Московский государственный университет печати. Образы в рассказе В

В наше время проблема нравственности стала особенно актуальной, так

как происходит распад личности. В нашем обществе назрела потребность

говорить и размышлять об изменяющейся человеческой психологии о

взаимоотношениях между людьми, наконец, о том смысле жизни, который так

неустанно и так мучительно постигают герои и героини повестей и рассказов

В. Распутина. Сейчас мы на каждом шагу встречаем утрату человеческих

качеств: совести, долга, милосердия, добра. А в произведениях Распутина мы

находим ситуации, близкие к современной жизни, и они помогают нам понять

всю сложность этой проблемы.

Произведения В. Распутина состоят из «живых мыслей», и мы должны уметь

их понимать хотя бы потому, что для нас это важнее, чем для самого

писателя, потому что от нас зависит будущее общества и каждого человека в

отдельности.

В нынешней литературе есть имена несомненные, без которых

представить её уже не сможем ни мы, ни потомки. Одно из таких имен –

Валентин Григорьевич Распутин. В 1974 году в иркутской газете «Советская

молодёжь» Валентин Распутин писал: «Я уверен, что писателем человека делает

его детство, способность в раннем возрасте увидеть и почувствовать все то,

что даёт ему затем право взяться за перо. Образование, книги, жизненный

опыт воспитывают и укрепляют в дальнейшем этот дар, но родиться ему следует

в детстве». И собственный его пример лучше всего подтверждает верность этих

слов, ведь В. Распутин, как никто другой, пронёс через всю свою жизнь в

своём творчестве её нравственные ценности.

посёлке Усть - Уда, расположенном на берегу Ангары, в трёхстах километрах

от Иркутска. И рос он в этих же местах, в деревне с красивым, напевным

имением Аталанка. Этого названия мы не увидим в произведениях

писателя, но именно она, Аталанка, явится нам и в «Прощании с Матерой», и в

«Последнем сроке», и в повести «Живи и помни», где отдалённо, но явно

угадывается созвучие Атамановка. Конкретные люди станут литературными

героями. Поистине, как говорил В. Гюго, «начала, заложенные в детстве

человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие,

развёртывающиеся с ним, составляющие неотъемлемую часть его». А начала эти,

применительно к Валентину Распутину, немыслимы без влияния самой Сибири-

тайги, Ангары («Я верю, что и в моём писательском деле она сыграла не

последнюю роль: когда-то в неотъемлемую минуту вышел я к Ангаре и обомлел –

и от вошедшей в меня красоты обомлел, а также от явившегося из неё

сознательного и материального чувства Родины»); без родной деревни, частью

которой он был и которая впервые заставила задуматься о взаимоотношениях

между людьми; без чистого, незамутнённого народного языка.

Сознательное детство его, тот самый «дошкольный и школьный

период», который даёт человеку для жизни едва ли не больше, чем все

оставшиеся затем годы и десятилетия, частично совпал с войной: в первый

класс аталанской начальной школы будущий писатель пришёл в 1944 году. И

хотя здесь не гремели бои, жизнь, как и везде в те годы, была трудной. «Для

нашего поколения был очень труден хлеб детства», - отметит спустя

десятилетия писатель. Но о тех же годах он скажет и более важное,

обобщающее: «Это было время крайнего проявления людской общности, когда

люди против больших и малых бед держались вместе».

В период войны Распутин также чувствовал отношения людей друг к

другу и понимал их отношение к обществу. Это также наложило свой отпечаток

на юную душу будущего писателя. И позднее в своим творчестве Распутин

поставит в рассказах и повестях нравственные проблемы общества, которые он

был не тот обычный перевод из одного класса в другой, к которому все мы

давно привыкли. Это была целая история, и к тому же драматическая, полная

переживаний. Окончив четыре класса в Аталанке и очень хорошо окончив, что

было отмечено всей деревней, то по одному, то по другому поводу

обращавшейся к самому грамотному ученику с просьбами, Распутин и сам,

конечно, хотел продолжать учебу. Но школа, в которой были пятый и

последующие классы, находилась только в районном центре Усть – Уда, а это –

целых пятьдесят километров от родной деревни. Каждый день не наездишься –

надо перебираться туда жить, одному, без родителей, без семьи. К тому же,

как напишет потом В. Распутин, «до того никто из нашей деревни в районе не

учился. Я был первым».

Матери трудно было одной в те почти голодные годы поднимать

троих детей; не легче и отпустить старшего из них, Валентина, в

самостоятельную жизнь в таком возрасте. Но она решилась и, как узнаём мы из

рассказа «Уроки французского», съездила в райцентр, уговорилась со своей

знакомой, что сын будет квартировать у неё, и в последний день августа дядя

Ваня, шофёр единственной в колхозе полуторки, выгрузил мальчика на улице

Подкаменной, где ему предстояло жить, помог занести в дом узел с постелью,

ободряюще похлопал по плечу и укатил. «Так, в одиннадцать лет, началась

моя самостоятельная жизнь. Голод в тот год ещё не отпустил…» (речь идет о

сорок восьмом годе). Мать с оказией передавала раз в неделю хлеб и

картошку, которых всегда не хватало, но он продолжал учиться. А поскольку

всё он делал только на совесть («Что мне оставалось? – затем я сюда и

приехал, другого дела у меня здесь не было… Едва ли осмелился бы я пойти в

школу, останься у меня не выученным хоть один урок»), то и оценивали его

знания только на отлично, кроме, разве что, французского: не давалось

произношение, «говорил по-французски на манер наших деревенских

скороговорок».

О том, как чувствовал себя подросток в незнакомом городе, о чем

он думал и чем занимался, мы узнаем, перечитывая рассказ «Уроки

французского». Но, не зная о том, как прошло детство писателя, чем оно было

заполнено, невозможно глубоко, с полным пониманием читать его произведения,

поэтому необходимо остановиться на некоторых моментах школьного периода его

жизни: они, эти моменты, не канут в вечность, не забудутся, прорастут, как

из зерна, в самостоятельные растения, в целый мир души.

Рассказ «Уроки французского» - произведение автобиографическое.

Он помог В. Распутину найти его учительницу. Она прочитала рассказ и узнала

его и себя, только не помнила, как выслала ему посылку с макаронами.

Истинное добро со стороны того, кто творит его, имеет меньшую память со

стороны того, кто принимает. На то оно и добро, чтобы не искать прямой

отдачи. В рассказе «Уроки французского» В. Распутин повествует о мужестве

мальчика, сохранившего чистоту души, незыблемость своих нравственных

законов, несущего бестрепетно и отважно, как солдат, свои обязанности и

свои синяки. Мальчик привлекает ясностью, цельностью, неустрашимостью души,

а ведь ему намного труднее жить, намного труднее устоять, чем учительнице:

он маленький, он один в чужой стороне, он постоянно голоден, но всё равно

ни за что не склонится ни перед Вадиком ни перед Птахой, которые избивают

его в кровь, ни перед Лидией Михайловной, которая хочет ему добра. В

мальчике органично сочетаются светлая весёлая, свойственная детству

беззаботность, любовь к игре, вера в доброту людей вокруг и недетские

серьёзные размышления о бедах, принесённых войной. Писатель вспоминает о

себе, одиннадцатилетнем мальчике, пережившем войну, послевоенные тяготы

жизни. Взрослым людям часто бывает стыдно перед детьми за плохие поступки,

свои и чужие ошибки, трудности.

В этом рассказе писатель повествует не только об уроках

нравственности, уроках человечности, которые совсем не по правилам даёт

молодая учительница, но и о мужестве Лидии Михайловны, не побоявшейся

грозного директора.

Усть - Удинскую среднюю школу В. Распутин закончил в 1954

году. А через два месяца, в сентябре, уже успешно сдал вступительные

экзамены и стал студентом первого курса историко-филологического факультета

Иркутского Государственного университета. Он готовил себя к педагогическому

поприщу, хотел стать хорошим учителем, и поэтому учился столь же примерно,

как и раньше, много читал.

Первые публикации материалов В. Распутина в газетах не случайно

совпали с годами учёбы в университете. Занятия журналистикой перешли затем

в самостоятельное литературное творчество. «От фактографического очерка я

переходил к рассказу; к увиденному и услышанному, журналистом я стал как бы

добавлять «от себя». Во мне словно проснулось авторское «Я», - скажет он

Первый рассказ, написанный В. Распутиным, назывался «Я забыл

затем несколько раз перепечатывался. Он начинался как очерк после одной из

очередных поездок В. Распутина в леспромхоз. Но, как мы узнаём затем от

самого писателя, «очерк не получился – получился рассказ. О чем? Об

искренности человеческих чувств и красоте души». Иначе, наверное, и не

могло быть – ведь речь шла о жизни и смерти. На лесоповале упавшая сосна

случайно задела парнишку, Лёшку. Поначалу ушиб казался незначительным, но

вскоре возникла боль, ушибленное место – живот – почернело. Двое друзей

решили сопровождать Лёшку до больницы – полсотни километров пешком. В пути

ему стало хуже, он бредил, и друзья видели, что это уже не шутки, им стало

не до отвлеченных разговоров о коммунизме, которые вели они до того, ибо

они поняли, глядя на муки товарища, что «это игра в прятки со смертью,

когда ищет смерть и нет ни одного надёжного места, куда можно было бы

спрятаться. Вернее, такое место есть - это больница, но до неё далеко, ещё

очень далеко».

Лешка умер на руках у друзей. Потрясение. Вопиющая

несправедливость. И в рассказе, пусть ещё и в зачаточном состоянии,

присутствует то, что станет затем неотъемлемым во всех произведениях

Распутина: природа, чутко реагирующая на происходящее в душе героя («Рядом

всхлипывала река. Луна, вытаращив свой единственный глаз, не отводила от

нас взгляда. Слезливо мигали звёзды»); мучительные раздумья о

справедливости, памяти, судьбе (« Я неожиданно вспомнил о том, что ещё

забыл спросить у Лешки, будут ли знать при коммунизме о тех, чьи имена не

вписаны на зданиях заводов и электростанций, кто так навсегда и остался

незаметным. Мне во что бы то ни стало захотелось узнать, вспомнят ли при

коммунизме о Лешке, который жил на свете немногим больше семнадцати лет и

строил его всего два с половиной месяца»).

В рассказах Распутина всё чаще появляются люди с загадочным,

хотя и простым с виду, внутренним миром – люди, которые собеседуют с

читателем, не оставляя его равнодушным к своей судьбе, мечтам, жизни. Едва

очерченные, их портреты в рассказе «В Саяны приезжают с рюкзаками»

дополняются живописными мазками в облике старой охотницы, не умеющей и не

желающей понимать, зачем бывают на земле войны («Продолжение песни

следует»); глубже становится тема единства человека и природы («От солнца

до солнца»), тема взаимообогащающего общения людей друг с другом. (« На

снегу остаются следы»). Именно здесь появляется впервые образы распутинских

старух - камертонные, ключевые, стержневые образы дальнейших его

произведений.

Такова старая тофаларка из рассказа «И десять могил в тайге», у

которой «было четырнадцать детей, четырнадцать раз она рожала, четырнадцать

раз платила за муки кровью, у неё было четырнадцать детей – своих, родных,

маленьких, больших, мальчиков и девочек, парней и девок. Где твои

четырнадцать детей?.. Двое из них остались в живых… двое из них лежат на

деревенском кладбище… десять из них разбросаны по саянской тайге растащили

звери их кости». Уж все о них и позабыли – сколько лет минуло; все, но не

она, не мать; и вот она вспоминает каждого, пытается вызвать их голоса и

раствориться в вечности: ведь пока кто-то хранит погибшего в своей памяти,

не разорвется тонкая, призрачная, нить связующая эти разные миры воедино.

Как только выдержало её сердце те смерти! Она вспоминает каждого: этот,

четырёхлетний, упал со скалы на её глазах – как она тогда кричала! Этот

двенадцатилетний, умер у юрты шамана оттого, что не было хлеба и соли;

девочка замёрзла на льду; ещё одного придавило во время грозы кедром…

Всё это было давно, ещё в начале века, «когда вся Тофалария

лежала в объятьях смерти». Старуха видит, что теперь всё по-другому, она

дожила, - может быть, потому и дожила, что «оставалась их матерью, вечной

матерью, матерью, матерью» и кроме неё никто не помнит о них, а её и

держала на земле эта вот память и необходимость оставить её после себя,

продлить во времени; потому и называет она своих внуков именами умерших

детей, словно возрождает их к новой жизни – к другой, более светлой. Ведь

она – Мать.

Такова и умирающая шаманка из рассказа «Эх, старуха…». Давно уж

она не шаманит; её любят, потому что хорошо умела трудиться вместе со

всеми, добывала соболя, пасла оленей. Что же мучит её перед смертью? Ведь

она не боится умирать, потому что «выполнила свой человеческий долг… её род

продолжался и будет продолжаться; она в этой цепи была надёжным звеном, к

которому прикреплялись другие звенья». Но только такого, биологического

продолжения ей недостаточно; шаманство она считает уже не занятием, а

частью культуры, обычаев народа, и потому боится, что оно забудется,

потеряется, если она никому не передаст хотя бы внешние его приметы. По её

мнению, «человек, заканчивающий свой род, несчастен. Но человек, который

похитил у своего народа его старинное достояние и унёс его с собой в землю,

никому ничего не сказав, - как назвать этого человека?..»

Я думаю, что В. Распутин правильно ставит вопрос: «Как назвать

такого человека?» (Человека, который смог бы унести с собой в могилу часть

культуры, не передав его в руки других людей).

В этом рассказе Распутин поднимает нравственную проблему,

выраженную в отношении этой старухи к человеку и ко всему обществу. Я

думаю, что перед смертью она должна была передать свой дар людям, чтобы он

продолжал жить, как и другие достояния культуры.

Лучшим произведением шестидесятых годов является рассказ

«Василий и Василиса», от которого потянулась прочная и явная нить к будущим

повестям. Рассказ этот впервые появился в ежедневнике «Литературная Россия»

в самом начале 1967 года и с тех пор неоднократно перепечатывался в книгах.

В нём, как в капле воды, собралось то, что не повторится в точности потом,

но с чем мы тем не менее не раз ещё встретимся в книгах В. Распутина:

старуха с твёрдым характером, но с большой, милосердной душою; природа,

чутко прислушивающаяся к переменам в человеке; вещий сон…

Всю жизнь прожили рядом Василий и Василиса. Рядом, но не

вместе, потому что тридцать лет он живёт в амбаре, она – в избе с выросшими

детьми, и даже разговора между ними не получается. Не смогла Василиса

простить мужу давней, довоенной ещё обиды. Да и обида ли это, не больше ли?

Однажды, напившись, «он схватил топор, лежавший под лавкой, и замахнулся.

Василиса до смерти перепугалась, закричала не своим голосом и выскочила из

избы. В ту ночь у неё случился выкидыш. Вернувшись в дом, она растолкала

Василия и показала ему на порог:

Выметайся!

Двадцать лет прожили они вместе, у них было семеро детей, но то, чему

теперь стал виной Василий, гибель будущего ребёнка, она не смогла простить.

И на войну проводила без слёз, и встретила потом без радости, а на порог

так и не пустила. Он работал на приисках, уходил в тайгу, пытался вновь

устроить свою личную жизнь вместе с доброй хромоногой Александрой, -

Василиса словно ничего не замечала. Кажется, всё у них теперь настолько

разное, что нет ни одной точки соприкосновения, пересечения. Это

подчёркивается и описанием их ритма жизни, окружающего быта.

Василиса просыпается рано и, одевшись, «срывается и начинает бегать.

Она затапливает русскую печь, лезет в подполье за картошкой, бежит в амбар

за луком, ставит в печь разные чугунки, готовит пойло для телёнка, даёт

корм корове, свинье, курам, доит корову, процеживает сквозь марлю молоко и

разливает его по всевозможным банкам и склянкам – она делает тысячу дел и

ставит самовар».

«Василий поднимается не рано: рано подниматься незачем. Единственное,

как в бане, окошечко в его амбаре на ночь завешено: Василий не любит лунный

свет, ему кажется, что от луны несёт холодом. Кровать стоит изголовье к

окошечку, по другую его сторону стоит столик. У дверей на гвоздях развешены

охотничьи и рыболовные снасти… Он одевается молча, совсем молча не пыхтит,

не кряхтит, не стонет».

