Образы и идеи литературных произведений Сартра. Экзистенциальная литература

Двадцатое столетие заметно отличается от девятнадцатого века не только литературой, но и появлением особого направления в философии, возникшего в Западной Европе. Поиск своего «я» в абсурдном и хаотичном мире отражается в произведениях представителей экзистенциализма, и роман Жан-Поля Сартра «Тошнота» — яркий тому пример. Что такое Тошнота, и зачем главный герой пишет это слово с заглавной буквы? Почему Сартр выбрал такое название для своего произведения, и чем оно покорило публику – это предстоит выяснить читателям вместе с главным героем Антуаном Рокантеном.

«Тошнота» — литературный дебют Жан-Поля Сартра. Французский писатель и философ закончил свое произведение в 1938 году в Гавре. В своем романе автор подчеркивает абсурд человеческого существования, а на первый план выдвигаются отчаяние, одиночество и безысходность эпохи. Философ в «Тошноте» представляет свой атеистический экзистенциальный взгляд на мироустройство и дает своему герою догадаться, в чем смысл жизни.

За свое творчество Сартр был удостоен Нобелевской премии в 1964 году, от которой он многозначительно отказался, что привлекло руководителя Советского государства Никиту Сергеевича Хрущева, и тот пригласил писателя с визитом в СССР. Когда генсек заинтересовался личностью скандального лауреата, ему сказали, что одно из главных произведений философа – роман «Тошнота», и политик сильно негодовал из-за названия романа, хоть и ему разъяснили позже, что Тошнота в литературном произведении приводится не в буквальном смысле.

Жанр и направление

Произведение Сартра было написано в эпоху модернизма, когда на извечный вопрос о смысле жизни философия нашла новый ответ: в 1920-ые годы экзистенциалисты впервые заявили о том, что смысла – нет. Если раньше истина находилась в вере в Бога, в саморазвитии, в любви, то теперь она и вовсе потерялась, или же скрылась за самим процессом существования. «Тошнота» написана в форме дневниковых записей Антуана Рокантена, в которых автор выдвигает свою экзистенциальную позицию, поэтому бесценное наследие Сартра – это философский роман.

О чем?

Рыжеволосый Антуан Рокантен начинает вести дневник, чтобы докопаться до сути. Он считает, что все в мире каким-то образом изменилось, и от этого ему не по себе. Материальные предметы вызывают у него отвращение, давя на героя своим существованием. Он по-другому воспринимает окружающий мир, иначе смотрит на обычные вещи – на вилки, трубки, дверные ручки или, к примеру, на гальку, которую по непонятной причине он не смог бросить в море. Персонажу тяжело оттого, что он ощущает себя лишним в мире. Антуан не может найти свое предназначение, поэтому его «тошнит». Тошнота в романе – метафизическая, поначалу герой просто не может объяснить это состояние, он лишь ищет причину перемены в себе.

Антуан ведет дневник о маркизе де Рольбоне и хочет доказать, что тот приложил руку к убийству Павла I. Так же герой с нежностью вспоминает свою бывшую любовь – актрису Анни, с которой ближе к концу произведения они снова встретятся, но любовь не станет смыслом его существования. А что же тогда станет? С каждым днем все больше понимая, что такое Тошнота для него самого, Рокантен найдет ответы на все свои вопросы.

Главные герои и их характеристика

• Антуан Рокантен , тридцатилетний научный работник, занимается историческими изысканиями. Он погружен в свои мысли, начинает записывать любую незначительную мелочь, лишь бы выяснить, почему ему «тошно». Он свободен от общества, но страдает от невозможности высказаться. Персонаж даже забрасывает работу над книгой ради истины, которую он так отчаянно ищет, хотя на протяжении романа подсказка была с ним рядом. Одинокий герой интересно воспринимает не только обычные предметы, но и такое понятие, как время – оно для него череда мгновений, в котором утопает реальность. Будущее он видит бессмысленным, а прошлое и вовсе исчезло, несмотря на постоянные воспоминания. Читатель словно оказывается в голове Антуана, наружу выворачивает его внутренний мир и вместе с рыжеволосым рассказчиком приходит к решению.
• Анни – девушка, с которой Антуан давно расстался. Она появляется в его воспоминаниях прямо в начале книги. Главный герой впадает в ностальгию, и в нем просыпаются прежние чувства, но после встречи он только больше страдает от своего положения. Анни схожа с главным героем. Девушка видит мир в мрачных расцветках, даже называет себя «живым мертвецом». Можно сказать, что Анни – двойник Антуана в женском обличии. Во время их встречи мужчина понимает, что не может спасти женщину, назвать причины, побуждающие жить, ведь на тот момент он еще не выбрался из «тошноты». Анни – это немаловажный персонаж, в котором читатель вместе с Антуаном видит ложную надежду на спасение.
• Отдельно стоит выделить гуманиста Ожье П ., или, как его называет Антуан – Самоучку. Такое прозвище у персонажа появилось из-за его особой техники чтения книг (в алфавитном порядке). Главный герой периодически избегает общения с педантичным читателем, потому что не разделяет его мировоззрения, а тот, напротив, рад общению с ним. Самоучка живет для других, по причине своей любви к людям он записался в социалистическую партию. Антуану не по пути с таким персонажем, тем не менее, товарищ гуманист играет важную роль в произведении и интересен своим складом ума.

Проблематика

1. Сначала Антуан вместе с читателем отчаянно пытается выяснить, что такое Тошнота и почему она его так мучает. В конце концов, он понимает, что это «бьющая в глаза очевидность» того, что смысла нет. Однако от долгожданного понимания тяжелого состояния легче ему не становится, напротив – теперь нужно как-то преодолеть «тошноту». Можно ли смириться с отсутствием смысла жизни – главная философская проблема романа. Герой ищет свое предназначение, свое место в мире, свой смысл, а читающая публика – вместе с ним.
2. Не менее остро в романе стоит проблема одиночества. Бесспорно, Антуан одинок. Нам непонятно лишь, наслаждается ли он этим или же тяготится – да и ему самому это непонятно. Видно, что герой страдает от невозможности поговорить о своей болезни, но в то же время он избегает людей. Он свободен от общества и изолирован от мира, но это отчуждение не приносит ему радости. Сартр обрекает своего персонажа на свободу: у Антуана нет графика, следовательно, находится время думать о «тошноте», о которой не подозревают другие, вечно переживающие из-за работы. Герой отчужден, от чего мучается, но от чего не хочет избавляться.
3. Заметив женское имя и тоску Антуана, читатель предвкушает романтическую историю, которая живет в прошлом героев. Так мы нащупываем проблему любви. Они похожи, но любовь не становится для них стимулом жизни, поэтому их отношения обречены еще в начале произведения. Встреча персонажей дает маленькую надежду на их спасение, однако после лишь усугубляет и без того затрудненное положение.

В чем смысл?

Наконец осознав, что такое «тошнота», герой вскоре доходит до главной идеи произведения. Антуану тяжело смириться с бессмысленностью жизни, поэтому он не сдается и продолжает «копать». На протяжении романа он слушает песню «Some of these days», и лишь в конце книги она наводит его на мысль, что выход – в творчестве. Антуан слушает песню Негритянки и понимает, что музыка не принадлежит общему существованию: можно сломать кассету или просто выключить ее, однако песня в любом случае останется. Таким образом, человеческая деятельность приносит смысл окружающему миру. Так же, как американская песня спасла певицу, будущая книга Антуана спасет его самого. Он решает написать роман, история которого вдохновит окружающих на существование. Если об авторе его собственной истории будут думать так же с нежностью, как Рокантен думает об исполнительнице «Some of these days», он будет счастлив. Действительно, оставить след в жизни – необычайно важно, и каждый из нас найдет свою сущность благодаря творчеству, которое надо лишь выпустить наружу.

