Валерий Кипелов: "Проверяю песни на внучках". Интервью накануне гастролей в Израиле

Вопрос : Валерий Александрович, спасибо, что уделили время и смогли пообщаться с нами после концерта. Скажите, что нового происходит в вашем творчестве? Осенью этого года вы заканчиваете альбом под названием "Звезды и кресты ". Какова его идея?

Валерий Кипелов : Альбом "Звезды и кресты" так называется неслучайно, есть такая песня в этом альбоме. Люди, услышав такое название, сразу начинают выдвигать различные версии, мол, я ударился с головой в религию или еще что-то. В этой песне говорится о том, что мы принимаем нашу Родину такой, какая она есть , со звездами и крестами . Знаете, сейчас модно отрицать социалистическое прошлое и вечное противостояние "белых" и "красных". А мы говорим о том, что Россия - наша Родина, и мы ее принимаем со всем. Она и со звездами, и с крестами нам одинаково близка. Альбом совсем не концептуальный, не все песни на эту тему, они там совершенно разные. Каждый для себя там найдет что-то полезное. Кто не любит тему патриотизма, он найдет там для себя другие темы для размышлений.

Вопрос : Слышал, что и по жанрам альбом получился очень разноплановым.

Валерий Кипелов : Я анализировал тут, в альбоме есть три баллады - это, наверное, впервые за всю мою практику. Мало того, одна из них - такой почти стопроцентный блюз. Блюз - это маленько, конечно, не то, что привыкли слышать от группы "Кипелов". Но тут есть канва, которая, может быть, даже в чем-то повторяет предыдущий альбом "Жить вопреки". Почему бы не попеть о человеке, о его проблемах , и, в основном, все песни нового альбома с позитивным финалом. И нам в связи с этим хотелось бы пожелать людям, чтобы все надеялись на лучшее всегда.

Вопрос : А сейчас в какой стадии находится работа над альбомом?

Валерий Кипелов : Альбом этот мы уже практически заканчиваем, в самом ближайшем будущем мы его доделаем, обложку закончим. Мои музыканты порой в таких вещах знают больше меня. Они меня в курс дела вводят в самый последний момент, чтобы не травмировать раньше времени (смеется - прим.ред. ). В альбоме также люди найдут и экстремальную музыку, и мягкую музыку, и те же баллады. Элементы мистики там тоже есть. Мне сын мой сказал недавно, что мы играем в стиле патриотического зашквара .

Вопрос : И как вы отреагировали?

Валерий Кипелов : А я с интернетом на "вы" и особо не читаю, что пишут про меня и нашу группу. Я был очень потрясен, что это за такой зашквар политический. Вообще, мы никогда не скрывали того, что мы любим свою Родину и считаем, что ничего в этом зазорного нет. Это все звучит в стиле "патриоты", а патриотизм, как некоторые говорят, это последнее прибежище негодяя. Я так не считаю. Я думаю, что патриотизм - это вполне нормальное явление , наше человеческое чувство.

Вопрос : Для многих сейчас патриотизм ассоциируется с Крымом. И вы совсем недавно были с концертом там. Что вы скажете о настроениях крымчан после возвращения в состав России и о ситуации на Украине?

Валерий Кипелов : Мы совсем недавно были на байк-шоу в Крыму, мы там играем уже четвертый раз. Первые сольные концерты у нас были в Севастополе и Симферополе. Это было в 2014 году. А начиная с 2015 года, мы каждый год посещаем байк-шоу. Мы приезжаем туда с огромным удовольствием . Я знаю, что сейчас много шума вокруг Саши Залдостанова - что лишили грантов и прочее. Я не хочу влезать в эти политические "что", "кто" и "чего". Нам важно, что мы встречаемся там со своими поклонниками , которые любят нашу музыку. И когда мы пели "Косово поле", я видел эти глаза в толпе, я слышал, как они подпевают , и это значит, что мы на правильном пути и делаем правильное дело. А все эти экономические и политические аспекты - нас это как-то мало волнует. Бог потом рассудит, кто был прав, а кто нет.

Вопрос : У вас есть друзья с Украины?

Валерий Кипелов : Мы в Крыму встречались с ребятами из Мариуполя, они в прошлом году тоже на байк-шоу приезжали - муж с женой, жена тогда была беременна. Я им тогда пожелал, чтобы роды замечательно прошли, чтобы они на этом не останавливались. Они приехали, показали фото. Мариуполь - это та часть Украины, которая находится под контролем войск Порошенко. И несмотря на это, мы отлично пообщались , отлично поговорили. И самое главное, знаете что? Между простыми и нормальными людьми этой вражды нет . Я считаю, что это очень здорово раздувается, особенно с той стороны. Я не вижу негатива между людьми, может, он есть где-то в интернете. Люди отвечают колкостью на колкость, жестокостью на жестокость . Я считаю, что вот этого нельзя допускать, и кто бы что ни говорил, мы все равно братские народы, Русь - это наша общая родина, и для нас, и для белорусов, и для украинцев, вообще для славян . У моих ребят из группы очень много знакомых с Украины, даже с западной Украины, и они до сих пор отлично общаются, и нет у них никакой неприязни друг к другу, потому что музыка - едина, и абсолютно не важно, что там происходит в политике.

Вопрос : Вы уже третий раз в гостях в Кургане. Как вам город, что успели узнать о нем?

Валерий Кипелов : Нас тут в Кургане утром встретили люди, я был поражен энтузиазмом и задором. Две девушки - одна архитектор, вторая - художник. Они создали памятник, который у вас открыли недавно, памятник основателю города Невежину. Вот если все такие в Кургане, то я завидую вашему городу. Это не для красного слова, но на таких людях и держится наша страна . Я так понял, что было в Кургане такое время, когда стали разбегаться отсюда специалисты, конкретно из Российского научного центра восстановительной травматологии и ортопедии имени Илизарова, мы были там в прошлом году. Сейчас этот центр возрождается, потому что руководители постепенно подтягивают специалистов обратно. Если так дело и дальше пойдет, то я сам с удовольствием туда приеду и полечу свои больные суставы. Мне в следующем году 60 лет будет, поэтому суставы начинают сдавать. Благодаря Илизаровскому центру я, может, лет еще хотя бы пяток попою.

Еще про Курган знаю, что у вас здесь замечательные озера . И по составу воды они ничем не хуже знаменитого Мертвого моря. Знаю про новые БТР, которые выпускает "Курганмашзавод". В свое время я служил в армии на Урале, в Нижнем Тагиле. У вас так меняется тут климат, я даже куртку с собой взял - днем может быть жарко, а к вечеру резко похолодает. Также знаю, что про Курган одно время в период "девяностых" была негативная информация, все эти Солоники (известный киллер Александр Солоник - прим.ред. ), бандиты, но я считаю, что позитива все равно больше, чем негатива.

И я смотрю вот на местных людей, они - замечательные и душевные люди , и у нас, на самом деле, в стране много таких городов, в которых вот этот самый неистребимый русский дух существует.

За помощь в подготовке интервью благодарит организатора концерта - мясокомбинат "Велес".

Валерий Кипелов о «Мании величия» и комплексе неполноценности

Фото: Виктор Погонцев / Russian Look

Группа «Ария» отмечает свое 30-летие двумя большими концертами в Stadium Live 28 и 29 ноября. В них участвует и Валерий Кипелов - вокалист классического состава «Арии», более десяти лет возглавляющий собственный проект. «Лента.ру» поговорила с Кипеловым об истории первой российской профессиональной хэви-метал-команды, в которой были многотысячные стадионы и работа ночными сторожами, насмешки музыкантов андеграунда и жалобы от передовиков производства.

