Юлиус Векселль – первый профессиональный финский поэт. В схватке с чудовищем времени: современная финская поэзия

Иосиф Бродский обожал Швецию по разным причинам. Прежде всего она напоминала ему его родину, его питерские места. Приезжая в Швецию, он как бы приезжал в свою родную Прибалтику. Я бывал в Стокгольме, видел дома, где останавливался Бродский, специально заходил в те помещения, где он жил, смотрел в окна. Та же балтийская вода, те же улицы, та же местность. Будто и не уезжал. Разве что чуть почище и понаряднее, поуютнее.

Еще в 1972 году, сразу же после своего изгнания, Иосиф Бродский писал:

Слушай, дружина, враги и братие!

Все, что творил я, творил не ради я

славы в эпоху кино и радио,

но ради речи родной, словесности,

за каковое речение-жречество

чаши лишившись в пиру Отечества,

нынче стою в незнакомой местности.

Ему предстояло посетить немало незнакомых местностей, но тянулся он всегда лишь к двум: к Венеции, где бывал каждый январь и которая кроме чарующей красоты и эстетства (что Бродский всегда любил) также напоминала ему родной Питер своими набережными. Вторым родным местом была Швеция.

Впрочем, и изумительную «Набережную неисцелимых», посвященную Венеции, Бродский написал именно в Стокгольме, в гостинице «Рейзен», смотря в окно примерно на такую же набережную. Тут и Питер, и Венеция, всё сразу. Как он писал о Стокгольме: «Главное - водичка и все остальное - знакомого цвета и пошиба. Весь город - сплошная Петроградская сторона. Пароходики шныряют в шхерах и тому подобное». По сути, он никогда, до своей смерти, не выезжал из своего Петербурга-Ленинграда, хранил его в себе и окружал себя питерскими приметами.

Еще подробнее он высказался своему шведскому другу Бенгту Янгфельдту: «Последние два или три года я каждое лето приезжаю более или менее сюда, в Швецию, по соображениям главным образом экологическим, я полагаю. Это экологическая ниша, то есть ландшафт, начиная с облаков и кончая самым последним барвинком, не говоря про гранит, про эти валуны, про растительность, практически про все - воздух и так далее и так далее. Это то, с чем я вырос, это пейзаж детства, это та же самая широта, это та же самая фауна, та же самая флора. И диковатым некоторым образом я чувствую себя здесь абсолютно дома, может быть, более дома, чем где бы то ни было, чем в Ленинграде, чем в Нью-Йорке или в Англии, я уже не знаю где. Это просто, как бы сказать, естественная среда, самая известная среда, которая известна для меня физически».

Как считает Янгфельдт, шведская «экологическая ниша» во многом заменила Иосифу Бродскому родину, посетить которую у него не было надежд. Пожалуй, Швеция стала не только воспоминанием о детстве, а улучшенным вариантом оного. «Ужасно похоже на детство, - пишет он своему давнему ленинградскому другу Якову Гордину, - но не на то, которое было, а наоборот, - то есть детство, каким оно могло бы состояться». Он и свое расписание жизни приспосабливал к питерской местности. На время занятий в Америке, которая так и не стала ему родной, затем в январе в Венецию, потом опять занятия, и ближе к лету в Лондон и Швецию, можно сказать, к себе домой.

В 1975 году он написал свое первое шведское стихотворение «Шведская музыка», посвященное писательнице Кароле Хансон:

Когда снег заметает море и скрип сосны

оставляет в воздухе след глубже, чем санный полоз,

до какой синевы могут дойти глаза? до какой тишины

так довольно спички, чтобы разжечь плиту,

так стенные часы, сердцебиенью вторя,

остановившись по эту, продолжают идти по ту

сторону моря.

Впрочем, Швеция у него всегда была связана с музыкой.

Первый раз он приехал в эту страну в 1974 году по частным делам, затем в 1978 году с чтением стихов. Тогда же познакомился с Янгфельдтом и своими русскими переводчиками. В 1976 году в Стокгольме вышла книга стихов Иосифа Бродского «Остановка в пустыне» в переводе на шведский язык. Позже она была переиздана в 1987 году. Интересно, что на обложку поместили фотографию поэта с православным крестиком на шее. Еще до Нобелевской премии он приезжал на книжную ярмарку в Гётеборг, там и произошла его первая встреча с будущим другом и будущим нобелиатом, шведским поэтом Томасом Транстрёмером. Читали стихи почти четыре часа. А вокруг были та же трава, тот же прибалтийский мох. С 1988 по 1994 год Бродский бывал в Швеции практически каждое лето. То в Стокгольме, то в окрестностях города, то на острове Торе. Я специально съездил на Торе, чтобы увидеть эти места как бы глазами Бродского, тем более я и сам северный человек по рождению. Конечно, остров Торе - это наш Валаам, ему там легко дышалось и писалось. Ведь дело не только и не столько в «экологической нише», о которой часто пишут бродсковеды, - дело в творческой свободе, творческом полете. Не мог он свободно писать на жаре, в духоте, на тропическом юге, как какой-нибудь не менее великий Киплинг. У каждого поэта своя пространственная ниша.

Чем пересказывать Янгфельдта, дам опять высказаться ему самому: «„Глаз предшествует перу, и я не дам второму лгать о перемещениях первого“, - пишет Бродский в своем эссе о Венеции, „Набережной неисцелимых“. „Поверхность - то есть первое, что замечает глаз, - часто красноречивее своего содержимого, которое временно по определению, не считая, разумеется, загробной жизни“. В стихотворении „Доклад для симпозиума“ он формулировал свое геоэстетическое кредо следующим образом: „Но, отделившись от тела, глаз, / скорей всего, предпочтет поселиться где-нибудь/ в Италии, Голландии или в Швеции“.

Порядок, в котором Бродский перечисляет эти три страны, соответствует порядку, в котором он с ними знакомился. Во время первого своего визита в Швецию летом 1974 года он провел здесь неделю. В следующий раз он приехал в марте 1978 года по приглашению Упсальского и Стокгольмского университетов, а в 1987 году посетил Стокгольм, чтобы получить Нобелевскую премию по литературе.

После этого Бродский приезжал в Швецию каждый год - до 1994 года включительно. Чаще всего - летом, чтобы отдыхать и работать, но и в другие времена года, в связи с конференциями, выступлениями и прочими делами. В августе 1988 года он выступал на книжной ярмарке в Гётеборге и в октябре 1989 года - в Упсальском университете в связи с конференцией, устроенной „Центром метрических штудий“; в ноябре 1990 года он там же вел три семинара о поэзии Томаса Харди, Роберта Фроста и У. X. Одена; в декабре 1991 года в Шведской академии в Стокгольме он читал доклад на симпозиуме „The Situation of High-Quality Literature“, устроенном в связи с 90-летием Нобелевской премии; в сентябре 1993-го выступал вместе с Дереком Уолкоттом в университетах в городах Линчёпинг и Оребру и на Гётеборгской книжной ярмарке; в августе 1994 года участвовал в Стокгольме в Нобелевском симпозиуме „The Relationship between Language and Mind“».

Доклады - докладами, ярмарки - ярмарками, но он находил время и для путешествий на хорошо ему знакомых с детства маленьких пароходиках, да и места напоминали ему Карельский перешеек с серым мшистым камнем, с серыми, под цвет неба, дачками. Это была его любимая, воспетая и реабилитированная им «серость» - самая природная северная среда. Он и другому своему приятелю, Петру Вайлю, объяснял, как напоминает ему Швеция родное детство «в деталях, до мельчайших подробностей… Знаешь, с какой стороны должен подуть ветер или прилететь комар».

Бенгт Янгфельдт продолжает: «Привлекали Иосифа в Швеции не только природа и климат, не только мох и гранит под летним небом, полным кучевых облаков, приплывших из его родных краев или же стремящихся туда. Здесь были, как в Риме, Венеции и Амстердаме, дома. На улицах Стокгольма он зрел в чистом виде фасады домов, опоганенных в его родном городе десятилетиями пренебрежения и запустения. И при виде церкви Хедвиг Элеоноры в конце перспективы Девичьей улицы „радость узнавания“, говоря словами Мандельштама, была так велика, что ему оставалось только покачать головой: ее ли - или церковь Св. Пантелеймона он видел в молодости, устремив свой взгляд вдоль улицы Пестеля с балкона полутора комнат?»

Потому и оказались шведские периоды у Иосифа Бродского не менее плодотворными, чем период северной ссылки. «Набережная неисцелимых», где вспоминается и место написания: «В этом городе, при всей его промышленности и населении, как только выходишь из отеля, с тобой, выпрыгнув из воды, здоровается семга». Книга была задумана и начата в Стокгольме. В Швеции были написаны пьеса «Демократия!», эссе «Поэзия как форма сопротивления действительности», стихотворения «На столетие Анны Ахматовой», «Памяти Геннадия Шмакова», «Облака», «Вертумн», «Пристань Фагердала»:

голые мачты шведских

яхт, безмятежно спящих в одних подвязках,

в одних подвесках

сном вертикали, привыкшей к горизонтали,

комкая мокрые простыни пристани в Фагердале.

Стихотворение навеяно впечатлениями от экскурсии на паруснике по Стокгольмскому архипелагу. Янгфельдт вспоминает: «По словам владельца парусника, вид простыней, висящих на веревочке около маленькой пристани Фагердала, привел Бродского в восторг. Вообще, рассказывает он, обожающий море Бродский находился во время этой экскурсии в состоянии, граничившем с блаженством». В Швеции, на острове Торе, были написаны замечательные стихи о северной природе и морском дыхании. В Швеции же Янгфельдтом была выпущена примечательная во всех отношениях книга стихов Бродского «Примечания папоротника», тиражом тысяча экземпляров, прямо как у сегодняшних поэтов. На обложке все тот же балтийский пейзаж художника Эрнста Нурлинда с согнутой морским балтийским ветром сосной. Выпустил Янгфельдт и еще два, можно сказать, раритетных издания стихов Бродского «Вид с холма» и «Провинциальное» всего в нескольких экземплярах. Ничего, переиздадут нынче и массовым тиражом, если позволят наследники.

В 1993 году он написал первое свое посвящение другу, замечательному шведскому поэту Томасу Транстрёмеру, которого не раз сам же выдвигал на Нобелевскую премию.

Вот я и снова под этим бесцветным небом,

заваленным перистым, рыхлым, единым хлебом

души. Немного накрапывает. Мышь-полевка

приветствует меня свистом. Прошло полвека.

Барвинок и валун, заросший густой щетиной

мха, не сдвинулись с места. И пахнет тиной

блеклый, в простую полоску, отрез Гомеров,

которому некуда деться из-за своих размеров.

Первым это заметили, скорее всего, деревья,

чья неподвижность тоже следствие недоверья

к птицам с их мельтешеньем и отражает строгость

взгляда на многорукость - если не одноногость.

В здешнем бесстрастном, ровном, потустороннем свете

разница между рыбой, идущей в сети,

и мокнущей под дождем статуей алконавта

заметна только привыкшим к идее деленья на два.

И более двоеточье, чем частное от деленья

я припадаю к родной, ржавой, гранитной массе

серой каплей зрачка, вернувшейся восвояси.

Обратите внимание на текст - «Вот я и снова под этим бесцветным небом», то есть в родных местах. Хотя и «прошло полвека», но поэт с отчаянием и безграничной любовью вновь припадает к «родной, ржавой, гранитной массе» своей серой каплей зрачка, «вернувшейся восвояси». Хотя и посвящено это стихотворение шведскому поэту Транстрёмеру, но написано о России, о дикой любви к России. Кто способен опровергнуть эту любовь? Какие патриоты или демократы? Просто поэт Иосиф Бродский присоединил Швецию к своей поэтической русской империи.

Янгфельдт считает, что Бродский начинал писать это стихотворение в 1990 году. Всё может быть.

Когда шведы задумали книгу его переводов, он не поленился написать требования, обязательные для всех переводчиков. Думаю, эти требования будут интересны всем: «В связи с предстоящим изданием моих стихов я хотел бы изложить два или три принципа, которыми надо руководствоваться при выборе переводов. Я хочу настоять на сохранении формальных аспектов подлинника. Под этим я имею в виду размер и рифму. Я понимаю, что в некоторых случаях это невозможно, но лучше быть непереведенным по-шведски, нежели быть представленным в ложном виде. Минимальное требование, которое следует предъявить любому переводчику, - сохранение размера. Я уверен, что у Вас служит достаточное количество людей, знакомых с основами просодии, чтобы здраво судить о предлагаемых переводах. Размер - позвоночник стихотворения, и лучше выглядеть окостенелым, чем бесхребетным. Я профессионал и хочу, чтобы со мной обращались профессионально. Частная философия того или другого переводчика не должна приниматься в счет, несмотря на его или ее репутацию в стране. Вышеупомянутое требование должно предъявляться любому человеку, желающему или получившему задание перевести мои стихи, чтобы он или она знали с порога, чего от них ожидается. Таким образом можно избежать конфликтов и потраченного зря времени. Само собой разумеется, я полностью доверяю Вашей и Бенгта рассудительности и надеюсь, что Вы сможете применить эти принципы без лишних проблем. Было бы приятно, если бы выжили и рифмы: не ради меня, но ради читателей».