Экзистенциализм в романе

Прочитав «Тошноту», мы более ясно представляем смысл философии существования, ведь она раскрывается Антуаном как на ладони. Сартр разъединил экзистенциализм на атеистический, к числу представителей которого он и сам относился, и на религиозный. Атеистический экзистенциализм говорит о заброшенности человека, и то, что Антуан не верит в Бога, подчеркивает идею Сартра – спасение от «тошноты» не в вере. Главный герой перебирает возможные варианты, которые могут его спасти: любовь так же не выход. Антуан, как обычный человек под влиянием жестокой и безотрадной эпохи мировых социальных катаклизмов, рассматривает и вариант самоубийства. К сожалению, многие люди поддаются этой слабости, думая, что не смогут смириться с отсутствием истины, но наш герой страдает еще и от осознания своей ненужности этому миру. Возможно, он просто струсил, но, оправдываясь, что его кровь и мертвое тело будут по-прежнему лишними на этой земле, он отвергает и такое «спасение».

Идеи экзистенциализма провозглашают необходимость смириться с бессмысленностью жизни и просто назло наслаждаться ею, но Антуан не примирился, как «посторонний» Камю, а находит свое решение. Основы философии воплощены в романе в возможных вариантах спасения Рокантена и в его мировоззрении, и смело можно утверждать, что от такой «тошноты» найдется верное лекарство.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Сочинение

Основная проблема экзистенциональной философии Жана-Поля Сартра – проблема выбора. Центральным понятием сартровской философии является «для-себя-бытие». «Для-себя-бытие» – высшая реальность для человека, приоритетность для него прежде всего его собственного внутреннего мира. Однако полностью осознать себя человек может только через «для-другого-бытие» – различные взаимоотношения с другими людьми. Человек видит и воспринимает себя через отношение к нему «другого». Важнейшим условием жизни человека, ее «стержень», основание активности – свобода. Человек находит свою свободу и проявляет ее в выборе, но не простом, второстепенном (например, какую одежду надеть сегодня), а в жизненно важном, судьбоносном, этого решения избежать нельзя (вопросы жизни и смерти, экстремальные ситуации, жизненно важ ные для человека проблемы).

Такой вид решения Сартр именует экзистенциальным выбором. Сделав экзистенциальный выбор, человек определяет свою судьбу на многие годы вперед, переходит из одного бытия в другое. Вся жизнь – цепочка различных «маленьких жизней», отрезков разного бытия, связанная особыми «узлами» – экзистенционалъиыми решениями. Например: выбор профессии, выбор супруга, выбор места работы, решение изменить профессию, решение принять участие в борьбе, пойти на войну и т. д. По Сартру, свобода человека абсолютна (то есть безотносительна). Человек свободен постольку, поскольку он способен хотеть. Например, сидящий в тюрьме заключенный свободен, пока он чего-либо хочет: сбежать из тюрьмы, сидеть дальше, покончить жизнь самоубийством. Человек обречен на свободу (в любых обстоятельствах, кроме случая полного подчинения внешней реальности, но это тоже выбор).

Вместе с проблемой свободы возникает проблема ответственности. Человек ответственен за все, что он совершает, за самого себя («Все, что со мной происходит, - мое»). Единственное, за что человек не может отвечать, – это за свое собственное рождение. Однако во всем остальном он полностью свободен и должен ответственно распоряжаться свободой, особенно при экзистенциональном (судьбоносном) выборе. Первый роман Ж.-П. Сартра «Тошнота» (1938) воплотил экзистенциалистскую мысль о головокружении, «тошноте», охватывающей человека от сознания своего одиночества в чуждом и абсурдном мире. «Тошнота» – это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, роман написан в форме дневниковых записей, как отражение сознания главного героя, пронизан острым ощущением абсурдности жизни.

Рокантен избегает рассматривать предметы, людей, т. к. испытывает непонятное беспокойство, странные приступы тошноты. Рокантен «подавился» вещами, очевидность их существования наваливается на него невыносимой тяжестью. Не лучше обстоит дело и с миром человеческих мыслей. «Мысли – вот от чего особенно муторно… Они еще хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус», говорит герой романа. Тошнота возникает от того, что вещи «есть» и что они не есть «я», от раздвоенности мира и сознания, которые никогда не смогут стать гармоничной общностью. Роман изображает болезнь сознания Антуана Рокантена – отвращение к абсурдному миру и безысходность нигилистического бунта интеллигента Рокантена, который чувствует себя лишним в «обезбоженном мире».

Главный герой романа Антуан Рокантен, оказавшись в небольшом провинциальном городке Бувиле, пишет книгу о маркизе Рольбоне. Рокантен ведет дневник, главным содержанием которого становятся «озарения», переживаемые героем. Эта череда «озарений» складывается в сюжет романа, главной темой которого становится открытие личностью абсурда. Открытие Рокантеном абсурдности бытия происходит в результате его столкновения с окружающими предметами. Мир вещей и природное бытие оказываются враждебными человеческой субъективности. Погруженность субъекта в это природное «месиво», в бесформенную и мертвую объективность вызывает в нем чувство тошноты. Достоинство и свободу личности Сартр видит в трезвом признании абсурдности бытия. Рокантен преодолевает чувство тошноты, привнося во враждебный человеку природный мир субъективное, личностное начало.

Понравилось сочинение? Сохрани в закладках сайт еще пригодится - » Роман Сартра «Тошнота» – художественное осмысление тотальной абсурдности бытия

Со мной что-то случилось, сомнений больше нет. Эта штука выявилась как болезнь, а не так, как выявляется нечто бесспорное, очевидное. Она проникла в меня исподтишка, капля по капле: мне было как-то не по себе, как-то неуютно – вот и все. А угнездившись во мне, она затаилась, присмирела, и мне удалось убедить себя, что ничего у меня нет, что тревога ложная. И вот теперь это расцвело пышным цветом.

Не думаю, что ремесло историка располагает к психологическому анализу. В нашей сфере мы имеем дело только с нерасчлененными чувствами, им даются родовые наименования – например, Честолюбие или Корысть. Между тем, если бы я хоть немного знал самого себя, воспользоваться этим знанием мне следовало бы именно теперь.

Например, что-то новое появилось в моих руках – в том, как я, скажем, беру трубку или держу вилку. А может, кто его знает, сама вилка теперь как-то иначе дается в руки. Вот недавно я собирался войти в свой номер и вдруг замер – я почувствовал в руке холодный предмет, он приковал мое внимание какой-то своей необычностью, что ли. Я разжал руку, посмотрел – я держал всего-навсего дверную ручку. Или утром в библиотеке, ко мне подошел поздороваться Самоучка , а я не сразу его узнал. Передо мной было незнакомое лицо и даже не в полном смысле слова лицо. И потом, кисть его руки, словно белый червяк в моей ладони. Я тотчас разжал пальцы, и его рука вяло повисла вдоль тела.

То же самое на улицах – там множество непрестанных подозрительных звуков.

О. С. Сунайт*

ОТТОРЖЕНИЕ «БЫТИЯ В СЕБЕ» В РОМАНЕ САРТРА «ТОШНОТА»

В статье рассматривается проблема соотношения философского и художественного компонентов в творчестве Сартра. Пристальное внимание автора сосредоточено на фундаментальной категории философии Сартра «бытие в себе». В ходе анализа классического романа Сартра «Тошнота» обнаруживается, что в пределах романа философ раскрывает художественными средствами такие возможности данной категории, которые не предусмотрены в его философских работах. Речь идет о возможности «бытия в себе» войти в пределы человеческого опыта в настоящем времени. В своих философских работах Сартр не отрицал извечного стремления человека к такому опыту, но считал его «тщетной страстью» и ассоциировал с феноменом веры. Автор в ходе анализа текста романа демонстрирует сходство описаний такого вхождения «бытия в себе» в пределы человеческого опыта с описаниями инфернального опыта в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес».

Ключевые слова: «бытие в себе», «бытие для себя», небытие, ничто, отторжение, человеческая реальность, экзистенциальное отчаяние, героическое самоутверждение, инфернальное.