«Лента.ру»: «Ария» возникла на основе вокально-инструментального ансамбля «Поющие сердца». Как получилось, что советский ВИА взял и превратился в группу, играющую хэви-метал в духе сверхпопулярных в то время Iron Maiden?

Я пришел в «Поющие сердца» из ансамбля «Лейся, песня», в котором проработал пять лет вместе с Николаем Расторгуевым. Но в 1985 году появилась специальная комиссия, которая проверяла ансамбли, репертуар и идеологию, и многие ВИА эту комиссию не прошли. Их отправили на репетиционный период - то есть нужно было пересдавать, готовить новый репертуар.

Тогда в обязательном порядке надо было исполнять 80% песен членов Союза композиторов и 20% молодых авторов, как их называли. Мы сделали «День без выстрела» Тухманова, «Гимн демократической молодежи», «Если бы парни всей земли», но «Лейся, песня» комиссию не прошла, на нас «напряглись». По разным причинам, и по идеологическим тоже. Наступил достаточно сложный период, никто не верил, что вокально-инструментальным ансамблям вообще позволят как-то работать.

И тут мне позвонил Виктор Векштейн (продюсер и руководитель «Поющих сердец», трагически погибший в 1990 году - прим. «Ленты.ру»). Они уже прошли просмотр, и Векштейн решил на базе «Поющих сердец» сделать отдельный проект. Он пригласил Николая Носкова, был там еще басист Алик Грановский тогда. Но Носков ушел, и пришел я, а вскоре и гитарист . Играли мы поначалу то, что осталось от Носкова, я какие-то песни «Лейся, песня» приволок. Каким-то образом родилась песня «Тореро». Пытались искать поэтов, многие отказывались. Для нас согласились писать Александр Елин, Рита Пушкина.

Фото: Александр Поляков / РИА Новости. Олимпийская деревня. В клубе-кафе «У фонтана». Дискотека. Выступает рок-группа «Ария». 1988 год

И вы решили играть именно тяжелую музыку?

Я всегда любил , Led Zeppelin, был в курсе всех этих событий. Мы с Николаем Расторгуевым даже в «Лейся, песня» какие-то элементы рок-н-ролла пытались привносить. Так что любовь к рок-музыке всегда была, а тут тем более такие условия - просмотр мы прошли, тормозов не было. И мы уговорили Векштейна, не знаю уж, какими путями, попробовать записать альбом.

Формально мы были в составе «Поющих сердец». Ездили на гастроли, играли не пойми что. Первое отделение какой-то непонятный репертуар играли, а во втором отделении аккомпанировали Антонине Жмаковой, певице и жене Векштейна. Все лето 1985 года мы посвятили тому, что записывали свой первый альбом, который назывался «Мания величия». Векштейн послушал, песни ему понравились. Он сказал, что да, это сложно будет пробивать, поскольку это был еще непростой период, но Горбачев уже был у власти, и стало попроще с идеологией. Векштейн был человек опытный, знал, на какие струны нажать, в какие кабинеты заходить, и где-то в октябре, по-моему, вышел альбом.

Векштейн очень хотел назвать группу «Вулкан» и даже сочинил песню с таким названием. По его настоянию мы ее записали. Это был такой компромисс. Потом эту песню тактично отрезали и отдали пленку в распространение без нее. А альбом пошел под названием «Ария».

А кто предложил название?

Скорее всего, это была идея Холстинина. Очень хотелось какое-то короткое музыкальное название, может быть, напоминающее чем-то Iron Maiden. Красивое, музыкальное, емкое, удобно скандировать. Тем более, у Холстинина была гитара Aria Pro-II. Альбом облетел всю страну буквально за мгновение, и тут Векштейн узнал, что группа называется не «Вулкан», как он мечтал, а «Ария». Было выяснение отношений, и как-то мы его убедили, что «Вулкан» напоминает марку пылесоса. К тому же, был фильм про пограничного пса по кличке Вулкан.

Правильно ли называть «Арию» первой советской хэви-металлической группой?

Хотя все мы в душе любили рок-музыку, но до этого не удавалось исполнять ее на профессиональной сцене. Некоторые группы, может быть, начали играть хэви-метал в СССР раньше нас, но мы были первыми, кто стал делать это на профессиональной сцене.

Мы работали от Москонцерта. Это вызывало насмешки у музыкантов из андеграунда. Они же все считали себя настоящими, они же все из подполья, в рок-лабораториях, а мы официально, значит, работаем в Москонцерте. Но я считаю, что это была наша заслуга - мы застолбили это дело на официальном уровне.

По поводу взаимоотношений с андеграундом: Кинчев как-то в интервью сказал, что «Алиса» очень даже дружила с «Арией».

Вражды между музыкантами никакой не было. В основном это делало окружение, журналисты, в частности, Артемий Троицкий. Уж больно, я помню, он нас не любил. Считал, что хэви-метал - это музыка людей, страдающих комплексом неполноценности, поэтому они сбиваются в большие кучи, чтобы орать, скандировать. Потом Троицкий заявил, что Киркоров, наверное, более достойный человек в роке, чем я. Троицкий считал, что прогрессивные - это с «Наутилусом Помпилиусом». Они, значит, были борцы с системой, а мы как бы нет. Но мы никогда не претендовали на эти лавры, мы никогда не были борцами с коммунистами, большевиками, никогда. Мы занимались своим делом, музыкой, а бороться было не нашей прерогативой.

Фото: Алексей Куденко / «Коммерсантъ» / «Ария» выступает на рок-фестивале «Нашествие», 2001 год

А как на хэви-метал реагировали первые слушатели? Я помню, например, что в 1987 году на метал-концертах в Москве зрителям запрещалось вставать со своих мест, а тех, кто вставал и, допустим, размахивал руками, милиция выводила из зала.

Сначала бывали разные ситуации, потому что половину концерта мы играли как «Поющие сердца», а половину - как «Ария». Название «Ария» официально утвердили только в 1986 году, поэтому бывало, что люди приходили на ВИА «Поющие сердца», а получали нечто другое и возмущались. Были передовики производства, которые писали гневные письма. Жмакова им нравилась, потому что это все-таки была советская эстрада, а вот у нас были всякие нарекания, вплоть до того, что нам грозили разгоном. В конце концов в 1986 году, уже где-то осенью, было официально утверждено название, долго собирался худсовет. Саша Градский нам очень помог в этом плане, убеждал, что эта музыка тоже имеет право на существование. Нам возражали, говорили, что песни слишком агрессивные. Векштейн утверждал, что это «наш ответ Чемберлену», наш ответ на западное влияние. К тому времени у нас появились песни «Воля и разум», «Встань, страх преодолей».

К концу 1986 года мы записали уже два альбома (второй альбом назывался «С кем ты?»), и по разным причинам внутри группы возникли противоречия - и с Векштейном, и между музыкантами. К сожалению, этот состав приказал долго жить. Из первого состава остались мы с Володей Холстининым, и в 1987 году это уже была другая «Ария». Жмакова стала как бы совсем отдельно - для нее Векштейн набрал музыкантов и она тоже решила играть тяжелую музыку под названием «Спрут».

В истории «Арии» была такая синусоида: большая популярность в перестроечные годы, потом еще один взлет в начале 2000-х, а между этими пиками было время, когда про группу почти не было слышно.