Что не даёт ему вовсе уйти? Не теперь, когда совсем старый стал, -

раньше что не давало? Боязнь и нежелание оставить детей? Так они выросли,

сами родителями стали. Неумение устроить жизнь в другом месте? Вряд ли это

сдержало бы. Чувства, питаемые им к Василисе? Может быть. Но главное,

видимо, в том, что не давала покоя вина, осознанная им, тот моральный долг,

который нечем вернуть жене, кроме как – самим собою. Ему оставалось только

жить, и Василий жил, не слишком задумываясь с годами о том, почему он живёт

именно так и именно здесь: он понимал, что так надо. И только к концу

рассказа мы догадываемся, в чем она, мудрость этого простого «надо». Он,

Василий, не мог умереть вдали от жены. Грех, совершённый им десятилетия

назад, был столь велик, что даже жизнью его не искупить: ни словами, ни

делами, ни лаской - ничем. И только когда смерть заглядывает в этот амбар к

старому больному человеку, только тогда и Василиса в состоянии – нет, не

забыть! – отпустить ему грех («Он подаёт ей руку, она пожимает её и,

всхлипывая, поднимается»), и сам он в состоянии вздохнуть вольнее («Теперь

иди, - говорит он. –Теперь мне легче стало… Он улыбается, лежит и

улыбается»). Не так жизнь прожита, – но о том живым судить. Для него

главное – так хотя бы умереть, не унести с собою тяжесть, которая висела на

душе дольше десятилетия. И она это понимает. Глубинная, корневая этика

диктовала свои законы, не подчиниться которым нельзя.

«Василий и Василиса» – произведение, написанное как бы на стыке

жанров: то ли это большой рассказ, то ли маленькая повесть. С этого

рассказа начинается новый период в творчестве В. Распутина, который к тому

времени уже перешёл на профессиональную литературную работу. Он стал

самостоятельным писателем, прозаиком – со своим стилем, своим взглядом на

мир, своей житейской концепцией, которую в дальнейшем будет активно

удерживать.

Самая главная проблема в жизни – это страдание,

которое причиняешь, и самая изощрённая философия не

может оправдывать человека, истерзавшего сердце,

которое его любило.

Бенжамен Констан.

Нравственные проблемы В. Распутин ставит не только в рассказах, но и

в своих повестях.

Повесть «Последний срок», которую сам В. Распутин назвал главной из

своих книг, затронула многие нравственные проблемы, оголила пороки

общества. В произведении В. Распутин показал взаимоотношения внутри семьи,

поднял проблему уважения к родителям, очень актуальную в наше время,

раскрыл и показал главную рану современности – алкоголизм, поставил вопрос

о совести и чести, который затронул каждого героя повести.

Главное действующее лицо повести – старуха Анна, которая жила у

своего сына Михаила, была в возрасте восьмидесяти лет. Единственная цель,

оставшаяся в её жизни, - это увидеть перед смертью всех своих детей и со

спокойной совестью отправиться на тот свет. У Анны было много детей, и все

они разъехались, но судьбе было угодно собрать их всех вместе в то время,

когда мать находилась при смерти. Дети Анны – типичные представители

современного общества, люди занятые, имеющие семью, работу, но вспоминающие

о матери, почему-то очень редко. Их мать очень страдала и скучала по ним и,

когда пришёл срок умирать, только ради них осталось ещё на несколько дней

на этом свете и прожила бы она ещё сколько угодно, лишь бы они были рядом,

лишь бы было ей ради кого жить. И она, находясь уже одной ногой на том

свете, сумела найти в себе силы возродиться, расцвести, и всё ради своих

детей «Чудом это получилось или не чудом, никто не скажет, только увидав

своих ребят, старуха стала оживать». А что же они? А они решают свои

проблемы, и, похоже, что их мать не очень-то волнует, а если они и

интересуются ею, так только для приличия. И все они живут только для

приличия. Не обидеть кого, не заругать, не сказать лишнего – всё для

приличия, чтобы не хуже, чем у других. Каждый из них в тяжёлые для матери

дни занимается своими делами, и состояние матери их мало волнует. Михаил и

Илья ударились в пьянство, Люся гуляет, Варвара решает свои проблемы, и

никому из них не пришла в голову мысль уделить матери больше времени,

поговорить с ней, просто посидеть рядом. Вся их забота о матери началась и

закончилась с «манной каши», которую все они бросились варить. Все давали

советы, критиковали других, но никто ничего не сделал сам. С самой первой

встречи этих людей между ними начинаются споры и ругань. Люся, как ни в чем

не бывало, села шить платье, мужчины напились, а Варвара даже боялась

остаться с матерью. И так проходили день за днём: постоянные споры и

ругань, обиды друг на друга и пьянство. Вот так дети провожали свою мать в

последний путь, так они заботились о ней, так её берегли и любили. Из

болезни матери они сделали лишь одну формальность. Они не прониклись

душевным состоянием матери, не поняли её, они видели лишь то, что она

поправляется, что у них есть семья и работа и что им нужно скорее вернуться

домой. Даже проститься с матерью они не смогли как следует. Её дети

упустили «последний срок» что-то исправить, попросить прощения, просто

побыть вместе, ведь теперь они вряд ли соберутся опять.

В повести В. Распутин очень хорошо показал взаимоотношения

современной семьи и её недостатки, которые ярко проявляются в критические

моменты, раскрыл нравственные проблемы общества, показал чёрствость и

эгоизм людей, потерю ими всякого уважения и обыкновенного чувства любви

друг к другу. Они, родные люди, погрязли в злобе и зависти. Их волнуют лишь

свои интересы, проблемы, только свои дела. Они не находят времени даже для

близких и родных людей. Не нашли времени и для матери – самого родного

человека. Для них на первом месте стоит «Я», а затем всё остальное.

Распутин показал оскудение морали современных людей и его последствия.

Повесть «Последний срок», над которой В. Распутин начал работать в

7, 8 за 1970 год. Она не только продолжала и развивала лучшие традиции

отечественной словесности – в первую очередь традиции Толстого и

Достоевского, - но и сообщала новый мощный импульс развитию современной

литературы, задавала ей высокий художественно-философский уровень. Повесть

сразу же вышла книгой в нескольких издательствах, была переведена на другие

языки, издана за рубежом – в Праге, Бухаресте, Милане и в других странах.

Пьесу «Последний срок» поставили в Москве (во МХАТе) и в Болгарии. Слава,

принесённая писателю первой повестью, была прочно закреплена.

Одним из лучших произведений семидесятых годов явилась повесть «Живи и

«Живи и помни» - новаторская, смелая повесть – не только о судьбах

героя и героини, но и о соотнесении их с судьбою народной в один из

драматичных моментов истории. В этой повести затронуты как нравственные

проблемы, так и проблемы взаимоотношений человека и общества, часто

возникающие в годы войны, также здесь присутствуют и проблемы.

Об этой повести В. Распутина написано столь много и у нас в стране и

за рубежом, сколь, вероятно, ни о каком другом его произведении; она

издавалась около сорока раз, в том числе на языках народов СССР и на

иностранных языках. А в 1977 году она была удостоена Государственной премии

СССР. Сила этого произведения и в интриге сюжета, и в необычности темы.

Да, повесть была высоко оценена, но далеко не все и не сразу

правильно её поняли, увидели в ней те акценты, которые были поставлены

писателем. Некоторые отечественные и зарубежные исследователи определили,

как произведение о дезертире, человеке, сбежавшем с фронта, предавшем

товарищей. Но это результат поверхностного прочтения. Сам автор повести не

раз подчёркивал: «Я писал не только и меньше всего о дезертире, о котором,

не унимаясь, талдычат почему-то все, а о женщине…»

Исходная точка, с которой начинают жить герои Распутина на страницах

повести, - простая естественная жизнь. Они готовы были повторить и

продолжить движение, начатое до них, совершить круг непосредственной жизни.

«Настёна и Андрей жили, как все, ни над чем особенно не задумывались», -

работа, семья, очень хотели детей. Но было и существенное различие в

характерах героев, связанное с жизненными обстоятельствами. Если Андрей

Гуськов вырос в обеспеченной семье: «Гуськовы держали двух коров, овец,

свиней, птицу, жили в большом доме втроём», никакого горя с детства не

знал, привык думать и заботиться только о себе, то Настёна испытала многое:

смерть родителей, голодный тридцать третий год, жизнь в работницах у тетки.

Именно поэтому она «кинулась в замужество, как в воду, - без лишних

раздумий…» Трудолюбие: «Настёна терпела всё, успевала ходить в колхоз и

почти одна везла на себе хозяйство». «Настёна терпела: в обычаях русской

бабы устраивать свою жизнь однажды и терпеть всё, что ей выпадает» –

основные черты характера героини. Настёна и Андрей Гуськов являются

главными действующими лицами повести. Поняв их, можно понять нравственные

проблемы, поставленные В. Распутиным. Они проявляются и в трагедии женщины,

и в неоправданном поступке её мужа. Читая повесть, важно проследить, как в

«естественной» Настёне, оказавшейся в трагической ситуации, рождается

личность с обострённым чувством своей вины перед людьми, а в Гуськове

животный инстинкт самосохранения подавляет всё человеческое.

Повесть «Живи и помни» начинается с пропажи топора в бане. Эта деталь

сразу задаёт повествованию эмоциональный настрой, предвосхищает его

драматический накал, несёт дальний отсвет трагического финала. Топор

является орудием убийства телёнка. В отличие от обозлённой на людей матери

Гуськова, лишённой даже материнского чутья, Настёна сразу догадалась, кто

взял топор: «… вдруг ёкнуло у Настёны сердце: кому чужому придёт в голову

заглядывать под половицу». С этого «вдруг» всё изменилось в её жизни.

Очень важно то, что на догадку о возращении мужа подтолкнуло её

чутьё, инстинкт, животное начало: «Настёна села на лавку у окошечка и

чутко, по-звериному, стала внюхиваться в банный воздух… Она была как во

сне, двигаясь почти ощупью и не чувствуя ни напряжения, ни усталости за

день, но делала всё точно так, как и задумала… Настёна сидела в полной

темноте, едва различая окошко, и чувствовала себя в оцепенении маленькой

несчастной зверушкой».

Встреча, которую героиня ждала три с половиной года, каждый день

представляя, какой она будет, оказалась «воровской и жуткой с первых же

минут и с первых же слов». Психологически автор очень точно описывает

состояние женщины во время первой встречи с Андреем: «Настёна с трудом

помнила себя. Всё, что она сейчас говорила, всё, что видела и слышала,

происходило в каком-то глубоком и глухом оцепенении, когда обмирают и

немеют все чувства и когда человек существует словно бы не своей, словно бы

подключённой со стороны, аварийной жизнью. Она продолжала сидеть, как во

сне, когда видишь себя лишь со стороны и не можешь собой распорядится, а

неправдашней, бессильной, пригрезившейся в дурном забытьи, которое канет

прочь с первым же светом.» Настёна, ещё не понимая, не осознавая этого

умом, чувствовала себя преступницей перед людьми. Она пришла на свидание с

мужем, как на преступление. Начинающаяся внутренняя борьба, ещё не

осознаваемая ею, обусловлена противоборством двух начал ней – животного

инстинкта («зверюшка») и нравственного (свидание – преступление). В

дальнейшем борьба этих двух начал в каждом из героев Распутина разводит их

по разным полюсам: Настёна приближается к высшей группе героев Толстого с

духовно – нравственным началом, Андрей Гуськов – к низшей.

Ещё не осознав всё случившееся, ещё не зная, какой они с Андреем

найдут выход, Настёна совершенно неожиданно для себя подписывается на заём

на две тысячи: «Может, хотела облигациями откупиться за мужика своего…

Кажется, о нём она в это время не думала, но ведь мог и за неё кто-то

подумать». Если у Гуськова из подсознания на войне прорывается животное

начало («звериный, ненасытный аппетит» в лазарете), то в Настёне

бессознательно («вины она за собой всё-таки не чувствовала, не

Настёна живёт пока только чувством, жалея Андрея, близкого, родного,

и в то же время ощущая, что он чужой, непонятный, не тот, кого провожала на

фронт. Она живёт надеждой, что со временем всё обязательно кончится хорошо,

стоит лишь выждать, потерпеть. Она понимает, что одному Андрею не вынести

свою вину. «Она ему не по силам. Так что теперь – отступиться от него?

Плюнуть на него? А может, она тоже повинна в том, что он здесь, - без вины,

а повинна. Не из-за неё ли больше всего его потянуло домой?»

Настёна не упрекает, не обвиняет Андрея, а чувствует свою вину перед

ним, свою ответственность за него: «Что бы с ним теперь ни случилось, она в

ответе», готова взять вину на себя. Этот мотив вины проходит через всю

повесть. «Верила и боялась, что жила она, наверное, для себя, думала о себе

и ждала его только для одной себя».

«Давай вместе. Раз ты виноват, то и я с тобой виноватая. Вместе будем

отвечать. Если бы не я – этого, может, и не случилось бы. И ты на себя

одного вину не бери».

И поневоле возникает вопрос: правильно ли поступает Настёна? Был ли у

неё другой выход. Это неизбежно приводит к размышлению над тем, что несёт

женщина в мир, в чём проявляется её мудрость. Наверное, главное - это

любовь, доброта, милосердие, сострадание, жалость, способность к

самопожертвованию. Она мечтала о счастье, о любви и согласии, «причём любви

и заботы Настёна с самого начала мечтала отдавать больше, чем принимать, -

на то она и женщина, чтобы смягчать и сглаживать совместную жизнь, на то и

дана ей эта удивительная сила, которая тем удивительней, нежней и богаче,

чем чаще ею пользуются».

Теперь обратимся к Гуськову. Когда началась война, «Андрея взяли в

первые же дни», и «за три года войны Гуськов успел повоевать и в лыжном

батальоне, и в разведроте, и в гаубичной батарее». Он «Приспособился к

войне – ничего другого ему не оставалось. Поперёд других не лез, но и за

чужие спины тоже не прятался. Среди разведчиков Гуськов считался надёжным

товарищем. Воевал, как все, - не лучше и не хуже».

Животное начало в Гуськове на войне открыто себя обнаружило только

однажды: «… в лазарете его, глухого, прохватил звериный, ненасытный

аппетит». После того, как летом сорок четвёртого года Гуськов был ранен и

пробыл в новосибирском госпитале три месяца, он, не получив отпуска, на

причинах преступления: «Он боялся ехать на фронт, но больше этой боязни

была обида и злость на всё то, что возвращало его обратно на войну, не дав

побывать дома». Настёне из госпиталя Гуськов «обиженно написал, что… его

отправляют обратно на фронт».

Сходное состояние было у Гуськова три года назад, когда он уезжал из

Атомановки на фронт: злость, одиночество, обида, тот же холодный, угрюмый и

неотвязный страх. Андрей смотрел на деревню молча и обиженно, он почему-то

готов был уже не войну, а деревню обвинить в том, что вынужден её покидать.

Невольная обида на всё, что оставалось на месте, от чего его отрывали и за

что ему предстояло воевать, долго не проходило. И чем больше он смотрел,

тем ясней и непоправимей замечал, как спокойно и безразлично к нему течёт

Ангара, как равнодушно, не замечая его, скользят мимо берега, на которых он

провёл все свои годы, - скользят, уходя к другой жизни и к другим людям, к

тому, что придёт ему на смену. Его обидело: что же так скоро?

злобу, одиночество и страх, причём страх далеко не главная причина

дезертирства. Всё это лежит на поверхности текста, но в глубине его есть и

другое, что открывается позднее, в «обоюдном», «вещем» сне Андрея и

Андрей Гуськов говорил Настёне: «На люди мне показываться нельзя,

даже перед смертным часом нельзя; у тебя была только одна сторона: люди,

там, по правую сторону Ангары. А сейчас две: люди и я. Свести их нельзя,

надо, чтобы Ангара пересохла».

Единственной ниточкой, связывающей их с людьми, сохраняющей надежду

на спасение, на жизнь, была женская любовь. «Ты для меня свет в окошке», -

признаётся Гуськов Настёне. Настёна, трудолюбивая и терпеливая, готовая

разделить с мужем вину: «Я бы пошла с тобой куда угодно, на какую хошь

каторгу, - куда тебя, туда и я», - стоит рядом, воплощая собой высший тип

русского женского национального характера.

Андрей Гуськов, узнав от Настёны, что она ждёт ребёнка, «негромко и

истово взмолился… Вот оно, вот… Я знаю… Теперь я знаю, Настёна: не зря я

сюда шел, не зря. Вот она судьба… Это она толкнула меня, она распорядилась.

Это ж всё – ни какого оправдания не надо. Это больше всякого оправдания».

Очень важно заметить то, что Гуськов в своём сне, который приснился ему два

года назад, вспоминает только после ошеломляющих слов о ребёнке. Кроме того

выясняется, что сон был «обоюдным»: «Обоюдный сон – такого она, сколько

жила, не знала. Обоюдный – стало быть, не простой, вещий. Его и разгадывать

не надо, он весь на виду».

Героям Распутина приснился сон о том, как Настёна неоднократно в

течение ночи приходила к Андрею на передовую и звала его домой: «Чего это

ты здесь застрял? Я там с ребятишками замучилась, а тебе и горя мало. Я

уйду и опять ворочаюсь, и опять ворочаюсь, а ты никак в толк не возьмёшь:

нет и нет. Я хочу намекнуть и не могу. Ты сердишься на меня, гонишь. А вот

как было в последний раз, не помню. Сон-то, сам видишь, какой. На две

стороны. В одну ночь, поди, и приснился обоим. Может, то душа моя к тебе

наведывалась. Оттого всё так и сходится».

