Оккультные обряды в романе В. Брюсова «Огненный ангел

«Собственное тело Демонов не нуждается в пище и посему не имеет естественных отправлений, равно как демоны и не могут размножаться естественным путём, не имея пола и не будучи подвержены похоти…». Нет, перед Вами не строки из средневекового оккультного трактата. Это отрывок из одного из самых известных символистских произведений – романа «Огненный ангел».

Серебряный век и оккультизм

Литературные течения начала XX века подпитывались религиозно-философскими исканиями. Те писатели, кому было чуждо церковное христианство и материализм, с головой окунулись в поиски новых путей с помощью теософии и антропософии - учениями, проникшими с Запада в Россию. Отголоски оккультных учений мы можем найти у Ф. Сологуба, В. Иванова, Н. Гумилева, В. Ходасевича, М. Волошина, А. Белого и В. Брюсова. В целом, в воздухе витали идеи возрождения, популяризации магии, алхимии и Каббалы . Это веяние пришло из Европы благодаря Елифасу Леви (псевдоним), католическому священнику, который перевел на французский книги Агриппы и Рейхлина по Каббале и написал несколько исследований. В журнале символистов «Весы» в 1905 году было напечатано эссе Густава Майринка, писателя и автора известнейшего романа «Голем», в котором есть такие строки: «непонятного происхождения вещи, пергаменты, испещренные таинственными знаками, растрепанные рукописи, редчайшие инкунабулы, мрачные толстые гримуары в переплетах из слоновой кожи - они как магнитом притягивают взгляд, устанавливая тайную связь с неведомыми человеку глубинами его собственного Я». Такие предметы можно было найти и у писателей Серебряного века (не говоря уж о залежах оккультных книг в личных библиотеках). Есть свидетельства об участиях в магических ритуалах писателей первой величины. Например, поэт Н. Гумилев, по воспоминаниям очевидцев, «однажды очень серьезно рассказывал о своей попытке вызвать дьявола. Для этого надо было читать каббалистические книги, ничего не есть, а потом выпить какой-то напиток. Все товарищи скоро бросили эту затею, один Н.С. [Гумилев] проделал все до конца и действительно видел в полутемной комнате какую-то смутную фигуру». Согласитесь, упорство Николая Сергеевича восхищает!

Брюсов - черный маг

Уже в 1903 году А. Белый именует Брюсова не иначе как «магом» (стихотворение под названием «Маг» посвящено именно Брюсову).

В нем писатель изображен «в венце из звезд застывшим магом», вознесшимся над временем.

Отчасти это метафорический прием, но именно здесь, дорогой читатель, начинается мистика. Сам Белый был уверен в магических способностях Брюсова.

Он приписывал будущему автору «Огненного ангела» владение гипнозом и чуть ли не обвинял его в «медиумических явлениях», возникавших совершенно неожиданно в его квартире. Две сильных личности находились в отношениях взаимного притяжения и отталкивания. Это было настоящее состязание, которое приобрело страшные масштабы с появлением Нины Петровской - поэтессы отвергнутой Белым и переметнувшейся позже к Брюсову. Если на арену выходил белый маг (Белый), то ему по закону «жанра» должен был противостоять черный маг. Роль злодея взял на себя Брюсов: казаться колдуном, наглухо закрываться в черный сюртук - все это очень нравилось поэту (а может, не только казаться?). Тогда же, в 1903 году Белый писал Э. Метнеру: «Вы все еще вспоминаете мне, что я назвал «магом» Валерия Брюсова, но ведь «магизм» я понимаю в широком смысле, и как чудодейственность силы, употребленной не во славу Божию <…> А если бы Вы ближе узнали Брюсова, то Вы согласились бы, что он истинный маг в потенции — маг, как тип человека, стоящего ступенью ниже теурга, ибо теург — белый маг» <…> Конечно, Брюсов среди магов выдающийся, умный, знающий маг <…> Может быть, это у него только поза, но он великолепный в таком случае актер, когда в обществе «застывше» и «надвременно» относится к окружающему».

