Разгром непобедимой армады 1588. Непобедимая армада

В них отличились «пираты Елизаветы», самый известный из которых - Фрэнсис Дрейк . Сражения длились 2 недели. Армада не сумела перегруппироваться и ушла к северу, отказавшись от вторжения, причём английский флот следовал за ней на некотором отдалении, идя вдоль восточного побережья Англии. Возвращение в Испанию было трудным: Армада пошла через северную Атлантику , вдоль западного побережья Ирландии . В результате сильных штормов многие суда были выброшены на северное и западное побережье этого острова. В ходе экспедиции было потеряно более 60 кораблей (причём только 7 из них - боевые потери) .

Цель похода Армады

На протяжении десятков лет английские флибустьеры грабили и топили испанские суда. Кроме того, королева Англии Елизавета I поддержала восстание голландцев против испанского владычества . Испанский монарх Филипп II считал своим долгом помочь английским католикам в их борьбе с протестантами . Поэтому на палубах Непобедимой армады было собрано почти 180 священников и духовников. Даже во время вербовки каждый солдат и матрос должен был исповедаться перед священником и причаститься . Религиозные настроения испанского короля и его подданных отражены в словах выдающегося иезуита Педро де Рибаденейры:

«Нас поведет сам Господь Бог, чьё дело и святейшую веру мы защищаем, а с таким Капитаном нам нечего бояться».

Англичане со своей стороны тоже питали надежду на решающую победу, которая открыла бы Англии путь для свободного пользования морем, сломала монополию Испании на торговлю с Новым светом , а также способствовала бы распространению протестантской мысли в Европе .

План похода

Испанский король отдал приказ Армаде подойти к проливу Ла-Манш и объединиться с герцогом Пармским и его 30-тысячной армией, расположенной в голландской провинции Фландрии , которой в то время владела Испания. Эти объединённые силы должны были пересечь Ла-Манш , высадиться в графстве Эссекс , после чего маршем пойти на Лондон . Филипп II рассчитывал на то, что английские католики оставят свою королеву-протестантку и перейдут на его сторону. План испанцев, однако, не был до конца продуман и не учитывал двух важнейших обстоятельств: мощь английского флота и мелководье, не позволившее кораблям подойти к берегу и взять на борт войска герцога Пармcкого.

Возглавить Армаду должен был Альваро де Базан , маркиз Санта-Крус, по праву считавшийся лучшим адмиралом Испаниии. Он был автором идеи и первым ее организатором. По мнению современников, если бы он действительно вел флот, исход кампании мог быть иным. Однако в феврале 1588 года 62-летний дон Альваро умер, и вместо него Филипп назначил Алонсо Переса де Гусмана, герцога Медина-Сидония. Хотя герцог не был искушён в мореходном деле, зато был умелым организатором, сумевшим быстро найти подход к опытным капитанам. Совместными усилиями они создали мощный флот, снабдили его провизией и оснастили всем необходимым. Они тщательно разработали систему сигналов, команд и боевого порядка, объединившую многонациональное войско.

Организация

В состав флота входили около 130 судов, 2 430 орудий, 30 500 человек, из них 18 973 солдата, 8 050 матросов, 2 088 рабов-гребцов, 1 389 офицеров, дворян, священников и врачей. Главные силы флота были разделены на 6 эскадр: «Португалия» (Алонсо Перес де Гусман, герцог Медина-Сидония), «Кастилия» (Диего Флорес де Вальдес), «Бискайя» (Хуан Мартинес де Рекальдо), «Гипускоа» (Мигель де Окендо), «Андалусия» (Педро де Вальдес), «Левант» (Мартин де Бертендона). Армада также включала: 4 неаполитанских галеаса - 635 человек, 50 орудий (Хуго де Монкада), 4 португальских галеры - 320 человек, 20 орудий, множество лёгких судов для разведки и посыльной службы (Антонио де Мендоса) и судов с припасами (Хуан Гомес де Медина).

Запасы продовольствия включали в себя миллионы галет , 600 000 фунтов солёной рыбы и солонины, 400 000 фунтов риса, 300 000 фунтов сыра, 40 000 галлонов оливкового масла, 14 000 бочек вина, 6 000 мешков бобов. Боеприпасы: 500 000 зарядов пороха, 124 000 ядер.

Начало похода

Портрет Алонсо Переса де Гусман, 7-го герцога Медина-Сидония работы неизвестного художника (XVI век)

29 мая 1588 года Армада вышла из лиссабонской гавани. Но шторм загнал её в порт Ла-Корунья , расположенный на северо-западе Испании. Там испанцам пришлось ремонтировать корабли и пополнять запасы провизии. Обеспокоенный недостатком продовольствия и болезнями среди моряков, герцог Медина-Сидония откровенно написал королю, что сомневается в успехе всего предприятия. Но Филипп настаивал, чтобы его адмирал твёрдо придерживался плана. И вот, только через два месяца после выхода из лиссабонской гавани, огромный и неповоротливый флот наконец добрался до Ла-Манша.

Сражения в Ла-Манше

Сражение Непобедимой армады с английским флотом. Картина работы неизвестного художника английской школы (XVI век)

Когда испанский флот приблизился к юго-западному побережью английского графства Плимут, его уже поджидали английские военные корабли. У сторон было одинаковое количество кораблей, отличавшихся по конструкции. Испанский флот состоял из высокобортных судов, с множеством пушек малой дальнобойности. С массивными башнями на носу и корме, они напоминали плавучие крепости, хорошо приспособленные к абордажному бою . Корабли англичан были ниже, но манёвреннее. Кроме того, они были оснащены бо́льшим количеством дальнобойных пушек. Англичане рассчитывали на то, что не будут близко подходить к противнику и уничтожат его на расстоянии.

30 июля Армада была в виду английских берегов, и посты наблюдения оповестили английское командование. Первое столкновение произошло днем 31 июля на меридиане Плимута . Лорд-адмирал послал свой личный пинас к центру испанского флота, сделать вызов испанскому флагману. «Флагманом» оказался La Rata Santa Maria Encoronada , галеон Алонсо де Левиа. Тем не менее, первый выстрел был сделан, и Медина Сидония на San Martin поднял адмиральский штандарт, во избежание дальнейших ошибок.

Учитывая бо́льшую манёвренность и артиллерийскую мощь английского флота, испанский адмирал для лучшей защиты расположил свой флот полумесяцем, поставив по краям самые сильные военные корабли с дальнобойной артиллерией. Кроме того, ближе к противнику он выставил «авангард» (фактически арьергард) из самых лучших кораблей под командованием Рекальде, которому отвел роль «пожарной команды». С какой бы стороны ни подошёл противник, этот отряд мог развернуться и отразить атаку. От остального флота требовалось держать строй и не терять взаимной поддержки.

Пользуясь преимуществом в маневре, англичане с самого начала вышли Армаде на ветер . С этой выгодной позиции они могли атаковать или уклоняться по желанию. При преобладавших западных ветрах это означало, что они преследовали Армаду по мере ее движения Ла-Маншем, беспокоя ее атаками. Однако разорвать оборонительный порядок испанцев долго не удавалось.

На всём протяжении Ла-Манша оба флота вели перестрелку и провели несколько небольших сражений. За Плимутом последовали стычки при Старт-пойнт (1 августа), Портленд-билл (2 августа) и острове Уайт (3−4 августа). Занятая испанцами оборонительная позиция оправдала себя: англичанам с помощью дальнобойного оружия так и не удалось потопить ни одного испанского корабля. Однако сильно поврежденный Nuestra Señora del Rosario выпал из строя и 1 августа был захвачен Дрейком. Подобным же образом, испанцы покинули обездвиженный San Salvador , и к вечеру 2 августа его захватила эскадра Хокинса . Английские капитаны решили во что бы то ни стало нарушить боевой порядок врага и приблизиться к нему на расстояние выстрела. Это им удалось только 7 августа при Кале.

Медина-Сидония не уклонялся от приказов командования и направил Армаду навстречу герцогу Пармскому и его войскам. Ожидая ответа от герцога Пармского, Медина-Сидония приказал флоту встать на якорь у Кале , возле побережья Франции. Воспользовавшись уязвимым положением стоявших на якоре испанских кораблей, англичане ночью направили к Армаде восемь брандеров - подожжённых судов с горючими материалами и взрывчаткой. Большинство испанских капитанов рубили якоря и лихорадочно пытались уйти от опасности. Затем мощный ветер и сильное течение понесли их на север. Вернуться к месту рандеву с герцогом Пармой они уже не могли.

Следующим днём на рассвете состоялся решающий бой . Англичане с близкого расстояния обстреливали испанские корабли. По крайней мере три были уничтожены, и многие корабли получили повреждения. Поскольку у испанцев не хватало боеприпасов, они оказались беспомощными перед лицом противника.

Из-за сильного шторма англичане приостановили свою атаку. Утром следующего дня Армада, у которой истощались боеприпасы, снова выстроилась в виде полумесяца и приготовилась к сражению. Не успели англичане открыть огонь, как сильный ветер и морское течение понесли испанские корабли на песчаные берега голландской провинции Зеландия . Казалось, катастрофа неизбежна. Однако ветер изменил направление и погнал Армаду на север, подальше от опасных берегов. Обратный путь в Кале преграждал английский флот, а ветры продолжали нести побитые испанские корабли на север. Герцогу Медина-Сидония ничего не оставалось, как прекратить кампанию, чтобы спасти побольше кораблей и людей. Он решил вернуться в Испанию кружным путём, обогнув Шотландию и Ирландию.

Штормы и крушения

Возвращение домой Армады также было непростым. Продовольствие кончалось, бочки протекали, воды не хватало. В ходе боёв с англичанами многие корабли получили серьёзные повреждения и еле держались на плаву. У северо-западных берегов Ирландии флот попал в сильный двухнедельный шторм, во время которого многие суда пропали без вести или разбились о скалы.

В итоге, 23 сентября первые корабли Армады после долгих мытарств достигли Сантандера на севере Испании. Домой вернулось всего лишь около 60 (из 130) кораблей; потери в людях оценивались от 1/3 до 3/4 численности экипажей. Тысячи человек утонули. Многие скончались от ран и болезней по пути домой. Даже для тех, кто всё-таки смог вернуться на родную землю, испытания не закончились. В книге «Поражение Непобедимой армады» говорится, что, уже встав на якорь в испанском порту, «экипажи нескольких кораблей буквально умирали от голода из-за того, что у них совсем не было еды». В той же книге сказано, что в испанском порту Лоредо один корабль сел на мель, «поскольку у выживших матросов не было сил, чтобы спустить паруса и бросить якорь».

Значение

Испания понесла тяжёлые потери. Однако это не привело к немедленному крушению испанского морского могущества: в целом 90-е годы XVI века прошли под знаком успешной защиты Испанией, казалось бы, пошатнувшихся позиций. Попытка англичан организовать «симметричный ответ», отправив к берегам Испании собственную «Армаду» , завершилась сокрушительным поражением (1589), а через два года испанский флот нанёс английскому несколько поражений в Атлантическом океане, правда, не компенсировавших гибели Непобедимой армады. Испанцы извлекли урок из неудачи Армады, отказавшись от тяжёлых, неповоротливых кораблей в пользу более лёгких судов, оснащённых дальнобойными орудиями.

Тем не менее, неудача Армады похоронила надежды на реставрацию католицизма в Англии и вовлечение последней в той или иной форме в орбиту внешней политики Испанской империи, что означало также ухудшение позиций испанцев в Нидерландах. Для Англии поражение Армады стало первым шагом на пути к будущему статусу «владычицы морей». В глазах протестантов это событие, положившее предел экспансии католической империи Габсбургов, было проявлением воли Божьей (

Летом 1588 года Испания построила огромный флот, назвала его Непобедимой армадой и отправила к берегам Англии. Англичане пустили армаду ко дну, испанской гегемонии в мире пришел конец, а Британия стала именоваться «владычицей морей»…
Так представлено это событие в исторической литературе. На самом деле разгром Непобедимой армады – исторический миф…

Разгром Непобедимой армады – исторический миф

Испания в то время во главе с королем Филиппом II была громадной державой, включавшей в себя Южную Италию, Нидерланды, части Франции, Португалию и обширные территории в Африке, Индии, на Филиппинах, в Южной и Центральной Америке.

Король Испании Филипп II

Говорили, что «во владениях испанского короля никогда не заходит солнце». Численность населения Испании составляла более восьми миллионов человек. Ее армия считалась лучшей в мире, флот – непобедимым. Из Перу и Мексики шли суда, груженные золотом, а из Индии – караваны с пряностями. И вот Англия решила оторвать кусок от этого «пирога».