Да, так. Первый всплеск был после выхода второго альбома. Тогда хэви-метал вошел в моду, и только ленивый не играл такую музыку. Даже Пугачева, по-моему, надела железные браслеты. Ротару стала тоже использовать элементы хард-рока. Это было очень модно, а потом мода начала потихонечку проходить. В 1987 году мы записали очень удачный альбом, один из самых лучших - «Герой асфальта». А наверное, уже в 1989 году популярность тяжелой музыки начала падать, появились другие приоритеты: ласковые, маленькие, большие - все, что связано с поп-музыкой. Там были фанерщики в основном, им не надо было париться со звуком, у них все было просто.

Ушлые люди вложили в них деньги, тяжело с ними было конкурировать, но мы пытались. И вот самая низкая точка синусоиды - это были 1992-1994 годы примерно, это было дно. Мы почти не работали, поскольку нам предлагали работать на «дровах» (я имею в виду аппаратуру, зал), но какие-то концерты мы пытались сделать. Мы в этот период с Дубининым работали сторожами на той же базе, на которой репетировали.

Было очень тяжело, потому что почти у всех семьи, дети, у меня двое детей было. Многие музыканты ломались и кто-то уезжал в Бельгии, Германии, Америки, думали найти себя там. Мы таких иллюзий не испытывали, поскольку трезво оценивали свои возможности, и знали, что таких музыкантов, таких групп на Западе - как собак нерезаных. Мы гнули свою линию, пытались держаться, выживать.

Наверное, с 1995 года начался подъем. Мы записали удачный альбом «Ночь короче дня», и подъем длился до 2002 года. Мы разошлись с «Арией» на самом пике популярности. У нас было все в полном порядке: гастроли, финансы, все было отлично, ничего не скажешь. Обычно это происходит, когда плохо, а мы разошлись, когда было хорошо. Наверное, это и отличает нас от других команд. Реально получился подъем, но вот не выдержали испытания медными трубами.

Фото: «Огонек» / «Коммерсантъ» / «Ария», 1990-е годы

На что была похожа ваша первая группа «Крестьянские дети»?

Ребята играли на танцах и там был очень странный репертуар. Ну то, что на танцах играют. На самом деле там очень талантливые музыканты были, был замечательный гитарист и автор песен Дмитрий Корзюк, ныне покойный. Это больше походило на советскую эстраду, хотя мы исполняли кавер-версии , на танцах, на свадьбах. То есть и советская эстрада и плюс еще кавер-версии, скажем так. , Love Hurts частенько пел.

Что вы думаете о новой волне тяжелой музыки, которая появилась в 2000-х?

Мне сложно об этом судить, я не очень в этом деле разбираюсь. Больше вопрос, наверное, к музыкантам группы «Кипелов». Они помоложе, они слушают эти команды. В свое время мне не очень нравилась группа Metallica, я больше любил Judas Priest, Iron Maiden, Оззи Озборна - вот это были мои основные три группы классического хэви-метала. До этого я очень любил Deep Purple, Led Zeppelin, Pink Floyd, в свое время обожал просто группу Creedence Clearwater Revival. Это то, на чем я воспитывался.

Из всех команд, появившихся после классического хэви-метала, мне больше всего нравится Muse. У меня вся семья повернута на этой группе, на концерты ходим. Отдельные песни System of а Down нравятся, а так я все-таки предпочитаю классический хэви-метал. Хотя по жизни я вообще почти эту музыку не слушаю. Я слушаю казачьи песни, мою любимую певицу Евгению Смольянинову, народные песни, хорошую советскую эстраду. В детстве я слушал очень много оперных певцов, Лемешева, Козловского, любил народную певицу Лидию Русланову и до сих пор ее слушаю. Поэтому у моих пристрастий очень странный замес.

Он вполне логичный, потому что это тоже все мелодично и красиво.

Да, и классику обожаю на самом деле. Хожу частенько на концерты. Вот «Геликон-опера», теперь у них новый театр, буду ходить. У меня там мой зять работает и бывший вокалист группы «Мастер» Миша Серышев тоже. С удовольствием смотрел постановку «Бориса Годунова» в их камерном зале.

Многим поклонникам Кипелова, «Арии», близка фэнтези-эстетика. Сейчас в этой эстетике делается много фильмов, сериалов. Смотрите такое?

«Игрой престолов» я не проникся. Что меня зацепило сразу, так это «Властелин колец», один из любимых фильмов. Я смотрю его со своими внучками, у меня их две. Старшей 14 лет, младшей шесть. С детьми тоже, они у меня уже взрослые: дочери 35, сыну 26, консерваторию заканчивает по классу виолончели.

Мне кажется, что «Властелин колец» самый удачный фильм в этом жанре. Все остальные - «Хроники Нарнии», «Гарри Поттеры» - как-то меня не очень впечатлили, а вот это понравилось. Может, музыка, может, актеры, может, сюжет. В текстах группы «Кипелов» героика все-таки более личностная, более земная, что ли. Мне как-то не очень интересно петь исландские саги или что-то в этом духе. Хотя я там нахожу то, что можно взять и адаптировать к современности, этим я с удовольствием занимаюсь.

Беседовал Александр Зайцев

ВАЛЕРИЙ КИПЕЛОВ

ИНТЕРВЬЮ С ПРИСТРАСТИЕМ

Валерий Кипелов, конечно, певец от Бога. Это одна из самых мощных глоток, которые когда-либо звучали в русском роке. Я бы написал просто - в роке, но такого пафоса кое-кто мне никогда не простит. Голову даю на отсечение, львиная доля успеха «Арии» - именно на его совести. Так уж сложилось, что музыку в России могут играть практически любую, однако действительно стоящих вокалистов можно пересчитать по пальцам, однако имя Кипелова даже среди этих «избранных» стоит особняком.

Валерий - человек общительный, дружелюбный и патологически вежливый. Больше всего он боится, что на очередном журналистском допросе на свет выплывет темная история о том, как его родители, дабы заставить чадо пойти в музыкальную школу, пошли ему навстречу и купили собаку. Кипелов - человек домашний и с некоторых пор совершенно непьющий. Единственное, что он себе еще может позволить, - это выкурить сигаретку. Сигареты он предпочитает, насколько я заметил, легкие и длинные. «Подъезжай ко мне домой!» - сразу предложил Кипелов, сходу отвергнув мои провокационные предложения посидеть где-нибудь в центре за кружечкой пива. «Не забыл еще, где я живу?» - «Нет, не забыл, только код напомни!» - «534, ну а если что ~ покричишь: код, увы, не работает…»

Последние слова Валерия Александровича в телефонной трубке я толком не расслышал. Однако, оказавшись у подъезда ки-пеловского дома, исписанного соответствующими надписями и знаками, я понял, что ничего другого, как кричать, - мне и не остается: как назло, весь подъезд будто вымер - никто не входит и не выходит! Представьте себе недоумение подростков в майках «Ария», тусующихся на соседней скамейке, когда у них на глазах с виду приличный молодой человек вдруг начинает вопить: «Кипелов!!! Открой дверь!». Тинэйджеры очень довольны и, заглушая мои призывы, обращенные к Кипелову, принимаются скандировать: «А-ри-я»! «Арию» давай!». Наконец, дверь в подъезде щелкает, приглашая меня проникнуть вовнутрь.

Кипелов частенько любит повторять, что у него образ «лирического героя». Раньше в опереттах это называли более конкретно - «герой-любовник». В жизни Валерий решительно не соответствует своему «героическому имиджу». Никакой патетики! Он располагает к себе именно своей доброжелательностью.

Кипелыч, честное слово, я ничего не буду спрашивать про собаку.

Лучше не Кипелыч, а Кипелович. Хорошо! И на том спасибо.

Давай разберемся с твоим детством, а потом перейдем к более высоким материям.