«Естественный человек» Гуськов два года не откликался на зов самой

природы в лице Настёна и честно воевал, подчиняясь наравственным законам –

долга и совести. И вот, переполненный обидой и злостью на «госпитальное

начальство», несправедливо отказавшее ему в отпуске («Разве это правильно,

справедливо? Ему бы только один – единственный денёк побывать дома, унять

душу – тогда он опять готов на что угодно»), Гуськов оказывается во власти

природных инстинктов – самосохранения и продолжения рода. Подавляя в себе

отправляется домой. Устоять перед этим зовом природы, напоминающим и о

святости природного долга человека, Гуськов не может: «Пускай теперь что

угодно, хоть завтра в землю, но если это правда, если он после меня

зачахла, а я-то думал, я-то думал: на мне конец, всё, последний, погубил

а! Как вышло-то Настёна! Богородица ты моя!»

В обоюдном сне героев Распутина можно выделить два плана: первый –

это зов природы. Сложность, не очевидность этого объясняется тем, что

инстинкт самосохранения (страх) заявляет о себе в полный голос и осознаётся

самим Гуськовым (к концу войны «всё больше росла надежда уцелеть и всё чаще

подступал страх»), а инстинкт продолжения рода действует подсознательно,

как веление судьбы. Второй план – пророческий, как предвестие трагического

финала повести («Всё ещё надеясь на что-то, Настёна продолжала

допытываться: «И ни разу, ни разу ты меня после того с ребятёнком не

видел? Вспомни хорошенько».- «Нет, ни разу»).

«Остря каждую минуту глаза и уши», тайно, волчьими тропами вернувшись

домой, он в первую же встречу заявляет Настёне: «Вот что я тебе сразу

скажу, Настёна. Ни одна душа не должна знать, что я здесь. Скажешь кому-

нибудь – убью. Убью – мне терять нечего». То же он повторяет во время

последней встречи: «Но запомни ещё раз: скажешь кому, что я был, - достану.

Мертвый найду и стребую. Запомни, Настёна…»

Нравственное начало в Гуськове (совесть, чувство вины, раскаяние)

полностью вытесняется звериным желанием выжить любой ценой, главное –

существовать, хоть волком, но жить. И вот он уже научился выть по-волчьи

(«Пригодится добрых людей пугать» - со злорадной, мстительной гордостью

подумал Гуськов).

Внутренняя борьба в Гуськове – борьба между «волком» и «человеком» –

мучительна, но исход её предопределён. «Ты думаешь, легко мне здесь

зверюгой прятаться? А? Легко? Когда они там воюют, когда я тоже там, а не

здесь обязан находиться? Я здесь по-волчьи научился выть?»

Война приводит к трагическому конфликту социального и природного в

самом человеке. Война часто калечит души людей, слабых духом, убивает в них

человеческое, пробуждая низменные инстинкты. Война превращает Гуськова,

хорошего работника и солдата, который «среди разведчиков читался надёжным

товарищем», в «волка», в зверюгу лесную? Это превращение мучительно. «Всё

это война, всё она – снова принялся оправдываться и заклинать. – Мало ей

убитых, покалеченных, ей ещё понадобились такие, как я. Откуда она

свалилась? – на всех сразу? – страшная, страшная кара. И меня, маня туда

же, в это пекло, - не на месяц, не на два – на годы. Где было взяться мочи,

чтобы вынести её дольше? Сколько мог, я дюжил, и не сразу, я принёс свою

пользу. Почему меня надо равнять с другими, с заклятыми, кто с вреда начал

и вредом кончил? Почему нам уготовано одинаковое наказание? Почему нам

уготовано одинаковое наказание? Им даже легче, у них хоть душа не мается, а

тут когда она ещё свернётся, станет бесчувственной…

Гуськов отчётливо понимает, что «судьба его свернула в тупик, выхода

из которого нет». Злоба на людей и обида за себя требовали выхода,

появилось желание досадить тем, кто живёт открыто, не боясь и не прячась, и

Гуськов ворует рыбу без крайней на то необходимости, по сидев на чурбане,

выкатывает его на дорогу («кому-то придётся убирать»), с трудом справляется

с «лютым желанием» поджечь мельницу («так хотелось оставить по себе жаркую

память»). Наконец, первого мая он жестоко убивает телёнка, убивает обухом

по голове. Поневоле начинаешь испытывать чувство жалости к бычку, который

«от обиды и страха заревел… обессилел и надорвался, надорвался памятью,

понятьем, чутьём всем, что в нем было. В этой сцене, образе телёнка, сама

природа противостоит преступникам, убийцам и грозит им возмездием.

Злость на людей, резко возросшая и переполняющая Гуськова после

дезертирства, как бы перешла к нему от матери, над которой до старости в

Атомановке посмеивались за её произношение, цоканье), «а она злилась и не

умела скрыть свою злость, а потому сторонилась людей, старалась оставаться

одна». С отцом у Гуськова не существовало никаких отношений («каждый жил

сам по себе»). Судьба Гуськова связана и с судьбой родной деревни. Видимо,

не случайно деревня «построилась когда-то на отшибе» и прежние название

было «Разбойниково».

Если в Гуськове борьба между «волком» и «душой»,

которой «всё выгорело до тла», заканчивается победой животного начала, то в

людьми, отчуждение от них, осознание того, что «не имеет права ни говорить,

ни плакать, ни петь вместе со всеми», пришло к Настёне, когда в Атомановку

вернулся первый фронтовик – Максим Вологжин. С этого момента мучительные

терзания совести, осознанное чувство вины перед людьми не отпускают Настёну

ни днём, ни ночью. А день, когда вся деревня ликовала, отмечая окончание

воины, казался Настёне последним, «когда она может быть вместе с людьми».

Затем она остаётся одна «в беспросветной глухой пустоте», «и с этого

момента Настёна словно тронулась душой».

Героиня Распутина, привыкшая жить простым, понятными чувствами,

приходит к осознанию бесконечной сложности человека. Настёна теперь

постоянно думает о том, как жить, ради чего жить. Она до конца осознаёт,

«как стыдно жить после всего, что случилось. Но Настёна, несмотря на

готовность идти с мужем «на каторгу», оказывается бессильной спасти его, не

в состоянии убедить его выйти и повиниться перед людьми. Гуськов слишком

хорошо знает: пока идёт война, по суровым законам времени его не простят,

расстреляют. А после окончания войны уже поздно: процесс «озверения» в

Гуськове принял неоратимый характер. Спасти Андрея Настёна не могла, но

спасти ребёнка была обязана.

Только вера в Бога, в высшую справедливость могла спасти Настёну,

дать ей необходимую силу и терпение вынести всё («Устала она. Знал бы кто,

как она устала и как хочется отдохнуть! Не бояться не стыдиться, не ждать

со страхом завтрашнего дня, на веки вечные сделаться вольной, не помня ни

себя, ни других, не помня ни капли из того, что пришлось испытать»).

Скрывая мужа – дезертира, Настёна осознаёт это как преступление перед

людьми: «Близок, близок суд – людской ли, Господень, свой ли? – но близок.

Ничего в этом свете даром не даётся». Настёне стыдно жить, больно жить.

«Что ни увижу, что ни услышу, только на сердце больно».

Настёна говорит: «Стыдно… всякий ли понимает, как стыдно жить, когда

другой на твоём месте сумел бы прожить лучше? Как можно смотреть после

этого людям в глаза?.. Даже ребёнок, которого ждёт Настёна, не может

удержать её в этой жизни, ибо и «ребёнок родится на стыд, с которым не

разлучиться ему всю жизнь. И грех родительский достанется ему, суровый,

истошный грех, - куда с ним деться? И не простит, проклянёт он их – по

Именно совесть определяет нравственное ядро русского национального

характера. У неверующей Настёны, как было показано выше, всё определяет

ребёнка у неё не осталось, и она поддается искушению всё кончить разом и

таким образом совершает преступление перед не родившимся ребёнком.

Первой её заподозрила Семёновна, и, узнав, что Настёна ждёт ребёнка,

свекровь выгоняет её из дома. Но Настёна «не обижалась на Семёновну – что

тут, в самом деле, обижаться? Этого и следовало ждать. И не справедливости

она искала, но хоть мало-мальски сочувствия от свекрови, её молчаливой и

вещей догадки, что ребёнок, против которого она ополчилась, ей не чужой. На

что тогда рассчитывать на людей?»

И люди, сами уставшие и измученные войной, не пожалели Настёну.

«Теперь, когда прятать живот было ни к чему, когда каждый, кому не лень,

тыкался в него глазами и опивался, как сластью, его открывшейся тайной.

Никто, ни один человек, даже Лиза Вологжина, своя в доску не подбодрила:

мол, держись, плюнь на разговоры, ребёнок, которого ты родишь, твой, не чей-

нибудь ребёнок, тебе и беречь его, а люди, дай время, уймутся. Только что

ей жаловаться на людей? – Сама от них ушла». А когда люди стали ночью

следить за Настёной и «не дали увидаться с Андреем, она совсем потерялась;

усталость перешла в желанное, мстительное отчаяние. Ничего ей больше не

хотелось, ни на что не надеялась, в душе засела пустая, противная тяжесть

«Ишь что взнамерилась, - угрюмо кляла она себя и теряла мысль. – Так тебе и

И в следующую ночь, когда Настёна поплыла к Андрею через Ангару, её

уже в открытую преследовала лодка, в которой были и Иннокентий Иванович, и

Нестор, и первым вернувшийся с фронта Максим Вологжин. Конечно, они хотели

не Настёну погубить, а поймать преступника, дезертира, который мог

натворить ещё много дел. О последнем чувстве Настёны, раскрывающем

стыдно жить. Но и стыд исчезнет, и стыд забудется, освоботит её…» Я думаю,

что люди виноваты только отчасти, что они подтолкнули, ускорили то, к чему

Настёна внутренне была уже готова. Повесть заканчивается следующей фразой:

«После похорон собрались бабы у Надьки на немудрёные поминки и всплакнули:

жалко было Настёну».

В повести Распутина «Живи и помни», как ни в каком другом

произведении, отражены нравственные проблемы: это и проблема

взаимоотношения мужа жены, человека и общества, и способность поведения

человека в критической ситуации. Повести В. Распутина очень помогает людям

понять и осознать свои проблемы, увидеть свои недостатки, т.к. ситуации,

разобранные в его книгах, очень близки к жизненным.

Нравственным проблемам посвящено и одно из последних произведений В.

Распутина – это рассказ «Женский разговор», напечатанный в 1995 году в

журнале «Москва». В нём писатель показал встречу двух поколений - «внучки и

бабушки».

Внучка Вика – это рослая, налитая девка шестнадцати лет, но с детским

умишком: «головка отстаёт», как говорит бабушка, «задаёт вопросы там, где

пора бы с ответом жить», «скажешь – сделает, не скажешь – не догадается».

«Затаённая какая-то девка, тихоомутная»; в городе «связалась с компанией, а

с компанией хоть к лешему на рога». Бросила школу, стала пропадать из дому.

И случилось то, что должно было случиться: Вика забеременела и сделала

аборт. Теперь её «на перевоспитание» отправили к бабушке, «пока не

опомнилась». Чтобы лучше понять героиню, нужно дать ей речевую

характеристику. Вика – «затаённая какая-то», - говорит сам автор, это

заметно и по её речи. Говорит она мало, фразы короткие, решительные. Часто

говорит нехотя. В её речи много современных слов: лидер – человек, ни от

кого не зависимый; целомудрие – строгая нравственность, чистота,

девственность; рифма – созвучие стихотворных строк; целеустремлённость –

имеющая ясную цель. Но понимают эти слова они с бабушкой по-разному.

Бабушка о современной жизни говорит так: «На какой-то холодный, продуваемый

простор выгнан человек, и гонит его неведомая сила, гонит, не давая

остановиться». И вот эта современная девушка оказывается в новой для себя

обстановке, в глухой деревне. Деревенька, видимо, небольшая. В домах печное

отопление, телевизора нет у бабушки, за водой надо идти к колодцу.

Электричество бывает в доме не всегда, хотя рядом – Братская ГЭС. Люди рано

ложатся спать. Сюда отправили Вику, потому что хотели «оторвать» её от

компании. Может быть понадеялись на то, что бабушка сумеет заставить Вику

взглянуть на жизнь по-новому. До сих пор никто не сумел подобрать ключи к

душе Вики. Да и некогда было это сделать другим в общем гоне.

О бабушке Наталье мы узнаём, что она прожила долгую, трудную, но

счастливую жизнь. В восемнадцать лет «перешила старое платье под новое» и в

голодный год невенчанной вышла замуж. Бабушка Наталья считает, что ей

повезло с мужем: Николай мужик твёрдый, ей за ним было легко жить: «Знаешь,

что и на столе будет, и во дворе, и опора для ребятишек». Жену свою Николай

любил. Он погибает на войне, наказав своему фронтовому другу Семёну опекать

Наталью. Долго не соглашалась Наталья выйти за Семёна, но потом поняла, что

нужна она ему, что без неё «он долго не протянет». «Смирилась и позвала

его». «Он пришёл и стал за хозяина». Думается, что Наталья была счастлива.

Ведь она так хорошо говорит о своём втором муже Семёне: «Когда он

прикасался ко мне… струнку за стрункой перебирал, лепесток за лепестком.

Чужой так не сумеет».

В речи бабушки Натальи много таких слов, какие она произносит по-

своему, вкладывая в них глубокий смысл. В её речи много выражений,

наполненных знанием жизни, человеческих взаимоотношений. «Только – только в

дверку скребутся, где люди живут, а уж на доело!..» Потрата – тратить,

отдавать часть самого себя. Целомудрие – мудрие, мудрость. Целеустремлённая

– это самая разнесчастная баба, похожая на гончую собаку, которая гоняет по

жизни, никого и ничего не замечая.

«Улыбистая, - говорит Наталья о себе. – Во мне солнышко любило

играть, я уж про себя это знала и набиралась солнышка побольше».

И вот эти разновозрастные, живущие под одной крышей, родные по крови

женщины заводят разговор о жизни. Инициатива в руках бабушки Натальи. И на

протяжении их разговора мы понимаем состояние Вики. Она говорит: «Всё

надоело…». По-своему Вика переживает за себя, понимает, видимо, что

поступила не так, как надо. А как надо, не знает. Вика говорит о

целеустремлённости, но сама целей и интереса к жизни не имеет. В ней явно

что-то сломалось, и она не знает, как жить дальше.

Бабушке важно услышать от Вики ответ на свой вопрос: «… сройство у

тебя это было или грех? Как ты сама-то на себя смотришь?»

Бабушка не простила бы никогда сознательного греха. С каждым грехом

человек теряет часть самого себя. Недаром бабушка говорит: «Такую потрату

на себя приняла!»

А для Вики этот поступок был своеобразным геройством.

Наталье хочется, чтобы внучка собрала себя, сохранила себя по

капельке, подготовила себя к замужеству. У Натальи своё представление о

невесте. «Ласковая, да чистая, да звонкая, без единой трещинки, какая

белая, да глядистая, да сладкая». Также мы уз наём о том что значит любить

в представлении Натальи и какой была их любовь с Семёном. «Любовь была, как

не быть, да другая, ранёшная, она куски, как побирушка, не собирала. Я как

думала: не ровня он мне. Зачем мне себя травить, его дурить, зачем людей

смешить, если никакая мы не пара? На побывку к себе брать не хотела, это не

для меня, а для жизни устоятельной ровня нужна». Было уважение друг к

другу, внимание, забота, общая цель, жалость, сочувствие – это и составляло

основу жизни, было любовью «ранёшной».

Этот разговор важен для обеих: бабушка, рассказывая о себе, передаёт

свой жизненный опыт, взгляды на жизнь, поддерживает внучку, вселяет в неё

уверенность, создаёт основу для дальнейшей жизни – устою, как она говорит

А для Вики этот разговор – начало новой жизни, осознание своего «я»,

своего назначения на земле. Разговор затронул Вику, «неспокойно засыпала

девочка – подёргивались, одновременно вздрагивая, плечи, левая рука, лица

гнезда, оглаживала живот, дызание то принималось частить, то переходило в

плавные неслышные гребки». Хочется верить, что Вика найдет свой путь, не

смотря на жизненные преграды.

Читая этот рассказ, вместе с героями переживаешь трудную жизненную

ситуацию и понимаешь, что надо готовить себя к жизни «устоятельной», как

говорит Наталья, потому что без «устои так тебя истреплет, что и концов не

найдёшь».

Последнее произведение В. Распутина – это рассказ «В ту же землю». Он

так же, как и другие рассказы, посвящён нравственным проблемам современного

общества. И на протяжении всего произведения прослеживается проблема

посвящённая отношения детей к своим матерям. В. Распутин расскрывает перед

нами судьбы народные на примере матери Пашуты. Общий фон жизни – деревня,

которая олицетворяет старину, Ленские и Приангорские просторы, где ОНИ

вершат свою волю, окончательно руша все вековые устои, с горьким юмором

повествует Распутин о гигантских деяниях представителей власти, подмявших

под себя всё.

«Деревня ещё стояла под небом»(под государством уже не стояла). Не

было ни колхоза, ни совхоза, ни магазина. «Отпустили деревню на полную

райскую волю». Зимой всё заносило снегом. Мужики промышляли. И пили, пили.