Этой требовательности могли бы поучиться многие другие поэты, легко отказывающиеся и от рифмы, и от размера, лишь бы увидеть свои стихи в западном издании. Лучше быть непереведенным, чем переведенным ложно!

Но вернемся к другому нобелиату, шведскому поэту Томасу Транстрёмеру. Два поэта давно и близко дружили. Как вспоминает тот же Янгфельдт: «Август 1990 года, на даче у поэта Томаса Транстрёмера. Среди прочих гостей - китайские поэты Бей Дао и Ли Ли. Погода замечательная, компания симпатичная, и Иосиф в прекрасном настроении. Только что было опубликовано стихотворение Транстрёмера „Траурная гондола“, и Иосиф вдруг загорается идеей перевести его на русский. Оно начинается словами: „Два старика, тесть и зять…“ Мы садимся на двух стульях в саду. Он опережает меня: „Два старых хрена, да?“ Я говорю, что обычный перевод - „два старика“, но он настаивает на своем. Он был прав, „правильный“ перевод был бы эвфонически значительно хуже…»

Насколько я знаю, пока еще перевод Бродского про этих двух хренов не опубликован. Знаю, что он читал его другому переводчику Транстрёмера, Илье Кутику. Кутик стал переводить Транстрёмера еще в 1990 году, а в 1992 году издал книгу «Шведские поэты» и подарил ее Бродскому.

Интересно, что там же, в Швеции, Бродский дал небольшое интервью, касающееся шведской поэзии… Даю отрывки из этой беседы:

«Интервьюер : Как Вам шведские верлибры?

Бродский: Ну, я по-шведски не читаю, я читаю только в переводах на русский и на английский язык.

Просто стихотворение определяется не столько верлибром, сколько содержанием. То есть не тем, не манерой, в которой оно написано, а в конечном счете в соответствии, в соотношении манеры и содержания, да?..

И… Ну, есть шведские поэты, у которых содержания колоссально много, даже при всех верлибрах. Ну кто?.. Их масса, масса… Ну, например, назвать одно. Самый замечательный, по-моему, шведский поэт. Один из крупнейших, по-моему, поэтов XX века. Это - Томас Транстрёмер. Кроме того: Вернер Аспенстрем, замечательный поэт, но это - старое поколение. Из более молодых - я даже не знаю… То есть я не знаю их возрастов. То есть я недавно прочитал совершенно замечательную книгу переводов шведской поэзии Ильи Кутика, да?.. Там для меня просто было огромное количество открытий, то есть, например, тоже пожилой поэт примерно моего возраста - Ларс Густафсон; мне понравился более молодой человек, Гуннар Хардинг, например, о котором у меня было чрезвычайно поверхностное представление - я его немного знаю лично, и - замечательный поэт! То есть огромное количество совершенно замечательных поэтов!..

Интервьюер : А Вы знаете такие имена, как Катарина Фростенсон, например?

Бродский : Фростенсон? То есть более молодая? Член Шведской академии?

Интервьюер : Да, да…

Бродский : Вы знаете, я посмотрел там эти стихи… Я знаю ее стихи и по-английски, и по-русски, таким образом, да?.. По-английски я видел больше. По-английски это на меня не произвело никакого впечатления, по правде сказать.

Интервьюер : А по-русски?

Бродский : По-русски тоже, в общем. Тоже, в общем. Я не знаю, что происходит с… Может, это моя, как бы сказать, ну, ортодоксальность некоторых взглядов, ну, не знаю! но на меня… Но молодых людей довольно мало - в России их гораздо больше, вот этого возраста, что эта самая Фростенсон, да?.. И качество выше, на мой взгляд.

Интервьюер: Кого Вы можете назвать?

Бродский : Ну, Вы знаете, я не знаю… А… назвать одного… В России - масса имен, то есть назвать одно - это не назвать, не хочу… Назвать кого бы то ни было - это назвать в ущерб остальным. Ну, например, мне просто в голову приходит кто-нибудь: ну, Алексей Парщиков, например, или там, я не знаю, Тимура Кибирова, да?.. Или, ну, это несколько иначе, не знаю, Гандлевского, например… Это вот, примерно, возраст Фростенсон, я полагаю. Ну, это просто несколько имен, хотя их там действительно мириады. Я получаю стихи из самых разных мест из России, то есть со всей страны. И это нечто феноменальное.

Интервьюер : Как Вы успеваете их смотреть?

Бродский : Ну, я успеваю, успеваю. Нахожу время… Я знаю Транстрёмера стихи, может быть, лучше, чем какого-либо иного шведского поэта. По той простой причине, что я сам переводил Транстрёмера. Я переводил некоторые стихи, которые оказались в этой вот книжке Кутика.

Интервьюер: Можно ли как-то сформулировать то, что происходит сейчас в изящной словесности?

Бродский : Происходит совершенно небывалый взлет. Взлет качества. Качество прежде всего феноменальное. И разнообразие. Ахматова говорила о Золотом веке, о Серебряном веке русской поэзии… О Золотом веке она говорила, вот когда мы познакомились, когда возникла эта группа, к которой я принадлежал, что начинается Золотой век, и так далее и так далее. Я думаю вообще, что Золотой век - именно сейчас, потому что действительно много золота!.. Очень высокий процент.

Интервьюер: Ахматова же говорила, что теперь они делают Иосифу биографию…

Бродский: Это правда, наверно. Я не помню, сказала она это или нет, но я думаю, что если, до известной степени, взглянуть на это со стороны - то действительно государство делало мне биографию.

Интервьюер: Вы ему благодарны за это?

Бродский: Нет… Нет. Я вполне мог бы обойтись и без этого».

Томас Транстрёмер был известен в России и до Иосифа Бродского. Сам шведский поэт давно и страстно увлекался Россией и обожал великую русскую культуру. Не раз бывал в Москве, где встречался с нашим поэтом-авангардистом Геннадием Айги. Писал стихи на русскую тему. Вот фрагмент одного из них, посвященного композитору Балакиреву, в переводе Ильи Кутика:

Черный рояль, глянцево-черный паук,

дрожит в паутине, сплетаемой тут же. Звук

в зал долетает из некой дали,

где камни не тяжелее росы. А в зале

Балакирев спит под музыку. И снится Милию

сон про царские дрожки. Миля за милею

по мостовой булыжной их тащат кони

в нечто черное, каркающее по-вороньи.

Он в них сидит и встречается взглядом

с собой же, бегущим с коляской рядом.

Он-то знает, что путь был долгим.

Его часы показывают годы, а не часы…

«Он пишет свободным стихом. Свободный стих сам по себе труден, потому что каждый раз это уникальная форма. Он вроде бы пишет спокойно и просто, не прибегая к какой-то заумной лексике», - говорит его переводчик Алексей Прокопьев. Транстрёмер побывал в Москве в 2001 году, несмотря на свой недуг - паралич после тяжелого инсульта. «Когда он приезжал, - вспоминает Прокопьев, - я его катал по парку Коломенское. Он там смотрел на церкви и просил его даже оставить посидеть».

Что же, если не дают Нобелевской премии русским поэтам и писателям, то пусть дадут хотя бы таким поклонникам русской литературы, каким безусловно является Томас Транстрёмер!

Но вернемся к нашим двум нобелиатам и их многолетней дружбе. Бродский отнюдь не был авангардистом, и его дружба с Транстрёмером была основана на близости не поэтической, а духовной, в конце концов, на любви к России. Не случайно и свой семидесятилетний юбилей шведский поэт приехал отмечать в Россию. Немало десятилетий встречались они в уютных ресторанчиках Швеции, не один раз пили любимую водку Иосифа Бродского «Горькие капли». Я специально привез из Швеции несколько бутылок - это не «Абсолют», нигде, кроме Швеции, не продается. А Бродскому она была полезна как настойка для сердца вроде валериановых капель или корвалола, такая же крепкая и горькая. Он вроде бы не пил, а лечился - вечная мужская отговорка…

В Швеции Янгфельдт обычно арендовал для Бродского автомобиль, так что было на чем поездить по родным балтийским просторам, заехать к тому же Томасу Транстрёмеру. После инсульта поэт с трудом говорил, не мог ходить, едва двигал одной, левой рукой. Но его сила воли была такова, что он заставил себя разработать эту руку и играл ею на рояле. Шведские композиторы специально писали музыку для его левой руки. Он продолжал писать стихи, но уже не мог читать их с эстрады. Его возит в инвалидной коляске жена Моника, с которой он прожил вместе более полувека. Она же и читает его стихи, озвучивает его заявления для прессы.

Вот в это время с ним вновь встретился Иосиф Бродский, и он был поражен, увидев, как Транстрёмер, почти парализованный, играет на рояле. Так возникло сильнейшее стихотворение Иосифа Бродского «Томас Транстрёмер за роялем»:

И рука, приделанная к фортепиано,

постепенно отделывается от тела,

точно под занавес овладела

состоянием более крупным или

безразличным, чем то, что в мозгу скопили

клетки; и пальцы, точно они боятся

растерять приснившееся богатство,

лихорадочно мечутся по пещере,

сокровищами затыкая щели.

Это стихотворение о шведском поэте и музыканте за роялем. В момент такого исполнения и застал Иосиф Бродский своего друга. Вот поэтому его рука, «приделанная к фортепиано, постепенно отделывается от тела». Музыка стиха и музыка фортепиано как бы отделяются от немеющего тела, и пальцы, пишущие стихи, играющие мелодию, «лихорадочно мечутся», пытаясь заткнуть сокровищами духа пустоту, рвущуюся сквозь щели немощного тела. По сути, трагическое стихотворение.

Томас Транстрёмер - один из крупнейших поэтов XX века, классик шведской литературы, которого на родине ставят в один ряд со Стриндбергом и Ибсеном. В 2011 году его признание увенчалось присуждением ему Нобелевской премии. Задолго до этого Бродский называл его крупнейшим поэтом современности, с гордостью признавал свою творческую близость с ним. Конечно, фантазии Транстрёмера отличаются от метафизической конкретики Бродского; Транстрёмер ближе к сюрреализму, к Бретону, а Бродский - в России к державинской линии, в мировой литературе - к Одену. Соединяют их любимая балтийская природа, любимая музыка и любимая Россия.

Вот так и встретились два будущих нобелиата сначала в начале 1970-х годов на поэтическом фестивале в Стокгольме, потом не раз виделись у Томаса дома и последний раз, уже после инсульта - в 1993 году на книжной ярмарке в Гётеборге.

Остается встреча на небесах. Наверное, там они будут вспоминать и ту же дорогую им балтийскую природу, и русскую культуру, увлеченность которой когда-то их сблизила.

