий.

Внешних источников для существования у американских приходов практически нет. Из внутренних - все те же свечи, литература и ежегодные праздничные сборы (на Рождество, Пасху и престольный праздник). Хозяйственная жизнь тут вращается вокруг решений приходского совета, состоящего из активных мирян, сам священник почти не участвует в руководстве приходским хозяйством.

Подобный порядок управления предполагается и русским уставом, но на практике полноценный приходской совет у нас встречается редко, и хозяйственной жизнью, как правило, руководят избранный общим собранием староста и лично настоятель.

Как и большинство храмов Православной Церкви в Америке, приход о. Валерия Буланникова широко практиковал формы фандрайзинга (привлечения пожертвований), такие как приходской фестиваль или «гараж сейл» - распродажа старых вещей.

Для российских храмов «фандрайзинг» - новое слово. Переехав в Москву, о. Валерий пытается применять зарубежный опыт, правда с учетом российского менталитета: «Распродажи вещей у нас не поймут. Скажут, блошиный рынок при церкви. А вот храмовые фестивали делать можно, - убежден он. - На престольный праздник мы собираемся поставить столы во дворе, приготовить какие-то угощения, сувениры и продавать их за пожертвование, как это принято в США».

«Поп на джипе»

Однажды в небольшом российском северном городке настоятель строящегося храма, неоднократно публично просивший на храм у бизнесменов, чиновников и простых горожан, оказался замечен за рулем новенького джипа-внедорожника. Эта новость вызвала всплеск протеста со стороны жителей: как он посмел! На интернет-форуме, где наблюдательные северяне опубликовали громкое разоблачение, каждый посчитал своим долгом осудить «жадного попа».

И только близкие прихожане знали, что джип (к слову, китайский и дешевый) батюшке подарил местный предприниматель, чтобы священник мог ездить на требы в труднодоступные села, куда зимой по снежным заносам на «жигуле» не пробраться. Получив объяснения, горожане сменили гнев на милость. Итак, материальный подарок - еще одна форма церковного пожертвования. Дарят предприниматели не только (и не столько!) джипы, сколько машину кирпича на ремонт, или досок на крышу, или листового железа на кровлю.

В феврале этого года игумен Агафангел (Белых) опубликовал в интернете финансовый отчет своего миссионерского прихода в Якутии. Кроме денег, за год его храм принял в жертву от частных лиц: книги христианского содержания в примерном количестве 150 штук, предметы церковной утвари - пять штук, ноутбук Acer - один, фотоаппарат Sony, рыбы (осетр, муксун, нельма, омуль) около пятидесяти килограмм. Кроме того, на денежные пожертвования куплены: видеопроектор BenQ и DVD-плеер Toshiba. Если с рыбой все понятно (храм расположен на берегу моря Лаптевых), то зачем ноутбук, DVD, проектор… монаху? Очень просто: храм отца Агафангела – единственный на сотни километров источник информации о Православии в этих широтах. Повесив на стену простыню, игумен показывает жителям поселка документальные фильмы. Часто мы забываем, что «нецерковные» и даже «дорогие» вещи могут быть предметами первостепенной необходимости для небогатого прихода.

Торгующие при храме

Настоятель Климентовского храма о. Леонид Калинин видит и другие пути «внешнего» привлечения средств. «Мы решили не просить, а зарабатывать сами», - говорит он. По закону религиозная организация может заниматься любой хозяйственной деятельностью при условии, что все ее доходы идут на уставные цели организации: ремонт, реставрацию, благотворительность. Коммерческий доход религиозной организации в этом случае облагается налогами в полной мере, но все-таки может стать хорошим подспорьем для приходского бюджета. Так, отец Леонид открыл сеть молочных ларьков.

По его словам, чистый доход от молока превышает свечной сбор в два раза. «Это не самый простой путь, потому что любая инициатива у нас на каждом шагу сталкивается с препонами со стороны чиновников, - вздыхает о. Леонид. - Так называемый входной билет в деятельность, приносящую прибыль в нашей стране, стоит настолько дорого, что большинству он просто не по карману. Но мы справляемся и даже умудряемся заниматься благотворительностью».

На деньги от продажи продуктов отец Леонид реставрирует храм, платит сотрудникам нормальные зарплаты и издает книги. По спискам из управы молочные киоски отца Леонида снабжают малообеспеченные семьи центрального округа продуктами, полностью покрывая их месячные потребности в молоке, твороге и сметане. По той же схеме при некоторых храмах работают мини-пекарни, ларьки с квасом, а иногда и целые кафе, как при Ново-Тихвинском женском монастыре в Екатеринбурге.