«Ничто не стало нужно». А деревня? Брошенная, она ждёт, кому бы отдаться,

кто бы хлеб привозил. Обращает на себя внимание полное отсутствие прав

человека. То один, то другой правит, но во имя чего? Власти довели жизнь до

абсурда. Деревня стала нищим потребителем, ожидающим, кто хлеб привезёт.

Это деревня-то. Деревня, утратившая свою сущность. Власть, трубившая о

величии коммунистических строек, довела деревню до такого состояния. А

город? Его характеристика дана в форме газетной статьи. Алюминиевый завод,

лесопромышленный комплекс. Всё перечисленное создаёт облик расползшегося

у Платонова.

Разве удалось кому-нибудь миновать котлован, эту каменную утробу?

Миновать столовую на том берегу, которая кормила тысячи людей.

Главной героиней рассказа является Пашута. Она едет к Стасу

Николаевичу, который должен был сделать гроб её матери.(посёлок находиться

в тридцати километрах от города, но входит в черту города. Размах во все

стороны. Хаос и беспредел. И не только Земле). Строили город будущего, а

выстроили «медленно действующую камеру» под открытым небом. Эта метафора

усиливает звучание произведения. Гибнет всё живое. Газовая камера не имеет

границ, так же как и город. Это геноцид по отношению ко все народу.

Итак, великая страна коммунизма создаёт среду, где возник конфликт

между народом и властью. В рассказе конфликт носит местное значение, но иго

фамилии, ни должности. Они – множественная безликая масса, безответственная

по отношению к судьбам народа. Они жаждут дач, машин, дефицитов и находятся

они в Приангорье до получения выслуги, а потом едут на юг, где заранее для

них возводятся дома. Когда стройка закончилась, там никого не осталось из

«временщиков». Образ их несёт народу беды.

Пашута же всю жизнь отдала работе в столовой, она далека от политики

и от власти. Она мучается в поисках ответа и не находит его. Сама хочет

похоронить мать, но к НИМ идти не хочет. У неё никого нет. Об этом говорит

она Стасу Николаевичу. Пашута твёрдо убеждена, что она в объятьях произвола

судьбы, но она не потеряла ниточку здравого смысла, душа работает. Она

романтик, оторванный от земли. Она позволила себя внедрить в ряды

строителей коммунизма. В семнадцать лет убежала на стройку щи варить да

камбалу жарить прожорливым строителям коммунизма «навстречу утренней заре

по Ангаре…» Пашута рано осталась без мужа, потеряла возможность быть

матерью, потеряла связь и со своей матерью. Осталась одна – одинёшенька.

жизни. Поэтому естественно, перед читателем нет портрета Пашеньки, Паши, а

сразу Пашута, будто некому было на неё взглянуть, всмотреться в неё. Она

вглядывается в себя сама в незавешенное зеркало после смерти матери,

находит «следы какой-то неряшливости – бабьи усы». Далее автор пишет что

она была добра, расположена к людям, миловидна… с чувственно оттопыревшейся

губой… В молодости её тело не было предметом красоты, оно было наполнено

душевной красотой. А сейчас её можно было принять за сильно пьющую женщину.

Подчёркивается её физическая немощь – не ходячие, опухшие ноги, она

подковыливала к дому, ходила тяжёлой поступью. Пашута не курила, но голос

был грубый. Стала грузной фигура, изменился характер. Добро было где-то

вглубине, но оно не может вырваться наружу. Жизнь Пашуты осветила внучка

заботиться и любить. Ей не удалось постичь за всю жизнь этой тайны. «Не

мороженое хотела она дать ей, а душу…»(О Таньке) Та радуется, а Пашута её

выгоняет к подруге. Пашута умна и понимает свою ущербность. Их многогодовая

связь со Стасом Николаевичем распадается. Ей было стыдно показывать свою

фигуру. Что же стало с этой женщиной? Мы видим её оторванной от корней,

оказавшуюся в «котловане», бездомную, безродную. Исчезает женственность,

мягкость, обаяние. Её путь жизни очень прост: от заведующей столовой к

посудомойкам, от сытости – до подачек с чужого стола. Происходит процесс

утраты женщиной свойств, которым её природа наделила. Пашута одиночка уже

во втором поколении (мать её тоже одиночка, прожившая мучительную, сложную

бабью жизнь). Пашута проявляет твёрдость и совесть, что и помогает ей

выжить. Она выполняет дочерний долг на пределе сил и возможностей. Выйдя на

пенсию она подрабатывает столяркой.

А вот судьба Стаса Николаевича: любящий семьянин, способный

специалист, он хотел прочно обосноваться на стройке. А в результате той

жизни он тоже одинок.

Если у Пашуты неприятие власти на бытовом уровне, то у него - в

масштабах государства «Они нас взяли подлостью, бесстыдством, хамством».

Против этого оружия нет: «Я алюминиевый завод вот этими руками строил». Его

внешний вид тоже изменился. Пашута заметила на его лице «улыбку, похожую на

шрам. Человек другого мира, другого круга проходит тот же путь, что и она».

Они оба дошли до беспредела, в котором и остаются.

В конце рассказа дан образ молодого Серёги. Он работал в органах

(наверное, не по желанию). Слишком много в нём человечности.

обесцененость человеческой жизни. По воле автора, Стас Николаевич говорит:

Они нас взяли «подлостью, бесстыдством, комчванством» власти».

Стройка – котлован, которого никто не миновал. Три холмика - уже

образуется кладбище по произволу. Там хотят быть и Стас Николаевич, и

Пашута взыскивает только с себя, со своей безбожности. Она носит Бога

в себе. Пашута не станет прятаться перед «судьёй недрёманным».

Танька же, внучка Пашуты, как бы соединяет три поколения жизни. Она

является импульсом, заставившим Пашуту пойти в Храм после тяжёлого

разговора со Стасом Николаевичем. «Впервые вошла она под образа, с огромным

трудом подняла руку для креста. Под сводами нового Храма искали утешения

всего несколько человек. Неумело Пашута попросила и для себя свечей,

неумело возжгла их и поставила – две на помин души рабов Божьих Аксиньи

Егоровны и Серёги, и одну во спасение души Стаса Николаевича».

Власть в этом рассказе противоестественна и противонародна – к такому

Лишённая мужской опоры, она приобретает черты мужиковатости.

Ещё сильнее показана деградация мужчины, он перестаёт быть защитником

Рассказ можно назвать «Беспредел». Тот же котлован становится

убежищем для всех. Остаётся лишь слабая надежда с Танькой, с верой в бога.

Система образов – система жертв, попавших под колесо строителей коммунизма.

Это и страстный призыв к покаянию от скверности.

В конце 70-х – начале 80-х годов Распутин обращается к публицистике

журнале «Наш современник» (1982 - №7) напечатаны рассказы «Век живи – век

люби», «Что передать вороне?», «Не могу - у…», «Наташа», открывающие новою

страницу в творческой биографии писателя. В отличие от ранних рассказов, в

центре которых была судьба или отдельный эпизод биографии героя, новые

отличаются исповедальностью, вниманием к тончайшим и таинственным движениям

души, которая мечется в поиске гармонии с собой, миром, Вселенной.

Алесь Адамович писал о них:

«Новое, действительно новое здесь – подчёркнутое чувство

реальности происходящего. Реальность страстно утверждаемой

художником нашей человеческой неисчерпаемости… Человек в них

– существо, себя самого удивляющее – глубинами,

пространствами, которые в нём сокрыты. И вдруг распахивается

существо светоносное».

«Здесь новый уровень общения людей, - утверждал В. Куприн, - здесь душа

с душою говорит».

В этих произведениях, как и в ранних рассказах и повестях, Читатель

видит художественные особенности, присущие всему творчеству В. Г.

Распутина: публицистический накал повествования; внутренние монологи героя,

Композиция любого произведения В. Распутина, отбор деталей,

изобразительных средств помогают увидеть ОБРАЗ АВТОРА – нашего

СОВРЕМЕННИКА, ГРАЖДАНИНА, ПУБЛИЦИСТА и ФИЛОСОФА.

В создании национальной духовной культуры разных народов особая роль принадлежит художественной литературе и в первую очередь писателям, сознательно работающим в русле традиций русской классики, в произведениях которых можно обнаружить самые разнообразные связи с предшественниками.

Именно таким является современный писатель Валентин Григорьевич Распутин, широко известный в нашей стране и за рубежом. Он родился в 1937 году в посёлке Усть - Уда, расположенном на берегу Ангары, в трехстах километрах от Иркутска. Красота таежного края воспитала в будущем писателе нежную любовь к природе. После окончания сельской средней школы в 1954 году Распутин поступает в Иркутский университет на историко-филологическое отделение. К этому времени относится и начало его журналистской деятельности.

С начала 80-х годов Распутин видит свою главную задачу как писателя в борьбе за сохранение природы и духовное возрождение людей. Одна из его главных тем - тема памяти, тема сохранения нравственного опыта предыдущих поколений. Именно тему нравственности он раскрывает в своей повести Последний срок. С повестью Распутина в литературу возвратилось мистическое начало: проблемы жизни и смерти предстали в вечном, вневременном измерении. Это было поворотом к традициям русской классики XIX века. Творчество В.Распутина явило миру самые глубинные процессы, происходящие в стране, в обществе, в душах наших людей.

Красная книга русской жизни в повести Последний срок

Сюжет повести Распутина Последний срок очень простой. Умирает старуха Анна. По телеграмме сына Михаила съезжаются на похороны старшая дочь деревенская Варвара, средняя дочь городская Люся и сын Илья, потерявший своё лицо. Только младшая и любимая дочь старухи Анны Татьяна, или Таньчора, как её всегда называла мать, единственная из всех детей не приехала, и ни слуху о ней, ни духу. Обрадованная приездом детей, мать неожиданно для них ожила. Варвара, Илья и Люся, погостив три дня и, пожелав, матери ещё долго жить, покидают родительский дом, а ночью старуха умерла.

Центральный образ произведения давно созревал в творчестве В.Распутина. Прототипом старухи Анны была бабушка В.Распутина Мария Герасимовна. К её литературному воплощению, писатель готовился, тренировался с самых первых своих произведений. Черты старухи Анны угадываются уже в раннем, несамостоятельном рассказе -очерке И десять могил в тайге, в скорбном образе матери, которая четырнадцать раз рожала, и только двое...остались в живых. Краски к портрету отбирались тщательно, и их уместность, точность проверялись на эскизах; штрихи будущего образа мы находим в деталях, увиденных раньше и даже воплощённых во фразы, которые потом почти без изменения лягут в ткань повести: Старуха не боялась смерти, она знала, что от смерти не спастись. Она выполнила свой человеческий долг... Её род продолжается, и будет продолжаться - она в этой цепи была надёжным звеном, к которому прикреплялись другие звенья.. .Ночью старуха умерла.

Старуха Анна - образ старой русской женщины, помнящей ещё жизнь до революции, пережившей несколько войн, отдавшей им несколько своих детей, а им, детям, отдавшей всю себя. Отдавшей детям - значит, отдавшей миру, обществу, стране, - поэтому так близок нам этот образ.

Анна исчерпала свою жизнь и с легкой душой встречает смерть, о которой много раз думала...и знала её, как себя, - нет, ей не страшно умереть, всему своё место. Хватит, нажилась, насмотрелась. Больше тратить в себе ей нечего, вся истратилась - пусто. Изжилась до самого донышка, выкипела до последней капельки.

Она только и знала: ребятишки, которых надо было накормить, напоить, обстирать, загодя наготовить, чтобы было чем напоить, накормить их завтра. Оглянувшись сейчас на эти годы со своего смертного порога, она не находит между ними большой разницы - все они, подгоняя друг друга, прошли одинаково в спешке: по десять раз на дню старуха задирала в небо голову, чтобы посмотреть, где солнце, и спохватывалась - уже высоко, уже низко, а она всё ещё не управилась с делами. Всегда одно и то же: теребили ребятишки, кричала скотина, ждал огород, а ещё работа в поле, в лесу, в колхозе - вечная круговерть, в которой ей некогда было вздохнуть и оглядеться по сторонам, задержать в глазах и душе красоту земли и неба. Скорей, скорей, - подгоняла она себя, набрасываясь то на одно дело, то на другое, а им, сколько ни делай, не видно было ни конца, ни края....

Отдав всю свою жизнь детям, истратив на них все силы и не имея теперь возможности даже встать с постели, старуха больше всего переживает, что стала обузой Михаилу и его семье. Выхватив из дальних девических лет воспоминание о молодой, яркой, красивой природе и пожалев на мгновение, что красота эта остаётся без неё, она тут же и пристыдила себя: хороша бы она была, если бы хотела, чтобы все на свете старело и умирало вместе с ней. Прикованная к постели, ожидая своего смертного часа, в отпущенные ей последние минуты она тревожится о своей подружке Миронихе - Не с ей ли че доспелось. Одна ить, как перст.

Труд во всех произведениях В.Распутина есть дело жизненно необходимое, вопрос номер один, что, даже прощаясь с жизнью, старуха Анна спорит...с Миронихой больше от обиды, почти ревности: вот Мирониха в состоянии ходить за коровой, а она нет. Привыкшие всем миром встречать и беду, и праздник, на личном опыте убедившиеся в эффективности коллективного труда, познавшие цену взаимовыручки и добрососедства, герои Последнего срока не отгораживают своей души от чужого несчастья.

Размышляя об умирающей матери, Михаил говорит: Отца у нас нет, а теперь мать переедет, и все, и одни. Не маленькие, а одни. Скажем, от нашей матери давно уж никакого толку, а считалось: первая её очередь, потом наша. Вроде загораживала нас, можно было не бояться. А теперь живи и думай... Вроде как на голое место вышел, и тебя кругом видать. Но мать не только загораживала их, она ещё и сохраняла семью.

Смерть такая же героиня книги, как Анна. Она смотрит в лицо, слушает их простые завещания, оглядывает их жизнь и принимает их бережно с материнской любовью.

Семью в повести Последний срок мы застаём на грани окончательного распада. Вернее, она уже и сегодня распалась. Из многочисленных детей старухи Анны навещает её только Варвара, -когда картошки или ещё чего надо, а остальных - будто и на свете нету.

Собираются они, - и то не все, - у смертного одра матери. И в том, что единственной темой для разговора остались у них воспоминания детства, и в том, как братья тщетно пытаются восстановить контакт через бутылку, а сестры, успокаивая собственную совесть, упрекают друг друга в душевной черствости. Семьи давно нет, единственное, что её как - то ещё скрепляет, - это мать. Но вот умрет старуха Анна, - и не собрать их больше вместе.

А ещё страшнее то, что к матери детей собрала не любовь, не желание проводить её в последний путь, а боязнь того, что их осудят так же, как они осуждают Таньчору, самую любимую дочь старухи Анны, так и не приехавшей к умирающей матери. Есть что-то трогательное в том, как терпеливо, но и упрямо ждет Анна свою младшую, самую любимую дочь. Не хватает только Татьяны; Таньчора, - с мольбой выговорила старуха; Вот Татьяна и теперь не едет... Она... то во сне её увидит, то ещё как...; И вот Таньчора уехала, так и сгинула. Проститься с этой наземной дочерью, без встречи с ней - хотя бы мысленно - она не может.

За короткий срок обнажается нравственная суть четырёх взрослых людей, которую вряд ли можно назвать здоровой.

Валентин Распутин в повести Последний срок писал Красную книгу русской жизни. Красная книга Распутина горяча и тревожна, и болит в сердце, но есть боль к смерти, а есть - к исцелению. Перед писателем, как ни перед кем другим, открылась душа русского человека. Автор не усложняет, искусственно не завязывает жизнь, он пытается развязать её узлы, вывести своего героя из лабиринта.

Тема памяти в произведении Живи и помни

С наибольшей остротой нравственные проблемы поставлены писателем в его повести Живи и помни. Произведение написано со свойственным автору глубоким знанием народной жизни, психологии простого человека. Автор ставит своих героев в сложную ситуацию. Молодой парень Андрей Гуськов честно воевал почти до самого конца войны. Среди разведчиков считался надежным товарищем, его брали с собой в пару, чтобы подстраховывать друг друга, самые отчаянные ребята. Воевал, как все - не лучше и не хуже. Солдаты ценили его за силу-коренастый, жилистый, крепкий. Жизнь на войне была временам очень тяжёлой, но никто не жаловался, потому что всем доставалось поровну. И столько они, кто дрался, с первых дней войны, вынесли и выдержали, что хотелось верить: должно же для них выйти особое, судьбой данное помилование, должна же смерть от них отступиться, раз они сумели до сих пор от неё уберечься.

Большая и малая родина в Прощании с Матерой

Герои прозы В.Распутина - простые люди из деревни, всеми корнями связанные с родной землёй, естественные в своей житейской мудрости и неизменно порядочные в своих жизненных представлениях. Так, в повести Прощание с Матерой выведен замечательный образ старухи Дарьи, у которой чувство рода, ответственности перед предками обострено до предела. Повесть построена так, что мы постепенно входим в пространство Матёры, и в ее историю, что позволяет не только привыкнуть ко времени и месту действия, но и сродниться с ними. Первая глава посвящена острову и деревне. Это как бы взгляд с высоты птичьего полета, некий общий портрет. Во второй главе мы знакомимся с главной героиней произведения, "самой старой из старух" Дарьей, и с прочими обитателями острова, причем, знакомимся не поверхностно, а сразу погружаясь в их быт, заботы, судьбы. Начинаем догадываться, как они жили, видим, каковы они и что для них ценно. Здесь начинается в повествовании то теснейшее переплетение их жизней и судьбы Матёры, которое будет прослеживаться, углубляться на протяжении всего произведения. Сидя за самоваром, старухи говорят, конечно, в первую очередь о предстоящих переменах - и не видят в них ничего доброго. Настасья откровенно тоскует: "Я там в одну неделю с тоски помру. Посередь чужих-то! Кто ж старое дерево пересаживает?!" Симе, которая недавно на острове, и того хуже: "У Симы не было собственности, не было родственников, и ей оставалась одна дорога - в Дом престарелых". Дарья крепится: не тот у нее характер, чтоб выплескивать чувства наружу. Влияние Дарьи на односельчан велико и заслуженно.

"Старуха Дарья, высокая и поджарая..."; у нее "строгое бескровное лицо с провалившимися щеками"; "Несмотря на годы, была старуха Дарья пока на своих ногах, владела руками, справляя посильную и все-таки немаленькую работу по хозяйству. Теперь вот сын с невесткой на новоселье наезжают раз в неделю, а то и реже, и весь двор, весь огород на ней, а во дворе корова, телка, бычок с зимнего отела, поросенок, курица, собака".

Все в ее хозяйстве прочно и слаженно, прибрано и ухожено. И затевалось надолго, и продолжается без колебаний, по заведенному порядку. Матёра приучила людей к неторопливой деловитости, к труду, связывающему прошлое и будущее в узел настоящего. Но прежде сами люди возделали эту землю, обжили ее, обиходили. Матёринцы давно уже стали одним целым, и потому особенно остро воспринимается начинающееся несоответствие настроя матёринцев и природы, которая еще не знает о предстоящей беде, а если и догадывается, то единственное, чем может ответить, - своею невозмутимостью. Старухи уже размышляли над раздирающими душу новостями, а в природе острова еще "кругом благодать, такой покой и мир, так.густо и свежо сияла перед глазами зелень, еще более приподнявшаяся, возвысившая над водой остров, с таким чистым, веселым перезвоном на камнях катилась Ангара, и так все казалось прочным, вечным, что ни во что не верилось - ни в переезд, ни в затопление, ни в расставание". Старухи словно принимают на себя боль природы, давая ей последние месяцы остаться естественной. Такие моральные качества и чувства, как благородство, верность, уважение, гордость, любовь, стыд, не существуют в отвлеченном виде - они должны подтверждаться поступками, и, как известно, именно поступки, дела, а не слова и благие намерения доказывают, каков человек и каковы его принципы. В этом

смысле человеческая память - как хранительница нравственного опыта предыдущих поколений - играет первостепенную роль. А без ощущения человеком связи с прошлым она, память, становится ущербной, неполной. У Дарьи в "Прощании с Матёрой" это чувство рода, ответственности перед предками, личной значимости как именно ответственной, не заменимой никем более единицы обострено в еще большей степени. Вернее даже, оно в ней преобладающе, и все прочие цели и поступки увязываются в первую очередь с этим. Рассказывая о случившемся на кладбище разорении сыну, она и говорит об этом как о самой большой на тот час беде: "А ить оне с меня спросют. Спросют: как допустила такое хальство, куды смотрела? На тебя, скажут, понадеялись, а ты? А мне и ответ держать нечем. Я ж тут была, на мне лежало доглядывать. И что водой зальет, навроде тоже как я виноватая. И что наособицу лягу. Лучше бы мне не дожить до этого". Это воспринимается ею именно как беда потому, что произошло вторжение в ее гармоничные ранее взаимоотношения с миром, в то, что называется миропониманием, и произошло в одной из наиболее болевых точек. Смирись она, и тогда все остальное могло бы потерять свой смысл, измельчать, поникнуть.

Вот старуха Дарья, пятидесятилетний сын Павел и его сын, Дарьин внук Андрей. Дарья до слова помнит завет своего отца: "Живи, на то тебе жить выпало. В горе, в зле будешь купаться, из сил выбьешься, к нам захочешь - нет, живи, шевелись, чтоб покрепче зацепить нас с белым светом, занозить в ем, что мы были"; она свято чтит память об ушедших и тем самым достигает внутреннего ощущения исполненности долга перед ними, ибо знает, что "живешь-то всего ничего, пошто бы ладом не прожить, не подумать, какая о тебе останется память. А память, она всё помнит, всё держит, ни одной крупинки не обронит. Опосля хошь кажин день на могилке цветочки сади, все одно колюча, попрет"; она настаивает на сохранении, а затем и на переносе на новое место могил. Сын ее, Павел, настроен уже менее решительно; он понимает мать, но то, что ее волнует, для него не самое главное: пообещав выполнить ее просьбу, он так и не сделает этого. А Андрей и вовсе не понимает, о чем речь, всерьез ли бабка заводит столь странный, по его мнению, разговор. Для него не представляет сложности принять решение пойти строить именно ту плотину, из-за которой и будет затоплен остров; его влекут и вдохновляют достижения научно-технической революции, прогресс, по сравнению с которым Матёра - лишь частный случай, песчинка. Их поистине философский спор с бабкой, видимо, что-то оставляет в его сознании, но все же переубедить его уже не удается. Дело ведь не в том, что прогресс плох, - нет, он хорош, он необходим. Вопрос в том, насколько он нравственно обеспечен, насколько учтена душа человека и сам человек не как придаток прогресса, а как потребитель его достижений. Андрей, доказывающий необходимость ГЭС, словно между делом роняющий: "Много ли толку от этой Матёры?", - доходит и до обвинения, которое характеризует его довольно красноречиво как дитя именно нравственно не обеспеченного прогресса. "Вы почему-то о себе только думаете, да и то, однако, памятью больше думаете, памяти у вас много накопилось", - бросает он бабке и отцу, уверенный в своей правоте, в том, что память - это плохо, без нее лучше. Может, кому-то и лучше, да - крепче ли, не вырвет ли без нее, как былинку без корня, первым ветром, не понесет ли куда попало? Туг можно ответить Андрею более ранними размышлениями его бабки о совести: "...поминают ее без пути на каждом слове, до того христовенькую истрепали, места живого не осталось. Навроде и владеть ей неспособно... Народу стало много боле, а совесть, поди-ка, та же - вот и истончили ее, уж не для себя, не для спросу, хватило б для показу". Она оберегает кровную связь с малой родиной, знает ей цену.

Пожар как последний акт трагедии, разрушение былого нравственного уклада.

Особое место в литературе середины 80-х годов заняла повесть Пожар. Повесть Пожар выглядит как последний акт трагедии, разрушения былого нравственного уклада, поражения былого природно-патриархального человека. Но напрасно, видимо, некоторые критики усматривают в повести только продолжение и заключительную ноту в поминальной молитве Валентина Распутина, художественный приговор этой бесчеловечной коммунистической системе, загубившей старую Россию. Здесь вновь сведены в поединке носители моральных устоев былой Матёры с их совестливостью, глубоким пониманием души, доброты и существа, духовно и нравственно падшие, уголовники с женскими именами, разрушающие все вокруг себя. Главный герой повести Иван Петрович изумляется одной удручающей его перемене в земляках: все так любят вспоминать былую высоконравственную жизнь, готовы молиться на свое прошлое, но вдруг так легко предают свои же воспоминания перед натиском архаровцев. Люди, столкнувшись с какой-то невиданной сплоткой, держащейся не на лучшем, а словно бы на худшем человеке, растерялись и старались держаться от архаровцев подальше. Сотни народу в поселке, а десяток захватил власть - вот чего не мог понять Иван Петрович - эта прозорливая тревога относится уже не только к поселку Сосновка, а ко всей России 80-90-х годов. Как же так? Столько молитв о спасении России, столько властных для души воспоминаний о былой жизни по совести и такая робость перед пакостниками? И такое затянувшееся недоверие к государству, отчужденность от него? Почему десяток полулюдей, сговорившихся, сплотившихся не на лучшем, может манипулировать сотнями?

Тогда писатель не знал ответа на этот вопрос. Но что произошло во время пожара? Весьма многозначительное событие. Один из ключевых героев, и в Пожаре, и во всем художественном мире Распутина, немой богатырь Миша Хампо, самый совестливый герой, поставленный охранять спасенное от огня добро, вдруг отказался от принципа непротивления. Даже осознав, как неравны его силы одиночки перед архаровцами, сыплющими удары и сбоку, и в спину, он не стал спасать себя: он ценой своей жизни остановил зло, скрутил его в три погибели... Сюжет повести, как и всегда у Распутина, прост: в поселке Сосновка на берегу Ангары горят орсовские склады. Люди пытаются хоть что-то спасти от огня. Кто эти люди, как они ведут себя в этой ситуации, почему они совершают тот или иной поступок? Писателя интересует именно это, т. е. человек и все, что с ним происходит, - а это не может не волновать и всех нас. Ведь с человеком что-то творится, если душа его не находит покоя, мечется, болит, стонет. Что же с ним происходит, и кто тому виною, и каковы причины? Все эти вопросы словно витают над пропахшей дымом пожара Сосновкой, требуя ответа. Центральный персонаж повести - шофер Иван Петрович Егоров. Но главным героем можно назвать саму действительность: и многострадальную землю, на которой стоит Сосновка, и бестолковую, временную, а потому изначально обреченную Сосновку, и самого Егорова как неотъемлемую часть этого поселка, этой земли - тоже страдающего, сомневающегося, ищущего ответ.

"И прежде чувствовал Иван Петрович, что силы его на исходе, но никогда еще так: край, да и только", - первая фраза повести, словно предупреждающая о том, что действие будет происходить в экстремальной ситуации, на пределе, на грани слома. Что же случилось с этим сильным, умным и добрым человеком, с чего он так устал, что для него "просто край открылся, край - дальше некуда", "и в завтрашний день верилось с трудом", и "ничего не хотелось, как в могиле", и даже необычное, противоестественное для него желание появилось: "Пусть бы долго-долго, без меры и порядка ночь, чтоб одним отдохнуть, другим опамятоваться, третьим протрезветь..."?

Он устал от неверия, он понял вдруг, что ничего не сможет изменить. Видит, что все идет не так, что рушатся основы, и не может спасти, поддержать. Больше двадцати лет прошло с тех пор, как переехал Егоров сюда, в Сосновку, из родной своей затопленной Егоровки, которую вспоминает теперь каждый день. За эти годы на его глазах, как никогда ранее, развилось пьянство, почти распались былые общинные связи, люди стали, словно чужими друг другу, озлобились. Пытался Иван Петрович противостоять этому - сам едва жизни не лишился. И вот подал заявление об уходе с работы, решил уехать из этих мест, чтоб не травить душу, не омрачать ежедневным огорчением оставшиеся годы. Несколько дней осталось отработать.

На этих нерадостных размышлениях и настигли едва вошедшего в дом Ивана Петровича крики: "Пожар! Склады горят!" И не случайно почудилось шоферу, "будто крики идут из недр", - душа тоже горела. Так и пройдут они через всю повесть - два пожара, связанные один с другим внутренней логикой. Распутин от главы к главе будет заставлять читателя переводить тревожный взгляд с одного зарева на другое и до последней страницы, до завершающей строки не даст передыху, не снизит напряжения, ибо все тут важно. Огонь пожирает быстро и навсегда - надо успеть увидеть, что он пожирает, увидеть и запомнить. Вряд ли склады, располагающиеся большой буквой "Г", запылали случайно: "Занялось в таком месте, чтоб, загоревшись, сгореть без остатка". Тому могло быть немало причин. Например, скрыть хищения, недостачу, замести следы. Если в первой повести Распутина Мария могла жестоко пострадать из-за какой-то тысячи рублей и к тому же невинно, то теперь никто не хотел расплачиваться за десятки или сотни разбазаренных тысяч.

Такого большого пожара не бывало за всю историю Сосновки - огонь мог перекинуться на избы и выжечь поселок, об этом в первую очередь подумал Егоров, бросившись к складам. Но в других головах были и другие мысли. Скажи кто о них Ивану Петровичу полтора десятка лет назад - не поверил бы. Не уложилось бы в его сознании, что люди на беде могут нажиться, не боясь потерять себя, свое лицо. Он и сейчас не хотел в это верить. Но уже - мог. Потому что все к этому шло. Сама Сосновка, ничем уже не похожая на старую Егоровку, располагала к тому. И в прежней деревне было туго: обреченная на ожидание гибели, на затопление, она была как парализованная - никто не строился, леспромхоз сманивал молодежь; но Сосновка... Неуютный и неопрятный, и не городского и не деревенского, а бивуачного типа был этот поселок, словно кочевали с места на место, остановились переждать непогоду и отдохнуть, да так и застряли. Но застряли в ожидании - когда же последует команда двигаться дальше, и потому - не пуская глубоко корни, не охорашиваясь и не обустраиваясь с прицелом на детей и внуков, а лишь бы лето перелетовать, а потом и зиму перезимовать". Все тут напоминало временное пристанище - и разбитые техникой улицы, и грязь, и клуб в общественной бане. "Те же самые люди, которые в своих старых деревнях, откуда они сюда съехались, и жизни не могли представить себе без зелени под окнами, здесь и палисадники не выставляли". Потому что все - временно: к чему пускать корни, если потом выберут здесь лес, и дальше кочевать надо. Вон по соседству Березовка: ушел леспромхоз, вырубив все подчистую, и она опустела -"лишь осатаневшие туристы, пуская дым в двери, разжигают в домах костры".

Не смогли люди, привыкшие к хлеборобскому постоянному, на одном месте делу, прижиться в новом поселке. Но это еще полбеды, что не приживались. Беда в том, что стали приспосабливаться, перенимать худшее. Да и было у кого: леспромхоз в год выбирал больше ста тысяч кубометров древесины, нужны были рабочие руки, вот и поехали сюда сезонники, люди без кола, без двора, так - перекати-поле. За четыре года в Сосновке из-за пьяной стрельбы да поножовщины погибло почти столько же народу, сколько в шести деревнях, слившихся в Сосновку, за войну. Тогда, узнав об этом, Иван Петрович пораженно ахнул. Теперь ему еще раз представился трагический случай увидеть, почему такое могло случиться.

Продовольственный склад горел вовсю, "сбежался едва не весь поселок, но не нашлось, похоже, пока никого, кто сумел бы организовать его в одну разумную твердую силу, способную остановить огонь". Потому что и начальство, кроме разве Бориса Тимофеевича Водникова, начальника участка, - тоже чужое, недавнее, считай, временное, да и того на месте нет. И пожарная машина на запчасти разобрана, и огнетушители не действуют. Словно бы и впрямь совсем никому ничего не надо. Иван Петрович, да его приятель еще по Егоровке Афоня Бронников, да тракторист Семен Кольцов - вот и все почти, кто прибежал тушить. Остальные - как бы тушить, а больше помогали именно пожару, ибо тоже разрушали, находя в этом свое удовольствие и свою корысть. Когда Водников крикнул архаровцам: "Ломайте!", - те сразу бросились исполнять: "эта работенка была по ним". Дело даже не в том, что при пожаре действительно многое приходится ломать, - и раздумывать тут некогда: Егоров тоже и забор валит, и доски отбивает. Суть в чувстве, с каким это делается. Архаровцы ломают вдохновенно, "будто всю жизнь только тем и занимались, что ломали запоры".

Архаровцы... После публикации "Пожара" это слово вновь вошло в обиход - как синоним злого, агрессивного равнодушия, наплевательства: лишь бы мне было хорошо, за это "хорошо" я со всеми сделаю что угодно. Их в повести несколько, архаровцев, - от предводителя Сашки Девятого до Сони. И каждый, как полагается, имеет имя. Но мы запоминаем их не по именам, а как некое явление, вместе, и Распутин подсказывает, в чем суть: "Всякие наезжали, но таких, как нынешние, не было. Эти явились сразу как организованная в одно сила, со своими законами и старшинством. Пробовали разбить их - не получилось". Это была действительно сила, причем держащаяся "не на лучшем, а словно бы на худшем в человеке". Стать таковою она смогла потому, что не видела преграды, сопротивления. Ибо, как верно догадывается Иван Петрович, в уста которого писатель вкладывает свои сокровенные раздумья, "люди разбрелись всяк по себе еще раньше, и архаровцы лишь подобрали то, что валялось без употребления".