The Rejection of"Being-Within-Self" in Sartre"s Novel "Nausea"

This article deals with the problem of a relationship between the philosophical and the artistic components in Sartre"s works. The article is focused on "Being-Within-Self", which is the fundamental category of Sartre"s philosophy. The analysis of Sartre"s classical novel "Nausea" reveals that the philosopher within the novel used extra-artistic means to uncover such possibilities of this category that are not covered in his philosophical works. The article comes to a question about the possibility of "Being-Within-Self" to enter the beyond of human experience in the present tense. Sartre did not deny an everlasting human longing for such an experience but considered it to be "a useless passion" and associated it with the phenomenon of faith. The analysis of the text of the novel allows us to see similarities between the descriptions of Sartre"s "Being-Within-Self" within the boundaries of human experience and the descriptions of the infernal experience in F. Sologub"s novel "The Petty Demon".

Keywords: "Being-Within-Self", "Being-For-Itself", nonexistence, Nothing, rejection, human reality, existential despair, heroic self-affirmation, the Infernal.

* Ольга Сергеевна Сунайт - аспирант Русской христианской гуманитарной академии, [email protected].

Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. Том 16. Выпуск 3

Художественное творчество литературных классиков, насыщенное философскими смыслами, и художественные опыты философов, признанных в европейской традиции классиками философии, - далеко не одно и то же. Не случайно Хайдеггер называл философа Сартра скорее писателем, а вот писатель Набоков говорил о Сартре как о философе, который обращается еще и к ресурсам художественного творчества. В данном случае именно набоковское замечание особенно интересно. И тут следует добавить, что обращение философов к художественным экспериментам стало довольно распространенным явлением после Ницше. Эта мода далеко не случайна. Немецкий философ открыл, что в логически выстроенной мысли всегда есть нечто недоговоренное - то, что можно воплотить лишь художественными средствами. И вот в XX в. великий французский философ Жан Поль Сартр также воплощает в своих романах те нюансы и повороты мысли, которые ему было уже не выразить чисто философским способом. Попробуем здесь затронуть один из таких нюансов. Ведь для понимания философии Сартра это будет немаловажным примером.

Роман Сартра «Тошнота» написан в форме дневника. Главный герой, Антуан Рокантен, от лица которого ведется повествование, выглядит человеком одиноким, отстраненным от окружающей действительности, погруженным в свои мысли и наблюдения. И вот в его душевной жизни происходит перемена, которую он остро ощущает, но, что характерно, никак не может словесно выразить. Рокантен начинает по-новому смотреть на простые и, казалось бы, привычные вещи. Они притягивают и одновременно пугают его. Герой романа совершает простейшие действия: держит в руках камень, найденный на берегу моря, поднимает с земли измятый листок бумаги, всматривается в кружку пива, стоящую на столике в кафе. Каждое из этих незначительных действий превращается в событие, которое он интенсивно переживает. Антуана одолевают сомнения, и он подозревает в себе начало некоей психической болезни или, возможно, временный приступ безумия. Однако по мере осмысления Рокантеном происходящей с ним внутренней перемены он приходит к выводу, что это новое восприятие окружающего отнюдь не сумасшествие. Более того, подобный опыт можно было бы назвать озарением, для которого, однако, герой Сартра выбирает такое неожиданное определение, как «тошнота». Интересно, что основным мерилом, которое Антуан Рокантен применяет по отношению к внешнему миру, является самое что ни на есть телесное ощущение. Он чувствует нечто до крайности неприятное. Герой Сартра неизменно контактирует с внешней реальностью, тянется к ней, сосредотачивается на ее проявлениях, и в то же время эти образы приобретают в его сознании оттенок чего-то глубоко чуждого, далекого, инородного. Все существо Антуана Рокантена странным образом сопротивляется и отталкивает воспринимаемую им реальность. Внешние явления, поступающие в сознание героя, образуют некоторую «химическую реакцию», которая действует на него неприятно, странно, приводит в растерянность.

Но это еще не самое худшее: передо мной, раскинувшись с эдакой небрежностью, маячила некая мысль - обширная и тусклая. Трудно сказать, в чем она заключалась, но я не мог на нее глядеть: так она была мне омерзительна. И все это слилось для меня с запахом, который шел от бороды Мерсье .

В данном отрывке Антуан Рокантен говорит уже не просто о внешних вещах, но о самой своей мысли как о чем-то внешнем. В подобном ракурсе мысль теряет свои основные качества, она перестает быть пониманием, сознательной реакцией на явления. Ведь всякий человеческий мыслительный процесс так или иначе выводит нас к субъекту, к реальности Я. Посредством тех или иных позиций мышления мы узнаем нечто существенное о том, кто их высказывает. Как правило, человек говорит: «Я думаю. Я считаю». В случае с героем Сартра мы наблюдаем нечто противоположное. Экзистенциальный опыт, который переживает Антуан Рокантен, приводит его к парадоксальному осознанию того, что положительные суждения о чем бы то ни было не помогают человеку самоопределиться, а, напротив, отдаляют его от самого себя.

Оттого что мысли мои не облекаются в слова, чаще всего они остаются хлопьями тумана. Они принимают смутные, причудливые формы, набегают одна на другую, и я тотчас их забываю. Эти парни меня восхищают: прихлебывая свой кофе, они рассказывают друг другу истории, четкие и правдоподобные. Спросите их, что они делали вчера, - они ничуть не смутятся, в двух словах они вам все объяснят. Я бы на их месте начал мямлить .

Хотя, как видим, сартровский герой и говорит о том, что восхищается разговорчивыми парнями, между строк проглядывает его снисходительное отношение к ним. Мы понимаем, что на самом деле он отнюдь не уступает им, а скорее даже их превосходит. Неумение говорить становится в данном случае преимуществом. Способность рассказывать складные истории о своей жизни, по мнению Антуана Рокантена, погружает человека в иллюзии. Четко и увлекательно повествуя о тех или иных событиях, посетители кафе пребывают в ощущении своей устроенности в мире. Им кажется, что они-то уж точно живут в пространстве уюта и безопасности, где все необходимое пребывает на своих местах, а ненужные вещи всегда можно выбросить в мусорный бак. Но озарение, которое посещает сартровского героя, проливает свет на подобное существование, вскрывая его изъяны. В действительности для человека нет никаких гарантий. Все, что он имеет, - это его настоящее. Ведь когда мы рассказываем историю, мы уже с самого начала подразумеваем ее конец. Более того, этот уже известный нам конец подспудно и определяет весь ход рассказываемой истории. Такое повествование хоть и хорошо и убедительно звучит, но не имеет ничего общего с реальностью. В действительности, оказываясь в той или иной ситуации, мы никогда не знаем чем она завершится. Мы захвачены ею, наши мысли и чувства направлены на окружающие нас предметы. То, что последует за этим вот моментом, неизвестно. Продолжение может быть совершенно неожиданным. Но когда, спустя время, мы передаем кому-либо ряд прожитых событий, заключая в этой цепочке определенный смысл, мы пытаемся наделить реальность той идеей, которая изначально нами не подразумевалась, а следовательно, говорим неправду. Исходя из подобных убеждений, герой Сартра старается не продумывать до конца соображения, приходящие к нему в голову, и позволяет им «оставаться хлопьями тумана». Гораздо важнее для него непосредственно предаться плотной ткани происходящего в нем и вокруг него. Именно поэтому физические ощущения -запах,

вкус, осязание - становятся более достоверным фактором, подтверждающим подлинность его существования. Антуан Рокантен входит в прямое взаимодействие с действительностью, минуя старый, давно проверенный способ, когда в первую очередь необходимо было осознать причину и цель происходящего. В результате этой перемены его существование становится более шатким, лишается твердой опоры, которую мы создаем себе с помощью постоянного толкования событий прошлого и выбора направления каждого следующего шага.

Непрестанно наблюдая за собой и другими, герой Сартра отринул все, что казалось ему недостаточно достоверным; всевозможные идеи и ценности. Он оставил себе лишь то, что является неотъемлемой данностью, что присуще всем и всему и не зависит от нашего отношения, - это существование. Мы можем даже не любить, не хотеть, ни во что не ставить подобное преимущество, но мы не способны отрицать его. Именно это является для нашего героя основным критерием подлинности и объективности его открытия. Простой факт существования оказывается бесконечно значительнее и полнее любых целей и теорий, которые мы предписываем нашей жизни.