Состязание между Брюсовым и Белым в жизни сопровождалось обвинениями в чернокнижии, несостоявшейся дуэлью, обвинениями в союзе с дьяволом, таинственными знаками, неожиданными исчезновениями. Брюсов уверял, что он есть самый настоящий «черномаг и отдушник, из которого, как из печки, в дни ужасов кто-то выбрасывает столбы серных паров». Игра или реальность? Современники поэта прекрасно знали, что он действительно занимался оккультизмом. Андрей Белый писал товарищу: «Враг - Брюсов! То, что происходит между нами, - это мистический поединок, мистическое фехтование мыслями. Исступлённое нападение Брюсова на устои моего морального мира, я отвечаю на это перчаткой, брошенной ему. Мы словно вызываем друг друга на умственную дуэль и в конце концов сразимся».

Если за столом Белый поднимал тост за свет, то тут же вставал Брюсов и говорил, что «пьет за тьму». Отголоски жизненных перипетий нашли отражение в романе Брюсова. Напоминает «Дозоры» С. Лукьяненко, неправда ли? Но не будем отвлекаться, дорогой читатель.

Жизнь и роман «Огненный ангел»

Роман Брюсова - один из самых загадочных романов Серебряного века. Дело в том, что это произведение - мистификация. «Огненный ангел», по замыслу Брюсова, должен был восприниматься как текст, написанный в эпоху Реформации и найденный самим Брюсовым, что значительно затрудняет однозначную интерпретацию романа в качестве исключительно исторического. Он все-таки символистский. И вот почему.

Состязание между Брюсовым и Белым в жизни сопровождалось обвинениями в чернокнижии, несостоявшейся дуэлью, обвинениями в союзе с дьяволом, таинственными знаками, неожиданными исчезновениями.

История его создания примечательна тем, что в романе отразились отношения в любовном треугольнике между Андреем Белым, Валерием Брюсовым и Ниной Петровской (Белый - Генрих, Брюсов - Рупрехт, Петровская - Рената). Брюсов намеренно моделировал различные ситуации в жизни для перенесения их на страницы романа. Вместе с перипетиями в любовном треугольнике, составившим сюжет романа, туда были перенесены свидетельства о магических опытах. Известно, что Брюсов руководил оккультными занятиями Нины Петровской. Она мечтала вернуть любовь Андрея Белого, отвергшего ее чувства (здесь прослеживается параллель с сюжетом романа - Генрих отвергает любовь Ренаты, после чего она просит помощи у Рупрехта). Белый впоследствии писал: «произошло то, что назревало уже в ряде месяцев <…> мое падение с Ниной Ивановной; вместо грез о мистерии, братстве и сестринстве оказался просто роман. Я был в недоумении: более того, я был ошеломлен, я ведь так старался пояснить Нине Ивановне, что между нами - Христос; она - соглашалась; и потом, вдруг, — «такое». Все предыдущие недели я осознавал ясно, что Нину Ивановну не люблю». Белый мечтал о чистом соединении, однако Петровская мешала ему идти по этому пути (как Рената в романе мешала Генриху идти с силами света). И тогда на сцене появляется Брюсов! Маг-спаситель, знакомый с оккультными учениями и спиритизмом (в романе на пути Ренаты встречается Рупрехт, готовый вступить в союз с темными силами для поисков Генриха).

Брюсов предлагает создать магический союз против Белого и с помощью определенных обрядов вернуть возлюбленного впечатлительной девушке (верил ли в эти опыты сам писатель или же это был просто способ завязать отношения для того, чтобы «достать» таким образом Белого через Петровскую - вопрос открытый). В 1907 году во время открытой лекции девушка стреляет в Белого из револьвера, который потом окажется у Брюсова и с помощью которого убьет себя через несколько лет Надежда Львова, но оружие дает осечку. Казалось бы, все ясно: Петровская стреляет в Белого. Однако и этот неудачный выстрел окутан мистическим ореолом. И Брюсов, и Белый вспоминают, что она навела браунинг на Белого, но почему-то передумала и приставила оружие к груди Брюсова. По одной версии, поэт смог выхватить оружие у нее из руки, по другой - оружие опять дало осечку. Этот случай, расцвеченный несколько другими красками, Брюсов перенес в роман «Огненный ангел»: Рената просит Рупрехта убить Генриха, но потом почему-то по одной ей ведомой причине меняет свое решение, и в опасности оказывается уже Рупрехт.

«Молот ведьм» и Каббала

Для создания атмосферы исторического времени романа Брюсов вводит элементы оккультных идей, получивших распространение в эпоху, которую писатель не просто так выбирает для своей книги: оккультизм захватывает и сознание людей Серебряного века. Хитрый Валерий Яковлевич! За историческим временем романа он прячет не только историю любовного треугольника, но и интерес круга писателей, поэтов и художников к мистическим учениям (в романе отчетливо прослеживаются описания ритуалов, взятых из «Молота ведьм» и Каббалы). Известно, что Брюсов рецензировал некоторые книги по оккультизму, поскольку эта тема была ему близка (в том числе занимался расшифровкой предсказаний Нострадамуса).