А неправедная сила, захватившая неправедную власть, как известно, должна подтверждать свое преимущество, что архаровцы и делали. Стоило лесничему Андрею Солодову оштрафовать леспромхоз за высокие пни, в результате чего архаровцам задержали зарплату, как они сожгли солодовскую баню, а затем у Солодова "потерялась лесхозовская кобыла, единственная на весь поселок трудяга, на которой вспахивали половину огородов, и которая в лесном деле была незаменима. Только по весне вытаяли ее косточки в чащобе; рядом валялась догнивающая веревка". Стоило самому Ивану Петровичу несколько раз высказать недовольство работой и поведением "бригады оргнабора", как он стал обнаруживать то песок в двигателе своей машины, то изрезанный шланг, а то и вовсе только успел вынести из-под стойки голову, как "тяжеленная металлическая подпора вдруг оборвалась. Взяла и оборвалась, хотя, установленная и наклоненная внутрь, не должна была пойти назад и никогда не ходила. С той стороны, куда вывалили лес, суетились архаровцы - двое".

Даже сам Водников, их начальник, "после получки вез втихаря в своей брезентовой сумке на лесосеку пару бутылок... А они научились принимать это как положенное..."

Но не столько архаровцев винил тот же Егоров, пытавшийся понять, что происходит, сколько своих односельчан, - почему смирились, поддались, позволили так неуважительно с собой обходиться? "Иван Петрович размышлял: свет переворачивается не сразу, не одним махом, а вот так, как у нас: было не положено, не принято - стало, положено и принято, было нельзя - стало можно, считалось за позор, за смертный грех -почитается за ловкость и доблесть".

И этот внутренний, никому из окружающих не видимый пожар в душе героя нестрашнее того, который уничтожает склады. Одежду, продукты, драгоценности, прочие товары можно затем восполнить, воспроизвести, но вряд ли когда-либо оживут угасшие надежды, начнут вновь плодоносить с такою же щедростью выжженные поля былой доброты и справедливости. Ведь не сами же по себе десяток архаровцев захватили власть - значит, что-то стоит за ними такое, что придает им сил, негласно поддерживает и вдохновляет. Это "что-то" - система, направленная только на сиюминутное и требующая лишь сиюминутных результатов. Какая душа, какие могилы предков, какие условия для внуков? Все это для архаровцев, и уже не только для них, - пустые звуки, за это не платят, а для них основной критерий, основное мерило ценностей - рубль. Когда Ивану Петровичу, озабоченному тем, что портят технику, губят ее, используя по собственной надобности, пьют и воруют, - говорят, что все это не главное, главное - план выполнять, то он справедливо возмущается: "План, говоришь? План?! Да лучше б мы без него жили!.. Лучше б мы другой план завели - не на одни только кубометры, а и на души! Чтоб учитывалось, сколько душ потеряно, к черту-дьяволу перешло, и сколько осталось!.. План!.. Ты вспомни, как было... ну, пускай хоть пять лет назад..." Однако его возмущение обречено на непонимание. Потому и чувствует Иван Петрович в себе страшное разорение, что не смог полностью реализовать эту данную ему созидательную энергию, - в ней, вопреки логике, не было потребности, она наталкивалась на глухую стену, отказывавшуюся ее принимать. Поэтому и одолевает его разрушительный раздор с самим собой. Душа жаждала определенности, а он не смог ей ответить, что для него теперь - правда, что - совесть, ибо и сам он, помимо своей воли выдернутый, вырванный с корнем из микромира Егоровки, где все помогало ему находить лад, уже не в состоянии соединить внешнее и внутреннее: они распались, как две полусферы, обнаружив в середине пустоту. Не случайно же, когда, справляя тридцатилетие совместной жизни, Иван Петрович с женой Аленой поехали к сыну Борису на Дальний Восток, там впервые за долгие годы душа его отдохнула: он вновь увидел единение человека и природы, "поглядел в людские лица, не испорченные через одно пьянством", и понял, что "жизнь здесь чувствовалась не надрывная, порядка здесь просматривалось больше, и держался этот порядок не на окрике и штрафе, а на издавна заведенном общинном законе".

В Сосновке никто ни перед кем не в ответе, нравственные обязательства призрачны, а то и вовсе отсутствуют. Тем же архаровцам не к чему тут относиться с уважением - с этой землей их ничто не связывает, - вот и сворачивают оправляться на кладбище, хамят и угрожают сельчанам, воруют все, что плохо лежит.

"Что ж это делается-то, Иван?! Что делается?! Все тащат!" - в испуге восклицает жена Егорова, Алена, не понимающая, как вместе с пожаром могут дотла сгорать и такие человеческие качества, как порядочность, совесть, честность. И если б только архаровцы волокли все, что на глаза попадается, но ведь и свои, сосновские, тоже: "Старуха, за которой ничего похожего никогда не водилось, подбирала выброшенные со двора бутылки - и, уж конечно, не пустые"; однорукий Савелий таскал мешки с мукой и крупой прямиком в собственную баню. Пожар... Что ж это делается? Мы почему такие-то? - вслед за Аленой мог бы воскликнуть, если б умел говорить, дядя Миша Хампо. Но что же их так мало, возмущающихся? Л сколько есть. Сколько осталось. После пожара и еще на одного, на Хампо, меньше стало.

Дядя Миша Хампо словно перешел в "Пожар" из "Прощания с Матёрой", - там его звали Богодулом. Не зря автор подчеркивает это, называя старика "духом егоровским". Он так же, как и Богодул, почти не говорил, был так же бескомпромиссен и предельно честен. Он считался прирожденным сторожем - не потому, что любил эту работу, а просто "так он выкроился, такой из сотни сотен уставов, недоступных его голове, вынес первый устав: чужого не трожь. Все неудобство мира и неустройство его он, быть может, с одним только и связывал: трогают". А трогают - значит, лишают человека части жизни: ведь он работал, чтоб приобрести вещь, тратил силы, здоровье. Увы, даже дяде Мише, который как самую большую беду воспринимал воровство, пришлось смириться: сторожил он один, а тащили почти все. Во время пожара он добросовестно, как и всегда, охранял вынесенные со склада вещи, сложенные грудой во дворе. И, увидев, как кто-то пытается перекинуть через забор сверток с цветными тряпками, бросился за вором. "Хампо только-только сумел рассмотреть, кто это и что, как сбоку на него обрушился удар... И снова и снова его ударили чем-то тяжелым - не руками. Дядя Миша все тянул голову, чтобы увидеть, кто бьет, но никак не мог поднять ее и только выставил правую, не подвластную ему руку, пытаясь защититься. И всё били и били его, всё били и били..." В этом страшном поединке Хампо с архаровцами дядя Миша удушил одного из них, Соню, но и сам был убит колотушкой. Он следовал основному своему принципу. Чему следовали они? Тоже принципам? В таком случае, когда и на какой почве эти "принципы" появились, почему процветала поощряющая их безнаказанность? В повести на эти вопросы дается однозначный ответ: виною - вседозволенность, попрание элементарной справедливости. Когда человеку говорили в глаза, что чего-то нет, в то время как оно было, - ему, значит, этому человеку, откровенно предпочитали что-то другое. Так чем же ответит он? В "Пожаре" парень, увидевший обгоревший мотоцикл "Урал", за которым давно гонялся по магазинам, возмущается: "Ведь был же он, был, "Урал"-то! Для кого вот он был?! Для кого его прятали?!" Да и сам Иван Петрович, впервые попав внутрь склада, поразился изобилию -колбасным кругам, маслу, красной рыбе. "Было, значит! Все-таки было! -и куда все это уходило?.. И усмехнулся Иван Петрович или подтолкнул себя, обожженный мыслью, что надо в этом месте усмехнуться над своим неразумием: а машины из райцентра, оттуда, отсюда, каждый божий день подворачивающие к Орсу?.. Сколько же на свете неробей и причиндалов! И как получилось, что сдались мы на их милость, как получилось?!" Вся эта повесть - конфликт, который всерьез еще только предстоит рассмотреть и изучить литературной критике: конфликт одного и многих, памяти и беспамятства, глубинного, истинно народного и наносного, временного, бескорыстия и жадности, милосердия и жестокости.

Иван Петрович решает покинуть Сосновку и уехать к сыну Борису на Дальний Восток. Как помним, уже и заявление подал, и внутренне собрался, и Алену подготовил. Но случившийся пожар показал то, до чего не сумели довести его все вместе взятые архаровцы и свои Иваны, не помнящие родства, - показал, что сама земля уже в агонии, она переполнена страданиями, и если не будет у нее защитника, то трудно сказать, что может произойти. В финальной главе повести, где мы видим героя наедине с природой, отчетливо звучит мысль, что "никакая земля не бывает безродной", что это зависит от человека, от того, каков он. Все дальше и дальше уходя из охваченного послепожарнои суетой и возбужденностью поселка, наблюдая гору, лес, залив, небо, Егоров чувствует, как "легко, освобождение и ровно шагается ему, будто случайно отыскал он и шаг свой и вздох, будто вынесло его, наконец, на верную дорогу". Вернется ли он? Уйдет ли навсегда из Сосновки? "Молчит, не то, встречая, не то, провожая его, земля. Молчит земля. Что ты есть, молчаливая наша земля, доколе молчишь ты? И разве молчишь ты?" Этими вопросами заканчивается повесть, похожая на болевой вопрос, который задает сама жизнь. Кроме нас, никто на него не ответит. Время идет, земля ждет, ее суд приближается. Да, "Отечества и дым нам сладок и приятен", но не дым пожара, а дым над обжитым домом, в котором жить и детям, и внукам. Пожар Валентин Распутин нам показал. О доме мы должны задуматься сами, и не дать ему запылать.

Звенящая струна тревоги, символ беды - Деньги для Марии

Рассматривая тему нравственности, также нужно обратить внимание на первую повесть Валентина Распутина Деньги для Марии. Его ранняя проза - это уже родовая черта всех произведений писателя! -несла в себе дух тревоги, близкого обвала, скрытой до поры катастрофичности. В 1997 году писатель признается: Стал я по ночам слышать звон, Будто трогают длинную, протянутую через небо струну, и она откликается томным, чистым, занывающим звуком.... Невесть откуда берущийся, невесть, что говорящий сигнал завораживает меня... повергает меня в оцепенение: что дальше?

Что это? - или меня уже зовут?. Звенящая струна тревоги, символ быстротекущей жизни, беды звучит уже в первой повести писателя. В первой повести беда вроде бы небольшая, вполне земная: у продавщицы сельского магазина Марии обнаружилась недостача в тысячу рублей. Она по простоте душевной в силу близких, почти родственных отношений с односельчанами, друзьями с детских лет порой не отчужденно продавала товары, а часто давала в долг, плохо считала. И вот ревизор обнаружил долг, ужаснувший и Марию, и мужа ее тракториста Кузьму, и детей. Ревизор, правда, пожалел героиню и дал доброй, неумелой Марии возможность за пять дней собрать недостающие деньги.... Этот провал в тихом житье-бытье остро поставил вопрос: а как поведет себя душа народа в отношении Марии? Явит ли она всю силу родства? Вторгся разлад, спасет ли лад, праведнические начала, совесть?

Виновная без вины Мария говорит мужу Кузьме: Я вспомнила, кто-то рассказывал, что бабы там, в тюрьмах этих, вытворяют друг над другом. Срам какой. Мне стало нехорошо. А потом думаю: да ведь я еще не там, а еще здесь.

В целом же повесть Деньги для Марии с хождениями Кузьмы с шапкой по избам, с собранием в колхозе, на котором председатель предложил служащим - бюджетникам просто расписаться в ведомости, а деньги отдать в долг Кузьме на спасение Марии - по отдельности-то легче отказать... разговор без свидетелей - выглядит бытовым происшествием.

Есть какой-то запредельный ужас, который овладевает Марией, в ее мольбе: Не отдавай ты им меня. Но главный ужас, овладевший и Марией, и Кузьмой, готовым всю землю перевернуть, но не отдать Марию, - в ином: как легко люди пользовались добротой, простодушием, нерасчетливостью Марии и как трудно, увы, жертвуют они деньги на спасение ее. Автор показал горе Марии с нравственной точки зрения, а не общегосударственной.

Творчество Валентина Распутина - явление в мировой литературе, и, как всякое явление, оно единственно, уникально.

Совесть, вина, память являются ключевыми нравственными категориями в произведениях Распутина. Именно совесть определяет поведение человека, его судьбу, связь с народной памятью. Прочитав повести Распутина, их уже никогда не забудешь, столько в них горьких и справедливых слов о человеческом счастье и горе, о преступлении против нравственных законов, которыми держится жизнь, и которые мы не всегда помним.

Критики не раз еще будут обращаться к его произведениям, приводить примеры, развивать мысли писателя. Главное, конечно, - сами произведения. Их нужно читать медленно, не торопясь, с раздумьями. Книги Распутина этого заслуживают. Сам писатель говорит, что "чтение -это работа... Читатель сам должен участвовать в событиях, иметь к ним свое отношение и даже место в них, чувствовать прилив крови от движения".

ЛИЧНОСТЬ И ТВОРЧЕСТВО В.Г. РАСПУТИНА

Ольхова Светлана Андреевна

магистрант 1 курса, факультет филологии и журналистики СГУ им. Н.Г. Чернышевского, г. Саратов

Крючкова Ольга Юрьевна

научный руководитель, д-р филол. наук, профессор, кафедра теории, истории языка и прикладной лингвистики, факультет филологии и журналистики СГУ им. Н.Г. Чернышевского, г. Саратов

Одним из самых значимых авторов последних десятилетий является Валентин Григорьевич Распутин. Главным для Распутина, как и для всякого оригинального творца, являются приемы и пути наиболее глубокого выражения себя, своего уникального художественного мира, способного донести желаемое до читателя; мира, правомерного покорять и воспитывать человеческие сердца. Валентин Распутин справляется со столь сложной задачей особым способом: вкладывая во все произведения свою глубинную биографию и свое истинное самораскрытие.

Вырос Распутин в Иркутской области, на берегу бурной реки Ангары. С детства он находился в гармонии с природой, а уже в своем зрелом творчестве сказал: «Мы от рождения впитываем в себя картины своей родины, они влияют на наш характер и в немалой степени определяют нашу человеческую суть. Поэтому недостаточно сказать, что они дороги нам, мы - часть их» . Распутин любил «наведываться» к великому Байкалу и к его «единственной дочери» Ангаре, и тем тяжелее переживал внедрения порождений цивилизации в мирную сибирскую жизнь. Так, например, экономически выгодное строительство Иркутской, Братской и Усть-Илимской ГЭС превратило некогда бурную Ангару в водохранилище, что несет непоправимые географические, экологические и биологические изменения в живописной природе Восточной Сибири. Строительство губительно сказалось и на жизни населения, так как это привело к повсеместному наводнению. Жители вынуждены покидать собственные дома и создавать новые, осваивать непривычную территорию.

Распутин сопереживает своему народу, восхищается его мужеством и силой воли. Этим пафосом проникнуты многие, преимущественно ранние, произведения Распутина: «Прощание с Матерой», а также его очерки и рассказы. Вполне естественно, что творческий процесс столь талантливого писателя не ограничивается лишь этой темой. Творчество Распутина многогранно, богато живым разнообразием характеров героев, оно отражает современную картину мира, дает понять специфику деревенской жизни. В своих ранних рассказах, по словам Семеновой, Распутин как будто испытывает диапазон своих творческих возможностей, дает эскизные наброски потенциальных линий своего литературного развития. В более поздних рассказах, - отмечает исследовательница, Распутин достигает поистине замечательного, в некоторых отношениях нового для себя уровня «мастерства». Тончайший душевный анализ, донесенный до читателя изощренным в своей точности словом, глубокая философичность, начисто лишенная всякой риторичности, но утопленная в изобразительной, психологической ткани повествования, всегда свойственные таланту Распутина, здесь соединились с проникновенной личной интонацией и породили новое художественное качество, которое особенно волнует и убеждает . К началу 80-х годов Распутин постепенно отходит от деревенской тематики, но остается верен нравственной тематике: «Век живи - век люби», «Что передать вороне?», «Наташа». С этого времени Валентин Григорьевич стал много писать об экологических, нравственных, литературно-организационных проблемах. Увидели свет его очерки и статьи на эти темы, а также главы публицистической книги «Сибирь, Сибирь…» . Также в 1982 году Распутин пишет потрясающего содержания статью, предваряющую фотоальбом о Байкале, где с чувством заботы о природе и любви к сибирским красотам описывает Байкал и природу в целом: «Природа сама по себе всегда нравственна, безнравственной ее может сделать лишь человек. И как знать, не она, не природа ли, и удерживает в немалой степени нас в тех более или менее разумных рамках, которыми определяется наше моральное состояние, не ею ли и крепится наше благоразумие и благодеяние?» .