Чистое «есть» - это такое мерило, которое полностью уравнивает, а следовательно, и обесценивает все вещи. Дерево, здание, моя рука - все это в равной степени есть. И это озарение постепенно опустошает Рокантена. В его «есть» гораздо больше проявляет себя реальность «нет». Нет индивидуальности, нет красок, форм, нет воли. Его Я проявляется в желании: «Я не хочу, чтобы это было». Я противопоставляется существованию. Между мной и бытием возникает пропасть - ничто. В бытии вещей, напротив, нет никаких пустот. Но человеку не дана эта непрерывность бытия. В своем философском труде «Бытие и ничто» Сартр вводит такие обозначения, как «бытие в себе» и «бытие для себя». «Бытие в себе» - это сплошной, нерасчлененный поток, который обнаруживается в вещах. Человеку могло бы быть присуще «бытие в себе» только в том случае, если бы он не имел способности что-либо осознавать. Сознание переводит реальность в «бытие для себя», прерывая, таким образом, бытие и образуя ничто. Следуя за мыслью Сартра, мы можем сделать вывод, что Я содержит в себе своего рода «дыру», в которую проваливается мир бытия. Но вся парадоксальность Сартра состоит в том, что эта «дыра», это человеческое ничто обладает большей жизненностью, нежели само в себе цельное и плотное «бытие в себе».

Любой человек всегда и повсюду ставит разного рода вопросы:

Вопрос, исходящий от вопрошающего, который сам мотивируется в своем бытии как вопрошающий, отрывается от бытия. Он является, стало быть, по определению человеческим процессом. Человек, представляется, следовательно, по крайней мере, в этом случае, бытием, которое осуществляет возникновение Ничто в мире, поскольку он сам поражен небытием с этой целью .

Итак, все, что творит, все, что делает человек, имеет форму вопрошания, и это вопрошание является привилегией сугубо человеческой. И оно было бы невозможно без этой великой «дыры» в человеке, без ничто. Многое объединяет человека с миром животных, камней, растений. В предельном смысле человека объединяет со всем этим нечеловеческим миром - бытие. Но, человеческое

в человеке, его вопрошание, опрашивание мира проистекает из ничто. Поэтому Сартр без всяких обиняков заявлял, что в каждом из нас, людей, - дыра величиной с Бога.

Но Сартр далек от оптимизма и утверждающего посыла человека веры. «Дыру величиной с Бога», по-Сартру, нечем заполнить. Человек, достигая предела своих возможностей, испытывает «тошноту». В ней он вопреки всем своим желаниям и привязанностям, с сартровских позиций, становится максимально честным по отношению к себе и к миру. Антуан Рокантен, ощутив «тошноту», осознает свое неизбывное одиночество, оказывается изгоем. «Бытие для себя» может порождать разные реакции у человека: от восторга до враждебности. Но «бытие в себе», которое неожиданно показывает себя в самых обыденных вещах, вызывает глубинное отторжение, т. е. «тошноту».

Парадоксально, но, по Сартру, человек в своем фундаментальном проекте стремится стать «бытием в себе» и «бытием для себя» одновременно, т. е. «стать Богом», говоря языком Сартра. Пусть он и полагает это невозможным, «тщетной страстью». Рокантена «бытие в себе» отталкивает, вызывает отторжение, «тошноту». А почему же именно «тошноту»? Потому лишь, что реальность человека в понимании Сартра несет в себе ничто, и это человеческое ничто не способно ассимилировать «бытие в себе». Как демонстрирует Сартр в романе «Тошнота», привлекая художественные средства, бытие в себе - это смерть для человеческой реальности.

И здесь Сартр находит иную возможность интенсивной и подлинной жизни для человека. Это возможность героического самоутверждения. Конечно, познав подлинность существования, Антуан Рокантен увидел в окружающем его мире и в себе самом абсурдность и случайность. Существование не зависит от воли и личного выбора. Оно непрестанно засасывает и навязывает себя человеку. Но способность сделать выбор и понести за него ответственность - это единственное, что вырывает человека из слепого потока жизни и дает ему опору. Антуан Рокантен прозревает пустоту, покоящуюся в глубине всеобщего движения. Но это его более не страшит. Теперь эта пустота не является синонимом смерти, напротив, она всецело проникнута жизнью. В то время как бытие в себе выступает в качестве силы, не сулящей человеку ничего, кроме смерти. Тут есть противоречие, которое в мире Сартра нуждается в героическом разрешении. Вопрос только, какой из путей героического самоутверждения выберет человек. Этот выбор, разумеется, произволен.

В самом конце романа Сартр находит возможность героического выхода в человеческой способности уйти из порочного круга существования, увековечив себя в музыке или литературе. Мы, читатели Сартра, вправе спросить: почему так, а не иначе? Но это дело вкуса. Антуан Рокантен, наверно, как и сам Жан Поль Сартр, особенно ценил музыку и литературу. И Рокантена так же страшили и отталкивали вера и Бог.

В конечном счете философия Сартра предоставляет лишь две возможности выхода из ситуации экзистенциального отчаяния: героическое самоутверждение или утверждение человека в вере. Поскольку на веру Сартр не решается, остается один путь - героическое самоутверждение. А уж каким будет этот героизм, в каком жизненном обличье он проявит себя - это вопрос произвола.

Потому-то Сартру и нужно прибегнуть к форме художественного слова и ему нужен персонаж вроде Антуана Рокантена, который выбирает свой путь в мире героического самоутверждения. Сартр как философ не может позволить себе такой произвольности, а вот Сартр-писатель имеет на это полное право. Здесь художественное слово органично дополняет философскую мысль.

Так что же это за мысль, что это за категория, которая так органично проявляется в аллегорическом пространстве романа, оставаясь столь проблематичной в пределах строго философской логики? Это категория «бытие в себе». В философских произведениях Сартра «бытие в себе» выступает сплошной, абсолютной, бесконечной и предельно сжатой реальностью. «Бытие в себе» не содержит никаких пустот, никакого ничто. Человеческая реальность, напротив, раскрывается благодаря существованию пустоты, ничто. Человек - это «бытие для себя», но не «бытие в себе». Отношение к «бытию в себе» у человека возможно двояким образом: с одной стороны, «бытие для себя» не самостоятельно, но есть на основе «бытия в себе»; с другой - «бытие в себе» выступает, по Сартру, в качестве «фундаментального проекта», существующего в каждом человеке. Отсюда, самым неожиданным образом, в философии Сартра появляется идея Бога. Бог есть фундаментальный проект человека, желающего стать «бытием в себе», обрести его твердость и плотность, но в то же время остаться сознающим себя «бытием для себя». По мысли Сартра, этот проект невозможно воплотить, и «бытие в себе» для человеческой реальности остается закрытой реальностью.

Однако в художественном пространстве романа Сартр предпринимает именно то, что считает недостижимым в пространстве философской логики. В опыте Антуана Рокантена в обыденном мире «бытия для себя» начинают проступать черты «бытия в себе». Но, странное дело, эти черты «бытия в себе» оказываются вовсе не схожими с божественной реальностью. Зато близость к инфернальному началу тут проступает с достаточной ясностью. Почему же так странны, так страшны и неприятны для Антуана Рокантена вполне обыденные вещи, которые неожиданно обнаружили свою «первоначальность», т. е. «бытие в себе»? Да потому, как мы уже сказали, что «бытие в себе» выступает как смерть человеческой реальности. И в художественных образах Сартр дает понять и увидеть, что некоторую часть этой смерти человек способен в себе удержать. Здесь Сартр остается верным Гегелю, который в «Феноменологии духа» писал:

Смерть, если мы так назовем упомянутую недействительность, есть самое ужасное, и для того, чтобы удержать мертвое, требуется величайшая сила. Бессильная красота ненавидит рассудок, потому что он от нее требует того, к чему она не способна. Но не та жизнь, которая страшится смерти и только бережет себя от разрушения, а та, которая претерпевает ее и в ней сохраняется, есть жизнь духа. Он достигает своей истины, только обретая себя самого в абсолютной разорванности. Дух есть эта сила не в качестве того положительного, которое отвращает взоры от негативного, подобно тому как мы, называя что-нибудь ничтожным или ложным, тут же кончаем с ним, отворачиваемся и переходим к чему-нибудь другому; но он является этой силой только тогда, когда он смотрит в лицо негативному, пребывает в нем .