Брюсов предлагает создать магический союз против Белого и с помощью определенных обрядов вернуть возлюбленного впечатлительной девушке

Он мечтал соединить научный подход (в который включаются и «спиритические силы», которые со временем должны были найти применение, подобно пару и электричеству) и вненаучное познание (оккультные практики, например, каббала, то есть то, что требует специального посвящения, ритуалов и знаний).

Брюсов вводит в роман описания магических ритуалов для создания мистической атмосферы изображаемого времени (исторического времени произведения) и времени написания романа. Пожалуй, одним из самых ярких эпизодов становится посещение Рупрехтом шабаша и отречением от Господа. Для того, чтобы вступить в союз с темными силами и получить информацию о местонахождении Генриха, Рупрехт покрывает свое тело мазью: «Потом, при свете сальной лампочки, раскрыл я ящичек с мазью, данной мне Ренатою, и попытался определить её состав, но зеленоватая, жирная масса не выдавала своей тайны: только исходил от неё острый запах каких-то трав». Подобный ритуал описывается в третьей главе «О способе, коим ведьмы переносятся с место на место» трактата по демонологии - «Молоте ведьм», созданном в 1486 году. «Молот ведьм» - подробнейшее «пособие» по борьбе с ведьмами в эпоху инквизиции. Брюсов в примечаниях к тексту Рупрехта (а на самом деле к своему тексту!) дает ссылку на это авторитетнейшее для исторического времени романа пособие (применительно к особенностям пытки ведьмы и особых знаках теле женщины, продавшей душу дьяволу). Кроме того, содержание «Молота ведьм» составляют описания жертвоприношения некрещеных детей, сношения с инкубами или суккубами, которые также находят отражения в «Огненном ангеле» (разговор с ведьмой Сарраской, которую Рупрехт встретил на шабаше): «Тогда я спросил ещё, случалось ли ей испытывать ласки демонов и доставляют ли они наслаждение. Она, не стыдясь, заявила мне, что доставляют, и очень большое, только семя у демонов холодное, как лёд». О семени демонов говорится в главе «О способе, коим ведьмы предаются демонам и инкубам»:

«Всегда ли демон инкуб посещает ведьму с излиянием семени? Следует ответить: так как он имеет тысячи средств и способов вредить, так как он с самого падения стремится уничтожить единство церкви и удалить от нее всеми средствами человеческий род, то поэтому не могут быть на это даны безошибочные указания, но только предположительные возможности». Описываются в «Молоте ведьм» и способы определения ведьм и борьбы с их чарами (этот эпизод тоже не остается незамеченным в романе Брюсова - в конце романа инквизитор Фома призывает спалить все волосы Ренаты, чтобы в них не могла сохраняться сила ведьмы). Кроме «Молота ведьм» Брюсов используеттекст Каббалы, которая открывала путь к совершенствованию и осознанию своего предназначения через осуществление некоторых ритуалов.

В «Огненном ангеле» описывается способ «вызывания мирового демона», который Рупрехт планировал использовать для помощи Ренате. Необходимо было написать еврейскими буквами или египетскими иероглифами имя демона в особом порядке: «Но, по мнению исследователей, имена их можно вычислять и искусственно: из букв еврейских, соответствующих числам небесных знаков, если, начиная от знака демона, проходить, по градусам, весь небесный круг, причём в направлении, восходящем получаются имена добрых демонов, а нисходящем -- злых». Читатель, блуждающий по таким «руководствам», готов поверить в то, что роман попал к нему прямиком из XVI века, однако для писательского круга, близкого символистам, открывается история, спрятанная в ином пласте романа, - отношения в любовном треугольнике Брюсов-Петровская-Белый (роман-мистификация становится «романом для избранных»).

«Тогда я спросил ещё, случалось ли ей испытывать ласки демонов и доставляют ли они наслаждение. Она, не стыдясь, заявила мне, что доставляют, и очень большое, только семя у демонов холодное, как лёд».