«По большому счету, не существует никакой технологии централизованного привлечения средств на приходы и монастыри, - подчеркивает отец Леонид. - Если священник усердно молится и достойно служит, обычно есть и приношения. Просит ли он деньги на храм у спонсора или пытается заработать сам».

С этим утверждением согласен и архимандрит Пантелеимон (Шатов), руководитель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, организатор множества социальных проектов, духовник Свято-Димитриевского сестричества. «Церковная экономика - это не зарабатывание денег и не сбор пожертвований, - считает о. Пантелеимон. - Если вы собираете деньги на какое-то полезное дело и если это дело угодно Богу, то деньги найдутся. У Бога всего достаточно! Через прихожан Он материально содержит Церковь, подавая ей каждый раз столько средств, сколько необходимо в этот момент».

 ( 4 голоса : 3 из 5 ) Материальная сторона жизни священников ()
Один день из жизни рядового священника (Юлия Сысоева, вдова священника Даниила Сысоева, убитого исламскими экстремистами в Москве )
Ответ читателю. Часть 1. Кто такой священник ()
Ответ читателю. Часть 2. Как оценить священника? ()
На что живут сельские батюшки ()
Исповедь плохого священника
Какой он священник
Про грубых священников ()
Разумный священник не станет ездить на Лексусе! (Марк, архиепископ Егорьевский )
Миссионеры. ХХI век (Игорь Найденов )

Так называлась («Откуда у Церкви деньги») одна маленькая брошюрка о.Андрея Кураева, которую он опубликовал и которую я принципиально не читал. Не читал, потому что за 17 лет внештатной и штатной работы в РПЦ (МП) приблизительно предполагал, откуда.

Систематизировать, конечно, я не пытался. Насколько знаю, это пытался сделать религиовед Николай Митрохин и даже выпустил книгу на этот счет. Но предположить навскидку можно.

1. Основной источник поступления денег даже не торговля свечками, себестоимость которых минимальна, а продаются (именно продаются) они в несколько раз дороже. То есть, чистый доход исчисляется сотнями процентов прибыли.

2. Нет. С моей т.з. основной доход – это работа неконтролируемых т.н. церковных лавок. Умные книжки святых отцов – это не самый их главный репертуар. Главное – это золото и серебро, не облагаемое никаким госналогом, которое проходит как «предметы культа». Подозреваю, что существует целая мафиозная группа (и даже много групп) ,которые скупают золото и серебро в лавках и перепродают его по завышенным ценам. Это большие деньги. Очень большие.

3. По моей информации, некоторые маститые протоиереи имеют «свои бизнеса», даже магазины, которые записаны на другие имена, но бенефицируются ими и именно они получают доход от продаж. Это такие «церковные офшоры». Подозреваю, что местные епископы и спецслужбы в доле.

4. Всем памятны беспошлинные ввозы в страну сигарет и алкоголя. Доход с их выгодной продажи х шел Церкви. Это т.с. гуманитарная помощь товарищей из Кремля «агенту Михайлову» и его собратьям.

5. Есть, увы, сумасшедшие верующие, которые отписывают батюшкам свои машины или недвижимость. И те это с «благодарностью» принимают. По крайней мере, лично знаю такой случай, когда не совсем адекватная прихожанка «подарила» одному духовному «высокопреосвященному настоятелю» домик в центре города, который по рыночной цене стоит ну очень не дешево. И тот с благодарностью принял подарок, несмотря на то, что было видно - бабуся «не в себе».

5. Еще есть замечательная штука – совместное пользование. Например, ХХС. Храм Христа Спасителя, известный иностранцам, как «Храм Пусси Райот». Формально он – собственность московской мэрии, но фактически им управлял до октября 2013г. небезызвестный Фонд Василия Великого (нетрудно догадаться, скооперированный со Священноначалием), который превратил ХХС в огромный торгово-развлекательный центр. Только 7% помещений использовались в религиозных целях. Остальное – что угодно: от автомоек и торговых палаток – до торговли морепродуктами.

Зал Церковных Соборов Фонд официально сдавал (и сдает) для шоу, концертов и вечеринок. Стоимость аренды – 450 000 рублей в сутки (всего в два раза дешевле Большого Кремлевского Дворца или Крокус Сити Холла). Не считая сдачи в аренду конференц – зала (100 000 за конференцию), паркинг-мест (450 рублей в сутки) и т.д. Как происходить шоу? Просто задергиваются лики святых по стенам и в зале с прекрасной акустикой и световым оборудованием для вас выступает, например, группа «Бони М». Один известный общественный деятель попытался доказать однажды этот факт в суде, но суд, конечно проиграл, да еще и получил по голове железным прутом возле своего подъезда. Чудом остался жив.