Далее Гегель проговаривает совершенно невероятную вещь: «Это пребывание и есть та волшебная сила, которая обращает негативное в бытие. Это сила есть то же самое, что выше было названо субъектом» . То есть «тошнота» Рокантена - это та грань, за которой он уже не способен принимать в себя «бытие в себе» в качестве смерти. «Тошнота» - это сигнал, что «волшебные силы» Антуана как субъекта на исходе. На этой границе и проявляет себя, совершенно неожиданно для творчества Сартра, инфернальное. Скажем, в русской литературе существует описание инфернального и близкое к рокантеновскому опыту, и одновременно крайне от него далекое. Это опыт провинциального школьного учителя Ардальона Борисовича Передонова из «Мелкого беса» Федора Сологуба. В отличие от Антуана Рокантена, «волшебная сила» субъективности Передонова совершенно минимальна. Настолько минимальна, что практически стремится к нулю. Поэтому-то «тошнота», или, говоря сологубовским языком, «мерзость и грязь», становится едва ли не самой сущностью сознания Передонова.

Его чувства были тупы, и сознание его было растлевающим и умертвляющим аппаратом. Всё доходящее до его сознания претворялось в мерзость и грязь .

Поразительно, но сознание Передонова порою совершенно не отличается от окружающих его предметов, для него характерно тупо уставиться в стол или стену, неважно во что. Но ощущение «мерзости» все же свидетельствует, что самый минимум человеческой реальности присутствует в Передонове. Он не может просто быть деревом или стулом. Но и к рокантеновской рефлексии он не способен. Это как раз и указывает на то, что Рокантен бесконечно более человечен, нежели Передонов. Но и в тупом сознании Передонова вещи не просто мерзостны, они, так же как и у Рокантена, проявляют свою страшную, буквально инфернальную, сторону. Поскольку Передонов мелок, то и бес его мелок, но от этого ничуть не менее омерзителен и страшен. По мере развертывания внутренней драматургии романа «Мелкий бес» охват субъективности Передонова настолько сужается, что весь страх и омерзение сосредотачивается вокруг уже чисто инфернального существа - некой безликой недотыкомки.

Откуда-то прибежала удивительная тварь неопределенных очертаний, - маленькая, серая, юркая недотыкомка. Она посмеивалась, и дрожала, и вертелась вокруг Передонова. Когда же он протягивал к ней руку, она быстро ускользала, убегала за дверь или под шкап, а через минуту появлялась снова, и дрожала, и дразнилась, - серая, безликая, юркая .

У Антуана Рокантена был свой самый страшный опыт:

Когда мне было восемь лет и я играл в Люксембургском саду, был один такой человек - он усаживался под навесом у решетки, выходящей на улицу Огюста Конта. Он не говорил ни слова, но время от времени вытягивал ногу и с испугом на нее смотрел. Эта нога была в ботинке, но другая в шлепанце. Сторож объяснил моему дяде, что этот человек - бывший классный надзиратель. Его уволили в отставку, потому что он явился в классы зачитывать отметки за четверть в зеленом

фраке академика. Он внушал нам невыносимый ужас, потому что мы чувствовали, что он одинок. Однажды он улыбнулся Роберу, издали протянув к нему руки, - Робер едва не лишился чувств. Этот тип внушал нам ужас не жалким своим видом и не потому, что на шее у него был нарост, который терся о край пристежного воротничка, а потому, что мы чувствовали: в его голове шевелятся мысли краба или лангуста. И нас приводило в ужас, что мысли лангуста могут вращаться вокруг навеса, вокруг наших обручей, вокруг садовых кустов .

Как видим, этим школьным надзирателем - «лангустом» вполне мог бы быть Передонов, если бы его безумие протекало медленнее. Да он уже и был таким существом: внешне человеком, внутри «лангустом или крабом».

И краб, и лангуст - вполне законные части природного мира. Не так-то и просто оторвать их от плотного массива «бытия в себе». Но они же становятся представителями смерти, врываясь в качестве автономных от человеческой реальности элементов в сознание человека. Так полагал Сартр.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. - М., 2000.

2. Сартр Ж.-П. Бытие и Ничто. - М., 2012.

3. Сартр Ж.-П. Тошнота. - М., 2010.

4. Сологуб Ф. К. Мелкий бес. - М., 1989.

Экзистенциализм - философское течение девятнадцатого-двадцатого веков, которое выдвигает на первый план абсолютность человеческой свободы и пытается всерьез разобраться с последствиями этого факта для повседневной жизни людей, - эта традиция чаще всего ассоциируется с именем Жана-Поля Сартра. Энциклопедии называют его философом и писателем, но такое определение не безупречно. Философ Хайдеггер считал его скорее писателем, чем философом, а вот писатель Набоков, напротив, скорее философом, нежели писателем. Но все, пожалуй, согласились бы с емким определением - "мыслитель". Экзистенциальное направление в психологии и психотерапии, за последние полвека завоевавшее огромную популярность, восходит к его представлениям о природе и назначении человека.

Экзистенциализм в литературе предполагает анализ поведения человека в кризисных ситуациях, когда ответственность за свои действия проявляется наиболее ярко. Например, герои А. Камю изображены в момент предельного напряжения: в повести «Посторонний» главный герой совершил беспричинное убийство, в романе «Чума» современный город вдруг оказывается охваченным эпидемией чумы, его закрывают и стараются бороться с заболеванием, и в этой ситуации становятся очевидны человеческие качества героев, их личностные особенности. Одна из главных тем экзистенциализма в литературе – утрата смысла жизни, изношенность духовных ценностей, которые уже ни для кого не ценны, кризис мировоззрения. Так, главный герой романа Ж. П. Сартра «Тошнота» Антуан Рокантен перестаёт воспринимать окружающий его мир как нормальный, все предметы кажутся ему липкой и вязкой массой, вызывающей отвращение. Всепоглощающее одиночество человека, его ничем не ограниченная свобода приводят к вседозволенности и, в конечном итоге, к смерти. Этой идее посвящена аллегорическая драма А. Камю «Калигула». Кризисная ситуация, часто вымышленная или надуманная, обнажает человеческую природу, и не всегда эта природа оказывается привлекательной. Так, в романе У. Голдинга «Повелитель мух» на необитаемом острове в результате авиакатастрофы оказывается множество подростков, без единого взрослого. Их радость от свободы, первоначально весёлая жизнь скоро переходит во вражду, заканчивающуюся убийством. Иногда для изображения трагичной свободы, «заброшенности» человека в мире используются фантастические, гротескные образы: в «Пене дней» Б. Виана герой, чтобы вылечить свою жену (внутри неё растёт лилия и душит её), работает на оружейном заводе: согревает своим телом посаженное в землю оружие, чтобы оно выросло. Абсурдность действий и реплик героев ещё больше подчёркивает одиночество и трагизм их положения.

Экзистенциализм не является литературной школой, свою принадлежность к нему признавали только Ж. П. Сартр и А. Камю. Настроения экзистенциализма можно найти в прозе С. де Бовуар, Н. Мейлера, А. Мёрдок, У. Голдинга, Х. Э. Носсака и др. Предшественниками экзистенциализма считаются писатели Ф. М. Достоевский и Ф. Кафка, философы Л. Шестов, Н. А. Бердяев, С. Кьеркегор. Во второй пол. 1950-х гг. экзистенциализм постепенно утрачивает своё влияние и популярность, но основные мотивы его унаследовали «новый роман», «театр абсурда» и др.