Конечно, Распутин, как человек, взращенный сельской жизнью и самой природой, костяком своего творчества делает деревенский быт. Ведь не напрасно исследователи считают Валентина Григорьевича одним из ярчайших представителей так называемой «деревенской прозы». В произведениях «деревенской прозы» жизнь современного крестьянства осмысливается как драматическое столкновение традиционного быта с чуждыми влияниями города, всей технократической цивилизацией, жестокой к земле и к тем, кто на ней работает. Литература, посвященная историческим судьбам деревни - и в прозе, и в публицистике - поставила вопросы воспитания патриотизма, воспитания любви и уважения к родной природе и родной истории, активнейшей их защиты, формирования в людях активного, гражданского, государственного отношения к жизни в самый центр своего постоянного и повседневного внимания, сделала их пафосом своего творчества . «Деревенская проза» дала исчерпывающую картину жизни русского крестьянства в ХХ веке, отразив все главные события, оказавшие прямое влияние на его судьбу: октябрьский переворот и гражданскую войну, коллективизацию и голод, колхозное строительство и «форсированную индустриализацию». Она представила читателю разные, подчас весьма несхожие по жизненному укладу российские земли: русский Север (Абрамов, Белов, Яшин), центральные районы страны (Можаев, Алексеев), южные районы (Носов, Лихоносов), Сибирь (Распутин, Шукшин, Акулов). Проза эта создала в литературе ряд типов, дающих понимание того, что есть русский характер и та самая «загадочная русская душа». Это и знаменитые шукшинские «чудики», и мудрые распутинские старухи, и его же опасные «архаровцы» . Отметим, что деревня для представителей данной литературы нечто неизмеримо большее, нежели просто экономический, географический или демографический регион. «Сказать о писателе: он «деревенщик» - значит сказать о философско-историческом содержании его творчества, заранее согласиться с тем, что его произведение должно рассматриваться не как самодовлеющий монолог, а как высказывание в длящемся монологе» .

«Деревенскую прозу» иногда рассматривают в противопоставлении «городской прозе». Однако критик А. Бочаров на примере сопоставления Распутина и Трифонова справедливо заметил, что между ними много общего. Оба взыскуют к высокой нравственности человека, обоих интересует место личности в истории. Оба писателя говорят о влиянии прошлой жизни на современную и будущую, оба не приемлют индивидуалистов, «железных» суперменов и бесхарактерных конформистов, забывших о высшем назначении человека . Словом, и «деревенская проза» и «городская» разрабатывают философскую проблематику, просто делают это по-разному.

В творчестве «сибирского писателя» были отмечены общие родовые черты «деревенской прозы». Распутин отразил в своих произведениях гибель природы и нравственности под воздействием цивилизации, большое внимание уделил русской деревне - нищей и бесправной. Пристально вглядываясь в противоречия современного мира, Распутин, подобно другим писателям-«деревенщикам», видит истоки бездуховности в социальной действительности: человека лишили чувства хозяина, сделали винтиком, исполнителем чужих решений. Сам Распутин говорит: «Человек всегда интересен для человека, особенно когда он «раскрывается», рассказывает о себе не столько словами, сколько поступками и действиями» . Вместе с тем писатель предъявляет высокие требования к самой личности. Для него неприемлемы индивидуализм (в «Избе» Савелий помогает Агафье строить избу, в «Живи и помни» Настена становится жертвой обстоятельств), пренебрежение такими народными национальными ценностями, как дом, труд (в «Избе» Агафья сроит себе дом, трудится днем, а иногда и ночью), могилы предков, продолжение рода (Андрей Гуськов в «Живи и помни»). Все эти понятия обретают в прозе писателя материальное воплощение, описываются в лирико-поэтической манере. Сам Распутин говорит: «Все последние годы так называемая деревенская проза больше всего занималась нравственным здоровьем человека - и человека настоящего, и человека будущего » [ 2].

Внутренний мир героев отражается в состоянии природы, которая является неотъемлемой составляющей практически всех произведений Распутина. Например, в повести «Живи и помни» «Ветер бил ровно и сильно, без порывов, одной бешеной струей.… Уже в трех шагах ничего нельзя было рассмотреть, хотя вокруг казалось светло, но светло каким-то белесым, как в тумане, непроглядным, рвущимся в движении, мелькающим светом». Все герои В. Распутина, как пишет Лапченко, испытываются отношением к земле. Отношение же всегда по своему содержанию ценностно и выражается в противоположных категориях добра и зла .

Особую роль Распутин отводит женским образам. У Распутина они всегда характерны, индивидуально личностны и, в то же время, типичны. В традиции Распутина отводить женскому образу роль «несущего» в конструкции повествования. Женский характер в произведениях Распутина - это народный характер, образ деревенской женщины, вынесшей на своих плечах, выдюжившей терпением и трудом и голодное детство, и страшное испытание войной, и неустроенность послевоенных лет, выстоявшей на всех ветрах и не загрубевшей, не очерствевшей душой . В своём интервью газете «Труд» от 11 января 2006 года писатель говорит, что «женщина в России всегда была главным оплотом традиционной нравственности и духовности… Самая тонкая часть воспитания, касающаяся душевных и духовных отзвуков, ложилась на мать. Отец участвовал в таком воспитании своим авторитетом, примером, мать - продолжающимся вынашиванием своего плода до полной его гражданской зрелости».

Завидно удаются В. Распутину женские образы! Удивительна, достойна глубокого уважения та сыновья, чистейшая любовь, с которой он пишет Василису в «Василии и Василисе», Марию в «Деньгах для Марии», старуху Анну в «Последнем сроке», Настену в «Живи и помни» Котенко заметил: «Иногда приходит мысль, что именно из-за них и ради них, женщин, и написаны все вещи В. Распутина, что мужчины играют в них лишь служебную «оттеняющую» роль» . Во многих произведениях Валентин Распутин создает образы русских женщин, носительниц нравственных ценностей народа, его философского мироощущения. Всем им присуще чувство огромной ответственности за происходящее, чувство вины без вины, осознание своей слитности с миром как человеческим, так и природным . В своих произведениях В. Распутин подводит определенный итог поискам русских писателей по созданию женского национального характера, нравственного идеала в женских образах. На героинях Распутина лежит отсвет таких вершинных образов, как Ярославна, пушкинская Татьяна, Катерина из «Грозы», Лиза из «Дворянского гнезда».

Распутин относится к тем наиболее беспокойным и совестливым писателям второй половины XXвека, которые в своих произведениях ставят мучительные вопросы современности и напряженно ищут на них ответы.

Распутин, как и Толстой, обнажает низкие, эгоистические чувства своих героев, исследует проявление зла в человеческой душе. Но если герои Толстого осознают эти низкие чувства в себе и испытывают стыд и отвращение к себе, то герои Распутина, «простые люди», не способны подняться на уровень понимания того, что с ними происходит .

Распутин писал о сибирском характере, созданном уникальной природной средой этого края, особыми условиями жизни. Интересно, что в своем художественном творчестве некоторые оборотные стороны сибирской натуры: «бирючесть», замкнутость, загнанную внутрь тоску, прорываемую приступами душевных терзаний, Распутин отдает мужским образам . Трудно не согласится с исследовательницей.

Таким образом, Распутин в своих произведениях стремится следовать своим принципам. «Писатель должен всегда искать собственную манеру и по возможности быть самим собой», - говорит Распутин . В образах его героев выражается огромное душевное богатство русского человека - доброта, совестливость, любовь к Родине, отзывчивость, сострадание, взаимопомощь, сердечность, душевная щедрость, нестяжательство. В его творчестве человеческая разносторонность переплетается с тонким психологизмом. Состояние души героев Распутина - особый мир, глубина которого подвластна только мастерству писателя. Следуя за автором, мы погружаемся в водоворот жизненных событий его персонажей, проникаемся их мыслями, следуем логике их поступков. Мы можем спорить с ними и не соглашаться, но не в состоянии оставаться равнодушными. Досконально, во всех измерениях исследует Распутин внутренний мир своих героев, и мельчайшие изменения, и «качественные сдвиги» в нем, распутывает сложный клубок их психологии в той совершенно особой, экстремальной ситуации, ситуации на разрыве человеческого существа, которая создалась в его произведениях . Писатель утверждает: «В произведении все важно, нет мелочей…. Из неважного строительного материала нельзя соорудить хороший дом» .

Вышесказанное замечательно отображает силу таланта В.Г. Распутина. Его повести и рассказы уже вошли в разряд произведений, представляющих русскую литературную классику XXвека.

Список литературы:

1.Бочаров А.Г. Общее и индивидуальное/А.Г. Бочаров//Чем жива литература?..: Современность и литературный процесс: монография. - М., 1986. - с. 103-125

2.Валикова Д. Деревенская проза: создатели и герои [электронный ресурс] - Режим доступа. - URL: http://www.proza.ru (дата обращения 18.11.12)

3.Влащенко В.И. Дорога совести в произведениях Валентина Распутина и Анны Неркаги// Литература в школе. - 2005.-№ 9. - с. 9-14

4.Котенко Н.Н. Валентин Распутин. Очерк творчества. - М., 1988. - 188 с., портр.

5.Кузнецов Ф. Самая кровная связь: Судьбы деревни в соврем. прозе: Кн. для учителя. - М., 1987. - 240 с.: ил.

6.Лапченко А.Ф. Человек и земля в русской социально-философской прозе 70-х годов.- Л., 1985. - 137 с.

7.Панкеев И.А. Валентин Распутин: По страницам произведений. - М., 1990. - 144 с., ил.

8.Распутин В.Г. Повести и рассказы. - М., 1984.- 736 с.

9.Распутин В.Г. Уроки французского: Рассказы, повесть, публицистика. - М., 1989. - 286 с.

10.Распутин В.Г. Живи и помни: Повести/ В.Г. Распутин. - М., 1993. - 496 с.

11.Распутин В. Быть самим собой// Вопросы литературы. - 1976. - № 9. - с. 142-150

12.Распутин В. Верую, верую в Родину// Литературное обозрение.- 1985.- №9.- с. 11-19

13.Распутин В.Г. Женский разговор [электронный ресурс] - Режим доступа. - URL:http://lib.rus.ec (дата обращения 14.08.12)

14.Русская литература XXвека. 11 кл.: Учебник-практикум для общеобразоват. учреждений/Под ред. Ю.И. Лыссого. - 3-е изд. - М., 2002. - 542 с

15.Семенова С.Г. Валентин Распутин. - М., 1987. - 176 с.

16.Современная русская советская литература. В 2 ч. Ч. 2. Темы. Проблемы. Стиль: Кн. для учителя/ Г.А. Белая, А.Г. Бочаров, В.Д. Оскоцкий и др.; Под ред. А.Г. Бочарова, Г.А. Белой. - М., 1987. -256 с.

В произведениях Валентина Распутина действие почти всегда происходит в деревне. Его главными героями в большинстве случаев являются "старинные старухи" - хранительницы того древнего, исконного, безвозвратно уходящего из жизни. Сюжет каждого произведения В. Распутина связан с испытанием, выбором, смертью. Так, в повести "Последний срок" говорится о последних днях жизни старухи Анны и о ее детях, собравшихся у постели умирающей матери. Смерть не только высвечивает характеры всех персонажей, но и в первую очередь самой старухи. Действие "Живи и помни" происходит в победном 1945 году, когда главному герою повести - Андрею Гуськову не хотелось умирать на фронте и потому он пошел на дезертирство. В центре внимания Распутина стоят нравственные и философские проблемы, вставшие как перед самим Андреем, так и перед его женой Настеной.

В трагическом "Прощании с Матерой" описываются затопление для нужд ГЭС острова, на котором расположена старая сибирская деревня и последние дни его жителей - стариков и старух, решивших остаться там. В повести автор обостряет вопрос о смысле жизни, о соотношении нравственности и прогресса, о смерти и бессмертии.

Во всех трех повестях он им создаются образы русских женщин, носительниц нравственных ценностей, его философского мироощущения народа. Их можно сравнить с шолоховской Ильиничной и солженицынской Матреной, развивающих и обогащающих образ сельской праведницы. При этом всем им присуще чувство чрезвычайной ответственности за происходящее, чувство вины без вины, осознание своей нерасторжимой связи с человеческим и природным мирами. Носителям народной традиции во всех повестях Распутина противостоят те, кого можно назвать "обсевками". Подобно другим писателям-"деревенщикам", писатель видит истоки бездуховности в социальной действительности, которая лишила человека чувства хозяина, сделав его винтиком и исполнителем чьих-то решений.

С другой стороны Распутин предъявляет высокие требования к самой личности. Для него совершенно неприемлемы индивидуализм, пренебрежение такими народными национальными ценностями, как Дом, труд, могилы предков, продолжение рода. В прозе писателя все эти понятия обретают материальное воплощение и описываются в лирико-поэтической манере. В творчестве Валентина Распутина как никогда выражен трагизм авторского мировосприятия. Однако писатель верит в духовное здоровье русского народа. Свою веру он передает в сакральных, "языческих" внутренне, образах-символах (солнца, царского лиственя, таинственного зверька). Противопоставление сочного народного языка обыденной казенной речи последовательно проводится во всех произведениях Валентина Распутина.

Герои его повестей говорят образным живым языком, не лишенным и диалектных слов. В кульминационных сценах их речь словно отражает народную мудрость, становится близкой к пословицам и поговоркам. В дальнейшем творчество писателя претерпело ряд стилевых изменений.

В небольших рассказах "Век живи - век люби" и "Что передать вороне?" Распутин, развивая уже освоенные им психологические и символические художественные приемы, преодолевает границы подобия жизни за счет использования иррациональных ситуаций, говорит о таинстве человеческого бытия, о связи самых различных явлений с законами Космоса, о стремлении человека выйти за пределы обыденной жизни и о его ответственности за духовное и физическое падение. С другой стороны публицистический пафос превалирует в рассказах "Век живи - век люби", "Не могу-у" и особенно в повести "Пожар". Однако шофер Иван Петрович Егоров - главный герой повести - не является лишь рупором авторских идей.

Это персонаж, характерный для Распутина - человек совестливый, не столько обвиняющий земляков, сколько казнящий себя. Трагедия помогла ему преодолеть нравственную усталость и отбросить слабодушную мысль об отъезде. В открытом для читателя финале повести, автор дает понять, что жизнь продолжается и его герой, выйдя из обрушившегося на него испытания еще более закаленным, будет продолжать бороться.

Кафедра хореографии
Творчество Распутин В.Г.
Реферат
Дисциплина: Литература
Выполнила:
студентка II курса
заочного отделения
Махотина К.Ю.
Проверил:
2012 г.
Содержание
Введение 3
Жизнь и творчество Валентина Григорьевича Распутина 4
Космология Распутина 8
Анализ литературных произведений Распутина 10
Заключение 36
Список использованных источников и литературы 37