И, наконец, откуда деньги у епископата? Это очень интересный вопрос.

Понятно, что у епископа формально есть какая-то зарплата, но не на это живет епископ. Каждый настоятель хлебного храма, как я сказал выше, сидит на финансовых потоках, (в епархии таких храмов, допустим 100), вот он и должен делиться за подаренное хлебное место Отцу родному – местному архиерею.

Это т.н «белые конвертики», которые настоятели, как я понимаю, ежемесячно заносят архиереям. Не занесешь – пойдешь работать за зарплату второго священника (чтоб ты жил «на одну зарплату»).

Лично наблюдал в приемной архиерея, как некоторые настоятели залетают в кабинет и «красно…ликие», радостные вылетают оттуда буквально через несколько минут. Что можно решить за ТАКОЙ срок? Какой серьезный вопрос? Я не понимал, девственник церковной жизни. И только потом понял. Блин. Они же заносят епископу бабло.

Выяснил у тех, кто заносит, у знакомых настоятелей - подтвердилось. Жалею, что не спросил о сумме «взносов» на накопительную часть пенсии архиепископа. Умножаем энное число «ежемесячных пожертвований епископу» на сто...Персонаж Аркадия Райкина в этих случаях говорил: «Это ж бешеные деньги»…

Как режиссера меня очень интересовал вопрос: а как это визуально происходит? Заходит батюшка. Земной поклон. Целует руку Деспота (епископ по гречески –а вт.). Садится. Новоапостол начинает задушевный разговор, мол, как у вас, о.Николай, дела на приходе? Как в семье, детки не болеют? Ну, по киношному думал. Но для этого нужно больше времени… Оказалось все более прозаично. Настоятель заходит. Земной поклон. Целование руки. Конверт - на стол. И все. «И все?», - переспросил я знакомого настоятеля «И все» -,ответил он мне.

Как все просто и пошло.

В первые дни 2014 года, когда о.Андрея Кураева за «гей-расследования» патриарх Кирилл попер отовсюду, я записал с ним передачу. Первый и последний раз я нарушил журналистский этикет и не дал о.Андрею (которого уважаю) говорить ОБЫЧНЫМ монологом. Перебивал. Заставлял отвечать на мои вопросы прямо. Пришлось говорить больше интервьюиромого, что не есть профессионально, но при форс-мажоре можно.

Речь зашла о «белых конвертиках». Повод - высказывание о. В.Чаплина (который был еще – ого-го каким Чаплиным!) в котором он опять сморозил гадость, примерно такого контента: «Священник, который думает о своей пенсии профнепригоден». А пригодны ли архиереи, думающие о пенсии? Этот вопрос я задал о.Андрею. При этом я вспомнил только что принятый документ о соцзащите архиереев.

Отмечу, что в документе было сказано, что и белые батюшки нуждаются в матпомощи. Но она может быть им предоставлена только по инициативе архиерея и в тех объемах, которые обозначены местным Владыкой. Т.е. это м.б вообще разовая помощь –деткам на конфетки. При этом о себе архиереи позаботились хорошо.

Архиерей получает при выходе на «заслуженный отдых» ту пенсию, которая равноценна зарплате, которую он получал, будучи архиереем епархии. И платит ему до смерти та епархия, с кафедры которой он ушел на покой. Я не знаю, какая формальная зарплата у архиерея. Но что-то подсказывает мне, что намного больше -11 000 рублей (средняя пенсия по стране).

При этом архиерей сам выбирает епархию, где он хочет поселиться на пенсии. Ему могут даже предоставить настоятельство. Тогда он будет, и служить, и сидеть на финансовом потоке, и быть абсолютно независимым от поборов коллеги-местного епископа.

Помню, о.Андрей одобрил законопроект и сказал, что это единственная альтернатива «белым конвертикам», а то он видел архиереев, которые не «брали взятки», т.е. не составили ЛИЧНЫЙ накопительный пенсионный фонд и умирали,по словам о.Андрея, «в собственном говне».

Кстати, я знаю русских архиереев, которые принципиально не брали взяток и их пенсия была, действительно, бедна…Такое вот юродство…

Жили на пенсии, как простая уборщица. Господи Иисусе! Сыне Божий!