В 1498 году Колумб уже расценивал Англию как морскую державу и предлагал королю Генриху VII организовать западную экспедицию в поисках Индии. Король отказал, и скоро ему пришлось пожалеть о своем решении.

Вслед за Колумбом англичане отправили свою экспедицию, открывшую Ньюфаундленд, но пушнина и древесина Северной Америки англичан не вдохновили. Все жаждали золота.

Грабеж как средство пополнения казны

Вступившей на английский престол в 1558 году Елизавете I достались пустая казна и долги. И тогда она дала негласное разрешение грабить испанские суда и поселения в Вест-Индии. По всей Англии организовывались акционерные общества.

Пайщики снаряжали судно, нанимали команду головорезов, и корабль отправлялся в путь. А Елизавета I все это время занималась, выражаясь современным сленгом, крышеванием, на все письма «возлюбленного брата Филиппа» отвечая: «Виновные будут найдены и наказаны!» − но никого не находила и не наказывала.

Сэр Фрэнсис Дрейк — английский мореплаватель, корсар, вице-адмирал

В 1577 году королева решила поставить грабеж Испании на государственную основу, снарядив экспедицию и отправив ее «открывать новые земли». Во главе экспедиции стоял Фрэнсис Дрейк, имевший славу разбойника с большой дороги.

Дрейк посетил испанские порты в Перу и привез добычу на 500 000 фунтов, что в полтора раза превышало годовой доход страны. Филипп II потребовал выдачи пирата – а Елизавета I посвятила Дрейка в рыцари.

Доходы Филиппа падали, а Елизаветы росли. Только в 1582 году Испания была ограблена английскими приватирами на 1 900 000 дукатов!

Вдобавок Елизавета I поддержала восстание Нидерландов против испанского владычества, отправив туда в 1585 году воинский контингент из 5000 пехотинцев и 1000 кавалеристов.

Королева Британии Елизавета

Вмешательство Британии в свои дела Филипп воспринимал как бунт вассалов: после четырехлетнего брака с королевой Англии Марией I (старшей сестрой Елизаветы) формально Филипп мог претендовать на трон Туманного Альбиона.

Советники нашептывали королю, что угнетаемые в протестантской Англии католики будут счастливы увидеть на престоле верного служителя Католической церкви.

Во главе армады

Идею организации военной экспедиции с целью завоевания Англии предложил Филиппу в 1583 году боевой адмирал маркиз Санта-Круc. Монарху идея понравилась, и он назначил маркиза ответственным за подготовку операции.

Все это время англичане мешали подготовке экспедиции: перехватывали и топили корабли с грузами, организовывали акции саботажа.

Адмирал маркиз Санта-Круc.

В 1587 году Дрейк совершил налет на порт Кадис, где разграбил и сжег провиантские склады для строящегося флота. Пять лет Санта-Крус работал, чтобы выполнить волю короля. В феврале 1588 года маркиз умер, и армада осталась без командира.

Король назначил на место умершего маркиза герцога Медина-Сидония, своего кузена, человека совсем не военного.

Герцог умолял короля отменить назначения, но тот был непоколебим. Боевой флот повел человек, над чьими военными «успехами» упражнялся в остроумии Сервантес.

Casus belli

Официальным поводом для отправки эскадры стало полученное испанцами известие о казни в Англии шотландской королевы Марии Стюарт. Справедливости ради надо сказать, что Мария не была невинной жертвой. Она неоднократно оказывалась в центре заговоров с целью свержения и убийства Елизаветы I.

В январе 1587 года был раскрыт очередной заговор. Мария предстала перед судом, были предъявлены изобличающие ее письма, и Елизавета «со слезами на глазах» подписала смертный приговор.

Мария Стюарт идет на эшафот. Ее казнь послужила формальным поводом к вторжению.

Казнь «праведной католички» вызвала бурю возмущения в Испании. Филипп решил, что пора приступать к решительным действиям. Срочно вспомнили об угнетаемых в Англии католиках, которых надо спасать. 29 мая 1588 года матросам и офицерам эскадры отпустили грехи, и под звон колоколов Непобедимая армада покинула Лиссабон.

Это была действительно армада: более 130 судов, из них половина боевые, 2430 орудий, около 19 000 солдат, почти 1400 офицеров, матросы, священники, лекари − всего 30 500 человек.

Кроме того, испанцы рассчитывали воссоединиться с воевавшей во Фландрии армией герцога Пармского – еще 30 000 человек. Моряки собирались высадиться в Эссексе и, опираясь на поддержку местных католиков, двинуться на Лондон. Угроза вторжения была более чем реальна.

В Англии, узнав об отплытии армады, срочно принялись формировать ополчение и строить новые суда. К лету был готов флот из 100 кораблей. 29 июля с берегов Корнуолла англичане увидели армаду.

Морские сражения

31 июля под Плимутом испанцы понесли первые потери: «Розарио» столкнулся с «Санта-Каталиной» и остался без мачты, на «Сан-Сальвадоре» вспыхнул пожар. Медина-Сидония приказал бросить ставшие обузой поврежденные суда. 1 августа англичане захватили их и отпраздновали первую победу.

Следующие четыре дня прошли в стычках, в ходе которых ни одна из сторон не потеряла ни одного корабля. 8 августа два флота встретились близ Гравелина.

«Сражение Непобедимой армады с английским флотом». Неизвестный британский художник (XVI век)

Сражение начали англичане. Развернувшись в боевой порядок, они открыли артиллерийский огонь. Испанцы вяло отвечали. Медина-Сидония имел четкие инструкции от короля избегать боя: цель похода – десант, а не уничтожение английского флота.

Сражение продолжалось более девяти часов. Два корабля англичане пустили на дно, четыре поврежденных испанских судна сели на мель, были оставлены командами и впоследствии захвачены англичанами и голландцами.

И хотя англичане не потеряли ни одного корабля, общее мнение о сражении выразил один из офицеров королевского флота: «Столько пороха потратили, и все впустую».

А потом поднялся сильный ветер и стал отгонять армаду от берега. Поскольку от герцога Пармского никаких известий не было, Медина-Сидония принял решение отступить и двинуться на север, намереваясь обогнуть Шотландию. Когда армада ушла, на берег вышла армия герцога Пармского. Она опоздала буквально на несколько дней…

Путь домой

Возвращение испанского флота было ужасным. Суда требовали ремонта, не хватало воды и продовольствия, у моряков не было карт этих районов. У северо-западных берегов Ирландии армада попала в сильнейший двухнедельный шторм. Здесь и состоялся ее разгром.

В Испанию вернулись 60 судов из 130 и около 10 000 человек. Это был действительно разгром, только англичане не имели к этому никакого отношения.

В 1588 году англичане честно признавались: «Господь спас Англию» − и не приписывали себе лишнего. Отдышавшись и оценив подарок, они стали срочно готовить ответный визит и к 1589 году снарядили свою армаду из 150 кораблей.

Конец английской армады был такой же, как у испанской, только в этот раз обошлось без Божьего участия. Испанцы, усвоив урок неудачного похода, вместо огромных неповоротливых кораблей стали строить небольшие маневренные суда и оснастили их дальнобойной артиллерией.

Обновленный испанский флот отбил нападение англичан. А через два года испанцы нанесли англичанам несколько серьезных поражений. Действительно «владычицей морей» Британия стала только через 150 лет.

Нужны ли исторические мифы?

У каждого народа есть свои исторические мифы. Французы каждый год празднуют День взятия Бастилии, хотя ее штурм – такая же сказка, как штурм большевиками Зимнего в 1917 году.

Англичане приравнивают сражение при Эль-Аламейне к Сталинградской битве, хотя по масштабам это все равно что приравнять слона к кролику. Для воспитания гражданственности и патриотизма просто необходимы подходящие примеры. Если таких нет – их выдумывают.

А испанский десант в Англии все-таки состоялся! В 1595 году 400 бывших участников трагического похода высадились в Корнуолле. Местное ополчение разбежалось. Чужеземцев встретили 12 солдат во главе с командиром, они вступили в бой и все погибли. Испанцы на поле боя отслужили католическую мессу и пообещали, что в следующий раз на этом месте будет заложен храм.

Клим ПОДКОВА

Летом 1588 года Испания построила огромный флот, назвала его Непобедимой армадой и отправила к берегам Англии. Англичане пустили армаду ко дну, испанской гегемонии в мире пришел конец, а Британия стала именоваться «владычицей морей»…
Так представлено это событие в исторической литературе. На самом деле разгром Непобедимой армады - исторический миф.

XVI век: Англия против Испании

Разгром Непобедимой армады - исторический миф

Испания в то время во главе с королем Филиппом II была громадной державой, включавшей в себя Южную Италию, Нидерланды, части Франции, Португалию и обширные территории в Африке, Индии, на Филиппинах, в Южной и Центральной Америке. Говорили, что «во владениях испанского короля никогда не заходит солнце». Численность населения Испании составляла более восьми миллионов человек. Ее армия считалась лучшей в мире, флот - непобедимым. Из Перу и Мексики шли суда, груженные золотом, а из Индии - караваны с пряностями. И вот Англия решила оторвать кусок от этого «пирога».

В 1498 году Колумб уже расценивал Англию как морскую державу и предлагал королю Генриху VII организовать западную экспедицию в поисках Индии. Король отказал, и скоро ему пришлось пожалеть о своем решении. Вслед за Колумбом англичане отправили свою экспедицию, открывшую Ньюфаундленд, но пушнина и древесина Северной Америки англичан не вдохновили. Все жаждали золота.

Грабеж как средство пополнения казны

Королева Британии Елизавета

Вступившей на английский престол в 1558 году Елизавете I достались пустая казна и долги. И тогда она дала негласное разрешение грабить испанские суда и поселения в Вест-Индии. По всей Англии организовывались акционерные общества. Пайщики снаряжали судно, нанимали команду головорезов, и корабль отправлялся в путь. А Елизавета I все это время занималась, выражаясь современным сленгом, крышеванием, на все письма «возлюбленного брата Филиппа» отвечая: «Виновные будут найдены и наказаны!» − но никого не находила и не наказывала.

В 1577 году королева решила поставить грабеж Испании на государственную основу, снарядив экспедицию и отправив ее «открывать новые земли». Во главе экспедиции стоял Фрэнсис Дрейк, имевший славу разбойника с большой дороги. Дрейк посетил испанские порты в Перу и привез добычу на 500 000 фунтов, что в полтора раза превышало годовой доход страны. Филипп II потребовал выдачи пирата - а Елизавета I посвятила Дрейка в рыцари.

Доходы Филиппа падали, а Елизаветы росли. Только в 1582 году Испания была ограблена английскими приватирами на 1 900 000 дукатов!

Вдобавок Елизавета I поддержала восстание Нидерландов против испанского владычества, отправив туда в 1585 году воинский контингент из 5000 пехотинцев и 1000 кавалеристов.

Вмешательство Британии в свои дела Филипп воспринимал как бунт вассалов: после четырехлетнего брака с королевой Англии Марией I (старшей сестрой Елизаветы) формально Филипп мог претендовать на трон Туманного Альбиона. Советники нашептывали королю, что угнетаемые в протестантской Англии католики будут счастливы увидеть на престоле верного служителя Католической церкви.

Во главе армады

Идею организации военной экспедиции с целью завоевания Англии предложил Филиппу в 1583 году боевой адмирал маркиз Санта-Круc. Монарху идея понравилась, и он назначил маркиза ответственным за подготовку операции.

Все это время англичане мешали подготовке экспедиции: перехватывали и топили корабли с грузами, организовывали акции саботажа.

В 1587 году Дрейк совершил налет на порт Кадис, где разграбил и сжег провиантские склады для строящегося флота. Пять лет Санта-Крус работал, чтобы выполнить волю короля. В феврале 1588 года маркиз умер, и армада осталась без командира.

Король назначил на место умершего маркиза герцога Медина-Сидония, своего кузена, человека совсем не военного.

Герцог умолял короля отменить назначения, но тот был непоколебим. Боевой флот повел человек, над чьими военными «успехами» упражнялся в остроумии Сервантес.

Casus belli

Официальным поводом для отправки эскадры стало полученное испанцами известие о казни в Англии шотландской королевы Марии Стюарт. Справедливости ради надо сказать, что Мария не была невинной жертвой. Она неоднократно оказывалась в центре заговоров с целью свержения и убийства Елизаветы I. В январе 1587 года был раскрыт очередной заговор. Мария предстала перед судом, были предъявлены изобличающие ее письма, и Елизавета «со слезами на глазах» подписала смертный приговор.

Казнь «праведной католички» вызвала бурю возмущения в Испании. Филипп решил, что пора приступать к решительным действиям. Срочно вспомнили об угнетаемых в Англии католиках, которых надо спасать. 29 мая 1588 года матросам и офицерам эскадры отпустили грехи, и под звон колоколов Непобедимая армада покинула Лиссабон.