Магическая аура Валерия Брюсова

Демоническая и магическая аура сохранялась и после смерти Брюсова. Поэт и прозаик Б. Садовский (и известный мистификатор!) рассказывал о встречах с Брюсовым в конце 20-х годов (Брюсов умер в 1924).

Художница А. Остроумова-Лебедева вспоминала, что после уничтожения прижизненного портрета Брюсова в Коктебеле (она посчитала его неудачным) Валерий Яковлевич являлся ей в видении: «В первое мгновение я подумала, что вижу сатану. Глаза с тяжелыми-тяжелыми веками, черные, упорно-злые, не отрываясь, пристально смотрели на меня. В них была угрюмость и злоба. Длинный, большой нос. Высоко отросшие волосы, когда-то подстриженные ежиком… И вдруг я узнала — да ведь это Брюсов! Но как он страшно изменился!». И хотя известно, что художница была склонна к мистицизму, это воспоминание очень верно передает восприятие Брюсова-мага его окружением на протяжении всего Серебряного века. ■

Наталия Дровалева

Рупрехт встретил Ренату весной 1534 г., возвращаясь после десяти лет службы ландскнехтом в Европе и Новом Свете. Он не успел засветло добраться до Кёльна, где когда-то учился в университете и неподалёку от которого была его родная деревня Лозгейм, и заночевал в одиноко стоявшем среди леса старом доме. Ночью его разбудили женские крики за стеной, и он, ворвавшись в соседнюю комнату, обнаружил женщину, бившуюся в страшных корчах. Отогнав молитвой и крестом дьявола, Рупрехт выслушал пришедшую в себя даму, которая поведала ему о происшествии, ставшем для неё роковым.

Когда ей было восемь лет, стал ей являться ангел, весь как бы огненный. Он называл себя Мадиэлем, был весел и добр. Позднее он возвестил ей, что она будет святой, и заклинал вести строгую жизнь, презирать плотское. В те дни открылся у Ренаты дар чудотворения и в округе слыла она угодной Господу. Но, достигнув возраста любви, девушка захотела сочетаться с Мадиэлем телесно, однако ангел превратился в огненный столп и исчез, а на её отчаянные мольбы пообещал предстать перед ней в образе человека.

Вскоре Рената действительно встретила графа Генриха фон Оттергейма, походившего белизной одежд, голубыми глазами и золотистыми кудрями на ангела.

Два года были они несказанно счастливы, но потом граф оставил Ренату один на один с демонами. Правда, добрые духи-покровители ободрили её сообщением, что скоро повстречает она Рупрехта, который и защитит её.

Рассказав все это, женщина повела себя так, будто Рупрехт принял обет служить ей, и они отправились искать Генриха, завернув к знаменитой ворожее, которая только и молвила: «Куда едете, туда и езжайте». Однако тут же в ужасе закричала: «И течёт кровь и пахнет!» Это, впрочем, не отвратило их продолжать путь.

Ночью Рената, боясь демонов, оставляла Рупрехта при себе, но не позволяла никаких вольностей и без конца говорила с ним о Генрихе.

По прибытии в Кёльн она безрезультатно обегала город в поисках графа, и Рупрехт стал свидетелем нового приступа одержимости, сменившегося глубокой меланхолией. Все же настал день, когда Рената оживилась и потребовала подтвердить любовь к ней, отправившись на шабаш, чтобы там узнать что-то о Генрихе. Натершись зеленоватой мазью, которую она дала ему, Рупрехт перенёсся куда-то далеко, где голые ведьмы представили его «мастеру Леонарду», заставившему его отречься от Господа и поцеловать свой чёрный смердящий зад, но лишь повторившему слова ворожеи: куда едете, туда и поезжайте.

По возвращении к Ренате ему ничего не оставалось, как обратиться к изучению чёрной магии, чтобы стать повелителем тех, к кому он являлся просителем. Рената помогала в изучении творений Альберта Великого, Рогерия Бакона, Шпренгера и Инститориса и произведшего особенно сильное на него впечатление Агриппы Ноттесгеймского.