А что детство? Детство у меня проистекало нормально. Я все больше старался заниматься спортом. Папаша хотел сделать из меня футболиста или хоккеиста - он сам когда-то в футбол играл. Я же родился в Капотне - а там нефтеперерабатывающий завод, и при нем таких команд, наверное, штук девять было. Поэтому все в моем районе были помешаны или на хоккее, или на футболе.

На концертах ты всегда делаешь какие-то странные движения, напоминающие поведение боксера на ринге. Кто-то, Куприянов кажется, даже прозвал тебя «физкультурником». Ты боксом, случайно, не занимался?

Я сам удивляюсь, откуда это у меня. Нет, вынужден тебя огорчить, боксом я никогда не занимался, а на сцене все выходит само собой.

А правда, что Игорь Куприянов - твой двоюродный брат?

Насчет Куприянова - да. Ну, так вот, по поводу моих спортивных увлечений. С хоккеем у меня получалось не очень, а вот футбол… Я конкретно собирался посвятить себя спортивной карьере, пойти в спортивную школу. Но что-то дальше это занятие не пошло. Не знаю, может, из-за плоскостопия, которое у меня обнаружили врачи… Я ограничился тем, что играл за завод. Папаша ездил со мной постоянно во всякие спортивные лагеря, на сборы и практически никогда меня не оставлял. Учил меня, можно сказать, всему, за что я до сих пор очень ему благодарен.

Что-то ты пропустил такой факт своей биографии, как учеба в музыкальной школе.

Правда? Не может такого быть! Да, я действительно пять лет играл на замечательном народном инструменте - баяне. Сначала мне баян не очень нравился, а потом я втянулся и играл уже с большим удовольствием, подбирал на нем разные рок-н-ролльные хиты - «Creedence», «Deep Purple», например… Очень забавно получалось.

Я с нетерпением жду классических признаний в том, какая группа «перевернула» твое мировоззрение. Что это было: «Beatles», «Rolling Stones», «Who»?

He угадал! Да, у меня действительно был такой переломный момент - я услышал «Creedence». До этого все мои невзыскательные музыкальные запросы ограничивались советской эстрадой. Мне нравилась группа «Веселые Ребята» - они иногда хоть «фирму» пели, потом «Песняры»… Но когда я услышал «Creedence», - обрати внимание, именно «Creedence», а не «Beatles» или «Rolling Stones», - я как очумел! На мой взгляд, у «Creedence» была музыка более простая, более доходчивая, шлягерная и… голос! О, я просто очумел!

Слушал, поди, на катушечнике?

Нет, сначала была болгарская пластинка. Первая песня - «Have You Ever Seen The Rain», а дальше «Хамелеон», «Малина» и «Hey, Tonight» - такая вот была пластиночка. Я ее просто заездил! Мне жутко хотелось попробовать себя в этом плане. У нас в Капотне было много дворовых команд, периодически я с ними пытался играть, но кончалось все, как правило, портвейном. А это мне очень не нравилось.

«Ходили слухи, что на наших концертах вербуют людей в секты». Валерий Кипелов про критику, футбол и «зашкварный патриотизм»

Хороший повод почувствовать себя старым: классический состав группы «Ария» перестал существовать 16 лет назад, а через год появилась группа «Кипелов». Сегодня во Дворце спорта музыканты отыграют юбилейный концерт, а накануне Валерий Кипелов поговорил с Onliner.by про запреты на выступления в Беларуси, «зашкварный патриотизм», критику последнего альбома и душевные отношения с футболом.

«Я удивляюсь безграмотности людей»

- Как ваши дела?

Да нормально. Все очень хорошо.

- Как добрались?

Доехали на поезде из Смоленска. Ехали где-то пять часов - посидели, чайку попили, пообщались.

- Вас такие переезды не утомляют?

Нет, абсолютно. Бывают длинные, когда едешь на автобусе часов пять-шесть, - вот тогда да. А так лежишь в поезде, беседуешь с друзьями, чай пьешь. Отлично!

Вы приехали в Минск отметить 15-летие группы «Кипелов». Это повод для фанатов старой доброй «Арии» почувствовать себя старыми.

Мне сложно сказать. Нет, это просто повод еще раз встретиться. Получилось так, что у нас юбилей совпал с выходом нового альбома, и мы решили сделать программу-микс: будем играть достаточно много песен из нового релиза и, пожалуй, лучшие хиты за 15 лет, которые были сделаны в группе «Кипелов». Я себя старым не чувствую, хотя мне в этом году будет уже 60 лет. К нам поклонники приходят - и дети, и бабушки. На самом деле меня это очень радует: у нас такие совершенно разные возрастные группы на выступлениях. Это замечательно.

- Вообще, три альбома за 15 лет - это как-то маловато.

Я понимаю, да. Я часто цитирую Владимира Ильича Ленина: «Лучше меньше, да лучше». Я считаю, что у нас вполне достойные работы. Знаю, что многие критикуют наш последний альбом, предъявляют какие-то претензии к звуку. Я сам люблю объективную критику, но когда это все голословно… По поводу звука я не согласен на самом деле: кому-то нравится, кому-то не очень. Разные подходы.

Вы как-то отмечали, что для русского человека в музыке важны смысловая нагрузка и мелодия. Претензии к «Звездам и крестам» касаются, кроме прочего, и отсутствия ярких, запоминающихся мелодий.

- Да, сопоставимых с хитами «Арии».

Я не согласен. Например, если взять хотя бы ту же песню «Косово поле»… Есть ли такие хиты у «Арии»? Вот такого масштаба? Да, были замечательные песни, я этого не отрицаю. «Игра с огнем»… Там немножко другая идеология, но такой песни, как «Косово поле», точно не было. Это точно. По поводу яркости мелодий мне сложно сказать. Я хочу быть критиком «арийских» альбомов - вот тех, последнего времени. Ну нет там таких хитов! А вообще, тенденция такая: берешь любую современную группу, играющую в похожем стиле, и с каждым годом она теряет яркость. Взять того же Оззи Осборна: отлично записанный альбом, отличная музыка. Но лучшей записью, на мой взгляд, был Ozzmosis 1995 года. Сейчас есть замечательные песни, но они почему-то на ухо не ложатся.

Начинают сравнивать песни «Пророк» и «Ледяной дождь». Там рифф отчасти похож, но песня вообще о другом, мелодика другая, а люди умудряются сравнивать эти две композиции, которые друг к другу никакого отношения не имеют. Меня вот это удивляет. То есть люди безграмотные. А некоторые товарищи начинают к текстам придираться. Даже в «Косовом поле»… Там товарищ один рассуждает про «расцветем цветами». А как же! Цветы-то расцветают, а как по-другому может быть? «Расцвесть» - это старославянское слово, и у Есенина оно использовалось: «Будь же ты вовек благословенно, что пришло процвесть и умереть». Я порой удивляюсь безграмотности людей, которые берутся судить, особенно модные блогеры. Я люблю нормальную критику: мы сами знаем, что получилось, а что не получилось на этом альбоме. Но я считаю, что это не шаг назад, это примерно та же самая ступенька, что и предыдущий альбом. А то, что их мало, я считаю, не так страшно. Мы так пораскинули, что можем играть две-три совершенно разные программы.

- Маргарита Пушкина в одном из интервью сказала так: «Валера скупой на собственное творчество». Как вы думаете, что она имела в виду?

Мне сложно сказать. Я ей как-то говорил, и она даже обиделась на меня: «Себя нужно очень бережно нести, чтобы не расплескать». А Маргарита Анатольевна берется за все сразу. Я все-таки стараюсь что-то одно довести до конца. Я не разбрасываюсь, не люблю какие-то совместные проекты, а если понимаю, что песня не моя, то петь ее не буду. Пушкина иногда предлагает свои тексты, а у нас не так много случаев, когда песни пишутся на готовый текст. «Косово поле» - одна из немногих. Не всегда ее строчки совпадают с нашими возможностями. Она пишет стихи, и это необязательно тексты для песен. У меня тоже есть куча претензий к той же «Окситании» (рок-опера Маргариты Пушкиной и Сергея Скрипникова. - Прим. Onliner.by), но я об этом не говорю. Слава богу, ей это нравится, она в этом купается.

Маргариту интересуют тамплиеры, каркассоны, а мне это малоинтересно - меня волнуют мотивы жизни современного человека, его переживания. Если бы была проведена какая-то параллель с нынешним днем, это было бы интересно. Не мое это на самом деле. Тем более команды вроде «Эпидемии» увлеклись этими сагами, а мне ближе действительность. Поэтому мы с Пушкиной порой не очень хорошо друг друга понимаем. Хотя то, что мы сделали, я считаю, получилось замечательно.

«Шевчук заслуживал стать президентом „Нашествия“ больше, чем Шнуров»

Я к вам с не очень хорошими новостями. В Беларуси существует жесткая цензура концертной деятельности. Давайте вспомним те времена, когда «Арию» не пускали в нашу страну. Я так понимаю, это было из-за песни «Антихрист»?

Не совсем так. Тогда был на самом деле достаточно сложный период: по-моему, речь про 1998 год. Идеологи взяли список и посмотрели названия песен: там на самом деле были «Антихрист», «На службе силы зла». Много-много было таких песен. Понятно, что они смотрят на название и не углубляются в содержание, поэтому это немножко их пугало. Этот этап достаточно быстро прошел. Хотя да, звонили по поводу песни «Антихрист»: ходили слухи, что якобы кто-то вербует на наших концертах людей в сатанинские секты. Это было смешно. Я даже говорил: «Может, батюшку православного пригласить, чтобы он окропил сцену? Какие сатанисты, вы с ума сошли?» Но сколько мы ни приезжали в Беларусь, никогда к нам претензий не было.

- Но песню «Антихрист» вы петь перестали.

Я отказался от нее не потому, что это был чей-то запрет. Просто понял, что это не моя песня. Когда я пел от собственного имени «Имя мне - Антихрист, знак мой - цифра 666»… Потом только до меня дошло, что я делаю. Понятно, что это хеви-метал, дань моде, мистика. Но когда ты на себя вот такое берешь… А потом жизненная практика это подтвердила, хотя «арийцы» и отрицают. В аварию мы попадали с группой Rage, сцена горела в «Горбушке», дирижер в оркестровую яму падал. Куда дальше? Та же самая Пушкина просила то так, то сяк. Я ей сказал: «Рита, я раз и навсегда отказался от этого». Не хочу с этим играть: это очень серьезное дело. К тому же эта песня противоречит моим религиозным убеждениям: я человек православный и от всего этого открестился.

- Сейчас визитная карточка группы «Кипелов» - песня «Я свободен». Вы в 1997 году понимали ее потенциал?

Нет, конечно. Мы ее записали, альбом вышел - кому-то он понравился, кому-то не очень. Мне эта запись чисто технически вообще не понравилась. Материал был неплохой, но не все песни. Мы с Сергеем Мавриным сделали этот проект, но подход был не особо серьезный. Про песню «Я свободен» забыли: в «Арии» ее не исполняли, Маврин сам ее никогда не играл. А спустя какое-то время, когда уже появилась группа «Кипелов», нужен был какой-то материал, потому что группа была больше заточена на гастроли. Мы решили перезаписать песню, сделать аранжировочку чуть потяжелее. С 2003 года у нее началась вторая жизнь: мы отдали ее на радио и вообще не ожидали, что будет такой эффект. Она разошлась, была какая-то премия. Благодаря этой песне у нас был такой подъем.

- Я так понимаю, она и сейчас неплохо вас кормит.

Да. Кстати, мы посмотрели версию белорусской группы Pawa, и мне очень понравилось. Я предложил на этом концерте сыграть «Я свободен» вместе: было бы интересно, если бы они спели на белорусском, а я - на русском. Но ребята не смогли: заняты, работают. Сказали: «Нам очень хотелось бы, но не можем». Надеюсь, что мы еще что-нибудь совместно сделаем.

- С песней «Я свободен» была история, связанная с Сергеем Шнуровым.

Это была банальная история. Просто принесли какой-то документ - якобы для того, чтобы песня из фильма «Бумер» исполнялась на радио. Никаких проблем не было, я подписал какой-то документ - не более того.

- Больше всего вас интересовало, нет ли там нецензурной лексики.

Да, это было главное условие. Я послушал и сказал: «Да, неплохая песня, ради бога». И подписал документы. Потом оказалось, что это саундтрек к фильму.

- Как вы вообще относитесь к творчеству Шнурова?

Я видел его один раз, это было на «Нашествии». Отличное шоу, очень профессионально все сделано. Но мы с ним в каком-то отношении антиподы.

- Вы в прошлом году участвовали в выборах президента «Нашествия» и проиграли тому же Шнурову. Не обидно было?

Нет, абсолютно. Вообще, это смешно, конечно: президент, «Нашествие»… Но они решили в эту игрушку поиграть. Я тогда сказал: «Если есть возможность, отдайте мои голоса Шевчуку. Пусть наши поклонники не обижаются, но реально…» Юре было 60 лет, он заслуживает. Хотя у нас и сильно расходятся политические взгляды, но чисто по-человечески и по-товарищески я считаю, что Шевчук гораздо больше заслуживал быть президентом.

- «Нашествие» критикуют каждый год: вопросы и к лайнапу, и к инфраструктуре, и к политическим мотивам…

По поводу того, что там присутствует какая-то военная техника, - я не вижу в этом никакого милитаризма. Я пришел рассказал там о своей военной службе. Смотрю: пацаны маленькие лазают по этим пушкам. Ничего там страшного, никакой милитаризации нет. Стоит военная техника, иногда появляются летчики и там летают. Мы с ними общались, это пилотажная группа «Русские витязи» - отличные ребята. Оказалось, что у них одна из любимых песен - «Дыхание тьмы», я был очень удивлен этим. Какая-то там политическая подоплека… Я никогда этого не видел: приезжали, играли в свое удовольствие, встречались с нашими поклонниками со всей страны. На «Нашествие» частенько приезжает моя племянница. Единственное, достаточно высокие цены на все, даже на воду.

«Любое хирургическое вмешательство как-то влияет на состояние голоса»

- Во время первых гастролей по Германии вас называли казаками с гитарами. Не обидно было?

Казаками точно не называли. Это, может, кто-то другой такое придумал? Нет, нас называли советскими Iron Maiden.

- А это сравнение вас не задевало?

Нет, абсолютно. Если бы нас называли американским «Ласковым маем», вот это бы задевало. А если мы в чем-то были похожи на Iron Maiden, такую замечательную группу… И потом, я сам знал, что некоторые товарищи в группе очень сильно увлекались творчеством Iron Maiden, и вообще, этот коллектив повлиял на нас. Да, аналогий можно найти много, но сделано это было талантливо. Хотя мне больше нравились другие команды: Оззи Осборн, Judas Priest. Некоторые товарищи в «Арии» даже надевали костюмы такие, были похожи на Адриана Смита.

- В 2012 году вы перенесли операцию на связках. Насколько все было серьезно?

Это было не болезненно, но неприятно. Потом пришлось долгое время молчать. Впервые за 30 лет у нас случилась отмена концерта: мы не выступили в Витебске. А первый после операции концерт случился в Минске во Дворце спорта, хотя мне советовали полгода вообще молчать. Но сами знаете: человек предполагает, а бог располагает. В Минске я, конечно, был не очень в форме после такой неприятной операции. Сейчас кто-то считает, что стало лучше, но я так не думаю: любое хирургическое вмешательство как-то влияет на голос и состояние.

- Есть среди фанатов такое мнение: после операции на связках Кипелов стал не тот.

Я не знаю. Но любая операция не проходит бесследно - это одна из причин, по которой мы так сократили свою гастрольную деятельность. Нужно как-то беречь себя и не насиловать свой голос по возможности. А относительно «Арии» я просто стал петь немножко в другой манере.

Вы любите общественный транспорт. Это как-то не вяжется с образом человека, который исполнял песни «Король дороги», «Герой асфальта» и «Беспечный ангел».

А есть актеры, которые играют пьяниц. Вицин, например. Замечательный комик, вообще непьющий, занимался йогой, а вечно играл каких-то самогонщиков и забулдыг. Это просто роль, не более того. Когда вживаешься в образ, который должен донести, становишься и байкером, и водителем, и летчиком. Это способность человека перевоплощаться.

- Вы вообще когда-нибудь садились за руль?

Садился, но это было недолго. Когда ездил на дачу и времени было много. Даже что-то получалось. А потом как-то вдруг 60 лет, а чайником в таком возрасте быть не очень хочется. По Москве мне проще на репетицию передвигаться в метро: я за 40 минут приезжаю на место. Если бы ехал на машине, это было бы часа полтора-два. А так я ближе к народу, знаю, чем он живет, дыхание его чувствую в метро.

- Вы говорили, что разбираетесь в футболе, наверное, даже лучше, чем в музыке.

Отчасти да.

- Что слышали про белорусский футбол?

Я знаю, что Виктор Гончаренко раньше тренировал БАТЭ. Последний белорусский игрок, про которого я слышал, - это Глеб, он за «Арсенал» играл. При Советском Союзе минское «Динамо» было замечательной командой. Тогда как-то больше информации было о белорусском футболе. А сейчас слышу только про БАТЭ, когда команда играет на международной арене. Это странно. Вроде бы близкие по духу страны, а информации друг о друге очень мало - меня это сильно удивляет. Что касается спорта, я больше знаю про биатлон - там Домрачева.

- Что вы думаете про Гончаренко? Вы бы хотели, что бы он тренировал не «коней», а «мясных»?

Нет, не хотел бы. Я думаю, все, что происходит, к лучшему. Он неплохой тренер, но и у «Спартака» хороший. Я не считаю, что «Спартак» - лидер. Они неплохо играют, но эти резкие сбои и подъемы… И потом, как они проиграли «Атлетику»… Могли лучше сыграть на самом деле.

Вот раньше был «Спартак» или то же минское «Динамо», а теперь игроки мигрируют из клуба в клуб и не чувствуют духа игры. Это все как-то нивелировалось. Наверное, я человек старых взглядов на эти дела, но считаю, что дух потерялся. Все эти легионеры, мне кажется, этого не чувствуют. Нет лидеров, какими раньше в «Спартаке» были Тихонов, Титов.

«С сыном после бани поем русские народные песни»

- Ваш сын сказал, что вы играете в стиле «зашкварный патриотизм».

Ха-ха-ха!

- Как думаете, что он имел в виду?

Это он мне передал слова, это не его мнение было. Я не согласен с этим. Мы делаем музыку не для того, чтобы кому-то понравиться. Это наше личное мнение, мой взгляд на вещи. Если я про Косово поле пою, то делаю это со знанием дела, со страданием. Если мы пишем какие-то песни про блокадный Ленинград, то не для того, чтобы кто-то сказал, что это гимн родине Путина. Это наш личный взгляд на вещи. Что касается войны, у меня оба деда погибли, поэтому меня агитировать не надо. Мы поем о том, что нас реально волнует, а не из конъюнктурных соображений. Как это модно сейчас? Скрепы… Нет, это все ерунда.

Взять наш последний альбом. Там есть замечательная песня «Рожденный летать». Мы встретились с мальчиком-байкером. Он здорово пострадал в аварии, и мама привезла его на коляске на наш концерт. Ему очень хотелось сфотографироваться. Не знаю, что произошло, но он встал и пошел. И вначале песню «Рожденный летать» хотелось написать об этом парне, это уже потом идея трансформировалась. Мы поем тексты, которые нам близки.

- Вам сейчас легко находить общий язык со своими детьми?

Конечно. Причем сын в каких-то вещах даже более радикален, чем я.

- Например?

Вот я увлекаюсь народным творчеством, а он идет еще дальше: его интересует аутентика. Он виолончелист, закончил консерваторию, но освоил гармошку и балалайку. Когда встречаемся на даче, то с удовольствием после бани поем русские народные песни. Наверное, я на него как-то повлиял в свое время. Но в каких-то вещах он более радикален, и мне приходится его осаживать: объяснять, что нужно быть добрее, объективнее. У него прямо белое и черное, и мне это не всегда нравится.

- У ваших детей классическое музыкальное образование. Их можно назвать обеспеченными людьми?

Я бы не сказал. Но они по крайней мере самодостаточны. Я никогда не баловал их, но помощь свою предлагаю. Например, сыну нужно было купить хороший инструмент - понятно, что самому это сделать было бы тяжело. Дочери я часто помогаю: у меня две замечательные внучки, я интересуюсь их жизнью. Они не избалованы и радуются каждой ерунде, которую я могу привезти, даже каким-нибудь дешевеньким серебряным серьгам. Мне это очень нравится, и к себе я вижу такое же отношение: недавно я приболел, и внучки приносили мне мед, варенье. У меня очень хорошие отношения с семьей. Как и с публикой на сцене. Народ все чувствует: если ты к нему с уважением, то к тебе это вдвойне приходит. Так же и с детьми.

- Можете представить, что в Беларуси солист филармонии получает $150 на полной ставке?

Кхм… Вполне. Я могу себе это представить. Я в свое время работал за $50 ночным сторожем, это было не так давно, кстати.

- Это было во времена самого расцвета «Арии». Как так случилось?

Как-то я выжил. Понимаю, что время сейчас другое, деньги тоже совсем другие. Я понимаю, что и у нас, наверное, что-то такое, хотя с деньгами в России получше. Я даже не знаю, как это прокомментировать. Наверное, проблематично жить на такие деньги. Но люди осознанно делают свой выбор. Он же не идут в бизнесмены. Ты должен понимать, что это очень непростой путь. В тот же «арийский» период мы не знали, как содержать семьи во время перестройки. Все сбережения пропали, и вообще непонятно было, как прокормить двоих детей. Как-то выкручивались. Самое главное, что семьи не разрушались и мы даже пытались что-то записывать. Здесь и проверяется человек, насколько он предан своей профессии.

- Если вернуть время назад, вы бы по-прежнему сделали свой выбор в пользу тяжелой музыки?

Да, конечно. Я бы еще попробовал свои силы в классической музыке. Но не знаю, на сколько бы меня там хватило, потому что это даже более серьезное отношение к делу, чем здесь. Хотя и здесь ты постоянно должен быть в форме и подтверждать свое мастерство. Каждый концерт - это проверка. Как и с альбомами: можно было штамповать их каждый год, невзирая на музыку, аранжировки, тексты. Но мы этого не делаем: хочется, чтобы материал был достаточно качественным.

Еще до выхода нового альбома говорилось, что у него имеется четкая концепция. В чем она заключается?

Валерий Кипелов: Она заключается в самом названии, «Жить вопреки» . Первая песня, заглавная, дает настрой всему альбому, а финальная песня «На крутом берегу» , заканчивается теми же словами, «жить вопреки». Весь альбом проникнут этой идеей: жить вопреки обстоятельствам, этому миру, той культуре, которая навязывается...

А каким образом в эту концепцию вписывается «Гламурная птица»?

Валерий Кипелов: Гламурная птица – это не конкретно какая-то птица, а подразумевалась какая-то особа. Вы же знаете, как люди говорят: «Посмотрим, что это за птица!». Я не буду конкретизировать – они сами знают, что из себя представляют. У нас таких много - вагон и маленькая тележка. Это одна из немногих песен, которые бы нам хотелось написать на социальную тему. В ней идет рассказ от имени героини, которая попадает в этот гламурный мир, рассказ о том, что с ней происходит. В песне есть такие строчки: «Так легко поверить в сказку, глянцевый дурман», в которых можно увидеть мысль, что надо жить вопреки всем этим вещам, что надо думать о душе больше, чем о форме, внешнем оформлении. Я часто смотрю телевизор, в отличие от своих коллег по группе и поэтому я вижу много таких передач, которые посвящены в основном внешней стороне. Мало чего говорится о душе, в основном, говорится о том, как человек должен выглядеть, на чем он должен ездить, что он должен носить. Здесь тоже идея такая, что жить надо вопреки этому, не этим человек познается, а тем, что у него внутри и что он после себя оставит – вот это самое главное.

Валерий Кипелов: Я бы не сказал, что что-то изменилось. Как мы занимались коллективным творчеством, так и занимаемся. На первом месте стоит человек, который предложил идею, принес какой-то рифф, а мое дело – сочинить мелодию, если не было припева – сделать припев, иногда какие-то аранжировочные моменты подсказать, какие-то куски целиком мои.

А вокальные мелодии в песнях целиком Ваши?

Валерий Кипелов: Не везде, но в тех песнях, которые написаны в соавторстве – почти во всех. Мне удобнее это делать, так как я вокалист, и я под себя выстраиваю вокальную канву. Музыканты, в основном, делают гармонию, аранжировки, а я занимаюсь тем, что выстраиваю мелодию.

Валерий Кипелов: Примерно по той же схеме, что и музыка. Получилось так, что большинство идей для песен были придуманы мной. Раньше было наоборот: Маргарита Пушкина придумывала, и, даже если что-то было мной предложено, то это все время изменялось ей. А сейчас Рита писала текст, я правил, вносил какие-то свои коррективы, и в процентном соотношении у нас получилось примерно 50 на 50 в большей часть песен.

А в тех песнях, где Ваше соавторство не указано, то…

Валерий Кипелов: То это значит, что почти целиком текст был принят. Были какие-то поправки, но мы посчитали, что они очень незначительные: если какое-то слово не пелось, или мне было неудобно его петь, я его менял на другое. Не более того. Изначальная идея Риты была только в песне «Безумие» . В «Дыхании последней любви» было по-другому: идея была моя, но все воплощение было Пушкиной .

Наверное, и вариантов было множество?

Валерий Кипелов: У нас всегда очень много вариантов текста на песню, и они постоянно меняются. Например, было «Дыхание последней любви» , «Последнее дыхание любви» : то есть, вроде только слова поменяли местами, а смысл очень сильно изменился. Текстов было написано очень много. К сожалению, мы не всё успели сделать на этом альбоме, и несколько песен у нас осталось: есть мелодика, есть аранжировки, все уже записано, но не случилось текста. И наоборот: есть тексты, на которые мы мелодии еще не насочиняли. Поэтому есть такой определенный задел на будущее.

Отсюда вытекает следующий вопрос: у группы КИПЕЛОВ есть песни, музыка которых написана на тексты?

Валерий Кипелов: Нет, пока нет. Просто получилось так, что некоторые тексты – в основном, это были идеи Риты Пушкиной – не нашли своего воплощения на этом альбоме, но сами тексты мне понравились по своей идее, концепции. Рита зачастую дает неиспользованные варианты другим группам, но я попросил этого не делать, потому что мне тексты понравились, и, возможно, мы попробуем. Вот и сейчас, поскольку работа над альбомом закончилась, время теперь есть, можно попробовать себя в новом качестве, то есть, писать музыку на тексты, чего раньше мы себе не позволяли.

Оставшиеся за бортом альбома «Жить вопреки» песни выйдут в течение какого-то времени отдельным синглом или будут включены в следующий альбом?

Валерий Кипелов: Скорее всего, это будет сингл, потому что я уже не буду столько времени ждать, пока мы сочиним все песни, пока все тексты будут написаны, пока мы все это запишем, сведем... Тем более, сейчас ситуация на рынке издающих компаний меняется очень сильно, и поэтому все сложнее и сложнее выпускать с помощью какой-то компании альбом. Возможно, мы будем делать новые песни и сразу выкладывать в интернет, или будем играть их только на концертах. А по истечении времени, возможно, мы решим, что пришло время сделать студийный вариант этих песен.

Песня «На грани» была выпущена два года тому назад синглом. Для нового альбома она была перезаписана или просто пересведена?

Валерий Кипелов: Было кое-что переиграно, потому что музыкантов не очень устраивали акустические гитары. Вокальный трек, в основном, остался тот же. Скрипичные партии, может быть, были переиграны, но, в общем, остался тот же вариант, единственное – был пересведен и перемастерен. Та версия была сделана с Хансеном в Дании, а новая - в Германии.

А чем Вас не удовлетворило сотрудничество с датской студией? Ведь несколько предыдущих релизов были сведены именно у них?

Валерий Кипелов: Меня вполне устраивало, не устраивало больше музыкантов. Якоб Хансен достаточно оперативно работал, что мне нравилось, быстро откликался. А с немецкой студией нам просто предложили другой вариант сотрудничества. Наш друг, барабанщик Майк Террана в свое время нам предлагал различные студии, но и мы сами устроили кастинг различных студий. В итоге, выбор пал на Michael Voss . И еще соотношение «цена-качество»: Майкл достаточно быстро работал и работали мы в режиме онлайн. Мы не могли поехать к нему, чтобы сводить альбом там, потому что он у нас не был полностью готов, и поэтому мы сидели здесь в Москве. Он звонил нам, и мы с ним общались по скайпу, объясняли, что хотелось бы сделать, какие-то определенные пожелания. Поэтому более такая, продвинутая, что ли, работа у нас с ним была.

А есть ли, на Ваш взгляд, в России студии, которые могли бы качественно записать, свести, отмастерить альбом?

Валерий Кипелов: Может быть, и есть, но я о них не знаю. Я знаю по опыту других музыкантов, что многие делали, как мы: записали здесь, а сводили там. АЛИСА , например. Хотелось, конечно, и писаться там, поскольку у них опыта больше в том, как надо изначально записывать звук. У нас уже возникали проблемы здесь: мы записали барабаны, и когда отправили треки туда, нам этот немец, Майкл Фосс , сказал, что банки записаны у нас не очень хорошо, и с тарелками проблем много. Поэтому хотелось бы и записываться там. Я думаю, что в будущем мы наверняка попробуем это сделать. А с чем это связано? Во-первых, там специалисты, а во-вторых, сами студии. У нас студии работают в таком режиме: сегодня пишут попсу, завтра каких-нибудь народников, потом металлистов, потом панков – нет специализации. А на Западе, в основном, студии четко специализированы: есть, например, Finnvox, которая занимается жесткой музыкой, и еще много подобных студий. И у них там заточено все под нашу музыку, то есть, ничего не надо изобретать на имеющемся звуке, чтобы его улучшить. И там есть четкие специалисты, которые понимают, как надо это сделать. У нас, к сожалению, таких нет. Все это касается не только звука, но и оформления.

А как вы познакомились с художником Felipe Machado Franco , который сделал обложку альбома?

Валерий Кипелов: Случайно. Он сам зашел на сайт к нам и предложил свои услуги. Я знаю, что он делал обложку для ICED EARTH , и еще для некоторых известных команд. Поэтому с ним связался наш директор и предложил ему сотрудничество. Он сказал, что с удовольствием и что ему нравится наша группа. Не знал, что у нас есть поклонники в Колумбии. Он достаточно быстро сделал обложку и именно то, что нам, в общем-то, хотелось. Какая-то была новизна в этом, и, как мне показалось, мы ушли от стандартных штампов, которые были присущи нашим художникам. Мне понравилось то, что она необычная. Можно спорить о самой сути этой обложки, но мне понравилась цветовая гамма, идея. Он попытался таким образом отразить идею всего альбома – «Жить вопреки» .

Вы привлекли в этот раз к записи альбома оркестр…

Валерий Кипелов: Да, мы писали с оркестром некоторые песни, не все. Несколько песен мы записали с «Глобалисом»… То, что был записан сингл «На грани» , это был не оркестр, это мы сотрудничали с квартетом Горского. Сейчас мы просто поняли, что нужно побольше инструментов, звучание должно быть погуще, более оркестровым.

А на концертах оркестр, как обычно, будет забит в портостудию, клавишника не будет?

Валерий Кипелов: Да. Это не секрет, что мы возим с собой портостудию, в которую у нас забиты: метроном для барабанщика, клавишные – потому что у нас нет клавишника, оркестровые моменты. Мало того, в каких-то местах у меня там звучат прописанные бэки. Сейчас мы, правда, начали менять эту ситуацию, поскольку у нас запели все музыканты, но пока еще не на том уровне, на котором бы хотелось.

Как Вы думаете, стоит ли на концертах воспроизводить полностью студийное звучание песни?

Валерий Кипелов: Вот представьте себе: если убрать из песни «Я свободен» все клавиши, все оркестровки, оставить только живые инструменты, гитары – она же много потеряет

Конечно, ведь там же основа – клавиши.

Валерий Кипелов:

Я про это и говорю. Поэтому там, где мы можем убрать клавиши, мы это иногда делаем. Бывает, нам приходится играть и без клика, особенно на фестивалях. Там зачастую сложно использовать портостудию: бывает, каналы перепутают, или еще что. Мы ее отключаем, играем, но я понимаю, что это беднее звучит. Там где клавиши принципиальны, мы оставляем, не принципиальны – иногда мы отказываемся от них.

Вы выпускаете новый альбом также в виде виниловой пластинки…

Валерий Кипелов: Она должна дней через десять появиться. Поступило предложение, и я не увидел причин, чтобы отказаться. Мне это интересно, я бы сам с удовольствием послушал на виниле. Мы даже для винила сделали специальное сведение и мастеринг.

То есть, звучание максимально приближено к аналоговому?

Валерий Кипелов: Да. Звук не такой жесткий, не плющили его, там нет компрессии. Там слышна вся прелесть винила.

На какую-либо песню с нового альбома будет сниматься клип или нет?

Валерий Кипелов: Мы думали, да, у нас даже были предварительные переговоры с теми людьми, которые делают клипы. Было предложение с их стороны снять клип на песню «Дыхание последней любви» , что мне очень не хотелось бы делать, поскольку это очень традиционный шаг: сделать клип на лирическую балладу. Опять же здесь упирается все вот во что: где размещать это все? Поскольку понятно, что ни на какие центральные каналы нас и близко не возьмут, остались какие-то региональные каналы: MusicBox, A-One, может быть, хотя говорят, что у них тоже какие-то проблемы существуют. Если раньше у нас были варианты с MTV, МузТВ, то сейчас это совершенно попсовые каналы, там даже и такой рубрики-то нету, формат у них очень сильно изменился. Надо понять, стоит ли это делать. А потом – есть у меня определенное разочарование в плане всех клипов, в съемках которых я когда-либо принимал участие: в составе группы АРИЯ , и позже – в составе группы КИПЕЛОВ . Я не могу назвать ни одного клипа, по большому счету, который мне бы нравился. По-моему, самый лучший клип за всю историю, который мы сняли, это был клип на песню «Дай жару» группы АРИЯ , и то это был просто концертный вариант. И вот это единственное, что меня когда-либо вдохновляло. Все остальное…Были хорошие съемки, как например, на «Я здесь» . На самом деле, мы нашли шикарное место, сняли все, но клип мне не понравился. Когда я увидел воплощение его, я понял, что он совершенно не соответствует песне. Я не люблю снимать так, чтобы клип вообще никак не отражал суть песни. Я знаю, что бывают такие люди, которые стараются снять клип, который ну вообще никакого отношения к песне не имеет. Мне это не нравится. Поэтому я недоволен всеми клипами, поэтому размышляю над тем, стоит ли. Потом опять же - это достаточно дорогостоящий проект, если серьёзно подходить к этому вопросу. Понятно, что он не отобьется: это, в общем-то, рекламный ход. И опять же возникает вопрос: если снять, то где показывать? Поэтому я не вижу смысла никакого. Возможно, мы сделаем это для себя. Но для этого нам надо четко понять: если мы хотим сделать тот клип, который нам нравится, то мы должны найти нужных режиссеров, которые понимали бы поставленные задачи.

А почему вы сменили лейбл с CD-Maximum на Мистерию ?

Валерий Кипелов: Это в какой-то степени зависело от предыдущего договора с концертным агенством «Мельница». Просто у них сейчас такой триумвират, если это можно так назвать: промоутерская компания «Мельница», издающая компания «Мистерия» и “C.A.T.”. И поэтому, когда мы подписали договор о своей концертной деятельности с промоутерской компанией, мы уже фактически подписали договор и с издающей компанией.

То есть, каких-то особых неудовольствий предыдущим договором у вас не было?

Валерий Кипелов:

Понятно, что были свои проблемы. Когда ты подписываешь договор, они всегда возникают. А новый договор подписали два года назад, и сейчас все достаточно сильно изменилось по сравнению с тем временем, когда он был изначально подписан. Опять же свою большую лепту вносит интернет. Музыканты вкладываются, записывают альбом, издающая компания все это выпускает, а потом оказывается, что альбомы тут же появляются в сети. Поэтому – проблемы с продажей альбома. На Западе как-то все решают, хотя там тоже есть свои трудности по этому поводу. Тот, кто бесплатно скачивает, считает, что он вправе это делать, но он забывает о том, что и у музыкантов есть проблемы, что они порой живут за счет издания альбомов. К тому же, чтобы записывать следующие альбомы, нужны достаточно большие вложения. А молодые команды просто не могут себе этого позволить. Мы, в основном, занимаемся сами всем: у нас нет ни продюсеров, ни каких-то людей, которые все это двигали бы финансово. С одной стороны, это здорово: мы совершенно не зависимы ни от кого в этом плане. То есть, над нами нет никакого диктата по поводу музыки, текстов, того, как мы должны выглядеть. Но с другой стороны, есть и определенные проблемы, проблемы финансового порядка. Мы не всегда можем делать то, что хотели бы. Но мы стараемся.

Фотографии взяты с сайта Фан-зона группы «Кипелов»