Это была действительно армада: более 130 судов, из них половина боевые, 2430 орудий, около 19 000 солдат, почти 1400 офицеров, матросы, священники, лекари − всего 30 500 человек. Кроме того, испанцы рассчитывали воссоединиться с воевавшей во Фландрии армией герцога Пармского - еще 30 000 человек. Моряки собирались высадиться в Эссексе и, опираясь на поддержку местных католиков, двинуться на Лондон. Угроза вторжения была более чем реальна.

В Англии, узнав об отплытии армады, срочно принялись формировать ополчение и строить новые суда. К лету был готов флот из 100 кораблей. 29 июля с берегов Корнуолла англичане увидели армаду.

Морские сражения

Мария Стюарт идет на эшафот. Ее казнь послужила формальным поводом к вторжению

31 июля под Плимутом испанцы понесли первые потери: «Розарио» столкнулся с «Санта-Каталиной» и остался без мачты, на «Сан-Сальвадоре» вспыхнул пожар. Медина-Сидония приказал бросить ставшие обузой поврежденные суда. 1 августа англичане захватили их и отпраздновали первую победу. Следующие четыре дня прошли в стычках, в ходе которых ни одна из сторон не потеряла ни одного корабля. 8 августа два флота встретились близ Гравелина.

Сражение начали англичане. Развернувшись в боевой порядок, они открыли артиллерийский огонь. Испанцы вяло отвечали. Медина-Сидония имел четкие инструкции от короля избегать боя: цель похода - десант, а не уничтожение английского флота. Сражение продолжалось более девяти часов. Два корабля англичане пустили на дно, четыре поврежденных испанских судна сели на мель, были оставлены командами и впоследствии захвачены англичанами и голландцами. И хотя англичане не потеряли ни одного корабля, общее мнение о сражении выразил один из офицеров королевского флота: «Столько пороха потратили, и все впустую».

А потом поднялся сильный ветер и стал отгонять армаду от берега. Поскольку от герцога Пармского никаких известий не было, Медина-Сидония принял решение отступить и двинуться на север, намереваясь обогнуть Шотландию. Когда армада ушла, на берег вышла армия герцога Пармского. Она опоздала буквально на несколько дней.

Путь домой

«Сражение Непобедимой армады с английским флотом». Неизвестный британский художник (XVI век)

Возвращение испанского флота было ужасным. Суда требовали ремонта, не хватало воды и продовольствия, у моряков не было карт этих районов. У северо-западных берегов Ирландии армада попала в сильнейший двухнедельный шторм. Здесь и состоялся ее разгром. В Испанию вернулись 60 судов из 130 и около 10 000 человек. Это был действительно разгром, только англичане не имели к этому никакого отношения.

В 1588 году англичане честно признавались: «Господь спас Англию» − и не приписывали себе лишнего. Отдышавшись и оценив подарок, они стали срочно готовить ответный визит и к 1589 году снарядили свою армаду из 150 кораблей. Конец английской армады был такой же, как у испанской, только в этот раз обошлось без Божьего участия. Испанцы, усвоив урок неудачного похода, вместо огромных неповоротливых кораблей стали строить небольшие маневренные суда и оснастили их дальнобойной артиллерией. Обновленный испанский флот отбил нападение англичан. А через два года испанцы нанесли англичанам несколько серьезных поражений. Действительно «владычицей морей» Британия стала только через 150 лет.

Нужны ли исторические мифы?

У каждого народа есть свои исторические мифы. Французы каждый год празднуют День взятия Бастилии, хотя ее штурм - такая же сказка, как штурм большевиками Зимнего в 1917 году. Англичане приравнивают сражение при Эль-Аламейне к Сталинградской битве, хотя по масштабам это все равно что приравнять слона к кролику. Для воспитания гражданственности и патриотизма просто необходимы подходящие примеры. Если таких нет - их выдумывают.

А испанский десант в Англии все-таки состоялся! В 1595 году 400 бывших участников трагического похода высадились в Корнуолле. Местное ополчение разбежалось. Чужеземцев встретили 12 солдат во главе с командиром, они вступили в бой и все погибли. Испанцы на поле боя отслужили католическую мессу и пообещали, что в следующий раз на этом месте будет заложен храм.

Разгром испанской непобедимой Армады (1588 г.)

В тот незабываемый год, когда темные тучи собрались вокруг нашего побережья, вся Европа замерла в испуге и тревоге, ожидая, чем закончится этот великий поворот в человеческой политике. Что ловкая политика Рима, мощь державы Филиппа II и гений Фарнезе встретит в ответ со стороны королевы-островитянки с ее Дрейками, Сесилами в той великой борьбе протестантской веры под знаменами англичан?

Во второй половине дня 19 июля 1588 г. в Боулинг-Грин в Плимуте собралась группа английских флотоводцев. Подобного собрания имен не знали ни прежние, ни последующие времена даже здесь, на месте сбора, куда зачастую съезжались самые именитые герои британского флота. Среди присутствующих был Фрэнсис Дрейк, первый английский мореплаватель, совершивший кругосветное плавание (спасаясь от испанцев, которые могли перехватить этого пирата. – Ред. ), гроза и ужас всего испанского побережья от Старого до Нового Света (там, где не было достаточных сил, где были – испанцы Дрейка били. – Ред. ). Здесь был и Джон Хокинс, суровый ветеран многих великих походов по морям Африки и Америки, участник многих отчаянных битв (такой же бандит, наставник Дрейка. – Ред. ). Мартин Фробишер, один из первых исследователей морей Арктики в поисках Северо-Западного прохода, который по сию пору ищут храбрейшие английские моряки. (Не только английские. Впервые пройден в направлении с востока на запад в 1903-1906 гг. норвежской экспедицией Р. Амундсена на судне «Йоа», с запада на восток – канадским судном «Сент-Рок» в 1940-1942 гг. – Ред. ) Лорд-адмирал Англии Говард Эффингем, готовый пожертвовать всем ради блага своей страны. Недавно он осмелился не выполнить приказ о разоружении части флота, несмотря на то что он исходил от самой королевы, которая получила преувеличенно оптимистичное донесение об отходе потрепанного штормом вражеского флота. Лорд Говард (которого современники описывают как человека большого ума и отчаянной храбрости, знатока морского дела, осторожного и предусмотрительного, пользующегося большим уважением моряков) решил подвергнуть себя угрозе вызвать гнев ее величества, но на свой страх и риск оставить корабли в строю. Для него большей заботой было избавить Англию от угрозы ее безопасности.

Еще один большой мореплаватель времен Елизаветы Уолтер Роли (Ралей) (в основном «плавал» в покоях королевы, будучи ее фаворитом. После смерти Елизаветы казнен за злоупотребления. – Ред. ) в то время получил задачу отправиться в Корнуолл, где должен был набрать и вооружить сухопутную армию. Но поскольку и он присутствовал на собрании морских командиров в Плимуте, то воспользовался этой возможностью для того, чтобы проконсультироваться с лорд-адмиралом и другими офицерами английского флота, собравшимися в этом порту. Помимо уже названных флотских командиров, на совещании присутствовало множество других храбрых и опытных офицеров. С истинно флотским весельем они пользовались этой временной передышкой от служебных будней. В гавани стоял английский флот, с которым они только что вернулись из Ла-Коруньи, где пытались добыть правдивую информацию о действительном состоянии и намерениях вражеской Армады. Лорд Говард считал, что, хотя вражеские силы и были ослаблены сильным штормом, все еще оставались значительными. Опасаясь того, что они атакуют побережье Англии в его отсутствие, он вместе с флотом поспешил обратно на побережье Девоншира. Адмирал определил местом стоянки Плимут, где ожидал вестей о приближении испанских кораблей.

Дрейк и другие высшие командиры флота играли в шары, когда вдалеке показался небольшой военный корабль, на всех парусах несшийся в бухту Плимута. Его командир спешно ступил на берег и стал искать глазами место сбора английских адмиралов и капитанов. Офицера звали Флеминг, и он был капитаном шотландского капера. Он рассказал другим офицерам, что в то утро видел испанскую Армаду у берегов Корнуолла. Эта важная информация встретила всплеск эмоций у всех моряков. Они поспешили к берегу, выкрикивая свои шлюпки. Один Дрейк оставался спокойным. Он холодным тоном остановил своих коллег и предложил им доиграть матч. По его словам, у них было в запасе много времени, чтобы успеть и закончить игру, и разгромить испанцев. Самый захватывающий матч в шары был закончен с ожидаемым результатом. Дрейк и его товарищи загоняли последние шары с тем же тщательно взвешенным хладнокровием, с которым они обычно заряжали орудия на своих кораблях. Первая победа была одержана, после чего все отправились на корабли готовиться к бою. Приготовления велись столь же спокойно и хладнокровно, как если бы капитанам предстояла лишь очередная партия в Боулинг-Грин.

В это же время по всем городам и поселкам Англии были направлены курьеры, чтобы предупредить жителей о том, что враг наконец появился. Использовалась и система специальных сигналов. В каждом порту сразу же приступили к подготовке кораблей и наземных войск. Во всех городах стали срочно собирать солдат и лошадей.

Но самым надежным средством обороны англичан, как всегда, был флот. После сложного маневра в гавани Плимута лорд-адмирал отдал команду двигаться на запад, навстречу Армаде. Вскоре моряки получили предупреждение от корнуоллских рыбаков о том, что враг приближается. Сигналы были переданы и из самого Корнуолла.

В настоящее время (т. е. середина XIX в. – Ред. ) Англия настолько сильна, а силы Испании настолько незначительны, что без некоторой доли воображения было бы сложно даже представить себе, что мощь и амбиции этой страны могли бы угрожать Англии. Поэтому в наши дни нам трудно оценить, насколько серьезным для мировой истории было противостояние тех времен. Тогда наша страна еще не была мощной колониальной империей. Еще не была завоевана Индия, а поселения в Северной Америке только начали там появляться после недавних походов Роли и Гилберта. (Эти первые английские поселения либо вымерли от голода (поскольку поселенцы, в основном отбросы общества, не хотели и не умели работать), либо были перебиты индейцами (было за что). – Ред. ) Шотландия была отдельным королевством, а Ирландия была еще большим гнездом раздоров и мятежей (несмотря на английский геноцид. – Ред. ), чем в более поздний период. Вступив на престол, королева Елизавета получила страну, обремененную долгами, население которой было разобщенным. Относительно недавно была проиграна Столетняя война, в результате которой Англия потеряла свои последние владения во Франции. Кроме того, у Елизаветы была опасная соперница, притязания которой поддерживали все романские католические державы (Мария Стюарт, которая в 1587 г. была обезглавлена в Лондоне. – Ред. ). Даже некоторые из ее подданных, охваченные религиозной нетерпимостью, считали, что она узурпировала власть, и не признавали права Елизаветы на королевский трон. За годы своего правления, предшествовавшие попытке испанского вторжения в 1588 г., Елизавете удалось оживить торговлю, воодушевить и сплотить нацию. Но считалось сомнительным, что имевшиеся в ее распоряжении ресурсы позволяли ей бороться с колоссальной мощью державы Филиппа II. К тому же у Англии не было союзников за рубежом, кроме голландцев, которые сами вели упорную и, казалось, бесполезную борьбу против Испании за независимость.