"Тошнота"

Жан-Поль Сартр приобрел известность после публикации своего первого романа "Тошнота" в 1938 году. До этого времени он изучал и преподавал философию, публиковал первые свои философские работы - и усиленно трудился над романом, считая это занятие главным для себя. Он прожил долгую жизнь и написал множество произведений, многие из которых были изданы только после его смерти. В романе "Тошнота" Сартр выразил свою философскую концепцию, свою версию экзистенциализма, которую он в отличие от многих считал оптимистичной, писатель подчеркивал значение свободы, трудности, которые она привносит в существование человека, и шансы, позволяющие их преодолеть. Сартр изображает борьбу каждого человека, пытающегося справиться с существованием. "Тошнота" оказывается частью этой борьбы.

"Тошнота" воздействует на читателя с первых мгновений прочтения, и даже до него. Эко утверждал, что название никак не должно быть связано с текстом, дабы не смущать читателя и не пускать его креативную ассоциативную деятельность в определённом направлении. В данном же случае, смутное, неспокойное ощущение, навеваемое названием, необходимо. Оно создает тот начальный толчок, который, с первых же строк, подхватывается текстом и несет чувства (не мысли, именно чувства!) читателя к тому самому ощущению тошноты, которое необходимо испытать, чтобы в полной мере понять автора, понять его мысли. Одна из характерных особенностей данного текста - это то, что все основные философские рассуждения, все мысли, высказываемые автором, расположены в тексте сразу за точками чувственного воздействия, вызывающими необходимое состояние у читателя и вводящие его в тесный эмоциональный контакт с героем, что позволяет, вслед за чувствами, ощутить, как свои, его мысли, проблемы, которые его волнуют, позволяет ощутить важность и ненадуманность этих проблем.

Роман представляет собой дневник Рокантена, причиной возникновения которого послужила его своеобразная "болезнь". Болезнь подступала к Рокантену исподволь, то накатываясь, то отступая, пока не разыгралась вовсю. Началось с того, что даже нельзя и назвать событием. "В субботу мальчишки делали "блины", и я хотел вместе с ними кинуть камешек в море. Но тут я остановился, уронил камень и пошел вон. У меня, должно быть, был потерянный вид, потому что мальчишки смеялись мне в спину". Рокантен испытал странное чувство страха, "какую-то тошноту в руках".

Что произошло с героем? У него исчезло целостное восприятие мира; предметы утратили свой привычный, "ручной" характер, свою соразмерность с человеческими представлениями о них. "Экзистенция неожиданно раскрылась. Она потеряла безобидный вид абстрактной категории, разнообразие предметов, их индивидуальность оказались только видимостью, наружным блеском. Когда блеск исчез, остались чудовищные, дряблые, беспорядочные массы, голые массы, устрашающие своей непристойной наготой". И я - вялый, ослабленный, непристойный, обуреваемый мрачными мыслями - я тоже был лишний".

Вывод о том, что он - "лишний", невольно подводит героя к мысли о самоубийстве и оказывается наиболее драматическим моментом его откровения, однако герой неожиданно находит спасительную лазейку, в которую устремляется с проворностью ящерицы: "Я смутно мечтал о своем уничтожении, чтобы ликвидировать по крайней мере одну из излишних экзистенций. Но моя смерть была бы также излишней. Излишним был бы мой труп, излишней - моя кровь на этих камнях, среди этих растений... я был лишним для вечности".

Познание "излишества" своего существования ведет героя не к смерти, а к открытию "фундаментальной абсурдности" бытия, определенной главным образом тем, что "экзистенция не есть необходимость". Тех, кто хоронится от этих истин, полагая, что имеет особые права на существование, Рокантен шельмует словом "мерзавцы". Жизнь "мерзавцев" также бессмысленна, они также "лишни", ибо любое человеческое существование напоминает "неловкие усилия насекомого, опрокинутого на спину".

Любовь - испытанное средство спасения героя от метафизического "невроза". Сартр предложил Рокантену проверить его на себе. У рыцаря "тошноты" некогда была возлюбленная, Анни, с которой он расстался, но к которой сохранил самые нежные чувства. Она живет по другую сторону Ла-Манша. Анни - второстепенная актриса лондонского театра. Когда Рокантен заболел "тошнотой", мысли об Анни стали нередко его посещать. "Я хотел бы, чтобы Анни была здесь", - признается он в дневнике. Встреча в парижском отеле вызвала у героя меланхолическое чувство ностальгии по прежним временам, которое тем больше усиливалось, чем больше он понимал, что прошлое не возвратить. Духовная жизнь, или, вернее, духовное небытие, Рокантена и Анни имеет много общих черт. Можно было бы даже сказать, что Анни - двойник Рокантена в женском обличий, если бы из их разговора не выяснилось, что скорее Рокантен следовал за Анни по пути постижения "истины", нежели наоборот. Анни живет, окруженная умершими страстями. Приехавшему "спасаться" Рокантену, оказывается, нужно "спасать" самому, но - "что я могу ей сказать? Разве я знаю причины, побуждающие жить? В отличие от нее, я не впадаю в отчаяние, потому что я ничего особенного не ждал. Я скорее... удивленно стою перед жизнью, которая дана мне ни для чего".

Рокантен возвращается в Бувиль. В атом тягучем портовом городе его охватывает чувство бесконечного одиночества. "Мое прошлое умерло. Г-н Рольбон умер (Рокантен забросил работу над книгой. - В. Е), Анни возникла только для того, чтобы отобрать у меня всякую надежду. Я один на этой белой улице, которую окружают сады. Одинокий и свободный. Но эта свобода несколько смахивает на смерть".

"Тошнота" породила не только новые отношения Рокантена с деревьями, фонтанами или клочками бумаги на улице. Она поставила его в новые отношения с людьми, выработала новый взгляд на них. Сущность новизны раскрывается в разговоре Рокантена с Самоучкой, который приглашает героя вместе пообедать в ресторане.

Самоучка - знакомый Рокантена по библиотеке - проводит время за чтением книг по гуманитарным наукам. Он похож на склад отброшенных Сартром "иллюзий". Его тезис предельно прост: в жизни есть смысл, потому что "ведь есть люди". Человек для Самоучки - ценность аксиомная, не допускающая сомнений. Ради служения этой ценности Самоучка записался в социалистическую партию, после чего его жизнь стала праздником: он живет для других. Опровержение этого тезиса в романе идет за счет иронического отношения к идеальной модели человека - ценности, которой противопоставляется реальный, "каждодневный человек". Рокантен отвергает гуманистические абстракции, но: "Я не совершу глупости, сказав о себе, что я "антигуманист". Я не гуманист, вот и все". В конце концов разговор о гуманизме вызывает у героя настоящий кризис, его трясет: пришла Тошнота. Тошнота, посетившая его - это состояние, в котором сочетаются утрата ориентиров, дурнота и даже отвращение, обусловленные сознанием неопределенности, характерной для фундаментальной жизненной ситуации человека. В основе этой ситуации кроется изначальная свобода.

Со временем Рокантан понял, что тошноту вызывает по большей части его чувство свободы. И действительно, наше существование обрекает нас на свободу. Никем не спрошенные, мы вброшены в жизнь - нам приходится жить вместе с другими и для других - и мы формируем ее сообразно своему выбору. Однако Рокантан отнюдь не в восторге от такой свободы - он воспринимает ее как тяжкое бремя. Пусть даже свобода допускает творчество - Рокантан осознал, что тошнота, вызванная борьбой за то, чтобы совладать с существованием, всегда будет где-то поблизости. Даже обузданная, подавленная или на время забытая тошнота нахлынет вновь и потребует от него заново определить свое отношение к альтернативам, вставшим перед ним.