Увы, попытка вызвать духов, несмотря на тщательные приготовления и скрупулёзность в следовании советам чернокнижников, чуть не закончилась гибелью начинающих магов. Было что-то, что следовало знать, видимо, непосредственно от учителей, и Рупрехт отправился в Бонн к доктору Агриппе Ноттесгеймскому. Но великий открестился от своих писаний и посоветовал от гаданий перейти к истинному источнику познания. Между тем Рената встретилась с Генрихом и тот сказал, что не хочет больше видеть её, что их любовь мерзость и грех. Граф состоял членом тайного общества, стремившегося скрепить христиан сильнее, чем церковь, и надеялся возглавить его, но Рената заставила нарушить обет безбрачия. Рассказав все это Рупрехту, она пообещала стать его женой, если тот убьёт Генриха, выдававшего себя за другого, высшего. В ту же ночь совершилось первое их соединение с Рупрехтом, а на другой день бывший ландскнехт нашёл повод вызвать графа на поединок. Однако Рената потребовала, чтобы он не смел проливать кровь Генриха, и рыцарь, принуждённый только защищаться, был тяжело ранен и долго блуждал между жизнью и смертью. Именно в это время женщина вдруг сказала, что любит его, и любит давно, только его, и никого больше. Весь декабрь прожили они, как новобрачные, но вскоре Ренате явился Мадиэль, сказавший, что тяжки её прегрешения и что надо каяться. Рената предалась молитве и посту.

Настал день, и Рупрехт нашёл комнату Ренаты пустой, пережив то, что пережила когда-то она, отыскивая на улицах Кёльна своего Генриха. Доктор Фауст, испытатель элементов, и сопровождавший его монах по прозвищу Мефистофелес пригласили к совместному путешествию. На пути в Трир во время гостевания в замке графа фон Валлена Рупрехт принял предложение хозяина стать его секретарём и сопровождать в монастырь святого Улафа, где проявилась новая ересь и куда он отправляется в составе миссии архиепископа трирского Иоанна.

В свите его преосвященства оказался доминиканец брат Фома, инквизитор его святейшества, известный упорством в преследовании ведьм. Он был настроен решительно в отношении источника смуты в монастыре - сестры Марии, которую одни считали святой, другие - одержимой бесами. Когда в зал заседания суда ввели несчастную монахиню, Рупрехт, призванный вести протокол, узнал Ренату. Она призналась в колдовстве, в сожительстве с дьяволом, участии в чёрной мессе, шабашах и других преступлениях против веры и сограждан, но отказалась назвать сообщниц. Брат Фома настоял на применении пыток, а потом и на смертном приговоре. В ночь перед костром Рупрехт при содействии графа проник в подземелье, где содержали приговорённую, но та отказалась бежать, твердя, что жаждет мученической кончины, что Мадиэль, огненный ангел, простит её, великую грешницу. Когда же Рупрехт попытался унести её, Рената закричала, стала отчаянно отбиваться, но вдруг затихла и прошептала: «Рупрехт! Как хорошо, что ты со мной!» - и умерла.

После всех этих потрясших его событий Рупрехт отправился в родной Аозгейм, но только издали посмотрел на отца и мать, уже сгорбленных стариков, гревшихся на солнце перед домом. Завернул он и к доктору Агриппе, но застал его при последнем издыхании. Эта кончина вновь смутила его душу. Огромный чёрный пёс, с которого учитель слабеющей рукой снял ошейник с магическими письменами, после слов: «Поди прочь, проклятый! От тебя все мои несчастья!» - поджав хвост и наклонив голову выбежал из дому, с разбегу кинулся в воды реки и больше не появлялся на поверхности. В тот же миг учитель испустил последний вздох и покинул этот мир. Ничего не осталось уже, что помешало бы Рупрехту ринуться на поиски счастья за океан, в Новую Испанию.

) в Трирском архиепископстве, учился в Кельнском университете, но курса не кончил, пополнил свое образование беспорядочным чтением, преимущественно сочинений гуманистов, потом поступил на военную службу, участвовал в походе в Италию в 1527 г., побывал в Испании, наконец, перебрался в Америку, где и провел последние пять лет, предшествовавшие событиям, рассказанным в «Повести». Самое действие «Повести» обнимает время с августа 1534 по осень 1535 года.

Автор говорит (гл. XVI), что он писал свою повесть непосредственно после пережитых событий. Действительно, хотя уже с самых первых страниц он делает намеки на происшествия всего следующего года, из «Повести» не видно, чтобы автор был знаком с событиями более поздними. Он, например, ничего еще не знает об исходе Мюнстерского восстания (Мюнстер взят приступом в июне 1535 г.), о котором поминает дважды (гл. III и XIII), и говорит об Ульрихе Цазии (гл. XII) как о человеке живом († 1535 г.). Сообразно с этим тон рассказа, хотя в общем и спокоен, так как автор передает события, уже отошедшие от него в прошлое, местами все же одушевлен страстью, так как прошлое это еще слишком близко от него.