1. Финская литература на финском языке до 1918 года. В средние века в Финляндии существовало богатое народное творчество - фольклор на финском языке, но от этой эпохи не сохранилось письменных памятников. Первые литературные произведения вышли в середине XVI в. Абоский епископ Микаэль Агрикола (1506-1557) издал букварь финского языка (ABCkiria, 1542) и ряд религиозных книг (Rucouskiria Bibliasta, 1544 и др.).После этих первых изданий последовал долгий перерыв. В эпоху феодализма в Ф. л. не появлялось ничего, заслуживающего внимания. Финляндия была как в экономическом, так и в политическом и культурном отношениях всецело под владычеством Швеции. Кроме того церковь и феодальная система ставили преграды культурному развитию. Издавалась только религиозная литература силами церкви, монастырей и дворянства.Ф. л. начала развиваться лишь в XIX в., в период роста капиталистических отношений в стране. В то время в Финляндии сложилось национальное движение, отразившееся в литературе, к-рая играла в этой борьбе активную роль. Литературным стилем Ф. л. первой половины XIX в. был романтизм, пронизанный национально-освободительными тенденциями. Идейно Ф. л. этого времени была направлена как против шведского дворянства, занимавшего привилегированное положение в стране, так и против преград, к-рые ставились царизмом. (В 1809 Финляндия вошла в состав России.) В среде писателей-романтиков наметился значительный интерес к национальному прошлому, а также к народному искусству. Начался сбор и издание фольклорного материала. В 30-х и 40-х гг. были изданы: карельский эпос « Калевала» , «Кантелетар», сборники сказок, заклинаний, загадок, пословиц и т. д., к-рыми была создана как языковая, так и художественная основа для развития художественной литературы.Уже Г. Г. Портан (Henrik Gabriel Porthan, 1739-1804) пробудил интерес к финскому народному творчеству, а З. Топелиусом старшим (Zachris Topelius, 1781-1831) был издан первый сборник образцов народного творчества. Последователи Э. Леннрота (Elias Lonnrot, 1702-1884), издавшего «Калевалу» (1835), «Кантелетар» (1840-1841) и другие, сосредоточились на изучении древней Ф. л. и фольклора. Для пропаганды патриотически-национальных идей стал издаваться календарь «Aura» (1817-1818) и журнал «Мехиляйнен» (Mehilainen, 1819-1823), в к-рых выставлялось требование сделать финский язык государственным языком. Однако эпоха реакции, наступившая после революционного взрыва 1848 и охватившая также Финляндию, затормозила развитие литературы, попавшей в жестокие тиски царской цензуры. В ту эпоху царское правительство разрешало на финском языке печатать книги только религиозного содержания или по сельскому хозяйству. Из писателей, стремившихся к утверждению финского языка, назовем Якова Ютейни (Jaakko Juteini (Jude), 1781-1855), сторонника просветительно-патриотических идеалов; лириков Самуэля Густава Берга (Bergh S. K. Kallio (Каллио, 1803-1852)), а также П. Корхонен (Paavo Korhonen, 1775-1840), Олли Кюмяляйнен, Антти Пухакка (A. Puhakka, 1816-?), описавших народную жизнь в восточной Финляндии.Расцвет национально-патриотической литературы в Финляндии наступил в 60-х гг. XIX в., после некоторого ослабления цензурных стеснений. Лучшие прогрессивные литературные силы страны группировались около кружка Рунеберг - Топелиус - Снелльман. Из писателей, воодушевленных поэтическими идеалами этой эпохи, укажем на А. Альквиста (A. E. Ahlqvist), псевдоним А. Оксанен (A. Oksanen, 1826-1889), принимавшего участие в основании первой политической газеты на финском языке - «Суометар» (Suometar, 1847). Альквист много путешествовал по Финляндии и России, собирая финские руны, саги и изучая финский язык. Некоторые его путешествия по России описаны в «Muistelmia matkoilta Venajalla vuasina, 1854-1858 (1859). В своих лирических стихах, изданных под заглавием «Sakenia» (1860-1868), он умело применяет различные новые формы стихосложения на финском языке, высказывая вместе с тем глубокие искренние чувства.Ю. Крон (Julius Krohn (псевдоним Суонио), 1835-1888) - автор лирических стихов и новелл «Kuun tarinoita, 1889 («Рассказы луны»), имеет большие заслуги в области финского литературоведения. В своей широко задуманной «Suomalaisen kirjallisuuden historie он осуществил подробный разбор «Калевалы». Его работу продолжал его сын Каарле Крон, давший ценные исследования «Кантелетар» и обработавший лекции своего отца по истории литературы на финском языке.К этому времени относится и зарождение драмы на финском языке. Первую попытку в этом направлении сделал еще Я. Ф. Лагервалль (Jakob Fredrik Lagervall, 1787-1865), издавший в 1834 переделку «Макбета» Шекспира, «Ruunulinna» и несколько других драматических произведений. «Silmankaantaja» (1847) Пиетари Ханникайнена (Pietar Hannikainen, 1813-?) является первой комедией на финском языке. Жозеф Юлиус Векселль (Josef Julius Wecksell, 1838-1907), поэт, автор стихов в романтическом духе, отмеченных влиянием Гейне, издал в 1863 пьесу «Daniel Hjort» на тему о борьбе в Финляндии между Сигизмундом и герцогом Карлом; Густав Адольф Нюмерс (G. A. Numers, 1848-1913) пользуется известностью как автор бытовых комедий: «За Куопио» (Kuopion takana, 1904), «Pastori Jussilainen» и исторической пьесы «Klaus Kurki ja Elina» (1891). Но основоположником драмы на финском яз. является Алексис Киви (A. Kivi) или Стенвалль (1834-1872). Из его драматических произведений назовем трагедию «Куллерво» (Kullervo, 1864), пьесу «Леа» (Lea, 1869) и замечательную комедию из народной жизни «Nummisuutarit», 1864 («Деревенские сапожники»). Его «Семеро братьев» («Seitseman veljesta», 1870) - реалистически написанный финский классический роман из народной жизни. К числу современных Киви писателей и, в известной степени, последователей Киви надо отнести Каарло Бергбома (Kaarlo Juhana Bergbom, 1843-1906), основателя финского театра и драматурга; переводчика Шекспира Пааво Каяндера (Paavo Cajander, 1846-1913) и Каарло Крамсу (Kaarlo Kramsu, 1855-1895), поэзия к-рого проникнута непримиримостью к современному социальному строю, но не чужда национализма.В 80-х и 90-х гг. сильное развитие капитализма обостряет классовые отношения и политическую борьбу. В политической жизни появляются две новые силы - буржуазно-демократическое движение «Nuori Suomi» («Молодая Финляндия») и рабочее движение, начинающее играть значительную роль в жизни страны. Младофинское движение противопоставило себя «старофиннам», представителям консервативных групп тогдашнего финского общества, выставляя в своей программе некоторые либеральные и буржуазно-демократические требования - всеобщее избирательное право, свободомыслие в религиозных вопросах и т. д. В литературе «младофинство» в эту эпоху выступает с реалистическими тенденциями.Первыми представителями идей «Молодой Финляндии» в Ф. л. была Минна Кант (Minna Canth (рожд. Johnsson, 1844-1897)) и Юхани Ахо (Juhani Aho Brofeldt (Брофельдт, 1861-1921)). С присущей ей яркостью и силой М. Кант изображала в своих новеллах и драмах тяжелое положение низших классов, жизнь мелкого мещанства. Ее произведения вскрывают целый ряд язв существующего строя (угнетение рабочих, зависимое положение женщин и др.). Весьма популярны ее драмы «Кража со взломом» (Murtovarkaus, поставл. 1882, изд. 1883), «В доме Ройнила» (Roinilan talossa, поставл. 1883, изд. 1885), «Жена рабочего» (Tyomiehen vaimo, 1885), «Пасынки судьбы» (1888), новелла «Бедный народ» (Koyhaa kansaa, 1866) и др.Ю. Ахо - художник-реалист. Лучшее произведение ранней эпохи его творчества - «Железная дорога» (Bautatie, 1884). На следующем этапе своего творчества Ахо применяет приемы и тематику европейского натурализма, выступая резко против общественных пороков («Одинокий») (Rauhan erakko, написан 1890). Он касается также острых вопросов любви и брака («Жена пастора», «Papin rouv», 1893). В 90-х гг. в творчестве Ахо усиливается элемент лиризма. Его произведения все сильнее и сильнее окрашиваются субъективными переживаниями («Стружки», «Lastuja», 1891-1921). Культурно-исторический роман «Пану» (Panu, 1897) рисует разрыв между язычеством и христианством в Финляндии. Позднее Ахо возвращается к современности: политический роман «Kevat ja takatalvi» - «Весна и возврат земли» - изображает национальное движение в Финляндии; в 1911 вышел роман «Юха» (Juha) и в 1914- «Совесть» (Omatunto). В период гражданской войны в Финляндии Ахо колебался между пролетариатом и белогвардейщиной («Отрывочные размышления за недели восстания» (Hajamietteita kapinaviikoilta, 1918-1919)), а затем примкнул к финской реакции. Арвид Иернефельдт (Arvid Jarnefelt, 1861-1932) известен своими романами на социальные темы. В них он дает яркие картины из жизни высших и низших классов, показывает разложение буржуазного общества, нападает на церковные догмы и обряды, по существу являясь толстовцем, проповедующим непротивление злу.К кружку «Nuori Suomi», рупором к-рого с 1890 была газета «Пайвялехти», принадлежал также Сантеру Ивало (Ингмани (Santeri Ivalo), р. 1866), писавший преимущественно исторические романы, а также лирик Казимир Лейно (Kasimir Leino, 1866-1919). Теуво Паккала (Teuvo Pakkala, 1862-1925) рисует в своих рассказах быт пролетарского населения финской провинции. Особую группу составляют писатели-реалисты, вышедшие из народа (писатели-самоучки). Из них на первом месте надо поставить Пиетари Пяйвяринта (Pietari Paivarinta, 1827-1913), многие произведения к-рого переведены на иностранные языки. Заслуги этих писателей в том, что они своими произведениями осветили жизнь так наз. «низших» классов общества, указав на их важную роль в экономически-социальной жизни страны. У многих представителей этой школы, кроме Пяйвяринта, напр. у Сантери Алкио (Santeri Alkio, 1862-1930) и Каупису-Хейкки (Kauppis-Heikki, 1862-1920), техника письма и художественное изображение характеров достигли значительной высоты.На пороге XX в. в Финляндии появляется ряд новых писателей, обнаруживающих склонность отчасти к натуралистическому направлению, отчасти к неоромантизму. Назовем Эйно Лейно (Eino Leino, 1878-1926), проявившего себя во многих литературных областях, но сильнее всего в лирике. Он обновил финский поэтический язык и ввел в него новые поэтические формы. Иоханнес Линнанкоски (Johannes Linnankoski псевд., наст. фамилия Вихтори Пельтонен, 1869-1913), неоромантик, воспевавший проникновение капитализма в провинцию; он известен своими романами «Эмигранты» (Pakolaiset, 1908) и «Песнь об огненно-красном цветке» (Laklu tulipuhaisesta kukasta, 1905), переведенными на многие иностранные языки. В последнем романе он идеализирует жизнь сплавщиков леса и дает прекрасные описания природы. У Майл Тальвио (Maila Talvio, псевд. Майла Миккола, р. 1871) встречаются живые описания природы. Айно Каллас (Aino Kallas, р. 1878) изображает в изысканной форме быт эстонских крестьян и жителей восточных областей Финляндии. Пьесы и новеллы Марии Иотуни (Maria Jotuni, р. 1880) отличаются натурализмом, освещенным мягким юмором. Такой же характер носят романы Иоэль Лехтонен (Joel Lehtonen, 1881-1935). Первые его произведения: эпическая поэма «Пермь» (Perm, 1904), роман «Скрипка дьявола» (Paholaisen viulu, 1904), как и последующие («Вилли» - «Villi», 1905; «Маталена» - «Mataleena», 1905, и др.) отмечены крайним неоромантизмом и сильным влиянием поэта Э. Лейно. Начиная со сборника «На ярмарке» (Markkinoilta, 1912), в творчестве Лейно чувствуется некоторый уклон в сторону реализма, а в главном произведении - романе «Путкинотко» (Putki notko, 1919-1920) - неоромантизм сменяется уже чисто натуралистическими тенденциями.После поражения революции в Финляндии Лехтонен примкнул к реакционным финским писателям. К этому же поколению писателей принадлежат: Кюести Вилькуна (Kyosti Vilkuna, 1879-1922), автор исторических романов; Ильмари Кианто (Ilmari Kianto, р. 1874), к-рый в своих ранних произведениях выступает против официальной церкви и лицемерного христианства. Кианто ненавидит буржуазию и городскую культуру и противопоставляет ей идеал деревенской жизни, в к-рой видит спасение для мелкого собственника (романы «Нирвана» (Nirvana, 1907), «Святая ненависть» (Pyha viha, 1909), «Святая любовь» (Pyha rakkaus, 1910) и др.). Резко отличается от них реалистическая повесть «Красная черта» (Punainen viiva, 1909), где отображена жизнь бедняцких слоев северного края в связи с их отношением к политической борьбе рабочего класса. В 1918 Кианто встал в ряды контрреволюции и призывал к истреблению революционного пролетариата.Вольтер Кильпи (Volter Kilpi, р. в 1874) - автор символических рассказов. Из более новых писателей назовем: Ф. Э. Силланпяя (Frans Eemil Sillanpaa, р. 1888), знатока жизни провинции, гуманистически изображающего с.-х. рабочих. В своих сборниках рассказов и новелл («Жизнь и солнце» (Elama ja aurinko, 1916, «Хильда и Рагнар» (Hiltu ja Ragnar, 1923), «Люди провожают жизнь» (Ihmislapsia elaman ssatossa, 1917) и др.) Силланпяя дает яркие, психологически разработанные образы. В романе «Благочестивое бедствие» (Hurskas kurjuus, 1919) Силланпяя знакомит читателя с развитием капитализма в сельском хозяйстве в конце прошлого века. Рабочее движение изображается как преходящее явление, вооруженные выступления (в описаниях гражданской войны) Силланпяя осуждает. Силланпяя несомненно большой мастер языка; по манере письма и, в особенности, по изображению картин природы он напоминает Ю. Ахо. Лирик Ларин-Кюести (Larin-Kyosti, р. 1873) напоминает легкостью лирических стихов Эйно Лейно. Отто Маннинен (Otto Manninen, р. 1872) - выдающийся переводчик Гейне и других западноевропейских классиков, автор стихов, законченных по форме, отличающихся мрачным индивидуализмом. На мировоззрении поэта В. А. Коскенниеми (V. A. Koskenniemi, р. 1885) сказывается влияние французских классиков, а также античных и немецких писателей. Достойны упоминания произведения Л. Онерва (L. Onerva, р. 1882). Конрад Лехтимяки (1883-1936) был рабочим-железнодорожником, затем несколько лет работал секретарем районного комитета социал-демократической партии Финляндии и до 1917 был членом социал-демократической фракции сейма Финляндии. Дебютировал в 1908 сборником рассказов «Rotkoista» (Из ущелья). В пьесе «Spartakus» (Спартак) он на основе исторических материалов изображает восстание рабов в древнем Риме. Пьеса «Perinto» (Наследство) и сборник рассказов «Kuolema» (Смерть) пронизаны пессимизмом. В годы империалистической войны вышел сборник его рассказов «Syvyydesta» (Из глубины), изображающий ужасы подводной войны, и фантастическо-утопический роман «Jlos helvetista» (Воскресение из ада), в к-ром он ставит вопрос о необходимости окончить войну. Во время пролетарской революции в Финляндии в 1918 Лехтимяки принимал участие в революции как редактор газеты, за что после поражения революции некоторое время находился в концлагере. После 1918 вышли две части его неоконченного романа «Taistelija» (Борец), к-рый по мысли автора должен был изобразить все этапы рабочего движения Финляндии.Ирмари Рантамала (Алгот Тистявяйнен Унхела, 1868-1918) - сын батрака. Был учителем народной школы, коммерсантом в Петрограде, корреспондентом и т. д. Является одним из виднейших писателей Финляндии.Во время пролетарской революции в Финляндии в 1918 он был на стороне пролетариата и весною 1918 расстрелян белогвардейцами.Первым литературным трудом Рантамала был опубликованный в 1909 большой роман «Harpama», за к-рым последовал роман «Martva» (Мартва), представлявший собой продолжение первого. В этих романах показаны картины спекуляции, интриг, подлогов и обманов, к-рыми достигаются богатства правящих классов; наряду с этим автор уделяет внимание деятельности русских революционеров, работе агитаторов национальной партии и т. д. Вместе с тем в творчестве Рантамала проявляются черты анархизма, индивидуализма, своеобразного богоискательства и национализма. В течение 9 лет он написал 26 произведений, из к-рых большинство под псевдонимом Майю Лассила; это повести и рассказы из жизни крестьян: «За спичками в долг» (лучшее произведение писателя), «На распутьи жизни» (1912), «Любовь» (1912); пьесы «Любовь вдов» (1912), «Молодой мельник» (1912) и т. д. Под псевдонимом У. Ватанен вышла его книга «Беспомощные» (1916), в которой ярко изображается, как капитализм в деревне разрушает хозяйство и семью мелкого крестьянина и заставляет его итти на завод.Наиболее выдающиеся литературные журналы Финляндии до 1918: «Kirjallinen Kuukauslehti», 1866-1880; «Valvoja» c 1880, «Paiva» (1907-1911), «Aika» (c 1907), затем (1923) слившийся с «Valvoja» - «Valvoja-Aika».

2. Финская литература на шведском языке. Первым очагом шведской литературы в Финляндии надо считать монастырь Св. Бригитты в Нодендале. Приблизительно в 1480 монах Иенс Будде (Jons Budde, ум. 1491) перевел на шведский язык несколько книг религиозно-назидательного содержания. Сигрид Арониус Форсиус (Sigfrid Aronius Forsius) (прибл. 1550-1624) - естествоиспытатель, писал также стихи на шведском языке. Развитие шведской поэзии в Финляндии началось после основания (1640) Академии в Або и, в особенности, после основания абосской типографии в 1642. Профессора и студенты Академии писали множество различных «стихотворений на случай», подражая шведским поэтическим образцам. Якоб Хронандер (J. P. Chronander) написал две пьесы, поставленные на сцене абосскими студентами: «Surge» (1647) и «Belesnack» (1649).Первым выдающимся финским поэтом, писавшим по-шведски, является Яков Фрезе (Jacob Frese, ок. 1690-1729), к-рый сначала писал стихи «на случай» и любовные стихи, а затем перешел к более серьезным темам; в его более поздних стихах проявляется горячая любовь к родине, истерзанной войнами и междоусобиями; в них он критикует также пороки современного ему общества - ханжество, лицемерие и пр. Андреас Хидениус (Antti Chydenius, 1729-1803) выступает борцом за освободительные идеи в политической и общественной жизни. Центральной фигурой финской культурной жизни в период Густава был Генрик Габриэль Портан (H. G. Porthan, 1739-1804), оказавший глубокое влияние на финскую литературу. Он был одним из организаторов общества «Аврора», основателем первой в Финляндии газеты «Абосские известия» («Tidningar, utgifna af ett Sollakap i Abo») и литературного журнала «Allman litteraturtidning» (1803). Портан первый применил научные методы изучения финского народного творчества. Своими сочинениями он подготовил почву для появления доромантических течений в Ф. л. и всей своей деятельностью способствовал пробуждению финского патриотизма. Из поэтов, испытавших на себе влияние Портана, укажем на Клевберга Эделькранца (A. N. Clewberg Edelcrantz, 1754-1821), Ж. Тенгстрема (J. Tengstrom, 1755-1832). В юношеских произведениях Ф. М. Францена (Frans Michael Franzen, 1772-1847) шведская доромантическая поэзия достигла своего апогея. Он писал лирические произведения, эпические поэмы, исторические драмы в стихах. В качестве руководителя Шведской академии он издал «33 памятных слова»; в то же время он является автором псалмов и проповедей. Из последователей Францена назовем Микаэля Хореуса (Michael Choreus, 1774-1806), стихи к-рого овеяны тихой грустью. Он писал также назидательные стихотворения, отличающиеся патриотизмом.После 1809 поэзия на шведском языке в Финляндии стала склоняться к упадку. Литературные произведения того времени помещались большей частью в календарях «Аура» (Aura, 1817-1818), журнале «Мнемозине» (Mnemosine, 1819-1823) и различных газетах. Участвовавшие в них поэты не дали никаких оригинальных произведений (Ж. Г. Линзен (Johan Gabriel Linsen, 1785-1848), А. Г. Шестрем (A. G. Sjostrom, 1794-1846), А. Арвидсон (Adolf Ivar Arwidsson, 1791-1858)); они подражали Францену, шведским «готам» и «фосфоритам» (см. Скандинавская литература). Но это поколение поэтов внесло большой вклад в литературу Финляндии тем, что дало ясную формулировку идее финской национальности. Первое вполне ясное выражение этой идеи мы находим в ряде статей И. Я. Тенгстрема (Johan Jakob Tengstrom, 1787-1858) в календарях «Аура», а наиболее радикальную формулировку в статьях Арвидсона. После пожара в Абосском ун-те культурный центр Финляндии был перенесен в Гельсингфорс, и эпоха 1830-1863 была эпохой расцвета финско-шведской литературы в Финляндии. Рунеберг и З. Топелиус являются вождями финского национально-патриотического движения. Литературный подъем этой эпохи отразился в издававшейся Рунебергом газете «Helsingfors Morgonblad» (1823-1837). К кружку Рунеберга - Топелиуса принадлежали Ж. Ж. Нервандер (Johan Jakob Norvander, 1805-1848), Фредрик Цигнеус (Fredrik Cygnaeus, 1807-1881), первый литературный критик того времени, обнаруживший художественное чутье в признании таланта Киви и Векселля, тогда только что выступивших на литературную арену, - затем Ларс Стенбек (Lars Jakob Stanback, 1811-1870), финский патриот и пиэтист. Особое место занимает И. В. Снелльман (Johan Vilhelm Snellman, 1806-1881) - первый крупный публицист Финляндии, издававший «Saima» (1844-1846) и «Litteraturblad for allman meddborgerlig bildnining» (1847-1863). Он писал, что шведский язык неминуемо должен будет уступить в Финляндии место финскому языку и тогда в Финляндии утвердится финское национальное самосознание. В 40-х гг. XIX в. эта идея нашла поддержку в рядах шведской молодежи. Из поэтов этого времени назовем Эмиля фон Квантена (E. von Qvanten, 1827-1903), автора знаменитой «Suomi Sang», юмориста Габриэля Лейстениуса (J. G. Leistenius, 1821-1858) и шведа Фредерика Бернстона (G. F. Berndston, 1854-1895), выдающегося критика. Наиболее значительным поэтическим талантом обладал Ж. Ю. Векселль (J. J. Wecksell, 1838-1907). С начала 60-х гг. заканчивается период расцвета финской литературы на шведском языке. В следующие два десятилетия мы встречаем только поэтов-эпигонов (В. Нордстрем, Теодор Линд (Anders Theodor Lindh, 1833-1904), Габриэль Лагус (Wilhelm Gabriel Lagus, 1837-1896)). Рупором литературных и культурных интересов страны был тогда журнал «Finsk Gidskrift», издававшийся К. Г. Эстландером (C. G. Estlander, 1834-1910). Идеи реализма 80-х гг. нашли выражение в произведениях Тавастшерны - первого представителя реалистической школы в Ф. л. Представителем крайнего натурализма является И. Аренберг (J. Ahrenberg, 1847-1915), правдиво отобразивший в своих произведениях быт восточных областей Финляндии с ее смешанным населением. Из других писателей 80-х и 90-х гг. укажем на Густава фон Нюмерса (1848-1913), В. К. Э. Вихмана, И. Рейтера, романистку Елену Вестермарк (Helena Westermarck, р. 1857), лирика и новеллиста А. Слотте (Alexander Slotte, 1861-1927), новеллиста Конни Цилакиуса, автора «Американских картин» и политико-социальных сочинений. Из критиков первое место занимает Вернер Шьедерхельм (Werner Soderhjelm).Писатели начала XX в. принимали участие в политической борьбе своего времени, восставая гл. обр. против руссофильской политики. Назовем Арвида Мерне (Arvid Morne, р. 1876), ярого борца против угнетения Финляндии царизмом; он симпатизировал рабочему движению и по своим национальным симпатиям принадлежал к партии свеноманов. Финский поэт Бертель Гриппенберг (Bertel Grippenberg, р. 1878) обнаруживает особый талант в описании финской природы. Большая часть его произведений посвящена борьбе шведов в средние века против стремившихся к независимости финнов. После 1918 перешел на сторону белых и стал проповедывать антибольшевистские идеи. Особое место в его творчестве занимает сборник стихов, изданных под псевдонимом Аке Эриксон, в к-ром он с целью пародии пользуется формами и мотивами экспрессионизма. К этой же плеяде поэтов принадлежат: Эмиль Циллиакус (Emil Zilliakus, р. 1878), на творчестве к-рого сказывается сильное влияние античной поэзии и французских парнасцев, а также Иоэль Рундт (Joel Rundt, р. 1879). Ричард Мальмберг (р. 1878) иронически набрасывает в своих произведениях образы разбогатевших крестьян и горожан и ярко очерченные типы жителей восточной Ботнии. Жозефина Бенгт (1875-1925) изображает в своих рассказах быт обитателей восточной Нюландской области. Гуго Экхольм (р. 1880) - крестьянский быт восточной Ботнии и Нюландской области. Густав Маттсон (Gustaf Mattson, 1873-1914) обнаруживает в своих произведениях острую наблюдательность и свежий юмор. Джон В. Нюландер (р. 1869) и Эрик Хорнберг (р. 1879) - авторы бытовых романов из финской и иностранной жизни.Из литературных журналов, выходивших в Финляндии на шведском языке, укажем на «Finsk Tidskrift», на журнал «Euterpe» (1902-1905), «Argus» (впоследствии переименованный в «Nya Argus», с 1908) и др.

3. Финская литература после 1918. Гражданская война 1918 глубоко затронула всю общественную жизнь Финляндии. Финляндия получила свое национальное самоопределение от сов. власти в конце 1917, тем не менее финская буржуазия боролась в гражданской войне в 1918 против рабочего класса под демагогическим лозунгом «за освобождение Финляндии от власти русских». Гражданская война означала для финской буржуазии переход на путь открытой диктатуры над широкими народными массами. В рабочем движении произошел раскол: оформилось революционное крыло под руководством коммунистической партии, тогда как правое крыло, возглавлявшееся б. руководителями социал-демократической партии, удерживало часть рабочих от революционной классовой борьбы.События 1918 оказали сильнейшее воздействие на Ф. л. Часть старых, оформившихся еще до империалистической войны, писателей растерялась в бурных событиях 1918. Об этом особенно ясно свидетельствуют произведения Ю. Ахо (Juhani Aho, 1861-1921) «Отрывочные размышления за неделю восстания» (Hajamietteita kapinaviikoilta), «Вспомнишь ли?» (Muistatko?) и А. Ярнефельта (Arvid Jarnefelt, ум. в 1932), преданного идеалам толстовства.С. Ивало (Santeri Ivalo) и К. Вилкуна (Kyosti Vilkuna), к-рые уже в течение ряда лет вели в своих исторических произведениях пропаганду финского шовинизма, оказались после гражданской войны в первых рядах идеологов контрреволюционной буржуазии. Наиболее кровожадным представителем белогвардейской Ф. л. стал И. Кианто (Ilmari Kianto), требовавший во время гражданской войны даже убийства жен рабочих, к-рые рождают бойцов для Красной гвардии.Вскоре после окончания гражданской войны в литературе выступил Ф. Э. Силланпяя (F. E. Sillanpaa, р. 1888) - писатель, к-рый на ряд лет остался влиятельнейшим в Ф. л. Особое внимание привлекло его произведение о бедняке Юха Тойвола (Hurskas kurjuus, 1919). Со значительной объективностью автор рассказывает о событиях 60-х гг. XIX в., когда особенно высоко поднялось национальное движение. Тем не менее, поскольку книга изображает социальные движения как своего рода историческую случайность, она, в условиях современности, оказалась направленной против рабочего класса и его революционной борьбы. Основа современного общества, по автору - это деревня. Силланпяя черпает темы для своих произведений почти исключительно из сельской жизни. Он рисует будничные дни крестьян как зажиточных, так и простых батраков. Излюбленным фоном описываемых событий являются обычно тихие деревенские пейзажи, воспроизведенные с большой тонкостью. Однако идеология автора, к-рого принято называть «крестьянским писателем», чужда заботам и думам широких крестьянских масс. В одном из последних выступлений Силланпяя заявил, что он против реакционной буржуазии, но при этом требует, чтобы рабочие не восставали, как в 1918.К старшему поколению писателей принадлежит И. Лехтонен (Joel Lechtonen, 1881-1936), однако главные его произведения написаны в послевоенный период. Как и многие другие, Лехтонен писал о гражданской войне («Красный человек» - Punainen mies). Идейно он близок Силланпяя. В своем главном произведении, большом романе «Путкинотко» (Putkinotko), Лехтонен детально обрисовывает переживания семьи бедного крестьянина-арендатора.Из старых, довоенных буржуазных поэтов в период после гражданской войны сохранили свою известность В. А. Коскенниеми (V. A. Koskenniemi), О. Маннинен (O. Manninen) и Эйно Лейно (Eino Leino, ум. 1926). Все они - мастера формы, причем у Лейно культ формы нередко приобретает самодовлеющий характер. Коскенниеми в своей поэзии всегда стремится ставить большие проблемы жизни, к-рые он часто облекает в символические формы. С Манниненом его связывает философическая покорность перед судьбой. Ряд произведений этих писателей (Коскенниеми, Маннинен и др.) проникнут враждой к коммунизму и чрезвычайно ограниченным буржуазным пониманием «общенациональных идеалов».Глубокую печать бурные события периода гражданской войны наложили и на творчество шведских поэтов Финляндии. В лагере белогвардейцев оказался А. Мерне (Arvid Morne, р. 1879), в стихах к-рого в свое время звучали радикально-социалистические мотивы, так что нередко его стихи появлялись в финских переводах и в рабочей печати. Однако переход в лагерь реакции для бывшего социалиста все же оказался нелегким - до сих пор Мерне, повидимому, переживает кризис, пессимизм в его произведениях все возрастает. Другой шведский поэт, Б. Гриппенберг (Bertel Grippenberg, р. 1888), без каких бы то ни было колебаний стал певцом белогвардейщины. В своих более поздних произведениях он прославляет войну в качестве высшего проявления жизни. Гриппенберг - поэт империалистической буржуазии.Гражданская война временно соединила финские и шведские группировки буржуазии Финляндии против рабочего класса. Реакционные методы борьбы финской буржуазии после гражданской войны возродили с новой силой демагогическую агитацию не только против русских, но и против шведов. Так напр. Я. Финне (Jalmari Finne, р. 1874), писатель, сложившийся в предвоенный период, автор ряда юмористических и детских произведений, пишет роман-«агитку» против шведоманства (Sammuva valo, 1931).Вскоре после окончания гражданской войны демократические слои финского общества начали осознавать, что установившиеся порядки далеко не соответствуют тем идеалам, за какие они боролись в период войны за «национальную независимость» Финляндии. Эти настроения отражает в некоторых своих произведениях драматург и романист Лаури Хаарла (Lauri Kaarla, р. 1890). В романе «Война теней» (Varjojen sota, 1932) он ставит проблему взаимоотношений людей после гражданской войны. Характерно, что Хаарла не имеет смелости радикально поставить вопрос о самой гражданской войне. Он оправдывает своих соратников по белому фронту тем, что они были окрылены «высокими идеалами» о независимости финского народа и т. д. и что не их вина, если плоды войны захвачены другими. Хаарла проповедует освобождение от «теней» - гражданской войны, от ненависти и подозрений, требует забвения и всепрощения. Желая освободиться от теней недавнего прошлого, автор стремится к беспристрастному изображению как белых, так и красных фронтовиков. Однако попытка Хаарла терпит полную неудачу. Действительность мстит ему за его бесхребетное прекраснодушие. В последних своих работах Хаарла опять развивает идеи, близкие шовинистической буржуазии и лапуасцам. Развитие кризиса капитализма все сокрушительнее бьет по мелкой буржуазии и крестьянству, толкая их на поиски реального выхода из создавшегося положения. Послевоенные классовые сдвиги, особенно среди крестьянства и мелкобуржуазных слоев города, получили свое рельефное отражение в литературно-художественной группе, которая известна под названием «носителей огня» (tulenkantajat). Эта группа образовалась гл. обр. из молодежи, по своему возрасту не принимавшей участия в гражданской войне. Эта молодежь начала с того, что отреклась от ответственности за все свершенное старшим поколением. Свою задачу участники группы увидели в том, чтобы соединить все молодое поколение, дать каждому возможность высказаться; необходимо, полагали они, открыть окно в Европу - вновь завязать культурные связи с миром, порванные войной, а также переоценить все ценности. Свою первоочередную задачу они видели в обновлении культурной жизни, от к-рой, по их мнению, зависит и материальное благополучие народа. Движение «носителей огня» падает примерно на годы 1924-1930. Наиболее выдающимися представителями группы в то время были М. Вальтари (Mika Valtari), Э. Вала (Erkki Vala), О. Пааволайнен (Olavi Paavolainen).У группы был свой журнал - «Tulenkantajat». Члены группы «носителей огня» писали стихи, романы, путевые очерки, литературно-художественные статьи. Несмотря, однако, на обилие лит-ой продукции, лишь немногие произведения их могут претендовать на подлинную художественную значимость. Тем не менее движение «носителей огня» имело важное значение для культурной и политической жизни Финляндии. Группа распалась, когда в 1930 был проведен более откровенный реакционный курс в политике страны. Часть группы открыто сомкнулась с лапуасцами. Однако, если часть «носителей огня» перешла в лагерь реакции, то другая часть пытается найти выход в ином направлении. Так образовалась левая группа интеллигенции, к-рая поставила перед собой ряд культурных и даже политических задач. Часть этой группы стремится найти пути к борющемуся классу, популяризирует Советский Союз и его литературу, а также интернациональную революционную литературу. Органами этой группы являются еженедельная газета, выходящая под старым названием «Tulenkantajat» (руководитель Э. Вала) и литературно-критический «Литературный журнал» (Kirjallisuuslehti), возглавляемый Я. Пеннанен (Jarno Pennanen).Из среды этих левых прогрессивных групп интеллигенции выдвинулся ряд молодых писателей и критиков. Таковы критики: Я. Пеннанен, Р. Пальмгрен и Капеу Мирям Рюдберг (K. M. Rutberg), поэты Катри Вала (Katri Vala), Вильё Каява (Viljo Kajava), Арво Туртиайнен (Arvo Turtiainen), Эльви Синерво (Elvi Sinervo); талантливый прозаик-крестьянин Пентти Хаанпяя (Pentti Haanpaa) и др.Первый сборник рассказов Хаанпяя «Ветер идет через них» (Tuuli kay heidanylitseen) обратил на себя большое внимание не только в Финляндии, но и в скандинавских странах, где его произведения скоро появились в переводах. С большим мастерством Хаанпяя описывает родную природу; следующая книга Хаанпяя - «Поле и казарма» (Kenttia ja kasarmi) - вызвала бурю в общественных кругах Финляндии; буржуазная печать начала травлю автора. В своей книге Хаанпяя показал кусок подлинной жизни финских солдат в армии, изобразив при этом скрытую, но упорную борьбу, к-рая в буржуазной армии ведется между командным и рядовым составом. Книга появилась как протест и призыв к борьбе и обнаружила основные настроения крестьянских масс. Помимо названных книг, перу Хаанпяя принадлежит еще «История трех Теряпяя» (Kolmen Toapaan tarina), «Сын Хота-Лени» (Hota Leenan poika) и другие, из к-рых особенно значителен роман «Isanat ja isantien varjot» (Хозяева и тени хозяев, 1935), где Хаанпяя показывает, как банки во время экономического кризиса распродавали с молотка крестьянские хозяйства и крестьяне превращались в пролетариев. Характер книги настолько отчетливо антикапиталистический, что ни одно из буржуазных издательств не пожелало издать книгу. В романе «Syntyyko uusi suku» (Рождается ли новое поколение?, 1937) и сборнике новелл «Laume» (Стадо) он рисует нужду трудящегося крестьянства и сельской бедноты северной части Финляндии; в новеллах Хаанпяя все чаще начинает проступать обличение капиталистической системы.Катри Вала в первых своих стихах выступает как мастер стиля, вопросам формы уделяя преимущественное внимание. Когда же общий экономический кризис глубоко потряс устои страны, а реакционная буржуазия совместно с организацией лапуасцев повела открытое наступление на трудящихся, в стихах Вала начали все громче и громче звучать социально-политические мотивы, он выступил в них против мракобесия реакционеров (из стихов Вала опубликовано: «Kaukainen puutarina» (Дальний сад, 1924), «Maan laitun» (Пристань земли, 1930), «Paluu» (Возвращение, 1934) и др.).К поэзии Вала близок поэт Вильё Каява. Свои сборники стихов «Rakentajat» (Строители, 1936) и «Murrosvuodet» (Годы перелома, 1937) Каява всецело посвящает эпизодам из жизни рабочих, отражая, особенно в последнем сборнике стихов, взгляды революционных рабочих. Сборник стихов Арво Туртиайнен «Muutos» (Перемена, 1936) представляет собой собрание пролетарских песен, лирики.Эльви Синерво в сборнике новелл «Runo Soornaisista» (Стих из Серняйнен, 1937) правдиво рисует судьбу жителей рабочего района гор. Хельсинки. Следует еще указать на «Литературный журнал» и так наз. «Kirjailijaryhma Kiilan albumissa» (альбом литературной группы Киила, 1937), в к-рых сотрудничает ряд молодых талантливых левых писателей.В заключение следует остановиться на творчестве писателей, идейно связанных с финским реформизмом. Наиболее известным их представителем в настоящее время является Тайво Пекканен (Taivo Pekkanen), отражающий мировоззрение тех слоев рабочих, к-рые находятся под большим влиянием социал-демократических лидеров (роман «Под тенью завода» - Tehnaan varjossa, 1933, и др.). В период кризиса капитализма Пекканен заметно продвинулся влево и поддерживал связь с вышеупомянутой прогрессивной группой, но все же его последние романы «Kauppiaitten lapset» (Дети купцов, 1935) и «Isanmaan ranta» (Берег родины, 1937) свидетельствуют о том, что этот сдвиг не является особенно значительным. Так напр. в романе «Берег родины», изображая ход забастовки, Пекканен показывает, как радикальные элементы рабочих устраняют реформистское руководство, но симпатии автора все же склоняются на сторону бывшего лидера.В связи с гражданской войной часть рабочих-писателей эмигрировала за границу и продолжает там свою литературную деятельность. В Финляндии после гражданской войны появились произведения К. Валли (Kaarlo Valli) и других писателей, деятельность которых так или иначе была связана с революционным движением рабочего класса (Л. Косонен (Ludvig Kosonen, ум. в 1933 в СССР) и др.).Библиография:
Alopaens P., Specimen historiae litterariae Fennicae, Aboae, 1793-1795; Lillja J. W., Bibliographia hodierna fenniae, 3 vls, Abo, 1846-1859; Pipping F. V., Forteckning ofver i tryck utgifna skrifter pa Finska, Helsingissa, 1856-1857; Elmgren S. G., ofversigt af Finlands Litteratur ifran 1542 till 1863, Helsingissa, 1861-1865; Palmen E. G., L’Oeuvre demi-seculaire de la Suamalaisen Kirjallisuuden Seura, 1831-1881, Helsingfors, 1882; 19: lla vuasisadalla, Suomalaisten kirjailijain ja taiteilijain esittama sanoin ja kuvin, Helsingissa, 1893; Vasenius V., Ofversigt af Finlands Litteraturhistoria..., Helsingfors, 1893; Krohn J., Suamalaisen kirjallisuuden vaiheet, Helsingissa, 1897; Brausewetter E., Finnland im Bilde seiner Dichtung und seine Dichter, B., 1899; Billson C. J., The popular poetry of the Finns, L., 1900; Reuter O. M., Notices sur la Finlande, Helsingfors, 1900; Его же, Finland i Ord och Bild, Helsingfors, 1901; Godenhjelm B. F., Oppikirja suomalaisen kirjallisuuden historiassa, 5 pain, Helsingissa, 1904 (имеется англ. перев. под назван.: Handbook of the history of Finnish literature, L., 1896); Tarkiainen V., Kansankirjailigoita ketsomassa, Helsinki, 1904; Его же, Suomalaisen kirjallissuuden historia, Helsingissam, 1934; Setala E. R., Die finnische Literatur, в серии: Kultur der Gegenwart, 1, 9, Lpz., 1908; Leino E., Suamalaisia kirjailijoita, Helsinki, 1909; Soderhjelm W., Utklipp om bocker, Ser. 1-3, Stockholm, 1916-1920; Его же, Aboromantiken, Stockholm, 1916; Его же, Profiler (Scrifter, III), Stockholm, 1923; Hedvall R., Finlands svenska litteratur, Stockholm, 1918; Kihlman E., Ur Finlands svenska Lyrik (Antologi), Stockholm, 1923; Kallio O. A., Undempi Suamalainen kirjallisuus, 2 vls, Porvoo, 1911-1912, 2 pain, 2 vls, Porvoo, 1928; Perret J. L., Litterature de Finlande, P., 1936.

: Финляндия - Франкония . Источник: т. XXXVI (1902): Финляндия - Франкония, с. 13-18 () Другие источники : МЭСБЕ

Финская литература. - Первые начатки Ф. письменности относятся к половине XVI века, когда Реформация вызвала проповедь на народном языке. Первым проповедником нового учения среди Ф. народа был Петр Сэркилахти, основателем же Ф. литературы считается абоский епископ Михаил Агрикола († 1554), один из ближайших учеников Лютера и Меланхтона, сын бедного Ф. крестьянина. Он напечатал в 1548 г. Ф. перевод Нового Завета, издал Азбуку, Катехизис, Молитвослов, Служебник, сборник церковных песнопений и пр. В конце XVI и начале XVII в. появилось еще несколько писателей на народном языке: Яков Суомалайнен составил книгу Ф. гимнов, Эрик Соролайнен - сборник Ф. проповедей. В 1642 г. появился полный перевод Библии на Ф. яз. Университет в Або нимало не содействовал развито Ф. национальности и Ф. литературного языка; напротив, он служил центром образованности исключительно шведской, которая к Ф. элементу относилась пренебрежительно. На Ф. языке в XVII и XVIII в. печаталось очень немного книг, почти исключительно религиозного содержания; все сколько-нибудь образованные финны отказывались от своей Ф. национальности и превращались в шведов. Только в конце XVIII в. среди Ф. ученых является деятельный поборник народности - проф. Абоского унив. Генрих-Габриель Портан († 1804), соединивший вокруг себя молодых патриотов, которые стали посвящать свои труды изучению Ф. истории, древностей, народной поэзии и т. д.; но Портан писал исключительно по-латыни или по-шведски и, несмотря на его старания, судьба Ф. языка оставалась по-прежнему весьма печальной. Язык этот как во времена шведского владычества, так и в первое время после присоединения Финляндии к России не пользовался никакими гражданскими правами; финны, не знавшие по-шведски, не могли принимать никакого участия ни в умственной, ни в политической жизни своей родины. Высший, шведский класс общества составлял особую касту, не имевшую с народом ничего общего. Когда Ф. молодежь, у которой университетское образование не отняло сознания своей народности, решилась возвысить свой голос в защиту народа и его языка, это вызвало ожесточенную борьбу, разделившую все образованное финляндское общество на фенноманов и свекоманов и далеко не законченную еще и до настоящего времени. Фенномания, научная и политическая, с требованием литературных прав для Ф. языка и политической равноправности для Ф. населения, обнаружилась впервые в 10-х годах XIX в. Один из народных стихотворцев, Яков Ютейни, в своих песнях заявлял, что надо привязывать к позорному столбу тех ученых, которые гнушаются народным языком. Даже в изданиях, выходивших на шведском языке, многие патриоты все настойчивее требовали допущения Ф. языка в литературу, в преподавание и в официальное делопроизводство. В 1820 г. появилась первая Ф. газета - «Абоские еженедельные известия», под ред. Беккера, быстро приобретшая большую популярность. В 1828 г. в Гельсингфорсском унив. учреждена первая кафедра Ф. языка. Здесь же выступили и новые энергичные деятели в духе развития Ф. национального самосознания. Самое видное место между ними занимает поэт Иоганн-Людвиг Рунеберг. Хотя он писал только по-шведски, но в своих произведениях является вполне национальным Ф. поэтом и патриотом. Особенной популярностью пользуются его «Рассказы прапорщика Столя» (1848, 1860) - ряд поэтически переданных эпизодов из русско-шведской войны 1808-09 гг. Вступление к этим рассказам представляет восторженный гимн в честь Финляндии («Наша страна»), получивший в крае значение национального гимна. Рунеберг создал целую школу поэтов, писавших, подобно ему, на шведском языке, но в Ф. национальном духе. Таковы Ларс Стенбек, автор многочисленных лирических стихотворений, посвященных Ф. родине, Фредрик Цигнеус, Эмиль фон Квантен («Песни Суоми»), Юлий Векселль (трагедия «Даниель Юрт») и друг. К Рунебергу же примыкает и один из самых талантливых и плодовитых финско-шведских писателей, Захарий Топелиус (1818-98), долго бывший профессором Гельсингфорсского унив. Ему принадлежит, кроме целого ряда лирических стихотворений, много книг для детей и юношества, пользующихся в Финляндии огромной популярностью: «Книга природы», «Книга о нашей стране», «Книга для детского чтения», «Сказки» и др. Он написал также исторический роман: «Рассказы фельдшера» - из шведской жизни времен Густава III и Карла XII. Лирика Топелиуса проникнута живым чувством природы, картины и впечатления которой он рисует с большим одушевлением и любовью. Одновременно с Рунебергом выступил ревностный собиратель остатков финской народной поэзии и поборник литературного развития финского языка Элиас Лённрот (см. XVII, 536) . Вместе с Рунебергом, при содействии другого горячего патриота и политического деятеля, Иоганна-Вильгельма Снельмана, он основал в 1831 г. Финское литературное общество, которое поставило своей задачей собирание и издание памятников народной поэзии, издание полезных для народа сочинений на Ф. языке, а также исторического, филологического и литературного журнала и вообще создание на Ф. языке научной и изящной литературы. Одной из первых забот общества была командировка Лённрота для собирания народных Ф. песен («рун») в разные местности края. Результатом этой командировки явилось издание «Калевалы» (см. XIV, 9) , вышедшее в 1835 г. и впоследствии еще дополненное новыми рунами. Кроме того, Лённрот издал в 1840 г. «Кантелетар» («дочь кантеле», народного музык. инструмента; см. Кантеле, XIV, 314) - собрание народных песен лирических, мифических и исторических; затем следовали огромные сборники пословиц, загадок, сказок и, наконец, вышедший уже после смерти Лённрота, в 1887 г., сборник заклинаний. Издание «Калевалы» было встречено общим восторгом и дало могучий толчок развитию Ф. национального самосознания; ее руны послужили основой для новой поэзии в народном духе, вызвали глубокий интерес к народному быту во всех его проявлениях и вместе с тем дали готовый и обширный материал для литературной обработки народного языка. Эту последнюю задачу взяли на себя ученые филологи, среди которых первое место принадлежит проф. Кастрену, тщательно и подробно изучившему не только все финские наречия, но и весь комплекс финско-угорских языков. Литературным органом общества был основанный в 1841 г. журнал «Suomi» («Финляндия»), в котором впервые явились научные статьи на Ф. языке. В том же году преподавание Ф. языка введено в программу всех учебных заведений края. Литературное общество начало ряд новых изданий для народа переводами рассказов Цшокке «Делатели золота» и др. и краткими руководствами по истории и естествознанию, а затем издало сборник стихотворений 18-ти народных поэтов («Kahdeksantoista Runoniekkaa») и несколько других оригинальных литературных произведений. Кроме того, общество оказало материальную поддержку первым периодическим изданиям на Ф. языке - основанной в 1836 г. Лённротом в маленьком северном городке Каяне газете «Miehiläinen» («Пчела») и основанной д-ром Шильдтом в 1844 г. ежедневной политической и литературной газете «Suometar» («Дочь Финляндии»). Цензурные условия того времени далеко не благоприятствовали развитию деятельности общества и Ф. национальной литературы. В конце 40-х гг. сторонники исключительного господства в Финляндии шведского языка и образования успели убедить генерал-губернатора кн. Меншикова, что фенноманская агитация имеет целью отторгнуть Финляндию от России - и по высочайшему повелению 8 апреля 1850 г. последовало запрещение печатать на Ф. яз. какие бы то ни было сочинения, кроме книг религиозного и сельскохозяйственного содержания; в особенности же запрещено было издавать на Ф. яз. романы, как оригинальные, так и переводные, хотя бы даже с русского. Исключение было сделано только для перепечатки уже изданных ранее сборников произведений старинной народной поэзии, словарей и учебников. Как только несколько лет спустя вновь получена была возможность издавать Ф. книги, тотчас же явилось значительное число произведений изящной литературы, сочинений научного содержания, периодических изданий и т. п. Ф. язык, еще недавно презираемый как язык «мужицкий», оказался способным передавать самые разнообразные оттенки научной и художественной мысли, и литература на этом языке стала наряду с местной шведской литературой, если еще не выше ее, несмотря на противодействие свекоманов. Эта новая Ф. литература, существующая всего 40 лет с небольшим, имеет уже своих выдающихся представителей во всех родах поэзии и по своему содержанию является национальной в полном смысле слова. Самое видное место в ней занимают писатели, изображающие быт Ф. народа в различных его проявлениях с таким реализмом и жизненной правдой, какие редко можно встретить и в литературах гораздо более развитых. Рядом с ними стоит молодое поколение писателей шведско-финляндских, которые в своих произведениях являются преимущественно изобразителями жизни высшего класса и вообще городского населения края. В числе последних выделяются: Ионафан Рейтер (род. 1859 г.), поэт моря и приморской жизни; Вильг. Лагус (ум. 1896 г.), автор нескольких исторических драм и комедий из современной жизни; даровитый лирик и драматург Карл Тавастшерна (1860-98), нередко являющийся резким критиком современных общественных условий Финляндии; очень талантливый автор мелких рассказов и стихотворений, проникнутых сильным чувством и глубокими философскими идеями, Микаэль Любек (род. 1864 г.); романист Якоб Аренберг («Семья из Хаапакоски», «Хихулиты», «Дворяне» и др.), произведения которого служат верным отражением политической жизни современного финляндского общества; Конни Циллиакус, известный в особенности своими рассказами из быта финских переселенцев в Америке; несколько даровитых романисток, напр. Сара Ваклин (1790-1846), Эдифь Форсман (род. 1853 г.), Александра Гриненберг и в особенности Елена Вестермарк (род. 1857 г.), роман которой «Победа жизни» пользуется большой любовью среди шведско-финляндских читательниц. Гораздо бо́льшее культурное значение имеет для Финляндии новая литература на Ф. языке. В ряду первых ее деятелей стоит ученый лингвист, проф. Авг. Альквист (1826-89), издавший под псевдонимом «А. Оксанен» два сборника стихотворений под загл. «Искры». В этих стихотворениях Ф. язык впервые послужил орудием для выражения лирического чувства в прекрасной и тщательно отделанной форме. Содержание их - преимущественно патриотическое, благодаря чему многие из них сделались любимыми песнями («Могущество Финляндии», «Песнь саволаксца» и пр.). Одновременно с Оксаненом выступил под псевдонимом «Суонио» другой замечательный Ф. ученый, проф. Юлий Крон (1835-88). Его стихотворения, собранные под заглавием «Земляника и черника», также проникнуты патриотическим направлением и вместе с тем являются выражением идеальных стремлений в духе Шиллера к истине и красоте. Ему принадлежит также сборник небольших рассказов в прозе и солидный ученый труд, посвященный анализу «Калевалы». К числу ученых лириков принадлежат также проф. Арвид Генец, рисующий в своих стихах («Воспоминания и надежды») идиллические картины семейной жизни, и переводчик Шекспира Пав. Каяндер. Из поэтов, вышедших из народа, более других известен Юхани Эркко (род. в 1849 г.), сын крестьянина, долго бывший сельским учителем. Его стихотворения отличаются чисто народным пошибом, напоминающим «Калевалу» и песни «Кантелетар». Большей частью это - картины природы и простой деревенской жизни; нередко в его лирике слышатся и патриотические мотивы; в позднейших своих стихотворениях (напр. в сборнике «После моего пробуждения») он разрабатывает преимущественно религиозные, философские и общественные темы. Ему принадлежит также лирическая драма «Tietäjä» («Пророк»), содержанием которой служит борьба Израиля с мадианитянами, причем поэт пользуется библейскими мотивами для современных аллегорий. Основная идея драмы, впрочем, недостаточно ясна, и в целом это произведение не может быть названо удачным, хотя в нем и есть очень сильные лирические места. Гораздо лучше другая его драма, «Айно», на сюжет, заимствованный из «Калевалы»; она считается самым выдающимся произведением Ф. драматической литературы. Эркко написал также несколько рассказов из народной жизни и большой роман «Верующий», в котором представил историю религиозного развития Ф. крестьянина. В ряду Ф. драматургов особенно замечателен Карл Бергбом (род. 1843 г.), основатель и руководитель Ф. театра в Гельсингфорсе (с 1872 г.) и автор драмы «Паоло Марони». Количество Ф. драматургов до настоящего времени еще очень невелико, так как в крае существует пока только один постоянный театр и несколько странствующих любительских трупп. Ф. литературное общество в 1861-67 гг. издало 4 тома собрания пьес на Ф. яз. («Näytelmistö»), куда вошли произведения