Рокантен находится в в состоянии отчуждения от мира людей - это хорошо отражено в одном из эпизодов романа. Наблюдая как-то под вечер с вершины холма за людьми, идущими по улицам Бувиля, любящими свой "прекрасный буржуазный город", Рокантен ощущает, что принадлежит к "другой породе", и ему даже противно подумать о том, что снова, спустившись, он увидит их толстые, самоуверенные лица. Бувильцы свято верят в незыблемость законов бытия, воспринимая мир как данность, не терпящую никаких трансформаций. Эта уверенность в мире порождает социальную и бытовую устойчивость: "Они составляют законы, пишут популистские романы, женятся, совершают высшую глупость, производя детей". Но Рокантен знает: нынешняя форма существования природы лишь случайная привычка, которая может измениться, как мода на шляпы с лентами. Мир нестабилен, он обладает лишь видимостью стабильности, и Рокантен не без удовольствия рисует картину измены мира своим привычкам. Измена будет жестокой и неожиданной. Мать с ужасом увидит, как сквозь щеки ее ребенка прорастают новые глаза; у скромного обывателя язык превратится в живую сороконожку, шевелящую лапками, или иное: однажды поутру он проснется и обнаружит себя не в теплой уютной кровати, а на голубоватой почве чудовищного леса с фаллообразными деревьями, устремленными в небеса, и т.д.

Герой признается в собственном бессилии что-либо изменить, предотвратить, спасти. К тому же непонятно, зачем пробуждать людей, выводить их столь радикальными средствами из летаргического сна, если им будет нечего друг другу поведать, если их немедленно парализует чувство одиночества. Цели рокантеновского бунта сугубо негативны.

При всем том положение героя на холме, над бессмысленно суетящимися жителями Бувиля, весьма символично и отвечает представлениям Рокантена о его положении в мире. Сначала Рокантен отвернулся от человекобожеских идей как никуда не годной иллюзии. Теперь же холодное отчаяние, добытое в результате очищения от всех иллюзий, дарит ему чувство превосходства над не посвященными в орден "тошноты". Чувство превосходства - да ведь это целый капитал! Во всяком случае, оно настолько весомо, что Рокантен уже может жить на проценты с него. Рокантен верит, что "тошнота" является безошибочным критерием для проверки любого движения души. Эта вера превращает его в догматика отчаяния, и, как всякий иной, догматизм "тошноты" лишает его свободы. Вот почему любое не зависимое от "тошноты" проявление чувства воспринимается им как неподлинное, лживое, и он поспешно устремляется на его разоблачение. Он не может не спешить: из рыцаря он превращается в жандарма "тошноты".

Преданность Рокантена "тошноте" к концу книги читатель воспринимает как субстанциальную черту героя: герой дает на это все основания. Решившись в конечном счете перебраться в Париж из невыносимого Бувиля, Рокантен в последний раз заходит в кафе и там чувствует окончательное примирение с "тошнотой", "скромной, как заря". До окончания книги - пять страниц, и читатель пребывает в полной уверенности, что ничто не способно изменить мировоззренческую позицию героя. И вдруг - полная неожиданность. Происходит грандиозный coup de theatre, который является словно из авантюрного романа. Нет, дверь кафе не отворилась, Анни не вошла и не бросилась Рокантену в объятья. Собственно, того, что произошло, не заметил никто, кроме самого Рокантена. Внешне все осталось на своем месте, фаллообразные деревья не проросли сквозь пол. Но Рокантен втихомолку совершил предательство: он изменил "тошноте".

Измена произошла вроде бы по ничтожному поводу. Ее вызвала любимая Рокантеном мелодия американской джазовой песенки, которую Мадлен завела на граммофоне в честь отъезжающего клиента. Вслушиваясь в хорошо знакомую мелодию, Рокантен вдруг обнаруживает, что мелодия не существует, ее нельзя "схватить", разбив пластинку; она вне вещей, вне неимоверной толщи экзистенции, в ней нет ничего лишнего, это все остальное - лишнее по отношению к ней. Она не существует - она есть. И благодаря ее непредметному бытию спасены двое: американский еврей из Бруклина, ее сочинивший, и негритянская певица, ее исполняющая. Благодаря созданию песенки "они очистились от греха существования". Рокантена охватывает радость. "Значит, можно оправдать свое существование? Совсем немножко? Я чувствую себя ужасно оробевшим. Не то что у меня много надежды. Но я похож на совершенно замерзшего человека, совершившего путешествие по снежной пустыне, который неожиданно вошел в теплую комнату".

Но каким образом намерен Рокантен "оправдать свое существование"? Среди путей к "оправданию" идея написать роман представляется ему наиболее соблазнительной и реальной. Написать роман, который был бы "прекрасный и крепкий, как сталь", и который "заставлял бы людей стыдиться своего существования". Рокантен мечтает о том, что у него появятся читатели, которые скажут о романе: "Его написал Антуан Рокантен, рыжий тип, который шатается по кафе", - и они будут думать о моей жизни, как я думаю о жизни негритянки: как о чем-то драгоценном и наполовину легендарном".

При этом героя вполне законно волнует вопрос о собственной одаренности: "Если бы я был только уверен, что у меня есть талант..." Ну, а если талант отсутствует? По Рокантену, спастись может только создатель произведений искусства, потребителю в спасении отказано. Рокантен иронизирует над теми, кто ищет утешения в искусстве, "как моя тетушка Бижуа: "Прелюдии Шопена мне были таким подспорьем, когда умер твой бедный дядюшка".

Рокантен явно поторопился объявлять о возможности "спасения": история его "воскресения", описанная на последних страницах романа, в самом деле явилась историей неудачи. Рокантен не спасся - он спасовал перед собственным честолюбием, о существовании которого мы стали подозревать, когда он поднялся на вершину холма: уже тогда "тошнота" являла собой знак избранничества. Но высоты холма ему не хватило. Он захотел встать над "тошнотой", и в этом порыве выразился "скачок" (вон из абсурда) в сторону некоего эстетического варианта ницшеанской концепции "сверхчеловека".

Тошнота" есть болезнь сознания, форма его реакции... на что именно?

В романе последовательно проводится тезис об объективной причине "тошноты". Сознание Рокантена является рецептором "священной" болезни, а не ее возбудителем. Рокантен удивляется своим первым приступам "тошноты", теряется в догадках относительно их причин, и его растерянность призвана играть роль алиби для сознания, которое снимает с себя всякую ответственность за случившееся.

Сознание Рокантена невинно: более того, невинность составляет доминанту его сознания, тем самым предрасполагая сознание к принятию истины, скрытой от других - "мерзавцев", по определению Сартра, - чье сознание виновно в порочной связи с мирской суетой, с "буржуазными" волнениями о сытости, благополучии и размножении. Но откуда взялось невинное сознание? Кто такой Рокантен?

Самый краткий ответ: Рокантен - рантье. Социальная принадлежность героя далеко не случайна, ибо она в наибольшей степени позволяет ему уклониться от всякой социальной принадлежности. Сартр лишил Рокантена тех социальных и бытовых покровов, которые бы сковывали его движения (тем самым отвлекая его на преодоление сопротивления), или, точнее, эти покровы сшиты из самых прозрачных тканей и лежат на нем свободно. "У меня нет неприятностей, - рассказывает о себе Рокантен, - будучи рантье, я не страдаю от безденежья, у меня нет начальства, жен, детей; я существую, вот и все".

Рокантен - рантье, но далеко не всякий философствующий рантье - Рокантен. Рокантен уникален среди рантье по своему ощущению экзистенции, опыт же его, по мысли Сартра, всеобъемлющий, универсальный. Сартр сужает Рокантена, словно руководствуясь пожеланием Дмитрия Карамазова: широк человек, я бы сузил, - освобождает его (минус "а"") не только от социальной и бытовой "шелухи", но также и от других, более глубинных "наслоений". Рокантен обладает нулевой степенью жизнелюбия и эмоциональности. Вялость Рокантена, которому свойственны замедленные, меланхолические движения и жесты (первоначально роман назывался "Меланхолия"), является не просто "случайной" особенностью его темперамента. Это своего рода закономерность, обусловленная принципами сартровской поэтики, требующей "вынесения за скобки" "лишних" движений ума и сердца персонажа.