Неоднократно автор заявляет, что он намерен писать одну правду (Предисловие, гл. IV, гл. V и др.). Что автор действительно стремился к этому, доказывается тем, что мы не находим в «Повести» анахронизмов, и тем, что его изображение личностей исторических соответствует историческим данным. Так, переданные нам автором «Повести» речи Агриппы и Иоганна Вейера (гл. VI) соответствуют идеям, выраженным этими писателями в их сочинениях, а изображенный им образ Фауста (гл. XI-XIII) довольно близко напоминает того Фауста, какого рисует нам его старейшее жизнеописание (написанное И. Шписсом и изданное в 1587 г.). Но, конечно, при всем добром желании автора, его изложение все же остается субъективным, как и все мемуары. Мы должны помнить, что он рассказывает события так, как они ему представлялись, что, по всем вероятиям, отличалось от того, как они происходили в действительности. Не мог избежать автор и мелких противоречий в своем длинном рассказе, вызванных естественной забывчивостью.

Автор говорит с гордостью (Предисловие), что, по образованию, не почитает себя ничем ниже «гордящихся двойным и тройным докторатом» . Действительно, на протяжении «Повести» разбросано множество свидетельств разносторонних знаний автора, который, согласно с духом XVI в., стремился ознакомиться с самыми разнообразными сферами науки и деятельности. Автор говорит, тоном знатока, о математике и архитектуре, о военном деле и живописи, о естествознании и философии и т. д., не считая его подробных рассуждений о разных отраслях оккультных знаний. Вместе с тем в «Повести» встречается множество цитат из авторов, древних и новых, и просто упоминаний имен знаменитых писателей и ученых. Надо, впрочем, заметить, что не все эти ссылки вполне идут к делу и что автор, по-видимому, щеголяет своей ученостью. То же надо сказать о фразах на языках латинском, испанском, французском и итальянском, которые автор вставляет в свой рассказ. Сколько можно судить, из иностранных языков он действительно был знаком лишь с латинским, который в ту эпоху был общим языком образованных людей. Испанский язык он знал, вероятно, лишь практически, а знания его в языках итальянском и французском более чем сомнительны.

Автор называет себя последователем гуманизма (Предисловие, гл. X и др.). Мы можем принять это утверждение только с оговорками. Правда, он часто ссылается на различные положения, ставшие как бы аксиомами гуманистического миросозерцания (гл. I, IV, X и др.), с негодованием говорит о схоластике и приверженцах миросозерцания средневекового, но все же в нем самом еще очень много старинных предрассудков. Идеи, воспринятые при беспорядочном чтении, смешались у него с традициями, внушенными с детства, и создали мировоззрение крайне противоречивое. Говоря с презрением о всяких суевериях, автор порою сам обнаруживает легковерие крайнее; насмехаясь над школами, «где люди занимаются приискиванием новых слов», и всячески восхваляя наблюдение и опыт, он, по временам, способен путаться в схоластических софизмах и т. д.

Что касается до веры автора во все сверхъестественное, то в этом отношении он только шел за веком. Как это ни кажется нам странным, но именно в эпоху Возрождения началось усиленное развитие магических учений, длившееся весь XVI и XVII вв. Неопределенные колдования и гадания Средних веков были в XVI в. переработаны в стройную дисциплину наук, которых ученые насчитывали свыше двадцати (см., например, сочинение Агриппы: «De speciebus magiae» ). Дух века, стремившийся все рационализировать, сумел и магию сделать определенной рациональной доктриной, внес осмысленность и логику в гадания, научно обосновал полеты на шабаш и т. д. Веря в реальность магических явлений, автор «Повести» только следовал лучшим умам своего времени. Так, Жан Бодэн, знаменитый автор трактата «De republica» , которого Бокль признавал одним из замечательнейших историков, в то же время автор книги «La Demonomanie des sorciers» , подробно исследующей договоры с Дьяволом и полеты на шабаш; Амбруаз Парэ, преобразователь хирургии, описал природу демонов и виды одержания; Кеплер защищал свою мать от обвинения в ведовстве, не возражая против самого обвинения; племянник знаменитого Пико, Джованни-Франческо делла Мирандола, написал диалог «Ведьма», с целью убедить образованных, неверующих людей в существовании ведьм; по его словам, скорее можно сомневаться в существовании Америки, и т. д. Папы издавали специальные буллы против ведьм, и во главе известного «Malleus maleficarum» стоит текст: «Haeresis est maxima opera maleficarum non credere», т. е.: «Не верить в деяния ведьм – высшая ересь». Число этих неверящих было очень невелико, и среди них на видное место должно поставить упоминаемого в «Повести» Иоганна Вейра (или, по другой транскрипции его имени, Жана Вира), который первый признал в ведовстве особую болезнь.