большей частью невысокого литературного достоинства. Самой талантливой представительницей Ф. драмы является Минна Кант (род. 1844 г.), дочь рабочего, ставшего потом торговцем, Ионсона. Она училась в учительской семинарии, вышла замуж за учителя, скоро овдовела и решила добывать средства к жизни литературным трудом. Ее первая пьеса «Кража со взломом» получила премию от литературного общества и сделалась репертуарной на Ф. сцене. В дальнейших своих произведениях - драматических и повествовательных - М. Кант является уже тенденциозной писательницей, проповедующей идеи Брандеса, Тэна, Спенсера и Милля. Она резко осуждает темные стороны современной культуры, особенно в ее применении к финляндской общественности, выступает на защиту бедных и угнетенных людей, ратует за права женщины, за истинную христианскую любовь, против официального ханжества и т. д. Такой сильно-полемической тенденцией проникнуты ее драмы: «Жена рабочего», «Дитя несчастья», «Семья пастора», «Сильвия». Во всех этих произведениях виден сильный и самобытный талант при значительных недостатках техники: М. Кант не имела времени тщательно отделывать свои пьесы, писанные всегда под первым впечатлением какой-нибудь поразившей ее мысли. Ф. публика, в общем довольно консервативная, признавая талант писательницы, не одобряет этих ее произведений за слишком радикальное их направление. Из молодых финских поэтов выдается еще Казимир Лейно (или Лённбом, род. 1866 г.). Это - лирик, обладающий научным образованием, пылкий и восторженный певец свободы и наслаждения жизнью и большой мастер изящного стиха. Его идеи не всегда самостоятельны, но он умеет придавать им художественную форму и даже некоторую философскую окраску. Особенно он известен многочисленными своими стихотворениями «на случай». Его младший брат, Эйно Лейно, выступивший только в 1896 г., успел уже издать пять томов стихотворений, между которыми многие отличаются изяществом формы и оригинальностью содержания. Мотивы его поэзии очень разнообразны: здесь можно найти и личную, преимущественно любовную лирику, и стихотворения на философские, общественные, политические темы, и перепевы народной поэзии. Другой молодой поэт, Кюэсти Ларсон, является в своих стихах юмористическим изобразителем разных сторон народного быта. В ряду представителей Ф. романа и повести первое место по времени занимает оригинальный народный романист Алексис Киви (Стенваль, 1834-1872). Сын бедного деревенского портного, он только 17-ти лет стал учиться грамоте, а 6 лет спустя уже поступил в университет. Напряженная умственная работа привела его к сумасшествию, которым и прервалась его много обещавшая литературная деятельность. Драматические произведения Киви имеют большую ценность и пользуются успехом на сцене (комедии «Деревенский сапожник» и «Обучение» и драмы «Куллерво» в «Лия»); но самым важным из всего им написанного является роман «Семеро братьев», дающий широкую картину Ф. народной жизни. Произведения Киви отличаются восторженным отношением к просвещению, горячим патриотизмом (но без вражды к другим народностям), выбором исключительно народных сюжетов и чрезвычайной простотой как фабулы, так и изложения. Все эти черты сделались отличительными для целой школы. Преемниками Киви явились многочисленные писатели крестьянского происхождения, большей частью продолжавшие оставаться сельскими жителями и земледельцами. Эти писатели вовсе не задаются художественными целями, а передают простым народным языком, вполне безыскусственно и правдиво, свои впечатления, преимущественно с нравоучительной целью; ничего не выдумывая, они изображают только то, что сами видели и слышали, освещая эти жизненные картины собственным миросозерцанием, то печальным, то юмористическим. Во главе таких простонародных писателей, имеющих большое культурное значение для местного населения, стоит Пьетари Пэйвэринта (род. 1827 г.), сын бедного поденщика, по профессии - сельский дьячок. В своих многочисленных рассказах он рисует самые разнообразные типы и сцены из жизни Ф. простонародья с такой правдивостью и сердечной теплотой, которые делают его одним из самых выдающихся представителей Ф. литературного народничества. Из младших представителей этого вида литературы выделяются своим оригинальным талантом Хейкки Кауппинен (или Kauppis-Heikki). Он был батраком у пастора Бруфельда, отца знаменитого Ф. романиста Юхани Ахо. Этот последний вместе с своим братом Пеккой, также известным литератором, обратил внимание на способного юношу и занялся его образованием. Первые произведения Хейкки имели характер подражательный, но вскоре его талант достиг вполне оригинального развития. Рядом с Хейкки может быть поставлен Александр Филандер, пишущий под псевдонимом Alkio, - мелкий торговец в небольшом местечке, не получивший никакого школьного образования, но собственным трудом достигший влиятельного положения у себя на родине, где он основал общество трезвости и журнал для юношества «Pyrkija» («Проводник»). Его рассказы отличаются художественным изображением народных типов, тонким юмором и нередко трогательностью содержания. Заслуживает внимания также и третий писатель той же категории - деревенский кузнец Хейкки Мерилэйнен, собиратель народных песен и автор романа «Торпарь Тапани», в котором он сильно вооружается против пиетизма и религиозной нетерпимости. Лесной сторож Юхани Коккο, пишущий под псевдонимом Kyösti, дал полный драматизма рассказ «В казенных лесах», где изображается столкновение старых народных воззрений на лес, как на «Божий» и потому составляющий общую собственность, с новым законом о лесоохранении. Наконец, в этой группе народников стоит и замечательная писательница-крестьянка Лиза Терво, автор романа «Новый отец». Таким образом, новейшая Ф. литература представляет интересное и своеобразное явление: постоянно расширяющийся круг писателей, органически связанных с народной жизнью и ее интересами и являющихся выразителями подлинных народных воззрений, - писателей не только «для» народа, но и «из» народа. Конечно, для постороннего читателя все их произведения представляют только этнографический интерес; но для местного населения они имеют огромное культурное значение, являясь показателями быстро растущего народного самосознания. Все, что они сообщают о народе, проникнуто полною искренностью и имеет силу первоисточника. Другая группа Ф. писателей состоит из людей, получивших высшее образование, проникнутых передовыми европейскими идеями и работающих уже не только для народа в тесном смысле слова, но и для образованного общества. Впрочем, большинство этих писателей не утратило своей связи с народом, к которому принадлежит по своему происхождению, и в своих произведениях также нередко обращается к народной жизни. К этой группе относится уже упомянутая выше драматическая писательница Минна Кант, затем талантливый романист Тэуво Паккала (псевд. Frosterus: «Вниз по реке Улео», «Эльза», «Воспоминания детства», «Лжец» и др.) и редактор самой распространенной финской газеты «Uusi Suometar» Вильхо Сойни, автор нескольких рассказов из народного быта. Сюда же принадлежат и самые талантливые и наиболее известные представители современной Ф. литературы: пастор Юхо Рейонен (р. 1855), автор целого ряда рассказов из крестьянской жизни и замечательного исторического романа из эпохи крестьянского восстания (так наз. «войны дубин») XVI века, «Юхо Весайнен»; сын пастора Сантери Ингман (р. 1860), плодовитый юморист и романист, изображающий городские нравы и жизнь современного финского студенчества (сборник рассказов «В сумерки», исторический роман «Анна Флемминг», студенческий роман «Пасынок своего века» и мн. др.); идеалист и философ Арвид Ернефельт, в произведениях которого чувствуется сильное влияние Достоевского и особенно Толстого («Родина», «Человеческая судьба», «Мое пробуждение», «Атеист» и др.). Сильное художественное дарование, глубина мысли и искренность чувства делают Ернефельта одним из самых привлекательных финских писателей и придают его произведениям уже не местное только, но общечеловеческое значение. Последним и наиболее талантливым представителем современной Ф. литературы является Юхани Ахо (Бруфельд, род. 1861) - единственный до сих пор финский писатель, подучивший европейскую известность. Уроженец Саволакса, сын пастора, Ахо вырос среди народа в самый разгар фенноманского движения и сделался убежденным сторонником народнической партии. Отыскивая свои идеалы среди народных масс, он проникся многими особенностями саволакских крестьян и усвоил их миросозерцание. Отсюда его непосредственность, оригинальность и способность анализировать такие чувства, каких привилегированные классы в большинстве случаев не понимают. Уже в ранней молодости он стал деятельным сотрудником газет финского направления; во времена своего студенчества он явился одним из основателей газеты Pâivälehti («Ежедн. газета»), а впоследствии сделался редактором еженед. «Новой иллюстрации» (Uusi Kuvalehti), одного из важнейших органов фенноманской партии. В роли беллетриста он выступил в начале 80-х гг. и сразу имел огромный успех. Его первые два рассказа, «Когда отец купил лампу» и «Железная дорога», в которых с неподражаемым юмором изображается переполох, вносимый культурой в неподвижное существование первобытных людей, вошли во все Ф. хрестоматии. После этого он написал множество коротеньких вещиц полубеллетристического, полулирического содержания, собранных в особые сборники под заглавием «Стружки» (Lastuja, теперь уже 5 томов) и несколько больших романов: «Дочь пастора» и его продолжение - «Жена пастора» (общественное положение Ф. интеллигентной женщины); «Одиночество» (душевная история разочарованного общественного деятеля); «В Гельсингфорсе» (из жизни Ф. студенчества); «Пану» (из истории борьбы христианства с язычеством в Финляндии) и др. В самое последнее время Юхани Ахо увлекся политикой, которой, впрочем, и прежде никогда не чуждался: ярким выражением этого увлечения явились два небольшие тома его рассказов под заглавием «Можжевеловая народность», в которых он изображает русско-финляндские отношения с точки зрения Ф. патриота. Во всех своих произведениях Ахо является вдумчивым наблюдателем и тонким психологом; он умеет подметить и художественно передать самые сложные черты душевной жизни своих действующих лиц. Он обладает сильным лиризмом, юмором и нередко является даже сатириком, чего мы не замечаем у других Ф. писателей. Его язык отличается чистотой и выразительностью; в этом отношении его смело можно назвать «классическим» писателем. Таковы главнейшие представители молодой Ф. литературы, уже успевшей, несмотря на свое непродолжительное существование, приобрести вполне определенную физиономию. Это - литература, прежде всего, глубоко демократическая, народная в полном смысле этого слова, как по форме, так и по содержанию огромного большинства произведений, ее составляющих; затем, это литература безусловно прогрессивная: связующей нитью во всех ее произведениях служит прославление успехов культуры среди Ф. народа и горячий призыв к неустанному движению вперед. Среди Ф. писателей, уже довольно многочисленных в наше время, к какой бы партии они ни принадлежали, не найдется ни одного, который решился бы выступить противником самого широкого просвещения своей родины. С общей точки зрения, Ф. современная литература в своей совокупности не представляет большой художественной ценности и не дает образованному человечеству каких-либо новых и оригинальных идей; но для своего народа она является крупным приобретением и могучим двигателем умственного и нравственного прогресса. Наряду с чисто художественной литературой, в Финляндии быстро развивается литература научная, по всем отраслям знания, и публицистическая. Из ежемесячных журналов важнейший - «Наблюдатель» (Valvoja), в котором сотрудничают лучшие научные и литературные силы края. Быстро увеличивается также, особенно в последнее время, количество переводов на Ф. язык классических произведений европейских литератур, преимущественно немецкой и шведской, а также и русской.

Оригинал стихотворения Йохана Людвига Рунеберга на шведском:
Vårt land, vårt land, vårt fosterland,
ljud högt, o dyra ord!
Ej lyfts en höjd mot himlens rand,
ej sänks en dal, ej sköljs en strand,
mer älskad än vår bygd i nord,
än våra fäders jord!

Перевод Александра Блока:
Наш край, наш край, наш край родной
О, звук, всех громче слов!
Чей кряж, растущий над землей,
Чей брег, встающий над водой,
Любимей гор и берегов
Родной земли отцов?

Рунебергу принадлежит значительная роль в славянско-скандинавских литературных связях: он переводил на шведский Пушкина, Жуковского, украинские и сербские песни.

На рунеберговскую баладу «Кульнев» сылался в беседе со Сталиным и Ждановым президент Финляндии Паасикви, как на доказательство давних дружеских отношений финского и русского народов.

Среди самых известных произведений Рунеберга — написанная гекзаметром поэма «Охотники на лосей», 1832 (швед. Elgskyttarne) (Рунеберг впервые в шведоязычной литературе изобразил крестьянский быт),
Образы русских коробейников из «Охотников на лосей» использовали позднее такие финские писатели как Алексис Киви и Вяйнё Линна.

Его первый сборник ‒ «Стихи» (1830). Во многих стихах Рунеберг. идеализировал патриархальный крестьянский уклад. В 1833 Рунеберг опубликовал второй сборник «Стихи», а в 1843 третий сборник под тем же название, полный религиозной мистики. Героиня романтической поэмы «Надежда» (1841, рус. пер. 1841) ‒ русская крепостная девушка, ставшая княгиней. Имя его героини Нади на сюжет из русской жизни стало популярным в Финляндии и Швеции. Александр Плетнёв назвал поэта «финляндским Пушкиным».

Известными произведениями так же стали «Король Фьялар», 1844 (швед. Kung Fjalar) и цикл стихов «Рассказы прапорщика Столя», 1848—1860 (швед. Fänrik Ståhls sägner), посвящённый событиям русско-шведской войны 1808—1809 годов. «Рассказы» получили наибольшую известность и наряду с «Калевалой» Лённрота считаются частью финского национального эпоса. Образ маркитантки Лотты из этой поэмы вдохновил Бертольта Брехта на создание «Мамаши Кураж». Её именем была названа полувоенная женская организация «Лотта Свярд».
Последнее сочинение Рунеберга ‒ трагедия на античный сюжет «Саламские короли» (1863).

Йохан Людвиг Рунеберг родился в многодетной семье моряка Лоренца Ульрика Рунеберга и Анны Марии Мальм в городе Якобстад, на западном побережье Финляндии, в Эстерботтене. Йохан получил образование сначала в Олеаборге (Оулу), затем в городе Вааса, а позже отправился в Университет Або (ныне Турку). Там он познакомился и подружился с Юханом Снелльманом и Захариасом Топелиусом, также сыгравшими позже важную роль в финском национальном возрождении. Тогда же Рунеберг знакомится с творчеством Карла Бельмана, начинает выступать как публицист.
Чтобы поправить своё финансовое положение, Рунеберг отправился учительствовать в центральную Финляндию, где близко знакомится с жизнью простого народа. Это знакомство произвело на него глубокое впечатление, и именно тогда сформировался его идеализированный взгляд на финское крестьянство, нашедший отражение в известном стихотворении «Крестьянин Пааво» (швед. Bonden Paavo). Его герой постоянно теряет урожай из-за морозов, но, не жалуясь, делает хлеб из толчёной коры. Этот образ стал настоящим символом качества, известного как sisu — готовность выдерживать любые испытания.

В 1827 году Рунеберг получает степень магистра и остаётся в университете (переехавшем после пожара Або в Хельсинки), где с 1830 года преподаёт риторику; в том же году выходит его первый сборник «Стихотворения» (швед. Dikter). В 1831 году Рунеберг женится на Фредрике Шарлотте Тенгстрём; у них рождается восемь детей, двое из которых умерли в раннем возрасте. Сын Рунеберга Вальтер стал скульптором и автором памятника своему отцу, установленного в 1885 году. Другой сын Иоганн стал врачом и политиком.

Жена Рунеберга Фредрика также получила известность как писательница, автор исторических романов в духе Вальтера Скотта. Её роман «Госпожа Катарина Бойе и её дочери» (швед. «Fru Katarina Boije och hennes döttrar»), который вышел в свет в 1858 г., можно считать первым историческим романом в финской литературе.
В 1833 году выходит второй сборник стихов Рунеберга. В 1837 году он переезжает в Порвоо (Борго, швед. Borgå), где он получил пост учителя классических языков в местной гимназии; он также основал газету (швед. Borgå Tidning). В 1847 году Рунеберг становится директором гимназии.

В 1863 году случилось несчастье, ставшее началом драматического периода в жизни Рунеберга. На охоте его поразил паралич. Начались тринадцать с половиной лет испытаний. Поэт был практически прикован к постели и уже никогда больше не смог заниматься литературным творчеством.

6 мая 1877 года Рунеберг умер. Через год после смерти жены поэта Фредрики Рунеберг (умерла в 1879 г.) Александр II по просьбе финляндского сейма объявил дом, в котором Рунеберг прожил последние 25 лет жизни, национальной собственностью и музеем.

Дом музей

книжный шкаф в доме-музее

Первым очагом шведской литературы в Финляндии надо считать монастырь Св. Бригитты в Нодендале. Приблизительно в 1480 монах Иенс Будде (Jцns Budde, ум. 1491) перевел на шведский язык несколько книг религиозно-назидательного содержания. Сигрид Арониус Форсиус (Sigfrid Aronius Forsius) (прибл. 1550--1624) -- естествоиспытатель, писал также стихи на шведском языке. Развитие шведской поэзии в Финляндии началось после основания (1640) Академии в Або и, в особенности, после основания абосской типографии в 1642. Профессора и студенты Академии писали множество различных «стихотворений на случай», подражая шведским поэтическим образцам. Якоб Хронандер (J. P. Chronander) написал две пьесы, поставленные на сцене абосскими студентами: «Surge» (1647) и «Belesnack» (1649).

Первым выдающимся финским поэтом, писавшим по-шведски, является Яков Фрезе (Jacob Frese, ок. 1690--1729), который сначала писал стихи «на случай» и любовные стихи, а затем перешел к более серьезным темам; в его более поздних стихах проявляется горячая любовь к родине, истерзанной войнами и междоусобиями; в них он критикует также пороки современного ему общества -- ханжество, лицемерие и пр. Андреас Хидениус (Antti Chydenius, 1729--1803) выступает борцом за освободительные идеи в политической и общественной жизни.

Центральной фигурой финской культурной жизни в период Густава был Генрик Габриэль Портан (H. G. Porthan, 1739--1804), оказавший глубокое влияние на финскую литературу. Он был одним из организаторов общества «Аврора», основателем первой в Финляндии газеты «Абосские известия» («Tidningar, utgifna af ett Sцllakap i Abo») и литературного журнала «Allmдn litteraturtidning» (1803). Портан первый применил научные методы изучения финского народного творчества. Своими сочинениями он подготовил почву для появления доромантических течений в Ф. л. и всей своей деятельностью способствовал пробуждению финского патриотизма. Из поэтов, испытавших на себе влияние Портана, укажем на Клевберга Эделькранца (A. N. Clewberg Edelcrantz, 1754--1821), Ж. Тенгстрема (J. Tengstrцm, 1755--1832). В юношеских произведениях Ф. М. Францена (Frans Michael Franzйn, 1772--1847) шведская доромантическая поэзия достигла своего апогея. Он писал лирические произведения, эпические поэмы, исторические драмы в стихах. В качестве руководителя Шведской академии он издал «33 памятных слова»; в то же время он является автором псалмов и проповедей. Из последователей Францена назовем Микаэля Хореуса (Michael Choreus, 1774--1806), стихи которого овеяны тихой грустью. Он писал также назидательные стихотворения, отличающиеся патриотизмом.

После 1809 поэзия на шведском языке в Финляндии стала склоняться к упадку. Литературные произведения того времени помещались большей частью в календарях «Аура» (Aura, 1817--1818), журнале «Мнемозине» (Mnemosine, 1819--1823) и различных газетах. Участвовавшие в них поэты не дали никаких оригинальных произведений (Ж. Г. Линзен (Johan Gabriel Linsen, 1785--1848), А. Г. Шестрем (A. G. Sjostrцm, 1794--1846), А. Арвидсон (Adolf Ivar Arwidsson, 1791--1858)); они подражали Францену, шведским «готам» и «фосфоритам» (см. «Скандинавская литература»). Но это поколение поэтов внесло большой вклад в литературу Финляндии тем, что дало ясную формулировку идее финской национальности.

Первое вполне ясное выражение этой идеи мы находим в ряде статей И. Я. Тенгстрема (Johan Jakob Tengstrцm, 1787--1858) в календарях «Аура», а наиболее радикальную формулировку в статьях Арвидсона.

После пожара в Абосском ун-те культурный центр Финляндии был перенесен в Гельсингфорс, и эпоха 1830--1863 была эпохой расцвета финско-шведской литературы в Финляндии. Рунеберг и З. Топелиус являются вождями финского национально-патриотического движения. Литературный подъем этой эпохи отразился в издававшейся Рунебергом газете «Helsingfors Morgonblad» (1823--1837). К кружку Рунеберга -- Топелиуса принадлежали Ж. Ж. Нервандер (Johan Jakob Nцrvander, 1805--1848), Фредрик Цигнеус (Fredrik Cygnaeus, 1807--1881), первый литературный критик того времени, обнаруживший художественное чутье в признании таланта Киви и Векселля, тогда только что выступивших на лит-ую арену, -- затем Ларс Стенбек (Lars Jakob Stanbдck, 1811--1870), финский патриот и пиэтист.

Особое место занимает И. В. Снелльман (Johan Vilhelm Snellman, 1806--1881) -- первый крупный публицист Финляндии, издававший «Saima» (1844--1846) и «Litteraturblad fцr allmдn meddborgerlig bildnining» (1847--1863). Он писал, что шведский язык неминуемо должен будет уступить в Финляндии место финскому языку и тогда в Финляндии утвердится финское национальное самосознание.

В 40-х гг. XIX в. эта идея нашла поддержку в рядах шведской молодежи. Из поэтов этого времени назовем Эмиля фон Квантена (E. von Qvanten, 1827--1903), автора знаменитой «Suomi Sang», юмориста Габриэля Лейстениуса (J. G. Leistenius, 1821--1858) и шведа Фредерика Бернстона (G. F. Berndston, 1854--1895), выдающегося критика. Наиболее значительным поэтическим талантом обладал Ж. Ю. Векселль (J. J. Wecksell, 1838--1907). С начала 60-х гг. заканчивается период расцвета финской литературы на шведском языке. В следующие два десятилетия мы встречаем только поэтов-эпигонов (В. Нордстрем, Теодор Линд (Anders Theodor Lindh, 1833--1904), Габриэль Лагус (Wilhelm Gabriel Lagus, 1837--1896)). Рупором литературных и культурных интересов страны был тогда журнал «Finsk Gidskrift», издававшийся К. Г. Эстландером (C. G. Estlander, 1834--1910). Идеи реализма 80-х гг. нашли выражение в произведениях Тавастшерны -- первого представителя реалистической школы в Ф. л. Представителем крайнего натурализма является И. Аренберг (J. Ahrenberg, 1847--1915), правдиво отобразивший в своих произведениях быт восточных областей Финляндии с ее смешанным населением. Из других писателей 80-х и 90-х гг. укажем на Густава фон Нюмерса (1848--1913), В. К. Э. Вихмана, И. Рейтера, романистку Елену Вестермарк (Helena Westermarck, р. 1857), лирика и новеллиста А. Слотте (Alexander Slotte, 1861--1927), новеллиста Конни Цилакиуса, автора «Американских картин» и политико-социальных сочинений. Из критиков первое место занимает Вернер Шьедерхельм (Werner Sцderhjelm).

Писатели начала XX в. принимали участие в политической борьбе своего времени, восставая гл. обр. против руссофильской политики. Назовем Арвида Мерне (Arvid Mцrne, р. 1876), ярого борца против угнетения Финляндии царизмом; он симпатизировал рабочему движению и по своим национальным симпатиям принадлежал к партии свеноманов. Финский поэт Бертель Гриппенберг (Bertel Grippenberg, р. 1878) обнаруживает особый талант в описании финской природы. Большая часть его произведений посвящена борьбе шведов в средние века против стремившихся к независимости финнов. После 1918 перешел на сторону белых и стал проповедывать антибольшевистские идеи. Особое место в его творчестве занимает сборник стихов, изданных под псевдонимом Аке Эриксон, в котором он с целью пародии пользуется формами и мотивами экспрессионизма. К этой же плеяде поэтов принадлежат: Эмиль Циллиакус (Emil Zilliakus, р. 1878), на творчестве которого сказывается сильное влияние античной поэзии и французских парнасцев, а также Иоэль Рундт (Joel Rundt, р. 1879). Ричард Мальмберг (р. 1878) иронически набрасывает в своих произведениях образы разбогатевших крестьян и горожан и ярко очерченные типы жителей восточной Ботнии. Жозефина Бенгт (1875--1925) изображает в своих рассказах быт обитателей восточной Нюландской области. Гуго Экхольм (р. 1880) -- крестьянский быт восточной Ботнии и Нюландской области. Густав Маттсон (Gustaf Mattson, 1873--1914) обнаруживает в своих произведениях острую наблюдательность и свежий юмор. Джон В. Нюландер (р. 1869) и Эрик Хорнберг (р. 1879) -- авторы бытовых романов из финской и иностранной жизни.

Из литературных журналов, выходивших в Финляндии на шведском языке, укажем на «Finsk Tidskrift», на журнал «Euterpe» (1902--1905), «Argus» (впоследствии переименованный в «Nya Argus», с 1908) и др.