Но главное в том, что мы с о.Андреем разошлись в «степени обеспечения» по законопроекту архиереев на покое. Я говорил, что епархия его пенсионного ухода должна предоставить епископу те условия, которые он попросит. Например, домик отдельный. Она должна оплачивать труд обслуживающего персонала, телефонные переговоры, затраты на канцтовары, перевозки на автомобиле

О.Андрей жестко раскритиковал меня, утверждая, что я «передергиваю», что я не подготовился к передаче. Архиерей может претендовать только на келью (пусть теплую) в монастыре, а ухаживать за ним должны братья монастыря. Никаких телефонов, обслуги, транспорта. Я обещал дома еще раз внимательно прочитать текст закона. И «получи, о.Андрей, гранату»….

Внимание, извините, теперь большой шмат (укр.) из законодательного акта под названием «Положение о материальной и социальной поддержке священнослужителей, церковнослужителей и работников религиозных организаций Русской Православной Церкви, а также членов их семей». Принят Архиерейским Собором РПЦ (МП) в 2013г. (2-5 февраля).

«IV.1 Священный Синод, почисляя на покой епархиального или викарного архиерея, определяет место его пребывания на покое на территории епархии Русской Православной Церкви, ставропигиального или епархиального монастыря. При определении места пребывания архиерея на покое учитываются, по возможности, его пожелания.

IV.2 Священным Синодом и Синодом Самоуправляемых Церквей, Экзархатов и Митрополичьих округов утверждаются списки епархий для возможного пребывания на покое тех архиереев, которые, подавая прошение о почислении на покой, оставят место своего дальнейшего пребывания на усмотрение Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода.

IV.3 Епархии, включенные в предусмотренный пунктом IV.2 настоящего Положения перечень, предоставляют пребывающим в них на покое архиереям благоустроенное жилое помещение и обеспечивают предоставление данным архиереям материального содержания за счет собственных средств и (или) за счет средств благотворительного фонда, учрежденного епархией (ставропигиальным или епархиальным монастырем), а также при участии епархий, бывших последним местом архиерейского служения пребывающих на покое Преосвященных.

IV.4 Материальное содержание складывается из следующих расходов:

a. благотворительная помощь, оказываемая епархией, бывшей последним местом служения архиерея, в размере архиерейского оклада;

b. оплата работы обслуживающего персонала, медицинских услуг, ремонта жилья, хозяйственных и транспортных нужд, осуществляемая за счет епархии, принявшей архиерея для пребывания на покое.

IV.5 Епархиальным архиереям, в епархиях которых пребывают на покое архиереи, следует в ежегодных епархиальных отчетах, направляемых в Московскую Патриархию, предоставлять информацию о видах и размерах расходов, предусмотренных пунктом IV.4 настоящего Временного Положения.

IV.6 Находящийся на покое архиерей может исполнять обязанности игумена монастыря или настоятеля прихода либо быть приписанным к монастырю или приходу. В таком случае соответствующие монастыри или приходы предоставляют пребывающим в них на покое архиереям благоустроенное жилое помещение, выплачивают им содержание и обеспечивают их обслуживание».

Итак, о.Андрей, что мы имеем.

1. Архиерей на покое может быть хозяином благоустроенного жилого помещения, как в монастыре, так и на приходе. Я не думаю, что на приходе – это собачья конура. Вероятно, это вполне себе благоустроенный домик.

2. Про монахов, которые безвозмездно приносят к келье исихаста-епископа тарелку с чечевичной похлебкой. Что-то монахов не видно. Читаем. «Обслуживающий персонал» (вероятно, оплачиваемый), «ремонт жилья» (точно оплачиваемый), «медицинское обслуживание хорошее медобслуживание у нас давно стоит очень дорого), «транспортные расходы» (оплачиваемые, давайте не будем «девочками», это личное авто с водилой), самая интересная статья – оплачиваемые «хозяйственные нужды» . В этот пункт можно вставить все, что хочется иметь епископу в хозяйстве –компьютер, стереовидеозал, тренажерный зал, плавательный бассейн. Да что угодно….

3. Так что я то, как раз хорошо подготовился к той передаче…

О.Андрей призывает пожалеть несчастных епископов, которые вынуждены вымогать деньги у настоятелей. А я призываю в эти ПАСХАЛЬНЫЕ дни пожалеть стариков и старух, которым ни одна епархия не обеспечит качественное жилье, пенсию, транспорт, медобслуживание и ХОЗЯЙСТВЕНЫЕ РАСХОДЫ!