Рокантен заболевает "тошнотой" с той же легкостью, с какой простужается младенец, полежавший на сквозняке. "Тошнота" - вторая натура; Любой жест Рокантена соотнесен с "тошнотой" - такова норма. Рокантен сживается с ней, как кафкианский герой - с абсурдной ситуацией, в которой он просыпается в одно прекрасное утро. Впрочем, Кафка достиг большего эффекта в изображении человеческого удела, не превращая своего героя в медиума, а просто-напросто направляя его на поиски примирения с миром, которое оказывается невозможным по причине отсутствия общей меры между героем и миром. Кафка создает причудливую атмосферу печального провала метафизического конформизма. В отличие от него, Сартр не включает примиренческие интенции в сферу своего анализа. Сартровский герой освобожден от оппортунизма. Он идеальный, образцовый служитель "тошноты", хотя одновременно он и скромный житель Бувиля, который, в противоположность, скажем, деревне из романа "Замок", куда прибывает землемер К., реален не менее флоберовского Руана.

Вся жизнь, по мнению главного героя, бессмысленна и абсурдна, он считает жизнь, как свою, так и других, лишь существованием, а рациональность и основательность мира представляется ему фанерой.

Заключение

В этом произведении Сартр очень тесно связывает проблему смысла жизни человека и дуалистический подход к бытию и, собственно, к человеку. Человеческое тело есть, и это легко осознать. Настолько легко, что это осознание становится главенствующим и сквозь это телесное осознание очень сложно осознать себя как вторую, духовную, составляющую человека. В результате этого смысл жизни, по "Тошноте", можно установить, как осознание своей духовной составляющей и приведение её в некое равновесное состояние с телесной. Ибо что есть тошнота как не пресыщение телесным осознанием собственного существования и дефицитом духовного осознания? И итоговая гармония - результат приведения этих осознаний в равновесие, желание создать то - чего нет, желание созидать и есть духовное осознание, нашедшее выход.

23. Концепция отчуждения личности и общества в романе Камю "Посторонний". Сартр о романе "Посторонний" (объяснение "Постороннего")

Повесть Альбера Камю «Посторонний» была написана в 1940 году и опубликована в 1942 году. Анализ данного произведения, как наиболее яркого и известного, помогает проследить все основные идеи творчества автора.

Сюжетная линия "Постороннего" (как, кстати, и композиция) линейна. Повесть состоит из двух частей. В первой части француз Мерсо, который живет в Алжире, получает известие о смерти матери и прибывает на похороны. Следующий день в Алжире герой проводит с дамой по имени Мари, которая становится его девушкой. Сосед-сутенер Раймон приглашает Мари и Мерсо провести выходные на берегу моря, но по дороге они замечают, что за ними следят арабы, один из которых – брат бывшей любовницы Раймона. На отдыхе между арабами и друзьями Мерсо происходит стачка, которая заканчивается ничем. Через некоторое время герой, увидев на пляже одного из арабов, убивает его. Вторая часть – затянувшееся на 11 месяцев дело Мерсо, в результате которого его приговаривают к смертной казни.

Несмотря на простой сюжет, идея автора очень глубока. Нам важны не сюжетные линии, а реакция главного героя на происходящее вокруг, точнее, отсутствие какой-либо реакции. Камю рисует человека, который не испытывает традиционные, принятые в обществе эмоции. Он не плачет на похоронах матери, ему безразлично предложение Мари пожениться, он не ощущает ничего во время убийства. Судебный процесс кажется главному герою муторным и затянутым, он не обращает внимания на происходящее.

Повесть имеет два смысловых уровня – социальный и метафизический. Первый уровень – реальность и реакция окружающих. Второй уровень оторван от реальной составляющей, в нем раскрывается внутренний мир Мерсо.

В действиях главного героя проявляется экзистенциальный романтизм его образа. Мерсо - изгой в обществе, его поступки вызывают непонимание и порицаются. Его не понимают ни присяжные, ни судьи, ни Мари. Видимость понимания и дружбы создает Раймон, однако, в конечном счете, ему нет дела до Мерсо (как и тому нет дела до Раймона). Еще одна составляющая романтического образа – действиями героя движет природа. Он единственный, кто любит смотреть в небо. Даже убийство, казалось бы, направляет палящее солнце, которое светит в тот момент на пляже.

В повести виден яркий авторский стиль. Текст представляет собой смесь описания и повествования в прошедшем времени от первого лица. Герой лаконично перечисляет все, что он сделал, не делая разницы между распитием чашки кофе, походом в кино и убийством. Все действия Мерсо пропитаны атмосферой абсурда – абсурдны его поступки, его внутренний мир. Абсурдны и доводы присяжных: в конечном счете, основным аргументом в пользу смертной казни служит то, что Мерсо не плакал на похоронах своей матери.

Кульминационный момент повести – последняя ночь в камере, когда безразличие оставляет главного героя. Мерсо мечется и засыпает в кошмарах. Он чувствует желание пережить все заново, открывает душу миру и вдруг понимает, что мир такой же, как и ОН. Герой безразличен миру, как и мир был безразличен герою. Мерсо ощущает одиночество и видит своим успокоением только одно: чтобы во время казни все пришедшие не смотрели на него со стеклянными лицами, а испытывали искреннюю ненависть.

Таким образом, в повести «Посторонний» в полной мере проявляются экзистенциалистские взгляды и идеи абсурдизма Камю. Что интересно, автор не порицает поступки главного героя. Порицание – удел традиционного общества, абсурд которого показывается в повести.

адача для Камю – показать эту несводимость, отсутствие взаимопонимания между носителями экзистенционалистического понимания и обычными людьми. Показывают преступление, суд. Мерсо не скрывает, почему он убил араба: он шел по берегу, светило солнце, отражалось в воде, возник силуэт, как барьер между Мерсо, находящимся под действием солнца, и тенью и т.д. Он все это рассказывает но его абсолютно не воспринимают, потому что его спрашивают в абсолютно другие плоскости: "Знали ли вы этого человека? Как вы с ним столкнулись?" А он говорит: "Убил я, убил". А они его спрашивают, почему он так вел себя нал гробом матери? Почему, отчего? А Мерсо говорит, "потому что".

Для него существует только факт, а обычное человеческое сознание хочет все связать воедино. И, собственно, Мерсо казнят не за то, что он совершил, а за то, что он другой. Мерсо - герой этого романа "Посторонний" 1942 года, он живёт реальностью в соответствии с идеями раннего экзистенционализма.

В одной из статей Камю писал: "Чувство абсурда, когда из него берутся извлечь правило действия, делает убийство по крайней мере безразличным и, следовательно, возможным. Если не во что веришь если нет ни в чем смысла, нельзя утверждать, нет "за" и нет "против". В этом пассаже четко изложено, здесь нет ни насмешки, ни пафоса, ни утверждения, ни обличения. Здесь есть абсолютно буквальная формулировка, что такое жизнь по Мерсо. "За" и "против" не существует, первооткрыватель ни прав, ни неправ, потому что нет этой категории правоты, нет этой схемы, нет этой зависимости, системы нет никакой. Каждое явление уникально и отдельно в этом абсурде. И абсурд - это не обличение, это констатация, все случайно, все само по себе. Мерсо - это канонический тип свободного человека.

Сартр о "Постороннем"

В своем разборе "Постороннего" ("Объяснение "Постороннего", 1943) Сартр останавливается на форме повествования, которую, по его словам, Камю заимствовал у современного американского романа и, в частности, у Хемингуэя. Сартр стремится найти связь между философией и стилем "Постороннего": "Присутствие смерти в конце нашего пути рассеяло наше будущее, наша жизнь не имеет "завтрашнего дня", она -- череда настоящих моментов". Этому представлению о жизни соответствует фраза Камю, которая выражает собой лишь настоящее, она отделена от следующей фразы "небытием". "Между каждой фразой,-- пишет Сартр,-- мир уничтожается и возрождается: слово, как только оно возникает, является творчеством из ничего: фраза "Постороннего" -- это остров. И мы прыгаем от фразы к фразе, от небытия к небытию".

Конец работы -

Эта тема принадлежит разделу:

Цветы зла бодлера

Quot цветы зла бодлера смысл названия несчастное сознание как основа трагического мировоззрения бодлера место сборника стихотворений цветы зла в.. цветы зла сборник стихотворений французского поэта символиста шарля.. стихотворения разделены на шесть в издании года на пять частей каждая из которых имеет метафорическое название..

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях: