Роман мастер и маргарита анализ. Анализ мастера и маргариты

Традиция постановки серьезных философских вопросов, заложенная русской классической литературой, была подхвачена и отечественной литературой XX века. Правда, надо ска­зать прямо, что философская проблематика в произведениях социалистического реализма была не в чести. Ее место засту­пали в основном социальные вопросы. И все же полностью лишить литературу философского содержания не удалось. Во многом она переместилась в сферу «потаенной литературы». Так, в частности, лучшим образцом нравственно-философско- го романа в русской литературе XX века является, по- видимому, роман Булгакова «Мастер и Маргарита», напи­санный в 30-х, а опубликованный лишь в конце 60-х годов.

В художественном отношении роман Булгакова построен не так, как романы его предшественников. Идейно-нравственный поиск ведет в нем не какой-то отдельный герой, а автор и читатель. Но сущность поставленных вопросов от этого не меняется: в центре внимания Булгакова по-прежнему класси­ческие проблемы философской литературы — добро и зло, смысл жизни, нравственная ответственность человека. Впро­чем, решение первой проблемы дано уже в эпиграфе к роману («Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»): пока мир несовершенен, злу людей должно быть противопоставлено зло мировое, абсолютное, ибо чистое добро в этом мире часто беспомощно. Добро и зло — две стороны од­ного мира, в котором существует принцип справедливого воз­даяния всем и каждому по делам его. «Но, Маргарита, — говорит Воланд, — здесь не тревожьте себя. Все будет пра­вильно, на этом построен мир». Уже на первых страницах ро­мана ставится чрезвычайно важный вопрос о том, кто управ­ляет человеческой жизнью, и поспешный ответ Берлиоза («Сам человек и управляет») сразу же оказывается неверным. В мире явно господствует какая-то высшая сила, которая обеспечивает справедливость, нормальное течение миропо­рядка, словом, гармонию. Что же в этих условиях остается че­ловеку? Ведь, казалось бы, мы встречаемся с ярко выражен­ной концепцией фатализма, при котором человек не властен даже в самом себе, и нравственная ответственность за дела и поступки должна быть, по справедливости, с него снята. Од­нако этого не происходит. Оказывается, и в этом мире человек способен многим управлять по своей воле, и высшая сила не просто творит с людьми все, что хочет, но справедливо оцени­вает их деятельность в соответствии с некоторыми универ­сальными нравственными законами. Только героическая лю­бовь Маргариты могла спасти Мастера. Только художник, создавший Понтия Пилата, способен отпустить его на волю. И даже в размеренную гармонию высшей справедливости может вмешаться слабый человек, вмешаться и переделать эту спра­ведливость по-своему. Так, происходит, например, в истории с Фридой, которую Маргарита пожалела и «имела неосторож­ность подать ей твердую надежду». Не случайно Воланд с презрением и досадой говорит о милосердии — оно свойственно только слабым людям, а в мире справедливости мило­сердие не нужно. Человек же руководствуется несколько иными критериями, чем высшая сила, и часто бывает прав именно он с его нелогичной добротой.

И все-таки Воланд является в Москву прежде всего затем, чтобы наказать многих людей, иногда страшно посмеяться над ними. За что же в первую очередь должен нести человек нрав­ственное наказание? Свет на этот вопрос проливают прежде всего ершалаимские главы и история Понтия Пилата. Проку­ратор, несомненно, честный, благородный и умный человек. Он обрисован Булгаковым так, что невольно внушает читате­лю симпатию: и манерой поведения, и внутренним миром, и поведением с Иешуа, и последующими действиями. Но этот же герой наказан едва ли не суровее, чем все остальные — время его наказания почти вечность. Почему, за что так нака­зан герой, какую ошибку он искупает в течение двенадцати тысяч лун? Одну единственную, но роковую — он предал на смерть безвинного философа, побоявшись власти кесаря- императора. За эту минутную слабость, порожденную трусо­стью, Пилат и расплачивается. Здесь проявляется один из са­мых важных идейных мотивов булгаковского романа: в запи­сях Иешуа Пилат, вздрогнув, читает отрывочные слова: «большего порока… трусость…» Да, действительно, нет на земле большего порока, чем трусость, часто принимающая вид слабости. За эту слабость наказываются Пилат, Маргарита, Мастер. Но о них речь впереди, поскольку им-то как раз дано искупить свое преступление. Воланд же карает прежде всего тех, кому нравственное раскаяние и муки не даны, кто тру­сость возвел в норму и считает продиктованные ею поступки не только не преступными, но даже похвальными. Обратим внимание, что среди тех, кто пострадал от Воланда и его шай­ки в Москве, подавляющее большинство — доносчики, начи­ная с Берлиоза и кончая Алоизием Могарычем, Остальные же (профессор Кузьмин, буфетчик Соков, конферансье Жорж Бенгальский) если и не прямые доносчики, то все равно трусы, потому что прекрасно приспособились к жизни и даже гордят­ся собой. Для таких-то людей и нужен беспощадно-насмеш­ливый Воланд.

Пилат же, Мастер, Маргарита, даже Фрида — искупают свои преступления. И путь искупления — классический, ука­занный еще Достоевским, которого очень ценил и любил Бул­гаков. Это страдание, нравственные мучения и готовность на этом пути идти до конца.

Есть в романе и еще один герой, очень важный, но нахо­дящийся до поры до времени как бы на периферии авторского внимания. Это — Иванушка Бездомный. Он в романе единст­венный, кто претерпевает существенные внутренние измене­ния, его характер эволюционирует, а это значит, что меняются сами идейно-нравственные основы личности, идет непримет­ный, но очень важный философский поиск. В начале романа Иванушка предстает перед нами человеком, который не заду­мывается над философскими и нравственными вопросами, он твердо знает, что хорошо, а что плохо и как надо жить. Эта детская безмятежность нарушается с появлением Воланда и трагическими событиями, происходящими на глазах у Ивана. Начав со стереотипной реакции советского человека 30-х го­дов — вызвать «пять мотоциклетов е пулеметами профессора ловить», — Иван затем начинает думать и размышлять, искать нравственные основания своим поступкам. Он начинает жить действительно сознательной жизнью, и знаком этого переро­ждения становится и душевная борьба, и раздвоение лично­сти, и, наконец, понимание того, что никакой он не поэт, а на- лисанные им стихи плохи. Не случайно именно Иванушку хочет повидать Мастер перед прощанием с Москвой, не слу­чайно именно его на прощание благословляет Маргарита.

Ивану открывается новый мир — мир высоких чувств, человечности, верности и предательства, жизни и смерти, высшего счастья и глубочайшего несчастья, а главное — мир, где от человека очень многое зависит. Для Ивана начинается на­стоящая, то есть сознательная жизнь. На эту жизнь неизгла­димый отпечаток наложила трагическая, романтическая и светлая история, свидетелем которой стал Иван Николаевич.

Она дает ему боль, но одновременно и счастье. И не случайно роман заканчивается именно этим образом — образом человека, ставшего в результате всей этой фантастической истории честным и мужественным.

Традиции русской философской литературы своеобразно преломились в творчестве Булгакова в соответствии с харак­тером эпохи, в которую создавался роман. Но основной гу­манистический смысл романа Булгакова органичен отечест­венной культуре, всегда выдвигавшей на первый план не аб­страктную философскую истину, а личностное постижение ее в страданиях и нравственных муках, утверждавшей идею личной ответственности человека за судьбы мира, подхо­дившей к человеку с любовью и вместе с тем с жестокой бескомпромиссностью нравственно-этических требований. Творчество Булгакова в этом смысле — прямое наследование традиций русской классической литературы.

Вопросы для повторения.

Что ищут в жизни лучшие герои русской литературы?

Почему разные герои по-разному понимают смыл жизни?

В чем состоит гуманизм поиска героями русской лите­ратуры смысла жизни?

Почему смысл жизни невозможно понять только разумом?

Почему тема поисков смысла жизни стала для русской литературы такой актуальной?

Анализ романа Мастер и Маргарита

Здесь искали:

• мастер и маргарита анализ
• анализ мастер и маргарита
• анализ романа мастер и маргарита

«Мастер и Маргарита» анализ — жанр, сюжет, проблематика, тема и идея

«Мастер и Маргарита» анализ произведения

Год написания — 1929-1940

Жанр «Мастер и Маргарита» : мистический, философский, сатирический, фантастический, «магический реализм». По форме — роман в романе (Булгаков пишет роман о мастере, мастер пишет роман о Пилате; Левий Матвей пишет о Иешуа)

Тема «Мастер и Маргарита» — Этическая ответственность человека за свои поступки

Идея «Мастер и Маргарита» — 1) Поиск истины невозможен без терпения, мужества, любви. Во имя любви и веры Маргарита преодолевает страх и побеждает обстоятельства.

2) Ход истории не меняет человеческую природу: Иуды и Алоизии существуют во все времена.

3) Писательский долг — вернуть человеку веру в высокие идеалы, восстановить истину вопреки обстоятельствам жизни.

«Мастер и Маргарита» сюжет

Действие романа начинается в один из майских дней, когда два московских литератора - председатель правления МАССОЛИТа Михаил Александрович Берлиоз и поэт Иван Бездомный - во время прогулки на Патриарших прудах встречают незнакомца, похожего на иностранца. Он включается в разговор об Иисусе Христе, рассказывает о своём пребывании на балконе прокуратора Иудеи Понтия Пилата и предрекает, что Берлиозу отрежет голову «русская женщина, комсомолка». Литераторы не знают, что перед ними Воланд - дьявол, прибывший в советскую столицу со своей свитой - Фаготом-Коровьевым, Азазелло, котом Бегемотом и служанкой Геллой.

После гибели Берлиоза Воланд поселяется в «нехорошей квартире» Михаила Александровича, расположенной по адресу: Большая Садовая улица, 302-бис. Сатана и его помощники устраивают в Москве череду розыгрышей и мистификаций: они отправляют в Ялту директора Варьете Стёпу Лиходеева, проводят сеанс чёрной магии, организуют принудительное хоровое пение для сотрудников филиала зрелищной комиссии, разоблачают председателя акустической комиссии Аркадия Аполлоновича Семплеярова и театрального буфетчика Андрея Фокича Сокова. Для Ивана Бездомного встреча с Воландом и его приближёнными оборачивается душевным недугом: поэт становится пациентом психиатрической больницы. Там он знакомится с Мастером и узнаёт историю его романа о Понтии Пилате. Написав это произведение, автор столкнулся с миром столичной литературы, в котором отказы печатать сопровождались травлей в прессе и предложениями ударить по «пилатчине». Не выдержав давления, Мастер сжёг рукопись в камине; после череды испытаний он попал в дом скорби.

Для Маргариты - бездетной тридцатилетней жены очень крупного специалиста и тайной жены Мастера - исчезновение любимого становится драмой. Однажды она признаётся себе, что готова заложить душу дьяволу ради того, чтобы узнать, жив он или нет. Мысли измученной неведением женщины оказываются услышанными: Азазелло вручает ей баночку с чудодейственным кремом. Маргарита превращается в ведьму и исполняет роль королевы на великом балу сатаны. Её заветная мечта осуществляется: Воланд устраивает встречу Мастера с возлюбленной и возвращает им рукопись сожжённого романа.

Произведение, написанное Мастером, представляет собой историю, начавшуюся во дворце Ирода Великого. К прокуратору Иудеи Понтию Пилату приводят подследственного Иешуа Га-Ноцри, приговорённого Синедрионом к смерти за пренебрежительное отношение к власти кесаря. Беседуя с Иешуа, прокуратор понимает, что перед ним - бродячий философ; его взгляды на истину и мысли о том, что всякая власть является насилием над людьми, интересны Пилату, однако спасти скитальца от казни он не может. Зная, что Иуда из Кириафа получил деньги за то, что разрешил арестовать Га-Ноцри в своём доме, прокуратор поручает начальнику тайной службы Афранию убить предателя.

Совмещение двух сюжетных линий происходит в заключительных главах. Воланду наносит визит ученик Иешуа Левий Матвей, который просит наградить Мастера и Маргариту покоем; это ходатайство выполняется. Ночью Москву покидает группа летящих всадников; среди них не только мессир и его свита, но и автор романа о Понтии Пилате со своей возлюбленной.

После перестройки в течение двух лет впервые на родине Михаила Афанасьевича Булгакова были опубликованы пьеса "Адам и Ева", повесть "Собачье сердце", письма писателя, черновые варианты его произведений, воспоминания современников. Было наконец-то много переизданий, в том числе увидели свет после семидесятилетнего перерыва сатирические произведения художника, выходившие только один раз, в 20-е годы.

Наибольший интерес у читателей вызвала сатирическая повесть "Собачье сердце", своей популярностью отвергая упреки в ее несовременности, излишней привязанности к "злобе дня", к эпохе 20-х годов. Повесть не только обогащает наши представления о литературном процессе того времени, в которое она была написана, но и побуждает задуматься над проблемами современной действительности. Ее острую актуальность, пожалуй, наиболее ярко иллюстрирует ситуация пятнадцатилетней давности, когда много раз приходилось слышать: "Поймите, "Собачье сердце" у нас никогда не будет напечатано".

Булгаков преподносит нам урок смелости, мудрости, предупреждения об опасности философии насилия. Писатель, как известно, был сторонником эволюционного развития человеческого общества, видя аналогом этого процесса общий закон природы. В отличие от Платонова, Замятина, Пильняка не испытывал восторга перед Октябрьской революцией. Его осмысление этого события явно не совпадало с общей идеологической тенденцией. Он увидел издержки революционного движения значительно раньше собратьев по перу. Сущность писательской концепции сводилась к неприятию насилия над природой, человеком, историей. Отвергая принципы так называемого революционного гуманизма, Булгаков ставил себя в оппозицию по отношению к официальной идеологии. Художественный идеал писателя вмещал в себя представления о высоконравственной личности, существующей вне социальных законов конкретной эпохи.

Творческие принципы Булгакова вызывали негативное к нему отношение современников, его писательская складывалась труднее, чем у остальных "возвращаемых" художников, которые имели возможность публиковаться в те или иные периоды своей жизни. Булгакова почти не печатали, а напечатанное подвергалось жестокой критике. Особо сильные нападки вызывали сатирические повести писателя, в которых "литературоведы" увидели лишь злость и ненависть к существующему строю.

Критический пафос был органичен для Булгакова. Он очень рано обратился к сатире, увлеченно работал над созданием сатирических рассказов и повестей ("Дом № 13", "Похождения Чичикова", "Дьяволиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце"), писал комедии ("Зойкина квартира", "Багровый остров", "Иван Васильевич"), создал "Театральный роман". Обращению к сатире во многом способствовал и журналистский опыт в газетах "Накануне" и "Гудок", где Булгаков напечатал множество фельетонов, очерков, зарисовок. Немаловажную роль в становлении мастерства Булгакова играл и повышенный интерес писателей к сатирическим жанрам в 20-е годы. Однако немногое из написанного в этот период вошло в обиход советского читателя.

М. Булгаков был не одинок в своих художнических поисках. Многие темы и мотивы произведений писателя присутствуют в творчестве его современников. Можно указать на распространенность в литературе 20-х годов "сюжетной схемы, связанной с показом опасностей, грозящих России". Эта сюжетная схема составляет основу трех булгаковских сатирических повестей: "Дьяволиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце". В этих повестях вскрываются противоречия послереволюционной эпохи, подвергаются осмеянию опасные общественные пороки - невежество, бескультурье, бюрократизм. Пафос сатирика направлен на разоблачение недостатков общественной организации, могущих в перспективе дать варианты, описанные в этих повестях.

Романа по главам.)

«Мастер и Маргарита»

(Из предыдущих вариантов названия – «Копыто инженера». Роман был закончен в мае 1938. Но и перед смертью М. А. всё диктовал исправления.)

Разумеется, «Мастер» ошеломил меня, как и всякого потом последующего читателя, задал работы подумать. Всё описание советской Москвы 20-х годов – это был «обычный» неподражаемо блистательный, меткий, неопровержимый Булгаков – никаким советским румянцем этой картины не затереть ни в едином квадратном сантиметре ни во век. Над писательской средой Булгаков издевается фейерверочно – дом Грибоедова, Массолит, Перелыгино (Переделкино), колоритный Арчибальд Арчибальдович, «чёрные волосы покрылись огненным шёлком», – ярко и хорошо, но сбивается на хохму, очень уж прямолинейно от злости. Конечно, ССП и просится в сатиру.

Клиника Стравинского – как эвфемизм для посадки . Серия разгромных доносительских газетных статей (а верно: «Что-то на редкость фальшивое и неуверенное было в них, несмотря на их грозный уверенный тон») и была достаточным основанием для ареста Мастера, Алоизий Могарыч подставлен как бытовая подушка, отвести остриё от прессы и ГПУ. – Яркая сцена в Торгсине («откуда бедному человеку взять валюту?»). И вот где нечистая сила выступает осуществителем справедливости. – А сцена отнятия золота в ГПУ хотя и развёрнута с буйной писательской фантазией, но вызывает несколько стеснительное, сомнительное чувство: материал ли это для такого юмора? то было слишком страшно, чтобы так забавно изображать. – Прослеживается, конечно, замысел и в том, что нечистая сила и ГПУ производят в разных местах сходные опустошения, выметают одного за другим.

С фамилиями он здесь буйствует, нарушает меру: Поклёвкина, Двубратский, Непременова (Штурман Жорж), Загривов, Иероним Поприхин, Квант, Чердакчи, Полумесяц, Богохульский, Иоганн из Кронштадта, Ида Геркулановна, Адельфина Будзяк, Боба Кандалупский, Ветчинкевич, – но и войти в положение автора: всех этих Берлиозов и Римских надо ж как-то промаскировать.

И в эту – уже по сути своей бесовскую советскую жизнь – безо всякого усилия художника, естественно вписывалась вся дьявольская компания как своя – и так же естественно оказывалась на несколько градусов благороднее, чем собственно советско-большевицкое, мерзостное, уже до отврата.

Уже по одному несомненному родству Булгакова с Гоголем можно было чего-то подобного ожидать. В «Похождениях Чичикова» назван шутник-сатана. В разных местах разных сочинений то и дело зацепляет Булгакова ария Мефистофеля из «Фауста», повторяет он её даже чрезмерно. Затем целая «Дьяволиада», где Кальсонер уже превращается в чёрного кота, – но это ещё не серьёзная дьяволиада, буффонада. Впервые серьёзно – здесь.

Что могло его так увлечь этой темой? Отклоняю какую-либо прирождённую склонность или мистическую связь. А думаю: ещё с Гражданской войны испытав на себе жестоко раскаты революционной колесницы, едва уцелев под большевиками после своей довольно случайной белогвардейщины, скрываясь, путая биографию, голодая в Москве, с отчаянием пробиваясь в литературу, испытывая всю давящую тяжесть и режима, и литературной мафии, – должен был он как-то мечтать о мече справедливости, который когда-нибудь на них бы всех упал. И уже не может он мыслить справедливости Божьей, – а вот дьявольскую! Отчаяние Булгакова от советских лет – никем не разделённое, ничем не разрешаемое, – а вот только нечистою силой. Мастер так и говорит прямо: «Конечно, когда люди совершенно ограблены, они ищут спасения у потусторонней силы».

А кроме этой авторской жажды разящей кары – никакой серьёзной мотивировки прибытия Воланда в Москву – нет; выставленный предлог посмотреть на москвичей, собранных во множестве, мало тянет: что природа человеческая не изменилась и в советское время, Воланду и так должно быть ясно, без экскурсии в Москву.

Сатана в этом романе – единственный сильный, честный, умный, благородный – в мире фальшивых или неполноценных. Да ведь не случаен и эпиграф из Фауста: «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Да в советских условиях нечистая сила и может выглядеть как освобождающая, по сравнению с ГПУ – так прямо сила Добра?

Очень хороши детали наружности Воланда, когда показываются: один, зелёный, глаз безумен, другой, чёрный, пуст и мёртв, выход в колодец тьмы; скошенное лицо, кожу навек сжёг загар. В конце – чёрная перчатка с раструбом (когти?). – Коровьев, эти куриные перья усишек, пенсне без одного стекла, дребезжащий голос – и потом, особенно эффектное именно у него, преображение в тёмно-фиолетового рыцаря с неулыбающимся лицом. – Убийца Азазелло – клык изо рта, глаз с бельмом, кривой, огненно рыжий – это же всё надо было автору вообразить и в живости, и в разнообразии. – Кот выше похвал, а все четверо вместе составляют даже какую-то гармонию, хор.

Много блистательных сцен с проделками нечистой силы: первые действия в квартире 50; коровьевские штучки (гл. 9), очень изобретательно; расправа с Варенухой (гл. 10); сеанс магии в Варьете (12), блистательно; муки Римского (14); конец квартиры 50 (27), кот отстреливается; Коровьев и кот в Торгсине и в Грибоедовском доме (28). А бал у Сатаны поражает неисчерпаемой фантазией. (И, кстати, кто же наказан на этом балу убийц и отравителей? – Только стукач, барон Майгель, то есть стукачи хуже всех отравителей – как и душители литературы.) – Маргарита в гостях у воландовой свиты – средне; оригинально только, как расступается помещение квартиры, а шахматная партия и плутни кота – пересмешнены. Самая первая сцена у Патриарших прудов, очень сильная в первом чтении, уже в третьем показалась мне пережимом. – А уж погоня Ивана по Москве за свитой Воланда – перебор, шутливый комизм, только кот с гривенником хорош. – Ещё более переборная гл. 17 – пиджак без головы, хоровое пение под гипнозом (символ всего советского бытия?), но не оправдано сюжетно: зачем это нечистой силе? Булгаков расшалился. Да и глава 18, дядя из Киева, вначале смешно, а потом уже и нет, никуда не ведущие эпизоды забав бесов. – А вот преображение всех в последнем полёте – почти гимн Сатане.

И всё самоуправство дьявольщины вызывало бы только хохот и никакого душевного протеста – если бы временами, чеканной, каменной, содрогающей поступью фраз, в эту же книгу не вводились бы главы евангельской истории – и так уж не по-христиански увиденные! Почему рядом с этим лихим, победным, присвистывающим сатанинством – Христос вводится лишённым своего истинного, привычного нам облика, таким жалким, приниженным, и настолько без своей душевной и умственной невообразимой высоты, которою-то он так и светился среди людей? и настолько – без собственно сути христианства ? В первом же том чтении ощутил я душевный пригнёт, а в последующие годы, при перечтениях, тяжёлое чувство усилилось. Если евангельский сюжет увиден не непременно глазами Воланда, то глазами совершенно атеистической интеллигенции. (И это пишет сын богослова, – правда: и ожесточённый, и удушаемый уже полутора десятком раннесоветских лет.) Естественное объяснение – история и практика создания этой книги. Как рассказала Елена Сергеевна, Булгаков писал её вовсе не для отдалённого будущего: он нёс надежду напечатать её в советских условиях – хотя как?.. Ильф и Петров, друзья по «Гудку», знали об этом романе и обещали как-то помочь Булгакову (но не помогли ни в чём). Если теперь перенестись обратно в ранне-тридцатые годы, кто хорошо их помнит, – и вместе с автором прочесть книгу в те годы, в той обстановке – да это почти христианский подвиг: посметь заявить, что Христос вообще являлся (ведь Его не было вообще )! И что Он – не миф и был искренен, добр и не нёс в себе никакого «опиума для народа»! Даже в этом униженном облике Иешуа разрушал атеистическую коммунистическую ложь?

Но: в оплату, навстречу цензуре, должен был состояться ряд внутренних уступок (как в «Беге»), и это могло показаться автору допустимым. По сути: оборачивание образа Христа; разрушение смысла евангельской истории; разрушение и сюжета её – это могло показаться сходной ценой? – Никаких апостолов, кроме путаника Левия Матвея, ни Тайной Вечери, ни жён-мироносиц, а главное – никакого Высшего космического смысла в происходящем. Как будто нарочно разрушается весь сюжет: Христу – не 33, а 27 лет, он из Гамалы, отец сириец, не помнит родителей; он не въезжал в Иерусалим на осле под ликование жителей (тогда ничем и не обосновано озлобление Синедриона), и с Иудой познакомился только вчера. И это «Га-Ноцри». «Злых людей нет на свете» – это совсем не евангельского смысла. И учения, собственно, нет никакого. Единственное чудесное действие: читает мысли Пилата и исцеляет его от боли. Даже и в вечности, хотя оставлена за ним «область света», Иешуа не имеет власти: сам не имеет власти простить Пилата и наградить его покоем, просит о том Воланда.

А вот Пилат – разработан правдоподобно, интересно. Эта головная боль (до мысли о яде?) тоже хороша: как легко палач может стать мучеником. Верное ощущение: чего-то не договаривал, не дослушивал. Пока ласточка летела – сформулировал для себя помилование. Но искусственно вложена мысль: «пришло бессмертие; чьё?» Разговор с Каифой хорош. – Вся интрига по убийству Иуды – вполне в духе плутовских или авантюрных романов предыдущих веков, это – читано, это не в уровень с темой.

Вероятно, большой труд представляло автору разыскать, представить все возможные детали. Может быть, где и сорвался. Но многое кажется – убедительным, география города, подробности одежды, быта. Очень реальна картина страданий распятых, эта облепленность оводами. (Страшную грозу при смерти Христа – сохранил.)

Итак, в мире Булгакова – Бога нет вообще, даже за сценой, даже за пределами видимого мира. На окраине его – беспомощный Иисус. (Впрочем, русское понимание: «В рабском виде Царь Небесный».) А миром владеет, царит над ним – Сатана. Булгаков в этом романе даже не приближен к христианству, заземлён по-советски. (А где у всего Булгакова есть прямая религиозность? только в «Белой гвардии», молитва Елены.)

«Что бы делало твоё добро, если бы не существовало зла?» – очевидно, и мысль автора. И до смерти, и при смерти – Булгаков прямо к православию не повернулся. (Сравним, что и Клюев в эти же годы упражнялся в богоборчестве.) В этом «не заслужил света, он заслужил покой» – мироощущение и жажда самого автора. И в повторном возглашении, что трусость – худший из человеческих пороков, – самобичевание, разит сам себя? (Много раз приходилось и ему сгибаться, хотя не в характере его это было!)

Но может быть – и сложней того. За пределами практического объяснения цензурой: почему у Булгакова не раз вплетались и сказывались мотивы дьявольщины? Тут есть некое длительное пристрастие автора, напоминающее нам – Гоголя. (Как и вообще, по блеску юмора, столь редкого в русской литературе, он тоже повторяет нам Гоголя.) Точнее сформулировать так, что по какой-то острой им надобности сатанинские силы настойчиво боролись за душу и того и другого писателя. И сотрясения этой борьбы сказались на обоих. Но и в обоих случаях – Сатана не победил.

Я восхищаюсь этой книгой – а не сжился с ней. Для меня лично – и тут сходство с Гоголем: никто из русской литературы не дал мне меньше, чем Гоголь, – просто я ничего от него не перенял. Он мне – чужее всех. – А Булгаков в целом – напротив: хотя и у него я ничего не перенял, и свойства наших перьев совсем разные, и главный его роман я не полностью принял, – он остаётся мне тепло-родственным, воистину – старшим братом, сам не могу объяснить, откуда такая родственность. (Да очень я прочувствовал его истерзанность под советской пятой, знаю по себе.) И только молюсь за душу его, чтоб он вышел полным победителем из той изнурительной борьбы.

И ещё о «Мастере». Мастера -то – в романе почти и нет, кроме романтического рассказа Ивану о своей возлюбленной. Нет творческой фигуры, высокого духа – хотя, конечно, в замысле и заложена сломленность. (Писатель в психдоме – пророчество к 60 – 70-м годам.) В том, как он прощается с Москвой, «как бы грозя городу», «горькая обида» – тоже сам писатель Булгаков. Сцена нежности между Мастером и Маргаритой в конце – довольно тривиальна, разговор влюблённых мало трогает. При всём том эротическая струна совсем не звучит. (Как почти и нигде у Булгакова?) Да, Мастера нету. (Хотя один раз упомянута наружность: темноволос, клок на лоб, острый нос, встревоженные карие глаза.)

А Маргарита? Жадно впитывает все заветы дьявольской компании, их общество, взгляды и шутки. Она – и природой своей, и духом – их, откровенная ведьма, так легко освоилась с сатанизмом, сама прижимается к Воланду. А потом в подвале: «Как я счастлива, что вступила с ним в сделку! Я ведьма и очень этим довольна! Здоровье Воланда!» О Воланде: «Понимаю… Я должна ему отдаться?» Культ ведьмизма: её не только моют кровью, но даже «взмыв скрипок окатил её тело, как кровью». – Маргарита в полёте – хотя фантазии много, но забава средняя: не ново, по элементам как будто давно знакомо, заимствовано. (Мастер и Маргарита ещё всё время чертыхаются.)

Иван Бездомный – тоже какая-то недоигранная, недооформленная фигура, как будто столь важная действующая, – а…

Не уходит из поля зрения сам рассказчик, который то и дело поддаёт фразы от себя, совсем и не нужные оговорки (в этом тоже заметно гоголевское влияние): «факт всё-таки остаётся фактом», «не выдержали нервы, как говорится», «всё смешалось в доме Облонских, как справедливо выразился знаменитый писатель Лев Толстой», «а впрочем, чёрт его знает, может быть, и читал, не важно это» и более короткие, но совсем не нужные напоминания о рассказчике: «интересно отметить», «чего не знаем, того не знаем», бодряцкие залихватские обращения к читателю, в которых нет остроумия, а – избыточность. Это создаёт торопливость и неряшливость изложения.

Язык

При первом чтении мне показалось, что евангельские главы отличаются сколоченным, плотным, даже и звучным языком. При повторных впечатление ослабло, не знаю. – В московских главах шутливая стремительность. – Реплики бывают отдельные живые, а в целом – не индивидуальная речь.

Однако: адская боль; адская жара; дьявольский огонь сверкнул в глазах Пилата; головная Стёпина каша; с великой ловкостью; головную кашу трудно передать; то, что было сказано о том, что… – это всё небрежно.

Конечно, язык легкочитаем, много диалогов, да при таком динамичном действии.

Юмор

главная прелесть Булгакова всегда. И много его тут. Кое-что сразу вошло в поговорки:

осетрина второй свежести (только зря разъясняется); крепко ударить по пилатчине; никого не трогаю, починяю примус; что это у вас, чего ни хватишься, ничего нет; надо признать, что среди интеллигентов тоже попадаются на редкость умные; вот до чего эти трамваи доводят; это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег; от постоянного вранья скошенные к носу глаза; смерил взглядом, будто собирался сшить ему костюм (как это по-чеховски!); нет документа, нет и человека; как бы молью изъеденные, сивые брови; отмахиваясь от жены босой ногой (разговор по телефону с ГПУ).

С «Мастером» была у нас ещё та длительная тревога, что некий студент из Тарту, допущенный Еленой Сергеевной до чтения «Мастера» без выноса, – каким-то образом умудрился унести и увезти экземпляр, не знаю – с корыстной целью или безкорыстной, но много месяцев шли с ним переговоры: вернуть роман вдове, а не давать ему самостоятельного хода. Всё-таки вернул . О, сколько тревог у подсоветского держателя запретных душимых рукописей! Была ли раньше? – но в моё время уже не было в Е.С. той дерзости, с которой Маргарита могла бы вести бал Сатаны.

Роман «Мастер и Маргарита» — самое известное и популяр-ное произведение М. Булгакова, над которым он работал до по-следнего своего часа. Роман создавался в 30-е годы. Первая ре-дакция относится к 1931 году. Можно говорить о том, что к 1937 году основная работа над романом была закончена. А «отшлифовать» его до конца писателю так и не удалось. В архивах до сих пор хранятся несколько вариантов текста, в связи с чем возникают споры о том, что считать окончательным вариантом романа.

Судьба романа схожа с судьбами многих произведений совет-ской эпохи. О его публикации не могло быть и речи. Его яростная обличительная сила разрушала основы того, к чему так стреми-лись большевики — становлению советского тоталитарного мыш-ления. Булгаков читал отдельные главы романа своим друзьям.