В то же время Филипп II обладал абсолютной властью в империи, которая настолько превосходила своих противников в ресурсах, мощи армии и флота, что его планы сделать империю единоличным хозяином в мире представлялись вполне реальными. И Филипп обладал как достаточными амбициями, чтобы вынашивать такие планы, так и энергией и средствами для их воплощения. Со времен падения Римской империи в мире не было такой мощной державы, как империя Филиппа. В Средние века самые крупные королевства Европы постепенно преодолевали хаос феодальных междоусобиц. И хотя они вели между собой бесконечные жестокие войны и некоторые монархи на какое-то время сумели стать грозными завоевателями, никому из них так и не удалось построить долговременную эффективную государственную структуру, обеспечивающую сохранение их обширных владений. После укрепления своих владений короли на какое-то время вступали в союзы между собой против общих соперников. В первой половине XVI века уже сложилась система баланса интересов европейских государств. Но во времена правления Филиппа II Франция настолько ослабла в гражданских войнах, что испанскому монарху нечего было опасаться давнего соперника, который долгое время служил сдерживающим фактором для его отца, императора Карла V. В Германии, Италии и Польше у Филиппа были преданные друзья и союзники. А его соперники в этих странах были ослаблены и разобщены. В борьбе с Турцией Филиппу II удалось одержать ряд блестящих побед. Поэтому в Европе, как ему казалось, не было противоборствующей силы, способной остановить его завоевания, которой следовало опасаться. Когда Филипп II вступил на трон, Испания находилась в зените своего могущества. Еще не были забыты отвага и моральный дух, которые народы Арагона и Кастилии сумели воспитать в себе за столетия освободительной войны против мавров (718-1492 гг.). Хотя Карл V покончил со свободами в Испании, это произошло так недавно, что еще не успело оказать существенное негативное влияние во время царствования Филиппа II. Нацию невозможно полностью подавить в течение жизни одного поколения. Испанский народ при Карле V и Филиппе II подтвердил справедливость замечания, что ни одна нация не проявляет такой враждебности к своим соседям, чем та, что окрепла за годы самостоятельности и внезапно попала под власть деспотичного правителя. Энергия, полученная во времена демократии, сохраняется еще у нескольких поколений. (При Фердинанде и Изабелле демократии не было. Была определенная феодальная вольница (для крупных феодалов), но в рамках правил. – Ред. ) Но к ней прибавляется та решительность и самоуверенность, что характерны для общества, вся деятельность которого управляется волей одного человека. Конечно, эта сверхъестественная энергия недолговечна. За потерей народных свобод обычно наступают времена всеобщей коррупции и национального унижения. Но до того, как скажутся эти факторы, должно пройти время. Обычно этого промежутка бывает достаточно для успешного воплощения самых смелых планов завоеваний новых территорий.

Филипп по счастливому для него стечению обстоятельств оказался во главе огромной, прекрасно обученной и оснащенной, сплоченной железной дисциплиной армии во времена, когда христианский мир нигде больше не имел таких сил. В распоряжении его соперников в лучшем случае имелись незначительные вооруженные формирования. Испанские войска пользовались заслуженной славой; испанская пехота считалась лучшей в мире. Испанский флот был более многочисленным и лучше оснащенным, чем флоты других европейских держав. Солдаты и матросы верили в себя и в своих командиров, которые приобрели такой значительный опыт в многочисленных боевых столкновениях, какого соперники не могли даже представить себе.

Помимо власти над Испанией Филипп обладал коронами Неаполя и Сицилии; кроме того, он был герцогом Милана, Франш-Конте и Нидерландов. В Африке ему принадлежали Тунис, часть Алжира и Канарские острова. В Азии владениями испанской короны являлись Филиппины и некоторые острова.

По ту сторону Атлантического океана Испания владела самыми богатыми землями Нового Света, которые «Колумб открыл для Кастилии и Леона». Империи Перу и Мексика, Новая Испания и Чили с их неисчерпаемыми запасами ценных металлов, Центральная Америка, Куба и множество других островов в Америке были владениями испанского монарха.

Филиппу II, конечно, тоже пришлось испытать чувство досады и унижения, когда он узнал о восстании против своей власти в Нидерландах. Более того, ему не удалось вернуть под свой скипетр все владения, которые в свое время оставил ему отец. Но его армии отвоевали значительные территории, которые выступили против испанского короля с оружием в руках. Южные Нидерланды (Бельгия) были вновь приведены к повиновению, потеряв даже те ограниченные свободы, что имели при отце Филиппа. Только Северные провинции Нидерландов (Голландия) продолжали вооруженную борьбу против испанцев. В той войне на стороне Филиппа II воевала сплоченная компактная армия ветеранов под командованием наместника Нидерландов (1578-1592) Фарнезе. Она привыкла стойко преодолевать все тяготы войны, и на стойкость и преданность этих войск испанский монарх мог полагаться даже в самых опасных и сложных ситуациях. Герцог Пармский Александр Фарнезе был крупным полководцем, ведшим испанскую армию от победы к победе. Несомненно, он был величайшим военным талантом своего времени. Кроме того, по всеобщему признанию, он обладал большой политической мудростью и дальновидностью и огромными организаторскими способностями. Солдаты боготворили его, и Фарнезе знал, как заслужить их любовь, не делая послаблений в дисциплине и не умаляя собственный авторитет. Всегда хладнокровный и осмотрительный в планировании и в то же время стремительный и энергичный в момент нанесения решительного удара, он всегда умело взвешивал риск и мог расположить к себе даже население завоеванных стран своей честностью, скромностью и чувством такта. Фарнезе был одним из тех выдающихся полководцев, которые принимают командование армией не только для того, чтобы выигрывать сражения, но и для удержания власти на новых территориях. К счастью для Англии, этот остров был избавлен от того, чтобы стать ареной приложения его талантов.

Тот ущерб, который испанская империя потерпела, потеряв Нидерланды, был компенсирован приобретением Португалии, которая была подчинена в 1581 г. При этом в руки Филиппа попало не только это старинное королевство, но и все плоды походов его мореплавателей. Все португальские колонии в Америке, Африке, Индии и Ост-Индии оказались под властью испанского монарха. Филипп II владел, таким образом, не только всем Иберийским (Пиренейским) полуостровом, но и огромной трансокеанской империей. Блестящая победа при Лепанто, которую галеры и галеасы его флота (в союзе с другими членами «Священной лиги») одержали над турками, стяжала испанским морякам заслуженную славу во всем христианском мире. После тридцати с лишним лет правления Филиппа II мощь его империи казалась непоколебимой, а слава испанского оружия гремела по всему миру.

Но у испанцев имелся единственный соперник, которому удавалось энергично, упорно и успешно противостоять им. Англия поддерживала восставшие Нидерланды, предоставляла им ту финансовую и военную помощь, без которой их борьба была бы обречена. Английские пиратские корабли нападали на испанские колонии, бросая вызов безраздельному превосходству империи, как в Новом, так и в Старом Свете. Они захватывали суда, города и арсеналы на побережье Испании. Англичане постоянно наносили Филиппу и личные оскорбления. Они высмеивали его в своих пьесах и на маскарадах, и эти издевки возбуждали гнев абсолютного монарха гораздо в большей степени, чем даже ущерб, который англичане причиняли его державе. Он намеревался сделать Англию объектом не только политической, но и личной мести. Если англичане покорятся ему, то и Нидерланды тоже будут вынуждены сложить оружие. Франция не сможет соперничать с Филиппом II, и после завоевания зловредного острова (Великобритании) власть испанского монарха вскоре распространится на весь мир.

Однако был еще один аргумент, который заставлял Филиппа II выступить против Англии. Он был настоящим и непримиримым религиозным фанатиком. Он был яростным поборником искоренения ереси и восстановления во всей Европе господства католичества и папской власти. В XVI веке в Европе зародился протестантизм, а в ответ – мощное движение противодействия протестантизму. И Филипп II считал, что его миссией является окончательно искоренить это религиозное течение. С реформацией было полностью покончено в Испании и Италии. Бельгия, ставшая наполовину протестантской страной, была вновь приведена к покорности и в вопросах вероисповедания, превратившись в государство, ревностно придерживающееся католической религии, один из оплотов католицизма в мире. Удалось вернуть к старой вере и половину германских территорий. В Северной Италии, Швейцарии и многих других странах быстро и решительно набирало силу движение Контрреформации. Казалось, что католическая лига окончательно победила и во Франции. Папский двор также сумел оправиться от ошеломляющих ударов, полученных в прошлом столетии. Создав и возглавив движение иезуитов и других религиозных орденов, он демонстрировал ту же мощь и твердость, что и во времени Гильдебранда (монашеское имя папы Григория VII (р. ок. 1025-1085, папа с 1073). – Ред. ) или Иннокентия III (1161-1216, папа с 1198).

По всей континентальной Европе протестанты пришли в замешательство и смятение. Многие из них смотрели на Англию как на своего союзника и защитника. Англия была признанным оплотом протестантизма, поэтому завоевать ее означало нанести удар в самое сердце этого течения. Занимавший в то время папский трон Сикст V откровенно подталкивал Филиппа к этому шагу. И когда весть о казни плененной королевы Шотландии Марии Стюарт достигла Испании и Италии, гневу Ватикана и Эскориала не было границ.

Назначенный во главе экспедиционных сил вторжения герцог Пармский собрал на побережье Фландрии закаленную армию, которой предстояло сыграть основную роль в завоевании Англии. Помимо его собственных войск на помощь ему прибыли 5 тыс. пехотинцев из Северной и Центральной Италии, 4 тыс. солдат из Неаполя, 6 тыс. из Кастилии, 3 тыс. из Арагона, 3 тыс. из Австрии и Германии, а также четыре эскадрона тяжелой кавалерии. Помимо этого он получил подкрепления из Франш-Конте и Валлонии. По приказу Фарнезе были вырублены многие леса. Из заготовленной древесины были построены небольшие плоскодонные суда, которые по рекам и каналам доставлялись в Дюнкерк и другие порты. Отсюда под прикрытием большого испанского флота эти суда, имея на борту отборную армию, должны были направиться в устье Темзы. Орудийные лафеты, фашины, осадное снаряжение, а также материалы, необходимые для наведения мостов, строительства лагерей для войск и возведения деревянных укреплений, также были погружены на суда флотилии герцога Пармского. Готовя вторжение в Англию, Фарнезе одновременно продолжал подавление мятежа в Нидерландах. Воспользовавшись раздорами между Соединенными провинциями и графом Лейстером, он отвоевал Девентер. Английские командиры Уильям Стенли, друг Бабингтона, и Роланд Йорк сдали ему крепость на пути к Зютфену (в Голландии) и сами со своими войсками перешли на службу к испанскому королю, когда узнали о казни Марии Стюарт. Кроме того, испанцам удалось овладеть городом Слейсом. Александр Фарнезе намеревался оставить графу Мансфельдту достаточно войск для продолжения войны с голландцами, которая переставала быть важнейшей задачей. Сам же он во главе пятидесятитысячной армии и флота должен был выполнить главную задачу, в чем в высшей степени было заинтересовано церковное руководство. В булле, которая должна была храниться в секрете вплоть до дня высадки, папа Сикст V снова предавал анафеме Елизавету, как это уже делали прежде Пий V и Григорий XIII, и призывал к ее свержению.

Елизавета объявлялась опаснейшей еретичкой, уничтожение которой становилось святым долгом каждого. В июне 1587 г. был заключен договор, по которому папа должен был внести на военные расходы один миллион эскудо. Эти деньги должны были быть внесены после того, как силы вторжения овладевали первым же портом на территории Англии. Остальные расходы брал на себя Филипп II, в распоряжении которого были обширные ресурсы всей его империи. С ним активно сотрудничали французские вельможи-католики. Во всех портах Средиземного моря, а также вдоль всего атлантического побережья от Гибралтара до Ютландии со всем религиозным пылом и со всем ожесточением к давнему противнику начались активные приготовления к великому походу. «Таким образом, – пишет великий немецкий историк, – объединенные силы Испании и Италии, мощь которых была так хорошо известна всему миру, поднялись на борьбу против Англии. Испанский король извлек документы из архивов, подтверждающие его права на трон этой страны как представителя ветви Стюартов. В его голове уже вырисовывались великие перспективы того, что после этой экспедиции он станет единоличным хозяином на морях. Казалось, что все должно было этим и закончиться: победа католицизма в Германии, новое наступление на гугенотов во Франции, успешная борьба против кальвинистов Женевы и, наконец, победа в борьбе с Англией. В это же время король-католик Сигизмунд III взошел на трон в Польше (с 1587 г. до своей смерти в 1632 г.) и надеялся вскоре занять также и трон в Швеции (с 1592 г. до 1604 г., факт. 1599 г.). Но когда какая-либо из держав или отдельных личностей в Европе начинала предъявлять претензии на неограниченную власть на континенте, то сразу же возникала некая мощная противодействующая сила, истоки которой, по-видимому, кроются в самой человеческой натуре. Филиппу II предстояло столкнуться с вновь возникающей мощью молодых государств, которые поддерживало предчувствие величия будущей судьбы. Бесстрашные корсары (бандиты, грабившие и убивавшие всех, а не только испанцев. – Ред. ), которые прежде сделали небезопасными для испанцев воды всех морей мира, теперь курсировали у родных берегов для их защиты. Все протестантское население, даже пуритане, которые преследовались за слишком явное неприятие католиков (пуритане преследовались в Англии прежде всего за то, что требовали отмены епископата и преобразования официальной церкви в пресвитерианскую (что подрывало власть главы англиканской церкви – короля (королевы). Кроме того, проповедуя аскетизм, они выступали против роскоши и разгула верхушки общества. – Ред. ), сплотилось вокруг королевы, продемонстрировавшей неженскую отвагу, талант правителя подавлять собственный страх и качества вождя, сумевшего сохранить лояльность своих подданных».

Ранке следовало бы добавить, что и английские католики в тот критический момент доказали свою преданность королеве и верность родной стране, так же как и самые ярые противники католицизма. Конечно, не обошлось без нескольких предателей, но в целом англичане, сохранившие приверженность старой вере, честно отстояли свое право называться истинными патриотами. Кстати, сам лорд-адмирал тоже был католиком, и (если принимать на веру слова Галлама) «в каждом графстве католики стекались под знамена своего лорд-лейтенанта, доказывая, что они не достойны обвинений в том, что во имя религии готовы торговать независимостью своего народа». Испанцы не нашли сторонников на земле, которую собирались покорить; англичане не стали воевать против собственной страны.

Некоторое время Филипп не предавал огласке цель своих грандиозных военных приготовлений. Только он сам, папа Сикст V, герцог Гиз и пользовавшийся особым доверием Филиппа II министр Мендоса с самого начала знали, против кого планируется нанести удар. Испанцы старательно распространяли слухи о своих намерениях продолжить завоевание дальних территорий на землях индейцев. Иногда послы Филиппа II при зарубежных дворах пускали слух, что их господин планирует нанести решающий удар в Нидерландах и покончить с мятежом в этих землях. Но Елизавета и ее приближенные, наблюдая за вот-вот готовой разразиться бурей, не могли не предчувствовать, что, возможно, она достигнет их берегов. Весной 1587 г. Елизавета отправила Фрэнсиса Дрейка в рейд в районе устья реки Тахо (Тежу). Дрейк побывал в бухте порта Кадис и у Лиссабона. Англичане сожгли много складов с военным и другим имуществом, тем самым значительно задержав ход приготовлений испанцев. Сам Дрейк называл это «подпалить бороду испанскому королю». Елизавета увеличила численность войск, направляемых в Нидерланды, чтобы не позволить герцогу Пармскому окончательно победить в той войне и высвободить все силы своей армии для отправки в ее владения.

Обе стороны были не прочь усыпить бдительность своего противника демонстративным стремлением заключить мир. Мирные переговоры начались в Остенде в начале 1588 г. Они длились полгода и не дали никаких ощутимых результатов, возможно, потому, что на самом деле никто не придавал им серьезного значения. В то же время каждая из сторон начала вести переговоры с представителями верховной знати во Франции. Сначала казалось, что успех сопутствует Елизавете, но в конце концов ультимативные требования Филиппа II возобладали. «Генрих III был обеспокоен фактом начала переговоров в Остенде. Особенно его тревожило то, что Испания и Англия сумеют прийти к соглашению. Тогда Филиппу II удастся окончательно подчинить Соединенные провинции, что автоматически сделает его хозяином и Франции. Поэтому для того, чтобы отговорить Елизавету от подписания договора с Испанией, французский король пообещал ей, что в случае нападения на англичан испанцев Франция готова направить ей в помощь вдвое большую армию, чем предусматривалось двусторонним договором 1574 г. Генрих долго совещался по этому вопросу с английским посланником Стаффордом. Он рассказал о том, что папа римский и его католическое величество король Испании создали союз, направленный против его госпожи королевы. Они приглашали французов и венецианцев присоединиться к этому союзу, но те отказались. «Если английская королева, – добавил Генрих, – заключит мир с католическим королем, этот мир не продлится и трех месяцев, потому что испанский король направит все усилия лиги на ее свержение, и можно только догадываться, какая судьба ждет вашу госпожу после этого». Одновременно для того, чтобы окончательно расстроить мирные переговоры, Генрих III предложил Филиппу II заключить еще более тесный союз между Испанией и Францией. И в то же время он направил гонца с тайным посланием в Константинополь. Король предупреждал турецкого султана, что если тот не объявит новую войну Испании, то католический король, который уже владеет Нидерландами, Португалией, Испанией, Индией и почти всей Италией, вскоре станет хозяином Англии, а затем направит против Турции силы всей Европы».

Но у Филиппа II во Франции был гораздо более могущественный союзник, чем сам король. Этим человеком был герцог Гиз, глава католической лиги и кумир религиозных фанатиков. Филипп II уговорил Гиза открыто выступить против Генриха III (которого сторонники лиги всячески поносили как предателя истинной церкви и тайного друга гугенотов). Таким образом, французский король не сможет вмешаться в войну на стороне Елизаветы. «С этой целью в начале апреля к герцогу Гизу в Суасон был направлен с секретной депешей испанский офицер Хуан Инигес Морео. Его миссия увенчалась полным успехом. От имени своего короля Морео обещал предоставить герцогу Гизу, как только он выступит против Генриха III, триста тысяч крон. Кроме того, в армию Гиза будет направлено шесть тысяч пехотинцев и тысяча двести пикинеров. Король Испании обещал также отозвать своего посла из королевского двора и аккредитовать посланника при католической лиге. Соответствующий договор был заключен, и герцог Гиз вступил в Париж, где его ожидали сторонники союза. 12 мая после вооруженного восстания Генрих III был изгнан из столицы. Через две недели после восстания Генрих III полностью лишился власти и, говоря словами герцога Пармы, «не мог помочь королеве Англии даже слезами, поскольку они понадобятся ему, чтобы оплакивать собственные несчастья». И испанский флот покинул устье реки Тахо и направился в сторону Британских островов».

В то же время в Англии каждый, начиная от королевы на троне и кончая последним крестьянином в деревянном жилище, готовился во всеоружии встретить смертельного врага. Королева разослала циркуляр лорд-лейтенантам некоторых графств. От них требовалось «собрать под своим командованием лучших джентльменов и объявить им об этих приготовлениях самонадеянного врага по другую сторону моря. И теперь каждый находится перед лицом опасности, которая угрожает всей стране, свободам, женам, детям, землям, жизни и (что особенно важно) праву исповедовать истинную веру во Христа. Могущественные и жестокие правители этих не столь отдаленных стран несут каждому бесчисленные невиданные несчастья, которые падут на голову всех жителей сразу же, как только будут осуществлены их намерения. Мы надеемся, что в распоряжении командиров имеется оговоренное заранее количество оружия и снаряжения для пеших и, в первую очередь, конных воинов. Командиры должны быть готовы либо своими силами отразить нападение врага, либо выступить под нашим командованием, либо действовать другим образом. Мы не сомневаемся, что наши подданные будут действовать так, как это потребуется, и объявляем, что благословение Всемогущего Бога будет дано их сердцам, верным нам, их сюзерену, и их родной стране. Что бы ни попытался предпринять враг, все его попытки будут бесполезны и окончатся провалом, к его позору. Вы же обретете утешение Бога и великую славу».

Аналогичные письма были отправлены церковным советом всем представителям церковной знати и во все крупные города. Примас англиканской церкви требовал, чтобы духовенство внесло свой вклад в общую борьбу. Все слои общества единодушно откликнулись на эти призывы. Каждый был готов отдать даже больше, чем требовала королева. Хвастливые угрозы испанцев вызвали волну народного гнева. Все население «в великом возмущении объединило силы на защиту от готовившегося вторжения; вскоре во всех уголках страны стали формироваться конные и пешие отряды. Они проходили военную подготовку. Такого никогда раньше не было в истории государства. Не было недостатка в средствах на закупку лошадей, оружия, снаряжения, пороха и другого необходимого имущества. Во всех без исключения графствах каждый был готов предложить помощь армии страны в качестве рабочего-строителя, погонщика повозки, поставщика продовольствия. Одни были готовы бесплатно работать, другие предоставлять деньги на закупку снаряжения, оружия и выплаты жалованья солдатам. Над всеми нависла такая смертельная опасность, что каждый отдавал то, что может; ведь когда начнется вторжение, то можно было потерять все, и поэтому никто не считал того, что отдавал».

Королева доказала, что обладает сердцем львицы и достойна своего народа. В районе Тилбери был создан военный лагерь. Там королева объезжала войска, подбадривая командиров и солдат. Сохранилась одна из ее речей, с которой она обратилась к войскам. И хотя эту речь часто цитируют, автор считает нужным привести ее: «Мой возлюбленный народ! Над нами нависло нечто угрожающее нашей безопасности. И теперь мы должны все вооружиться, чтобы противостоять вероломному, наводящему ужас вторжению. Но я уверяю вас, что никогда в жизни не стала бы сомневаться в верности моего возлюбленного народа.

Пусть тираны боятся! Я всегда вела себя так, что по воле Бога вверяла свое достоинство и безопасность верности и воле своих подданных. Поэтому в это время, как видите, я нахожусь среди вас не для забав и развлечений. Я решила находиться в самом сердце битвы, чтобы с вами жить или умереть, отдать своему Богу, своему королевству и своему народу мою честь и кровь, даже если мне суждено превратиться в прах. Я знаю, что у меня тело слабой женщины, но у меня сердце и дух короля, короля Англии. Я считаю грязным бесчестьем для Пармы, или Испании, или любого владетеля Европы осмелиться вторгнуться в пределы моего государства. И, не желая допустить этого бесчестья, я сама возьму в руки оружие. Я сама буду вашим генералом, судьей и тем, кто вознаградит каждого из вас за заслуги на поле боя. Я знаю, что уже сейчас вы заслуживаете наград и почестей. И даю вам слово государя, что вы получите то, что заслуживаете. Пока же мое место займет мой генерал-лейтенант, и никогда еще государь не вверял его командованию более достойных подданных. Не сомневаюсь, что своим послушанием моему генералу, согласованными действиями в лагере и храбростью на поле битвы вы вскоре поможете мне одержать великую победу над врагами моего Бога, моего королевства и моего народа».

У нас имеются все доказательства того искусства, с которым Елизавета и ее правительство осуществляли свои приготовления. Сохранились все документы, написанные в то время ее гражданскими и военными советниками, которые помогали королеве организовать оборону страны. Среди лиц, составлявших круг советников королевы в те грозные времена, были Уолтер Роли (Ралей), лорд Грей, Фрэнсис Ноллес, Томас Лейтон, Джон Норрис, Ричард Гренвиль, Ричард Бингэм и Роджер Вильямс. Как отмечает биограф Уолтера Роли (фаворита Елизаветы. – Ред. ), «эти советники были выбраны королевой не только потому, что они были военными, а такие люди, как Грей, Норрис, Бингэм и Гренвиль, обладали большим полководческим талантом. Все они имели глубокий опыт в решении государственных вопросов и в управлении провинциями, качествами в высшей степени важными, когда речь шла не только о командовании войсками. Нужно было создавать ополчение, направлять деятельность магистратов в вооружении крестьянства, воодушевлять население на оказание решительного и стойкого сопротивления врагу. Из некоторых частных писем лорда Берли следует, что сэр Уолтер Роли играл важнейшую роль в этих вопросах. Имеются и собственноручно написанные им документы по этому поводу. Сначала советники составили список мест, где наиболее вероятны попытки высадки десанта испанской армии, а также тех из них, где будут действовать войска герцога Пармского. Затем обсуждались срочные и самые эффективные способы организации обороны побережья, как с использованием крепостей, так и вступлением в открытый бой с противником. И наконец, шел поиск организации противодействия врагу, если ему удастся высадиться».

Некоторые из советников Елизаветы считали, что следует бросить все силы и ресурсы на создание больших армий и что противнику следует навязать генеральное сражение еще при его попытке высадиться на побережье. Но более мудрые, в том числе и Роли, выступали за то, что главную роль в борьбе должен сыграть флот, который встретит испанцев в море и по возможности не позволит им приблизиться к берегам Англии. В труде Роли «История мира» он на примере Первой Пунической войны дает рекомендации, как следует действовать Англии при возникновении угрозы вторжения. Несомненно, там содержатся все те советы, которые он давал и королеве Елизавете. Эти замечания государственного деятеля, родившиеся в момент величайшей опасности для страны, заслуживают самого пристального внимания. Роли заявлял:

«Я полностью уверен, что самым лучшим будет держать противника подальше от нашей земли. Мы должны любыми способами убедить его остаться на своей территории. Таким образом, нам удастся сразу же разрешить все те еще не родившиеся проблемы, которые придется решать при ином развитии событий. Но главный вопрос состоит в том, может ли Англия без помощи ее флота заставить противника отказаться от вторжения. Я настаиваю на том, что это невозможно. Поэтому, по моему мнению, было бы очень опасно обрекать себя на такой риск. Первая победа врага сразу же воодушевит его и, наоборот, лишит мужества потерпевших поражение. Помимо этого объект вторжения обрекает себя и на многие другие опасности.

Я полагаю, что существует большая разница, и нужен совсем другой подход в такой стране, как, например, Франция, где имеется большое количество мощных крепостей, и в нашей стране, где единственным препятствием для врага послужат наши люди. Перевезенная морем и высаженная на месте по выбору противника вражеская армия не сможет получить должный отпор на побережье Англии без помощи флота, который должен преградить ей путь. То же самое касается и побережья Франции или любой другой страны, если только каждая гавань, порт или песчаное побережье не будет защищено мощной армией, готовой встретить захватчика. Возьмем в качестве примера графство Кент, которое способно выставить 12 тыс. солдат. Эти 12 тыс. человек будет необходимо распределить на трех участках возможной высадки противника, допустим по 3 тыс. человек в Маргите и Нессе и еще 6 тыс. солдат в Фолкстоне, который находится примерно на одинаковом удалении от двух первых участков. Предполагается, что две армии поддержат третью (если только им не будут поставлены другие задачи) в случае, если она обнаружит идущий в ее сторону вражеский флот. Я не рассматриваю здесь случай, если вражеский флот, имея на буксире баржи с десантом, выдвинется ночью с острова Уайт и к рассвету достигнет нашего побережья, например в районе Нессе, где будет производить высадку. В этом случае трехтысячному отряду из Маргита (24 длинные мили от Нессе) будет трудно успеть прийти на выручку своим товарищам. И как в таком случае поступить гарнизону Фолкстона, находящемуся на вдвое более близком расстоянии? Должны ли они, увидев, что вражеский флот движется в сторону побережья, дать три-четыре артиллерийских залпа по высаживающемуся противнику и бежать на помощь товарищам из Нессе, оставив незащищенными собственные позиции? Теперь давайте представим, что все 12 тыс. солдат из Кента находятся в районе Нессе в готовности встретить десант противника. Враг обнаружит, что здесь высадка будет небезопасной, так как ему противостоит многочисленная армия. Что ему помешает повести свою собственную игру, имея полную свободу отправиться туда, куда ему вздумается? Под покровом ночи он может сняться с якоря, отплыть восточнее и высадить свои войска в том же Маргите, или в Даунсе, или на любом другом участке, прежде чем войска в Нессе успеют даже узнать о его отплытии. Для него нет ничего легче, чем поступить таким образом. Точно так же в качестве пункта высадки может быть назван Уаймут, Пурбек или залив Пул или любое другое место на юго-западном побережье. Никто не станет отрицать, что корабли легко доставят солдат на любой участок побережья, где те сойдут на берег. «Армии не умеют летать или бегать, как посыльные», как сказал один из маршалов Франции. Всем известно, что на закате эскадра кораблей может находиться у полуострова Корнуолл, а к следующему дню прийти в Портленд, чего не скажешь об армии, которая не сможет пешком преодолеть это расстояние и за шесть дней. К тому же, вынужденные бегать по побережью вслед за вражеским флотом с участка на участок, в конце концов эти солдаты остановятся где-то на полпути и предпочтут положиться на волю случая. Поэтому если не случится так, что враг решит высадиться в том месте, где стоит наша армия, готовая встретить его, то будет так, как это случилось на совете в Тилбери в 1588 г. Все дружно решат, что должны защищать персону государя и город Лондон. Поэтому в конце концов на побережье вообще не будет оставлено никаких войск, которые попытались бы дать отпор герцогу Пармскому, если бы его армия высадилась в Англии.

Завершая это отступление от темы, я хотел бы выразить надежду, что такая проблема никогда не будет стоять перед нами: многочисленный флот ее величества не допустит этого. И хотя Англия не может пренебречь возможностью, что ей придется столкнуться с вражескими силами, доставленными флотом противника, не где-либо, а на своей земле, я считаю, что самым разумным было бы, если ее величество с Божьей помощью будет скорее полагаться на наши корабли, чем на укрепления на берегах страны. Тогда врагу будет труднее съесть всех каплунов графства Кент».

Начало использования пара в качестве движущей силы морских кораблей сделало эти аргументы Роли в десять раз более убедительными. В то же время развитие железнодорожной сети, особенно вдоль побережья, а также использование телеграфа обеспечивает больше возможностей для концентрации армии на угрожаемом участке и переброски ее на другие участки побережья, в зависимости от передвижений вражеского флота. Наверное, эти новшества еще больше удивили бы сэра Уолтера, чем вид судов, с большой скоростью перемещающихся в различных направлениях без помощи ветра и течения. Мысли французского маршала, на которые он ссылается, устарели. Армии могут стремительно маневрировать, гораздо быстрее, чем, например, доставлялись почтовые депеши во времена Елизаветы. И все же никогда нельзя быть полностью уверенным, что достаточные силы в назначенное время будут сосредоточены именно там, где это необходимо. И поэтому даже сейчас нет оснований сомневаться в том, что в оборонительной войне Англия должна руководствоваться принципами, которых придерживался Роли. Во времена испанской Армады такая стратегия, безусловно, спасла страну если не от иноземного ига, то, по крайней мере, от бесчисленных жертв. Если бы врагу удалось высадиться на побережье страны, наш народ, несомненно, героически сопротивлялся бы. Но история дает нам многочисленные примеры превосходства кадровой армии ветеранов над пусть многочисленными и храбрыми, но неопытными новобранцами. Поэтому, не умаляя заслуг наших солдат, мы должны быть благодарны за то, что им не пришлось сражаться на английской земле. Это становится особенно очевидным, если мы сравним военный гений герцога Пармского Фарнезе, командующего испанской армией вторжения, с ограниченным и недалеким графом Лейстером. Этот человек оказался во главе английских армий благодаря тому духу фаворитизма при дворе Елизаветы, что являлся одним из главных пороков при ее правлении.

В те времена в состав королевского флота входило не более тридцати шести кораблей. Но на помощь им были мобилизованы лучшие суда торгового флота из всех портов страны. А жители Лондона, Бристоля и других центров торговли проявили такое же бескорыстное рвение в оснащении этих кораблей и подборе команд моряков, как и в вооружении сухопутных войск. Издавна занимавшееся мореплаванием население прибрежных районов было охвачено не меньшим патриотическим рвением; общее число желающих стать матросами английского военного флота составило 17 472 человека. Был дополнительно введен в строй 191 корабль общим тоннажем 31 985 тонн. В составе флота был один корабль водоизмещением 1100 тонн («Триумф»), один – 1000 тонн, один – 900 тонн, два корабля по 800 тонн, три – по 600 тонн, пять – по 500 тонн, пять – по 400 тонн, шесть – по 300 тонн, шесть – по 250 тонн, двадцать – по 200 тонн и множество судов меньшего тоннажа. Англичане обратились за помощью и к голландцам. Как писал Стоу, «голландцы немедленно прибыли на помощь с флотилией из шестидесяти превосходных боевых кораблей, преисполненные энтузиазмом бороться не столько за Англию, сколько за то, чтобы защитить себя. Эти люди понимали ту огромную опасность, которая грозит им в случае, если испанцам удастся одержать победу над ними. Поэтому мало кто мог продемонстрировать такое же мужество, как они».

Сохранилась гораздо более подробная информация о боевом составе и оснащении вражеского флота, чем о силах англичан и их союзников. В первом томе труда Хаклюта «Мореплавание», посвященного лорду Эффингему, который командовал флотом противодействия Армаде, приводится более подробное и полное описание испанских кораблей и их вооружения, чем существующие описания других флотов. Эти данные почерпнуты из книги современного иностранного писателя Метерана.

Испанцы также опубликовали обширные данные, касающиеся их военного флота тех времен. Они также указывают количество, названия и тоннаж кораблей, общее количество матросов и солдат, запасы оружия, пуль, ядер, пороха, продовольствия и прочего снаряжения. Отдельно приводится список высших командиров, капитанов, знатных офицеров и добровольцев, которых было так много, что вряд ли во всей Испании можно было найти хоть одну знатную фамилию, где бы сын, брат или хотя бы один из родственников не отправился в составе этого флота на войну. Все они мечтали снискать себе известность и славу, а также получить долю земель и богатств в Англии или Нидерландах. Поскольку эти документы были переведены и многократно опубликованы на разных языках, в данной книге будет дан сокращенный вариант этих списков.

«Португалия оснастила и направила под командованием герцога Медина Сидония, генерала флота, 10 галеонов, 2 забраеса, 1300 матросов, 3300 солдат, 300 больших орудий с боезапасом.

Бискайя оснастила 10 галеонов, 4 вспомогательных судна, 700 матросов, 2 тыс. солдат, 260 больших орудий и т. д. под командованием Хуана Мартинеса де Рикалде, адмирала флота.

Гипускоа – 10 галеонов, 4 вспомогательных судна, 700 матросов, 2 тыс. солдат, 310 больших орудий под командованием Мигеля де Оркендо.

Италия и острова Леванта – 10 галеонов, 800 матросов, 2 тыс. солдат, 310 больших орудий и т. д. под командованием Мартине де Вертендона.

Кастилия – 14 галеонов, 2 вспомогательных судна, 380 больших орудий и т. д. под командованием Диего Флореса де Вальдеса.

Андалусия – 10 галеонов, одно вспомогательное судно, 800 матросов, 2400 солдат, 280 больших орудий под командованием Петро де Вальдеса.

Кроме того, 23 больших фламандских судна под командованием Хуана Лопеса де Медины; 700 матросов, 3200 солдат, 400 больших орудий.

Кроме того, 4 галеаса под командованием Уго де Монкады; 1200 гребцов-рабов, 460 матросов, 870 солдат, 200 больших орудий и т. д.

Кроме того, 4 португальские галеры под командованием Диего де Мандраны; 888 гребцов-рабов, 360 матросов, 20 больших орудий и другое имущество.

Кроме того, 22 больших и малых вспомогательных судна под командованием Антонио де Мендосы; 574 матроса, 488 солдат, 193 больших орудия.

Помимо перечисленных выше кораблей и судов, 20 каравелл были приданы в качестве вспомогательных судов к боевым кораблям. Итого в составе флота было до 150 кораблей и судов, все они имели на борту достаточные запасы оружия и продовольствия.

Количество матросов на кораблях и судах достигало 8 тыс. человек, гребцов-рабов – 2088 человек, солдат – 20 тыс. человек (плюс офицеры и добровольцы из знатных семей), орудий – 2600 единиц. Все корабли обладали большой грузоподъемностью; общий тоннаж флота составил 60 тыс. тонн.

В составе флота было 64 больших галеона недавней постройки. Они были настолько высоки, что походили на огромные плавучие замки, каждый из которых мог защитить себя и отразить любое нападение. Но даже с учетом всех остальных судов общее число кораблей флота было намного меньше, чем число кораблей у англичан и голландцев, которые с необычайной быстротой превратили все свои корабли в боевые. Надводная часть надстройки галеонов была достаточной толщины и прочности, чтобы обеспечивать защиту от мушкетных пуль. Подводная часть и шпангоуты были построены из толстого бруса, что тоже обеспечивало защиту от пуль. Позже эти данные подтвердились: в массивном брусе застряло множество пуль. Для защиты мачт от неприятельских выстрелов они были дважды обмотаны просмоленным канатом.

Галеасы были так велики, что вмещали каюты, часовни, орудийные амбразуры, места проведения молитв и прочие помещения. Галеасы двигались с помощью больших весел; общее количество гребцов-рабов на галеасе достигало 300 человек. Все они были украшены башенками, лентами, знаменами, военными эмблемами и прочими украшениями.

Всего во флоте было 1600 бронзовых и 1000 железных орудий.

Запас ядер для них составлял 120 тыс. штук.

Запас пороха составлял 5600 квинталов (свыше 280 тонн), запальных фитилей 1200 квинталов – свыше 60 тонн. Количество мушкетов и пищалей – 7 тыс. штук алебард и протазанов – 10 тыс. штук.

Кроме того, на кораблях был большой запас пушек, кулеврин и полевых орудий для действий сухопутных войск.

На кораблях находилось оборудование для выгрузки и транспортировки оружия и снаряжения на берегу: телеги, повозки, кибитки. Там же находились лопаты, кирки, мотыги, корзины для ведения строительных работ. Суда перевозили мулов и лошадей, которые также могли понадобиться армии после высадки. В трюмах хранился запас сухарей на полгода из расчета по 25 кг на человека в месяц, всего 5 тыс. тонн.

Что касается вина, то его тоже взяли с собой из расчета на полгода похода. Запасы бекона составляли 325 тонн, сыра – 150 тонн. Кроме того, в трюмах были запасы рыбы, риса, бобов, масла, уксуса и т. д.

Запасы воды составляли 12 тыс. бочек. Там же находились запасы свечей, фонарей, ламп, парусины, пеньки, бычьих шкур, свинцовых пластин для заделывания пробоин от орудийного огня. Одним словом, запасы флота обеспечивали жизнедеятельность как кораблей, так и сухопутной армии.

Этот флот (по словам Диего Пиментелли), согласно расчетам самого короля, был обеспечен запасами для 32 тыс. человек и обходился испанской короне в 30 тыс. дукатов в день.

На борту кораблей находилось пять терций испанских войск (терция соответствует французскому полку) под командованием пяти генералов, испанских мастеров полевых сражений. В дополнение к ним было набрано много солдат-ветеранов из гарнизонов Сицилии, Неаполя и Терсеры. Капитанами или полковниками были Диего Пиментелли, Франсиско де Толедо, Алонсо де Лусон, Николас де Исла, Аугустин де Мехиа. Каждый из них имел под своим командованием по 32 роты солдат. Кроме того, было много отдельных отрядов из Кастилии и Португалии, каждый из которых имел своего командира, офицеров, свои знаки отличия и оружие».

Пока эта огромная Армада готовилась к отплытию в портах Испании и ее владений, герцог Пармский, приложив все свои усилия и способности, собрал в Дюнкерке флотилию боевых кораблей, вспомогательных судов и барж для переброски в Англию отборных войск, которым предназначалась основная роль в завоевании Англии. Тысячи рабочих день и ночь трудились в портах Фландрии и Брабанта над строительством судов. В Антверпене, Брюгге и Генте было построено и загружено провизией и боеприпасами 100 судов. Эти суда и 60 плоскодонных барж, каждая из которых вмещала по 30 лошадей, по рекам и каналам (в том числе специально отрытым для этой операции) были доставлены в Ньивпорт и Дюнкерк. В Ньивпорте было подготовлено к плаванию еще 100 малых судов, а в Дюнкерке – 32 судна. Туда загрузили 20 тыс. пустых бочек, а также материалы для перегораживания гаваней, строительства понтонов, фортов и фортификационных сооружений. Армия, которую предполагалось доставить на этих судах в Англию, насчитывала до 30 тыс. человек пехоты и 4 тыс. кавалерии, расквартированной в Куртре (Кортрейке), и состояла в основном из закаленных ветеранов. Солдаты были отдохнувшими (в последнее время им пришлось участвовать только в осаде города Слейса) и мечтали поскорее отправиться в экспедицию в надежде на богатую добычу.

«В надежде присоединиться к этому великому завоевательному походу, который якобы сулил всем немалые выгоды, в армию из многих стран стекались знатные вельможи. Из Испании прибыл герцог Пестранья, который объявил себя сыном Руя Гомеса де Сильвы, но на самом деле был королевским бастардом; маркиз де Бург, один из сыновей великого герцога Фердинанда от Филиппины Вельсерины; Веспасиан Гонзага, великий воин из рода герцогов Мантуанских, который был наместником короля; Джованни де Медичи, бастард правителя Флоренции; Амедо, бастард герцога Савойского, и многие другие воины более скромного происхождения».

Предатель Уильям Стенли посоветовал королю Филиппу II сначала высадить армию не на территории Англии, а в Ирландии. Адмирал Санта-Крус рекомендовал сначала занять несколько больших портов в Голландии или Зеландии, где Армада может укрыться в случае большого шторма и откуда затем может отправиться в Англию. Но Филипп II предпочел отвергнуть оба совета и распорядился, чтобы флот сразу же брал курс на Англию. 20 мая Армада вышла из устья Тахо, заранее с помпой отпраздновав грядущую победу, под крики многотысячной толпы, уверенной, что Англию уже можно считать покоренной. Но, следуя на север, еще в виду испанского побережья флот попал в сильный шторм. Изрядно потрепанные корабли вернулись в порты Бискайи и Галисии. Но самую большую потерю испанцы понесли, еще не успев покинуть Тахо, со смертью адмирала Санта-Круса, который должен был повести флот к берегам Англии.

Этот закаленный моряк, несмотря на все его заслуги и успехи, не смог избежать гнева своего господина. Филипп II грубо выбранил его: «Вы отвечаете неблагодарностью на мое доброе отношение к вам». Сердце ветерана не выдержало этих слов, они оказались губительными для него. Не выдержав груза усталости и несправедливой обиды, адмирал заболел и умер. Филипп II поставил на его место герцога Медина Сидония Алонсо Переса де Гусмана, одного из самых влиятельных испанских грандов, не обладавшего, впрочем, достаточными знаниями и талантом, чтобы возглавить подобную экспедицию. Однако под его началом находились Хуан де Мартинес Рекальде Бискайский и Мигель Оркендо де Гипускоа, оба храбрые и опытные моряки.

Донесения о том, что вражеский флот был потрепан штормом, вызвали при английском дворе неоправданные надежды. Некоторые из советников королевы считали, что теперь вторжение будет отложено до следующего года.

Но лорд-адмирал английского флота Говард Эффингем более мудро рассудил, что опасность еще не миновала. Как уже было сказано выше, он взял на себя смелость не выполнить приказ о разоружении большей части кораблей. К тому же сэр Говард не был намерен держать корабли в бездействии у английских берегов, дожидаясь в собственных портах, пока испанцы, восстановив силы, снова возьмут курс на Англию. В то время, как и в наши дни, английские моряки предпочитали атаковать первыми, а не парировать удары противника, хотя, если того требовали обстоятельства, они умели проявлять осторожность и хладнокровно выжидать. Было решено отправиться к берегам Испании, разведать реальное состояние врага и, если это будет возможно, нанести удар по нему. Можно быть уверенным, что многие подчиненные поддержали смелую тактику адмирала. Говард и Дрейк взяли курс на Ла-Корунью, надеясь застать врасплох и атаковать в этой гавани часть сил испанского флота. Но когда они уже находились вблизи испанских берегов, северный ветер внезапно сменился на южный. Опасаясь, что испанцы воспользуются этим и выйдут в море незамеченными, Говард вернулся в Ла-Манш, где некоторое время продолжал крейсировать в поисках кораблей противника. В одном из писем, написанных им в тот период, он жалуется на то, как сложно охранять такой большой участок моря. Об этой проблеме не следует забывать и в наши дни, планируя оборону побережья от действий вражеских флотов с южного направления. «Я сам, – писал он, – нахожусь сейчас в самом центре пролива, Фрэнсис Дрейк, имея 20 кораблей и 4-5 пинасс (пинасов), держит курс на Уэсан (близ французской Бретании. – Ред. ). А Хокинс, имея даже больше сил, направляется в сторону островов Силли (у полуострова Корнуолл. – Ред. ). Это непозволительно, так как, пользуясь переменой ветра, они (испанцы) могут пройти мимо нас незамеченными. Необходимо готовиться к встрече по-другому. Как подсказывает опыт, ежедневно требуется вести наблюдение на участке примерно 100 миль, а у меня недостаточно сил для этого». Но позже поступили донесения о том, что испанцы ничего не предпринимают и находятся в своих портах и команды кораблей страдают от болезней. Тогда Эффингем тоже ослабил бдительность и вернулся с большей частью флота в Плимут.

12 июля Армада полностью восстановилась и снова взяла курс на пролив и беспрепятственно дошла до него, не замеченная англичанами и не атакованная их кораблями.

Замыслы испанцев предусматривали, что их флот по крайней мере на какое-то время займет господствующее положение на море. В этот момент к нему присоединится флотилия, которую герцог Пармский собрал в Кале. Затем в сопровождении кораблей испанского флота армия герцога Пармского Фарнезе дойдет до берегов Англии, где высадит на берег свою армию, а также войска с кораблей метрополии. Этот план мало отличался от того, что был составлен против Англии немногим более двух столетий спустя.

Точно так же, как и Наполеон в 1805 г. ждал со своей флотилией в Булони, пока Вильнев отвлечет на себя английские корабли, чтобы беспрепятственно переправиться через Ла-Манш, герцог Пармский в 1588 г. ожидал, пока герцог Медина Сидония отвлечет на себя корабли английского и голландского флотов. Тогда ветераны Александра Фарнезе смогут пересечь море и высадиться на вражеском побережье. Слава богу, что и в том и в другом случае ожидания врагов Англии были напрасны! (Поскольку в обоих случаях шансов у англичан на победу в боях на суше не было. – Ред. )

Несмотря на то что количество кораблей, которое правительству королевы удалось собрать для защиты Англии благодаря патриотизму населения, превышало число кораблей противника, по общему тоннажу английский флот более чем наполовину уступал испанскому. По количеству орудий и весу их залпа эта разница была еще более существенной. К тому же английскому адмиралу пришлось разделить свои силы: лорд Генри Сеймур с эскадрой из 40 лучших английских и голландских кораблей получил задачу блокировать порты Фландрии, чтобы не допустить выхода из Дюнкерка флотилии герцога Пармского.

Согласно указаниям Филиппа II, герцог Медина Сидония должен был войти в пролив Ла-Манш и держаться ближе к французскому берегу. В случае нападения английского флота он должен был, не вступая в бой, отойти к Кале, где к нему присоединится эскадра герцога Пармского. В надежде застигнуть английский флот врасплох в Плимуте, атаковать и уничтожить его, испанский адмирал отступил от этого плана и сразу направился к берегам Англии. Но, узнав, что корабли англичан выходят ему навстречу, он вернулся к первоначальному замыслу уйти в сторону Кале и Дюнкерка, чтобы дать оборонительное сражение той части английского флота, которая последует за ним.

В субботу 20 июля лорд Эффингем своими глазами увидел флот противника. Корабли Армады построились в форме полумесяца размером примерно 15 км от края до края. Дул юго-западный ветер, который медленно гнал корабли вперед. Англичане позволили противнику пройти мимо них, затем пристроились ему в тыл и атаковали. Завязался маневренный бой, в котором были захвачены некоторые из лучших кораблей испанского флота. Многие корабли испанцев получили тяжелые повреждения. В то же время английские суда старались не приближаться к огромным кораблям противника и постоянно менять направления атаки, пользуясь своей лучшей маневренностью, поэтому несли гораздо меньшие потери. С каждым днем росла не только уверенность англичан в победе, но и количество кораблей под командованием Эффингема. К его флоту присоединились корабли «Роли», «Оксфорд», «Камберленд» и «Шеффилд». «Английские джентльмены за свой счет повсюду нанимали корабли и группами стекались в район сражения, чтобы стяжать себе славу и честно послужить своей королеве и своей стране».

Уолтер Роли высоко оценил умелую тактику английского адмирала. Он писал: «Тот, кому выпадет вести сражение на море, должен уметь выбирать тип кораблей, которые он собирается применить. Он должен помнить, что флотоводец, помимо великой храбрости, должен обладать и многими другими качествами. Он должен понимать разницу в тактике при ведении морского сражения на дистанции и в абордажном бою. Орудия тихоходного корабля способны проделывать пробоины во вражеском корпусе так же, как и пушки небольшого маневренного судна. Собирать без разбора в одном строю все, что способно держаться на воде, может позволить себе лишь безумец, а никак не опытный адмирал. Такое безрассудство было характерно для Питера Стросси, потерпевшего поражение у Азорских островов в бою против флота маркиза де Санта-Круса. Если бы в 1588 г. адмирал Чарлз Говард поступил так же, его поражение было бы неминуемо. К счастью, в отличие от многих отчаянных безумцев у Говарда были хорошие советники. На борту испанских кораблей были войска, которых не было у англичан. Их флот был больше, их корабли были более высокой постройки и имели более мощное вооружение. Если бы англичане попытались навязать испанцам ближний бой, они бы проиграли, тем самым поставив Англию перед лицом величайшей опасности. В обороне двадцать человек равны примерно сотне храбрецов, пытающихся взобраться на борт вражеского корабля и захватить его. А соотношение сил, наоборот, было как раз таким, что двадцати англичанам противостояла сотня испанцев. Но наш адмирал знал преимущества своего флота и воспользовался ими. Если бы он не сумел сделать этого, то был бы недостоин носить свою голову».

Испанский адмирал тоже продемонстрировал свое умение и стойкость, пытаясь навязать англичанам заранее продуманную тактику сражения. Поэтому 27 июля он привел свой сильно потрепанный, но не разгромленный окончательно флот в порт Кале. Но король Испании неверно оценил количество кораблей английского и голландского флотов, а также их возможную тактику. Как отметил один из историков, «по-видимому, герцог Пармский и испанцы, пребывая в заблуждении, исходили из того, что все корабли Англии и Нидерландов при одном виде флота Испании и Дюнкерка должны были удариться в бегство, предоставив противнику полную свободу действий на море и не помышляя ни о чем ином, кроме как об обороне своей страны и своего побережья от вторжения. Их замысел заключался в том, что герцог Пармский со своими небольшими судами под прикрытием испанского флота переправит находившиеся в них войска, вооружение и припасы к побережью Англии. И пока английский флот будет связан боем с испанскими кораблями, он высадится с армией на любом участке побережья, который сочтет подходящим для этого. Как в дальнейшем показали допросы пленных, с самого начала герцог Пармский планировал попытаться высадиться в устье Темзы. Сразу же высадив на берегах этой реки от 20 до 30 тыс. своих солдат, он рассчитывал без труда захватить Лондон. Во-первых, при штурме города он мог бы опираться на поддержку наземных войск силами флота, и, во-вторых, сам город не имел сильных укреплений, а его жители были слабыми солдатами, так как никогда раньше не участвовали в боях. Даже если бы они не сдались сразу же, их сопротивление было бы подавлено после непродолжительной осады».

Но англичанам и голландцам удалось собрать достаточно кораблей для того, чтобы одновременно и дать сражение испанской Армаде, и блокировать в Дюнкерке флотилию герцога Пармского Фарнезе. Большая часть эскадры Сеймура сразу же прекратила патрулирование у побережья Дюнкерка и присоединилась к английскому флоту в водах Кале. Но примерно тридцать пять прекрасных голландских кораблей с большим количеством привыкших вести сражения на море солдат на борту продолжали блокировать фламандские порты, где стояла флотилия герцога Пармского. Испанский адмирал и Александр Фарнезе все-таки хотели объединить свои силы, чему англичане решили любыми способами воспрепятствовать.

Корабли Армады стояли на якорях в водах Кале. Внешнюю часть боевого порядка составляли самые большие галеоны. Они «высились на рейде, подобно неприступным крепостям; корабли меньшего тоннажа стояли в середине строя». Английский адмирал понимал, что он поставит себя в явно невыгодное положение, если решится открыто атаковать испанский флот. Ночью 29 сентября он предпринял атаку силами восьми брандеров, копируя тактику греков, которые в войне за независимость так же атаковали турецкий флот. Испанцы подняли якоря и, потеряв строй, ушли в море. Один из самых больших галеонов столкнулся с другим судном и сел на мель. Испанский флот рассеялся вдоль фламандского побережья. С наступлением утра, выполняя приказ своего адмирала, им с трудом удалось снова собраться у Гравлина. Теперь англичане получили прекрасную возможность напасть на испанский флот и не дать ему деблокировать флотилию Пармы, что и было с блеском выполнено. Дрейк и Феннер были первыми, кто атаковал необъятные «левиафаны» противника. Затем их примеру последовали Фентон, Саусвелл, Бертон, Кросс, Рэйнор, лорд-адмирал, Томас Говард и Шеффилд. Испанцы могли думать только о том, как плотнее собраться вместе. Англичане увели их флот от Дюнкерка и от судов герцога Пармского. Сам герцог Пармский, по выражению Дрейка, наблюдая за избиением испанского флота, должен был реветь, как медведь, у которого украли медвежат. Это было последнее решающее сражение двух флотов. Наверное, лучшим рассказом о нем было описание историка-современника, которое приводит в своем труде Хаклют:

«Утром 29 июля испанский флот после ночной неразберихи снова сумел собраться в боевой порядок, находясь поблизости от Гравлина. Там он внезапно был дерзко атакован кораблями англичан. Вновь воспользовавшись попутным ветром, они отрезали испанцев от рейда Кале. Теперь испанцам оставалось либо разделить свои силы, либо, собравшись вместе, организовать оборону от англичан.

И хотя в английском флоте было много прекрасных боевых кораблей, из них только 22 или 23 могли соперничать по тоннажу с кораблями испанцев, которых было 90, и атаковать их на равных. Но, пользуясь маневренностью и большей управляемостью, английские корабли могли, часто меняя галсы, в свою пользу использовать направление ветра. Они часто подходили к испанцам вплотную, буквально на дистанцию броска копья, нанося им тяжелые повреждения. Они давали по испанцам один бортовой залп за другим, ведя по врагу огонь из всех видов оружия. В этой беспощадной битве прошел весь день до наступления темноты, до тех пор, пока у англичан хватало для боя пороха и пуль. После этого было сочтено нецелесообразным преследовать противника, так как при этом большие корабли испанцев имели бы преимущество. К тому же испанцы держались в едином строю, и уничтожить их поодиночке было невозможно. Англичане полагали, что и так справились со своей задачей, уведя вражеский флот от Кале и от Дюнкерка. Тем самым они не позволили испанцам объединить силы с герцогом Пармским и отвели опасность от собственных берегов.

В тот день испанцы потерпели тяжелое поражение и понесли большие потери. В бою с англичанами они истратили значительную часть своего боезапаса. Англичане тоже имели потери, но их ущерб невозможно было сравнить с потерями испанцев, так как англичане не потеряли ни одного корабля и ни одного высшего офицера. За все время столкновения с испанцами на море англичане потеряли не более ста человек убитыми. В то же время корабль Фрэнсиса Дрейка получил примерно сорок попаданий, а его собственная каюта дважды простреливалась насквозь. И когда после боя осмотрели кровать этого джентльмена, оказалось, что она пришла в негодность, так как была изрешечена пулями. Во время обеда графа Нортумберленда и сэра Чарлза Бланта выстрел вражеской полукулеврины прошел насквозь через их каюту, задев их ноги. Были убиты двое слуг, стоявших рядом. Во время битвы на английских кораблях произошло немало подобных случаев, все они просто не могут быть перечислены».

Конечно, английское правительство заслуживает порицания за то, что на кораблях флота не оказалось достаточно боеприпасов для того, чтобы завершить разгром противника. Но и без этого они сделали достаточно. Во время боя в тот день затонуло или было захвачено немало больших испанских кораблей. Испанский адмирал, разуверившись в своей удаче, после сражения при южном ветре направил свои корабли на север в надежде обогнуть Шотландию и вернуться в Испанию, не вступая больше в бой с английскими кораблями. Лорд Эффингем оставил эскадру для продолжения блокады войск герцога Пармского, но Александр Фарнезе, этот мудрый военачальник, вскоре перенацелил свою армию на другие, более нужные для него направления. В то же время лорд-адмирал и Дрейк преследовали «победимую армаду», как ее теперь стали называть на ее пути из Шотландии в сторону Норвегии, после чего было решено, говоря словами Дрейка, «дать ей пропасть в бурных безлюдных северных морях». (У англичан были израсходованы боеприпасы, а большинство кораблей повреждено. – Ред. )

О тех бедствиях и потерях, которые понесли несчастные испанцы во время своего бегства через Шотландию и Ирландию, хорошо известно. Изо всей Армады только шестидесяти трем потрепанным кораблям удалось доставить свои поредевшие команды к берегам Испании, которые они покидали с такой гордостью и помпой. (Из 128 судов, в т. ч. 75 военных кораблей с 2430 орудиями и 30,5 тыс. человек, было потеряно 65 кораблей (в т. ч. 40 от стихийных бедствий) и 15 тыс. человек. – Ред. )

Выше уже были приведены заметки некоторых современников и свидетелей той борьбы. Но пожалуй, наиболее эмоциональное описание сражения с великой Армадой можно почерпнуть из письма Дрейка, написанного им в ответ на лживые истории, которые сочиняли испанцы, чтобы скрыть свой позор. Вот так он описывает события, в которых сыграл такую важную роль:

«Они не постеснялись опубликовать и напечатать на разных языках истории о своих великих победах, которые, как они заявляют, одерживала их страна. Самые лживые фальшивки они распространили во всех частях Франции, Италии и в других странах. На самом деле вскоре после описываемых ими событий всем народам было ясно продемонстрировано, что случилось с их флотом, который считался непобедимым. Имея сто сорок своих собственных кораблей, которые к тому же были усилены судами португальцев, флорентийцев и многими большими судами из других стран, они встретились в бою с тридцатью кораблями ее величества и некоторым количеством наших торговых судов под командованием мудрого и храброго адмирала Англии лорда Чарлза Говарда (Дрейк, как мы видим, сильно привирает. У испанцев было всего 128 судов, у англичан 197 судов (хотя и меньших) с 15 тыс. человек экипажа и 6500 орудиями (правда, меньшего, чем у испанцев, калибра). – Ред. ). И враг был разбит и в беспорядке отступал, сначала от полуострова Корнуолл к Портленду, где он позорно бросил большой корабль дона Педро де Вальдеса. Затем они бежали из Портленда в Кале, потеряв Уго де Монкадо с его галеонами. В Кале они трусливо снялись с якорей, и их гнали прочь от Англии, и они бежали, выбрав путь вокруг Шотландии и Ирландии. Там они надеялись найти убежище и помощь у сторонников своей религии, но многие их корабли разбились о скалы, а те, кому удалось высадиться на берег, были перебиты или пленены. Там, связанных попарно, их везли от деревни к деревне до Англии. И ее величество с презрением отвергла даже мысли казнить их или задержать и использовать по своему усмотрению. Все они были отосланы обратно в свои страны как свидетели того, чего же на самом деле стоил их непобедимый, наводящий на всех ужас флот. Точное количество солдат, описание их кораблей, имена командиров, запасы имущества, предназначенного для их армии и флота, были в точности описаны. И они, которые прежде демонстрировали такое высокомерие, за все время плавания у берегов Англии не смогли даже потопить или захватить ни одного нашего корабля, барка, пинаса или даже судовой шлюпки или хотя бы сжечь хоть одну овчарню на нашей земле» (чисто английская «объективность». Англичане в боях действительно не потеряли ни одного корабля, но и испанцы – всего 15. Интересно, что было бы, если бы не буря и испанцы не высадили бы десант в Ирландии, всегда готовой восстать против англичан. В английском же флоте вспыхнула эпидемия дизентерии и тифа, и почти половина личного состава (7 тыс. из 15 тыс.) отправилась к праотцам. Все финансовые ресурсы небогатой тогда Англии оказались исчерпаны. Но – отбились! – Ред. ).

Разгром Непобедимой армады в 1588 году был важнейшим событием в европейской истории.

Он пошатнул позиции Испании на море и лишил её монополии на торговлю с Новым светом, но и это ещё не всё: протестантская Англия сумела разгромить самый мощный и грозный флот католического мира.

С этого момента протестантизм начал более усиленно распространяться по миру, а Англия превратилась в сильную торговую державу.

«Непобедимая армада»

Испанский король Филипп II создал свою «Армаду», чтобы окончательно справиться со своим противником в Англо-испанской войне. Он планировал завоевать Англию, высадившись в графстве Эссекс и оттуда направиться на Лондон.

Для своей цели он собирался объединить собственную армию с 30-тысячным войском герцога Пармского, своего союзника. Собранный королём флот был огромным и неповоротливым. Это были 108 вооружённых торговых кораблей, сопровождавшиеся 22 галеонами.

На судах были громадные запасы провизии, предназначавшиеся для более чем 30-тысячного личного состава «Армады». В их число входили:

• Матросы и офицеры;
• Дворяне;
• Рабы-гребцы;
• Врачи;
• Священники.

Предполагалось, что духовные лица будут одним из самых важных «подразделений», поскольку они должны были поддерживать английских католиков, противостоявших протестантской королевской семье, и убеждать английских протестантов перейти в католичество. Новобранцы, желавшие отправиться в поход, обязаны были исповедаться и причаститься.

Первые неудачи

С самого начала испанский флот преследовали неудачи. Вскоре после его выхода из Лиссабона разразился шторм, который загнал корабли в порт Ла-Корунья. Оказалось, что провизии не хватает, а значительное число солдат заболели.

Герцог Медина-Сидония – главнокомандующий «Непобедимой армады» - писал королю о проблемах, но тот приказал двигаться дальше, несмотря ни на что. Оказалось также, что подойти к владениям герцога Пармского, чтобы взять его солдат на борт, корабли не могут из-за мелководья. Тем не менее, испанские корабли подошли к Ла-Маншу и расположились полумесяцем.

Такое построение позволяло успешно действовать против более маневренного английского флота. Англичане атаковали с подветренной стороны, но долго не могли разорвать строй испанцев. Изменила положение только битва при Кале, в которой англичанам удалось приблизиться к испанским кораблям на достаточное расстояние.

На следующий день после неё состоялось Гравелинское сражение, решившее исход битвы: потрёпанная «Непобедимая армада», у которой закончились боеприпасы, спешно отступила. По пути разразились сильные шторма, которые чуть было не уничтожили остатки испанского флота. Но катастрофа миновала, благодаря чему герцогу Медина-Сидония удалось вывести корабли в Испанию. Штормы и бури преследовали испанский флот и в самый разгар кампании, затрудняя боевые действия.

Значение

Могущество Испании пошатнулось, но в то время это ощущалось не сильно: последующие военные конфликты флот королевства выдерживал успешно – в частности, отразил «симметричный» поход английских кораблей на Испанию. Из судьбы «Непобедимой армады» испанцы вынесли для себя полезный урок – они модернизировали свой флот, заменив большие и неповоротливые корабли более лёгкими и маневренными, оснащёнными более современным оружием.