Мне думается, что каждый, кому довелось быть свидетелем событий необычных и малопонятных, должен оставлять их описание, сделанное искренно и беспристрастно. Но не одно только желание содействовать такому сложному делу, как изучение загадочной власти Дьявола и области ему доступной, побуждает меня предпринять это, лишенное прикрас, повествование о всем удивительном, что пережил я за последние двенадцать месяцев. Меня привлекает также возможность – открыть, на этих страницах, свое сердце, словно в немой исповеди, пред неведомым мне слухом, так как больше не к кому мне обратить свои печальные признания и трудно молчать человеку, испытавшему слишком много. Для того же, чтобы было видно тебе, благосклонный читатель, насколько можешь ты доверять бесхитростному рассказу и насколько способен я был разумно оценивать все, что наблюдал, хочу я в коротких словах передать и всю мою судьбу.

Год написания:

1907

Время прочтения:

Описание произведения:

Огненный ангел – первый роман в творчестве Валерия Брюсова. Роман был написан в 1905 году. Позже по роману была поставлена опера с таким же названием.

Огненный ангел – это исторический роман. В предисловии к этому роману даже был написан исторический контекст. В том числе было множество примечаний. Но по большому это все было лишь введение в заблуждение читателей.

Читайте ниже краткое содержание романа «Огненный ангел».

Краткое содержание романа
Огненный ангел

Рупрехт встретил Ренату весной 1534 г., возвращаясь после десяти лет службы ландскнехтом в Европе и Новом Свете. Он не успел засветло добраться до Кельна, где когда-то учился в университете и неподалеку от которого была его родная деревня Лозгейм, и заночевал в одиноко стоявшем среди леса старом доме. Ночью его разбудили женские крики за стеной, и он, ворвавшись в соседнюю комнату, обнаружил женщину, бившуюся в страшных корчах. Отогнав молитвой и крестом дьявола, Рупрехт выслушал пришедшую в себя даму, которая поведала ему о происшествии, ставшем для нее роковым.

Когда ей было восемь лет, стал ей являться ангел, весь как бы огненный. Он называл себя Мадиэлем, был весел и добр. Позднее он возвестил ей, что она будет святой, и заклинал вести строгую жизнь, презирать плотское. В те дни открылся у Ренаты дар чудотворения и в округе слыла она угодной Господу. Но, достигнув возраста любви, девушка захотела сочетаться с Мадиэлем телесно, однако ангел превратился в огненный столп и исчез, а на ее отчаянные мольбы пообещал предстать перед ней в образе человека.

Вскоре Рената действительно встретила графа Генриха фон Оттергейма, походившего белизной одежд, голубыми глазами и золотистыми кудрями на ангела.

Два года были они несказанно счастливы, но потом граф оставил Ренату один на один с демонами. Правда, добрые духи-покровители ободрили ее сообщением, что скоро повстречает она Рупрехта, который и защитит ее.

Рассказав все это, женщина повела себя так, будто Рупрехт принял обет служить ей, и они отправились искать Генриха, завернув к знаменитой ворожее, которая только и молвила: «Куда едете, туда и езжайте». Однако тут же в ужасе закричала: «И течет кровь и пахнет!» Это, впрочем, не отвратило их продолжать путь.

Ночью Рената, боясь демонов, оставляла Рупрехта при себе, но не позволяла никаких вольностей и без конца говорила с ним о Генрихе.

По прибытии в Кельн она безрезультатно обегала город в поисках графа, и Рупрехт стал свидетелем нового приступа одержимости, сменившегося глубокой меланхолией. Все же настал день, когда Рената оживилась и потребовала подтвердить любовь к ней, отправившись на шабаш, чтобы там узнать что-то о Генрихе. Натершись зеленоватой мазью, которую она дала ему, Рупрехт перенесся куда-то далеко, где голые ведьмы представили его «мастеру Леонарду», заставившему его отречься от Господа и поцеловать свой черный смердящий зад, но лишь повторившему слова ворожеи: куда едете, туда и поезжайте.

По возвращении к Ренате ему ничего не оставалось, как обратиться к изучению черной магии, чтобы стать повелителем тех, к кому он являлся просителем. Рената помогала в изучении творений Альберта Великого, Рогерия Бакона, Шпренгера и Инститориса и произведшего особенно сильное на него впечатление Агриппы Ноттесгеймского.

Увы, попытка вызвать духов, несмотря на тщательные приготовления и скрупулезность в следовании советам чернокнижников, чуть не закончилась гибелью начинающих магов. Было что-то, что следовало знать, видимо, непосредственно от учителей, и Рупрехт отправился в Бонн к доктору Агриппе Ноттесгеймскому. Но великий открестился от своих писаний и посоветовал от гаданий перейти к истинному источнику познания. Между тем Рената встретилась с Генрихом и тот сказал, что не хочет больше видеть ее, что их любовь мерзость и грех. Граф состоял членом тайного общества, стремившегося скрепить христиан сильнее, чем церковь, и надеялся возглавить его, но Рената заставила нарушить обет безбрачия. Рассказав все это Рупрехту, она пообещала стать его женой, если тот убьет Генриха, выдававшего себя за другого, высшего. В ту же ночь совершилось первое их соединение с Рупрехтом, а на другой день бывший ландскнехт нашел повод вызвать графа на поединок. Однако Рената потребовала, чтобы он не смел проливать кровь Генриха, и рыцарь, принужденный только защищаться, был тяжело ранен и долго блуждал между жизнью и смертью. Именно в это время женщина вдруг сказала, что любит его, и любит давно, только его, и никого больше. Весь декабрь прожили они, как новобрачные, но вскоре Ренате явился Мадиэль, сказавший, что тяжки ее прегрешения и что надо каяться. Рената предалась молитве и посту.

Настал день, и Рупрехт нашел комнату Ренаты пустой, пережив то, что пережила когда-то она, отыскивая на улицах Кельна своего Генриха. Доктор Фауст, испытатель элементов, и сопровождавший его монах по прозвищу Мефистофелес пригласили к совместному путешествию. На пути в Трир во время гостевания в замке графа фон Валлена Рупрехт принял предложение хозяина стать его секретарем и сопровождать в монастырь святого Улафа, где проявилась новая ересь и куда он отправляется в составе миссии архиепископа трирского Иоанна.

В свите его преосвященства оказался доминиканец брат Фома, инквизитор его святейшества, известный упорством в преследовании ведьм. Он был настроен решительно в отношении источника смуты в монастыре - сестры Марии, которую одни считали святой, другие - одержимой бесами. Когда в зал заседания суда ввели несчастную монахиню, Рупрехт, призванный вести протокол, узнал Ренату. Она призналась в колдовстве, в сожительстве с дьяволом, участии в черной мессе, шабашах и других преступлениях против веры и сограждан, но отказалась назвать сообщниц. Брат Фома настоял на применении пыток, а потом и на смертном приговоре. В ночь перед костром Рупрехт при содействии графа проник в подземелье, где содержали приговоренную, но та отказалась бежать, твердя, что жаждет мученической кончины, что Мадиэль, огненный ангел, простит ее, великую грешницу. Когда же Рупрехт попытался унести ее, Рената закричала, стала отчаянно отбиваться, но вдруг затихла и прошептала:

«Рупрехт! Как хорошо, что ты со мной!» - и умерла.

После всех этих потрясших его событий Рупрехт отправился в родной Аозгейм, но только издали посмотрел на отца и мать, уже сгорбленных стариков, гревшихся на солнце перед домом. Завернул он и к доктору Агриппе, но застал его при последнем издыхании. Эта кончина вновь смутила его душу. Огромный черный пес, с которого учитель слабеющей рукой снял ошейник с магическими письменами, после слов: «Поди прочь, проклятый! От тебя все мои несчастья!» - поджав хвост и наклонив голову выбежал из дому, с разбегу кинулся в воды реки и больше не появлялся на поверхности. В тот же миг учитель испустил последний вздох и покинул этот мир. Ничего не осталось уже, что помешало бы Рупрехту ринуться на поиски счастья за океан, в Новую Испанию.

Вы прочитали краткое содержание романа "Огненный ангел". Предлагаем вам также посетить раздел Краткие содержания , чтобы ознакомиться с изложениями других популярных писателей.