Роман был впервые напечатан через 25 лет после написания в журнале «Москва». Сразу же вспыхивает полемика о его свое-образии, которая, однако, быстро затихает. Только в период глас-ности, в 80-е годы, роман получает третью жизнь.

В кругу исследователей творческого наследия Булгакова не утихают споры в отношении жанра «Мастера и Маргариты». Писа-тель не зря уточняет, что его произведение — это роман-миф. Само понятие «миф» несет в себе широкое обобщение, обраще-ние к народным традициям, сочетающим в себе и приметы ре-альной жизни, и фантасмагорию, необычность, фантастичность. Таким образом, человек оказывается в атмосфере экстремаль-ной, попадает в мир крайностей. И атмосфера эта обнажает бытийные законы и законы, установленные в бюрократическом мире. Выставляются напоказ все лучшие и худшие стороны общества и отдельно взятого человека.

Жанр романа позволяет взять широкий пласт действительнос-ти и рассмотреть его при увеличении. Автор дает читателю воз-можность увидеть всю общественную иерархию, сложную систе-му, насквозь пронизанную духом бюрократизма. Те же, кто со-хранил верность принципам человечности, искренности, остался верен идеалам высокой нравственности, тут же отметаются как нечто чуждое, чужое. Именно поэтому оказываются в психиат-рической клинике Мастер и Иван Бездомный.

Композиционные особенности романа тоже во многом способ-ствуют раскрытию основных идей. В тексте совершенно равноцен-но сосуществуют две сюжетные линии, два романа. Первый — это повествование о необыкновенных событиях, происходящих в Москве. Они связаны с похождениями членов свиты Воланда. Второй — это события романа, созданного Мастером. Главы ро-мана Мастера органично вплетаются в общий ход событий, про-исходящих в Москве.

События в Москве датированы 1929 и 1936 годами. Автор со-единяет реалии этих двух годов. События романа Мастера относят читателя на две тысячи лет назад. Эти две сюжетные линии очень сильно отличаются друг от друга не только абсолютно разными историческими деталями, но и манерой письма. Озорные, задор-ные, плутовские главы о похождениях Коровьева и Бегемота пе-реплетаются с главами, выдержанными в строгом стиле, почти сухом, четком, ритмизированном.

Очень важно заметить, что эти две линии пересекаются. Главы о Понтии Пилате начинаются с тех же самых слов, какими за-канчиваются главы о судьбе Мастера и Маргариты. Но не это главное. Между ними существует определенная связь, переклички.

Наиболее заметно они проявляются в соответствии между ге-роями. Мастер похож на Иешуа, Иван Бездомный — на Левия Матвея, Алоизий — на Иуду. Автор дает и более широкую кар-тину: очень похожи гости на балу у Воланда (палачи, доносчики, клеветники, изменники, убийцы) на многих подленьких и често-любивых жителей современной Москвы (Степа Лиходеев, Варенуха, Никанор Босой, Андрей Фомич — буфетчик, и другие). И даже города — Москва и Ершалаим — похожи между собой. Их сближают описания погодных условий, пейзажей. Все эти совпа-дения служат для того, чтобы развернуть повествовательный план и дать более широкий пласт жизни. Изменились времена и нравы, а люди остались прежними. И своеобразная картина Страшного суда дана в сравнении двух времен.

Подобный художественный прием используется Булгаковым не случайно. Устами Воланда, увидевшего современных людей в театре Варьете, автор говорит: «Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновен-ные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их». Люди не меняются, переменчива только одна обстановка, мода, дома. А перипетии, властвовавшие над че-ловеком Испокон веков, все те же, и ровным счетом ничего не изменилось.

Роман обладает неимоверно большим нравственным потенциа-лом, необыкновенной силой обобщения.

Одной из основных тем является тема добра и зла. Писатель утверждает положительный жизненный идеал. Он говорит о том, что люди не идеальны. Но, несмотря на их порой откровенный цинизм, жестокость, честолюбие, беспринципность, доброе на-чало в них оказывается сильнее. Именно это обеспечивает победу добра над злом, света над тьмой. По Булгакову, это великий, тайный и единственно возможный жизненный закон.

Таким образом, в роман вводятся философские вопросы люб-ви и ненависти, верности и дружбы (дело казненного Иешуа продолжает его верный ученик Левий Матвей), справедливости и милосердия (просьба Маргариты за Фриду), предательства (Понтий Пилат понимал, что, утверждая приговор, он соверша-ет предательство, и потому после он не находит покоя), вопро-сы власти (связаны с образами Берлиоза и, в условном плане, с Понтием Пилатом и Иешуа. Иешуа утверждал, что «настанет время, и не будет власти кесарей и вообще никакой власти». А его обвинили в том, что он призывал к свержению власти им-ператора Тиверия).

Одна из ведущих тем в романе — тема любви. Это и любовь к людям, милосердие, и любовь как проявление привязанности и нежности. Здесь очень важна идея автора о том, что в любом человеке заложены добрые чувства, но не каждый способен раз-вить их. Так вот именно тот человек, по Булгакову, достоин люб-ви, в душе которого зажегся огонек добра, искра нравственности.

Тема любви, высокой нравственности незаметно проникает в роман уже в самом начале. Воланд, прибывший в Москву, вмеши-вается в разговор Берлиоза и Ивана Бездомного. Внешне речь идет о существовании Бога и дьявола. Но на самом деле это беседа о свете и тьме, о добре и зле. Дело в том, что Булгаков воспри-нимает Бога не как реально существующего седобородого стари-ка, создавшего все вокруг, а как некий высший закон, проявле-ние высшей нравственности. Именно отсюда происходят идеи автора о некоем общем законе добра. Булгаков считает, что этому закону в разной степени подчиняются люди, но его конечная по-беда — это неизменная данность. Идея о непреходящих ценнос-тях, о добре, изначально заложенном в человеке, доказывается в романе с помощью образа Понтия Пилата. Двенадцать тысяч лун он сидел в ожидании прощения, покоя. Это его расплата за мелочность, страх, трусость. К светлому идеалу истинной жизни стремится и Иван Бездомный. Он твердо понимает разницу меж-ду истинным искусством и тем мелочным торгашеством, из кото-рого соткана жизнь МАССОЛИТа.

С его образом, а также с образом Мастера связана в романе тема интеллигенции. Эта тема ярко раскрывается в пьесе «Дни Турбинных» (Персиков), «Собачье сердце». В «Мастере и Марга-рите» Булгаков сводит воедино все поставленные проблемы.

Герой-интеллигент Берлиоз возглавляет солидную в Москве организацию МАССОЛИТ. От него зависит, кто будет опублико-ван в журнале. Встреча с Бездомным для Берлиоза была довольно значимой. Иван должен был написать поэму о Христе. В некото-рых критических работах исследователи задавались вопросом: «За что Михаил Афанасьевич Булгаков казнил Михаила Александ-ровича?» Очевидно, за то, что, поручая Ивану написать поэму, Берлиоз видел, что имеет большое влияние на Бездомного. Иван наивен, а потому Берлиозу ничего не стоило направить его мыс-ли в то русло, которое было ему необходимо. Он понимал, что жизнь Ивана пройдет, а его произведение останется. Именно по-этому Булгаков предъявляет строгий счет Берлиозу.

Молодой поэт Иван Бездомный по иронии судьбы оказывается в сумасшедшем доме. Он встречается с Мастером и понимает ис-тинную ценность искусства. После этого он перестает писать стихи.

Мастер — творческий интеллигент. У него нет имени и нет фамилии. Для Булгакова важно то, что он напишет, его дар к художественной речи. Недаром автор помещает своего героя в скупую обстановку: небольшой подвальчик, без особых удобств. У Мастера нет личных выгод. Но он все равно не смог бы ничего сделать, не будь у него Маргариты.

Маргарита — единственный персонаж, который в романе не имеет двойника. Это героиня, чрезвычайно симпатичная автору. Он подчеркивает ее неповторимость, духовное богатство и силу. Она всем жертвует ради любимого Мастера. И потому она, мсти-тельная и властная, разрушает почти до основания квартиру кри-тика Латунского, столь нелестно отозвавшегося о романе Масте-ра. Маргарита невероятно верна принципам чести и достоинства, а потому, вместо того, чтобы попросить у Воланда вернуть своего любимого, просит за Фриду, которой нечаянно дала надежду.

В финале романа и Мастер, и Маргарита заслужили покой, а не свет. Очевидно, это связано с концепцией творчества в рома-не. С одной стороны, Мастер обрел то, чего больше всего недо-стает писателю — покоя. Покой дает истинному творцу возмож-ность уйти в мир своих собственных фантазий, в тот мир, где он может свободно творить. Материал с сайта

С другой стороны, этот покой дан Мастеру как наказание за его слабость. Он проявил малодушие, отступил от своего детища, оставил его незавершенным.

В образе Мастера часто видят много автобиографичного, но всегда замечают разницу: Булгаков никогда не отступался от сво-его романа, как это сделал Мастер. Итак, герои обретают покой. У Мастера остается его муза — Маргарита. Возможно, к этому и стремился сам Булгаков.

План

1. Прибытие в Москву сатаны и его свиты: Азазелло, весе-лый кот Бегемот, Короьев-Фагот, очаровательная ведьма Гелла. Встреча Берлиоза и Ивана Бездомного с Боландом.
2. Вторая сюжетная линия — события из романа Мастера. Пон-тий Пилат разговаривает с арестованным Иешуа Га-Ноцри, бродячим философом. Он не может спасти ему жизнь, пой-ти против власти Каифы. Иешуа казнят.
3. Смерть Берлиоза под колесами трамвая. Бездомный безус-пешно преследует свиту.
4. Свита поселяется в квартире № 50 дома 302-бис по Садовой улице. Исчезновение Степы Лиходеева, директора театра Варьете, и председателя дома Босого. Босого арестовыва-ют, а Лиходеев оказывается в Ялте.
5. В тот же вечер на сцене Варьете Воланд и его свита дают чудесное представление, которое завершается грандиоз-ным скандалом.
6. Иван Бездомный в психиатрической лечебнице встречает-ся с Мастером. Мастер рассказывает ему свою историю: о романе про Понтия Пилата, о Маргарите.
7. Маргарита встречается с Азазелло, который вручает ей мазь. Намазавшись, Маргарита превращается в ведьму и улетает из дома. Она должна провести ежегодный бал у сатаны.
8. На бал приходят самые страшные грешники — предатели, убийцы, палачи. После бала в благодарность Воланд испол-няет желание Маргариты и возвращает ей Мастера.
9. Дело Иешуа продолжает его ученик Левий Матвей.
10. В финале романа Маргарита и Мастер уходят вместе с Бо-ландом и получают покой. А Москва еще долго не может опомниться от странных и невероятных событий, произо-шедших за эту неделю.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• борьба добра и зла в романе мастер и маргарита
• анализ эпизода из романа мастер и маргарита в варьете
• в чем мастер похож на булгакова
• мастер и маргарита краткий план
• план к сочинения бал в романе мастер и маргарита