Введение
В наше время проблема нравственности стала особенно актуальной, так как происходит распад личности. В нашем обществе назрела потребность говорить и размышлять об изменяющейся человеческой психологии о взаимоотношениях между людьми, наконец, о том смысле жизни, который так неустанно и так мучительно постигают герои и героини повестей и рассказов В. Распутина. Сейчас мы на каждом шагу встречаем утрату человеческих качеств: совести, долга, милосердия, добра. А в произведениях Распутина мы находим ситуации, близкие к современной жизни, и они помогают нам понять всю сложность этой проблемы.
Произведения В. Распутина состоят из «живых мыслей», и мы должны уметь их понимать хотя бы потому, что для нас это важнее, чем для самого писателя, потому что от нас зависит будущее общества и каждого человека в отдельности.
В нынешней литературе есть имена несомненные, без которых представить её уже не сможем ни мы, ни потомки. Одно из таких имен – Валентин Григорьевич Распутин. В 1974 году в иркутской газете «Советская молодёжь» Валентин Распутин писал: «Я уверен, что писателем человека делает его детство, способность в раннем возрасте увидеть и почувствовать все то, что даёт ему затем право взяться за перо. Образование, книги, жизненный опыт воспитывают и укрепляют в дальнейшем этот дар, но родиться ему следует в детстве». И собственный его пример лучше всего подтверждает верность этих слов, ведь В. Распутин, как никто другой, пронёс через всю свою жизнь в своём творчестве её нравственные ценности.
1. Жизнь и творчество Валентина Григорьевича Распутина
Родился В. Распутин 15 марта 1937 года в Иркутской области, в посёлке Усть - Уда, расположенном на берегу Ангары, в трёхстах километрах от Иркутска. И рос он в этих же местах, в деревне с красивым, напевным имением Аталанка. Этого названия мы не увидим в произведениях писателя, но именно она, Аталанка, явится нам и в «Прощании с Матерой», и в «Последнем сроке», и в повести «Живи и помни», где отдалённо, но явно угадывается созвучие Атамановка. Конкретные люди станут литературными героями. Поистине, как говорил В. Гюго, «начала, заложенные в детстве человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие, развёртывающиеся с ним, составляющие неотъемлемую часть его». А начала эти, применительно к Валентину Распутину, немыслимы без влияния самой Сибири-тайги, Ангары («Я верю, что и в моём писательском деле она сыграла не последнюю роль: когда-то в неотъемлемую минуту вышел я к Ангаре и обомлел – и от вошедшей в меня красоты обомлел, а также от явившегося из неё сознательного и материального чувства Родины»); без родной деревни, частью которой он был и которая впервые заставила задуматься о взаимоотношениях между людьми; без чистого, незамутнённого народного языка.
Сознательное детство его, тот самый «дошкольный и школьный период», который даёт человеку для жизни едва ли не больше, чем все оставшиеся затем годы и десятилетия, частично совпал с войной: в первый класс аталанской начальной школы будущий писатель пришёл в 1944 году. И хотя здесь не гремели бои, жизнь, как и везде в те годы, была трудной. «Для нашего поколения был очень труден хлеб детства», - отметит спустя десятилетия писатель. Но о тех же годах он скажет и более важное, обобщающее: «Это было время крайнего проявления людской общности, когда люди против больших и малых бед держались вместе».
В период войны Распутин также чувствовал отношения людей друг к другу и понимал их отношение к обществу. Это также наложило свой отпечаток на юную душу будущего писателя. И позднее в своим творчестве Распутин поставит в рассказах и повестях нравственные проблемы общества, которые он постарается решить и сам.
Далее, как он сам сообщает, « …перешёл в пятый класс». Но это был не тот обычный перевод из одного класса в другой, к которому все мы давно привыкли. Это была целая история, и к тому же драматическая, полная переживаний. Окончив четыре класса в Аталанке и очень хорошо окончив, что было отмечено всей деревней, то по одному, то по другому поводу обращавшейся к самому грамотному ученику с просьбами, Распутин и сам, конечно, хотел продолжать учебу. Но школа, в которой были пятый и последующие классы, находилась только в районном центре Усть – Уда, а это – целых пятьдесят километров от родной деревни. Каждый день не наездишься – надо перебираться туда жить, одному, без родителей, без семьи. К тому же, как напишет потом В. Распутин, «до того никто из нашей деревни в районе не учился. Я был первым».
Матери трудно было одной в те почти голодные годы поднимать троих детей; не легче и отпустить старшего из них, Валентина, в самостоятельную жизнь в таком возрасте. Но она решилась и, как узнаём мы из рассказа «Уроки французского», съездила в райцентр, уговорилась со своей знакомой, что сын будет квартировать у неё, и в последний день августа дядя Ваня, шофёр единственной в колхозе полуторки, выгрузил мальчика на улице Подкаменной, где ему предстояло жить, помог занести в дом узел с постелью, ободряюще похлопал по плечу и укатил. «Так, в одиннадцать лет, началась моя самостоятельная жизнь. Голод в тот год ещё не отпустил…» (речь идет о сорок восьмом годе). Мать с оказией передавала раз в неделю хлеб и картошку, которых всегда не хватало, но он продолжал учиться. А поскольку всё он делал только на совесть («Что мне оставалось? – затем я сюда и приехал, другого дела у меня здесь не было… Едва ли осмелился бы я пойти в школу, останься у меня не выученным хоть один урок»), то и оценивали его знания только на отлично, кроме, разве что, французского: не давалось произношение, «говорил по-французски на манер наших деревенских скороговорок».
О том, как чувствовал себя подросток в незнакомом городе, о чем он думал и чем занимался, мы узнаем, перечитывая рассказ «Уроки французского». Но, не зная о том, как прошло детство писателя, чем оно было заполнено, невозможно глубоко, с полным пониманием читать его произведения, поэтому необходимо остановиться на некоторых моментах школьного периода его жизни: они, эти моменты, не канут в вечность, не забудутся, прорастут, как из зерна, в самостоятельные растения, в целый мир души.
Рассказ «Уроки французского» - произведение автобиографическое. Он помог В. Распутину найти его учительницу. Она прочитала рассказ и узнала его и себя, только не помнила, как выслала ему посылку с макаронами. Истинное добро со стороны того, кто творит его, имеет меньшую память со стороны того, кто принимает. На то оно и добро, чтобы не искать прямой отдачи. В рассказе «Уроки французского» В. Распутин повествует о мужестве мальчика, сохранившего чистоту души, незыблемость своих нравственных законов, несущего бестрепетно и отважно, как солдат, свои обязанности и свои синяки. Мальчик привлекает ясностью, цельностью, неустрашимостью души, а ведь ему намного труднее жить, намного труднее устоять, чем учительнице: он маленький, он один в чужой стороне, он постоянно голоден, но всё равно ни за что не склонится ни перед Вадиком ни перед Птахой, которые избивают его в кровь, ни перед Лидией Михайловной, которая хочет ему добра. В мальчике органично сочетаются светлая весёлая, свойственная детству беззаботность, любовь к игре, вера в доброту людей вокруг и недетские серьёзные размышления о бедах, принесённых войной. Писатель вспоминает о себе, одиннадцатилетнем мальчике, пережившем войну, послевоенные тяготы жизни. Взрослым людям часто бывает стыдно перед детьми за плохие поступки, свои и чужие ошибки, трудности.
В этом рассказе писатель повествует не только об уроках нравственности, уроках человечности, которые совсем не по правилам даёт молодая учительница, но и о мужестве Лидии Михайловны, не побоявшейся грозного директора.
Усть - Удинскую среднюю школу В. Распутин закончил в 1954 году. А через два месяца, в сентябре, уже успешно сдал вступительные экзамены и стал студентом первого курса историко-филологического факультета Иркутского Государственного университета. Он готовил себя к педагогическому поприщу, хотел стать хорошим учителем, и поэтому учился столь же примерно, как и раньше, много читал.
Первые публикации материалов В. Распутина в газетах не случайно совпали с годами учёбы в университете. Занятия журналистикой перешли затем в самостоятельное литературное творчество. «От фактографического очерка я переходил к рассказу; к увиденному и услышанному, журналистом я стал как бы добавлять «от себя». Во мне словно проснулось авторское «Я», - скажет он потом.

2. Космология Распутина
Распутин 1970-х гг. изображает современную действительность сквозь призму природно-космического порядка бытия. Складывается особая распутинская мифопоэтика, подвигающая исследователей его творчества сравнивать его с У. Фолкнером и Г. Гарсиа Маркесом. Художественное пространство прозы этого периода Распутина организовано по вертикальной оси "земля" - "небо" - как система восходящих окружностей: от "житейской круговерти" до "вечного круговорота жизни" и круговращения небесных светил. В своем творчестве Распутин исходит из представления о норме жизни, заключающейся во взаимной согласованности противоположных начал бытия. Залогом такого целостного гармонического восприятия мира является жизнь и труд человека на земле в согласии со своей совестью, с самим собой и жизнью природы.
Главная героиня повести "Последний срок" - умирающая старуха Анна, воскрешая в памяти прожитую жизнь, ощущает свою причастность вечному круговороту природного бытия, переживает таинственность смерти как главного события в жизни человека. Ей противопоставлены четверо ее детей, приехавших проводить мать в последний час и вынужденных находиться рядом с ней три дня, на которые Бог отсрочил ее уход. Их поглощенность повседневными заботами, их суетливость и суетность резко контрастируют с духовной работой, происходящей в угасающем сознании старой крестьянки (авторское повествование включает в себя обширные пласты не собственно прямой речи, представляющей мысли и переживания героев повести, прежде всего, самой Анны).
"Последний срок" - элегический пролог трагедии, которую запечатлевает Распутин в повести "Живи и помни" (1974): старуха Анна и ее непутевые дети все же собираются в ее "последний срок" под общей отцовской крышей, а вот дезертировавший из армии Андрей Гуськов (события, описываемые в "Живи и помни", относятся к концу Великой Отечественной войны) целиком отрезан от мира. Символ его безысходного одиночества и нравственного одичания - волчья нора на острове посреди Ангары, где он скрывается от людей и властей. Его жене Настене, тайком от людей навещающей мужа, всякий раз приходится переплывать реку - преодолевая водную преграду, которая во всех мифах отделяет мир живых от мира мертвых. Настена - подлинно трагическая героиня, оказывающаяся в положении невозможного выбора между любовью к мужу, (Андрей и Настена - венчанные в церкви муж и жена) и необходимостью жизни в миру, среди людей, ни в одном из которых она не может найти ни сочувствия, ни поддержки. Поселковая жизнь, окружающая героиню повести - уже не тот цельный гармоничный замкнутый в своих границах крестьянский космос, символом которого в "Последнем сроке" предстает изба Анны. Самоубийство Настены, уносящей с собой в глубокие воды еще одну народившуюся жизнь: ребенка Андрея, которого страстно желала и зачала с ним в его волчьем логове, становится трагическим искуплением вины Андрея, но не может вернуть ему человеческого облика.
3. Анализ литературных произведений В.Г. Распутина
Первый рассказ, написанный В. Распутиным, назывался «Я забыл спросить у Лешки…» Он был опубликован в 1961 году в альманахе «Ангара» и затем несколько раз перепечатывался. Он начинался как очерк после одной из очередных поездок В. Распутина в леспромхоз. Но, как мы узнаём затем от самого писателя, «очерк не получился – получился рассказ. О чем? Об искренности человеческих чувств и красоте души». Иначе, наверное, и не могло быть – ведь речь шла о жизни и смерти. На лесоповале упавшая сосна случайно задела парнишку, Лёшку. Поначалу ушиб казался незначительным, но вскоре возникла боль, ушибленное место – живот – почернело. Двое друзей решили сопровождать Лёшку до больницы – полсотни километров пешком. В пути ему стало хуже, он бредил, и друзья видели, что это уже не шутки, им стало не до отвлеченных разговоров о коммунизме, которые вели они до того, ибо они поняли, глядя на муки товарища, что «это игра в прятки со смертью, когда ищет смерть и нет ни одного надёжного места, куда можно было бы спрятаться. Вернее, такое место есть - это больница, но до неё далеко, ещё очень далеко».
Лешка умер на руках у друзей. Потрясение. Вопиющая несправедливость. И в рассказе, пусть ещё и в зачаточном состоянии, присутствует то, что станет затем неотъемлемым во всех произведениях Распутина: природа, чутко реагирующая на происходящее в душе героя («Рядом всхлипывала река. Луна, вытаращив свой единственный глаз, не отводила от нас взгляда. Слезливо мигали звёзды»); мучительные раздумья о справедливости, памяти, судьбе (« Я неожиданно вспомнил о том, что ещё забыл спросить у Лешки, будут ли знать при коммунизме о тех, чьи имена не вписаны на зданиях заводов и электростанций, кто так навсегда и остался незаметным. Мне во что бы то ни стало захотелось узнать, вспомнят ли при коммунизме о Лешке, который жил на свете немногим больше семнадцати лет и строил его всего два с половиной месяца»).
В рассказах Распутина всё чаще появляются люди с загадочным, хотя и простым с виду, внутренним миром – люди, которые собеседуют с читателем, не оставляя его равнодушным к своей судьбе, мечтам, жизни. Едва очерченные, их портреты в рассказе «В Саяны приезжают с рюкзаками» дополняются живописными мазками в облике старой охотницы, не умеющей и не желающей понимать, зачем бывают на земле войны («Продолжение песни следует»); глубже становится тема единства человека и природы («От солнца до солнца»), тема взаимообогащающего общения людей друг с другом. (« На снегу остаются следы»). Именно здесь появляется впервые образы распутинских старух - камертонные, ключевые, стержневые образы дальнейших его произведений.
Такова старая тофаларка из рассказа «И десять могил в тайге», у которой «было четырнадцать детей, четырнадцать раз она рожала, четырнадцать раз платила за муки кровью, у неё было четырнадцать детей – своих, родных, маленьких, больших, мальчиков и девочек, парней и девок. Где твои четырнадцать детей?.. Двое из них остались в живых… двое из них лежат на деревенском кладбище… десять из них разбросаны по саянской тайге растащили звери их кости». Уж все о них и позабыли – сколько лет минуло; все, но не она, не мать; и вот она вспоминает каждого, пытается вызвать их голоса и раствориться в вечности: ведь пока кто-то хранит погибшего в своей памяти, не разорвется тонкая, призрачная, нить связующая эти разные миры воедино. Как только выдержало её сердце те смерти! Она вспоминает каждого: этот, четырёхлетний, упал со скалы на её глазах – как она тогда кричала! Этот двенадцатилетний, умер у юрты шамана оттого, что не было хлеба и соли; девочка замёрзла на льду; ещё одного придавило во время грозы кедром…
Всё это было давно, ещё в начале века, «когда вся Тофалария лежала в объятьях смерти». Старуха видит, что теперь всё по-другому, она дожила, - может быть, потому и дожила, что «оставалась их матерью, вечной матерью, матерью, матерью» и кроме неё никто не помнит о них, а её и держала на земле эта вот память и необходимость оставить её после себя, продлить во времени; потому и называет она своих внуков именами умерших детей, словно возрождает их к новой жизни – к другой, более светлой. Ведь она – Мать.
Такова и умирающая шаманка из рассказа «Эх, старуха…». Давно уж она не шаманит; её любят, потому что хорошо умела трудиться вместе со всеми, добывала соболя, пасла оленей. Что же мучит её перед смертью? Ведь она не боится умирать, потому что «выполнила свой человеческий долг… её род продолжался и будет продолжаться; она в этой цепи была надёжным звеном, к которому прикреплялись другие звенья». Но только такого, биологического продолжения ей недостаточно; шаманство она считает уже не занятием, а частью культуры, обычаев народа, и потому боится, что оно забудется, потеряется, если она никому не передаст хотя бы внешние его приметы. По её мнению, «человек, заканчивающий свой род, несчастен. Но человек, который похитил у своего народа его старинное достояние и унёс его с собой в землю, никому ничего не сказав, - как назвать этого человека?..»
Я думаю, что В. Распутин правильно ставит вопрос: «Как назвать такого человека?» (Человека, который смог бы унести с собой в могилу часть культуры, не передав его в руки других людей).
В этом рассказе Распутин поднимает нравственную проблему, выраженную в отношении этой старухи к человеку и ко всему обществу. Я думаю, что перед смертью она должна была передать свой дар людям, чтобы он продолжал жить, как и другие достояния культуры.
Лучшим произведением шестидесятых годов является рассказ «Василий и Василиса», от которого потянулась прочная и явная нить к будущим повестям. Рассказ этот впервые появился в ежедневнике «Литературная Россия» в самом начале 1967 года и с тех пор неоднократно перепечатывался в книгах. В нём, как в капле воды, собралось то, что не повторится в точности потом, но с чем мы тем не менее не раз ещё встретимся в книгах В. Распутина: старуха с твёрдым характером, но с большой, милосердной душою; природа, чутко прислушивающаяся к переменам в человеке; вещий сон…
Всю жизнь прожили рядом Василий и Василиса. Рядом, но не вместе, потому что тридцать лет он живёт в амбаре, она – в избе с выросшими детьми, и даже разговора между ними не получается. Не смогла Василиса простить мужу давней, довоенной ещё обиды. Да и обида ли это, не больше ли? Однажды, напившись, «он схватил топор, лежавший под лавкой, и замахнулся. Василиса до смерти перепугалась, закричала не своим голосом и выскочила из избы. В ту ночь у неё случился выкидыш. Вернувшись в дом, она растолкала Василия и показала ему на порог:
- Выметайся!
Двадцать лет прожили они вместе, у них было семеро детей, но то, чему теперь стал виной Василий, гибель будущего ребёнка, она не смогла простить. И на войну проводила без слёз, и встретила потом без радости, а на порог так и не пустила. Он работал на приисках, уходил в тайгу, пытался вновь устроить свою личную жизнь вместе с доброй хромоногой Александрой, - Василиса словно ничего не замечала. Кажется, всё у них теперь настолько разное, что нет ни одной точки соприкосновения, пересечения. Это подчёркивается и описанием их ритма жизни, окружающего быта.
Василиса просыпается рано и, одевшись, «срывается и начинает бегать. Она затапливает русскую печь, лезет в подполье за картошкой, бежит в амбар за луком, ставит в печь разные чугунки, готовит пойло для телёнка, даёт корм корове, свинье, курам, доит корову, процеживает сквозь марлю молоко и разливает его по всевозможным банкам и склянкам – она делает тысячу дел и ставит самовар».
«Василий поднимается не рано: рано подниматься незачем. Единственное, как в бане, окошечко в его амбаре на ночь завешено: Василий не любит лунный свет, ему кажется, что от луны несёт холодом. Кровать стоит изголовье к окошечку, по другую его сторону стоит столик. У дверей на гвоздях развешены охотничьи и рыболовные снасти… Он одевается молча, совсем молча не пыхтит, не кряхтит, не стонет».
Что не даёт ему вовсе уйти? Не теперь, когда совсем старый стал, - раньше что не давало? Боязнь и нежелание оставить детей? Так они выросли, сами родителями стали. Неумение устроить жизнь в другом месте? Вряд ли это сдержало бы. Чувства, питаемые им к Василисе? Может быть. Но главное, видимо, в том, что не давала покоя вина, осознанная им, тот моральный долг, который нечем вернуть жене, кроме как – самим собою. Ему оставалось только жить, и Василий жил, не слишком задумываясь с годами о том, почему он живёт именно так и именно здесь: он понимал, что так надо. И только к концу рассказа мы догадываемся, в чем она, мудрость этого простого «надо». Он, Василий, не мог умереть вдали от жены. Грех, совершённый им десятилетия назад, был столь велик, что даже жизнью его не искупить: ни словами, ни делами, ни лаской - ничем. И только когда смерть заглядывает в этот амбар к старому больному человеку, только тогда и Василиса в состоянии – нет, не забыть! – отпустить ему грех («Он подаёт ей руку, она пожимает её и, всхлипывая, поднимается»), и сам он в состоянии вздохнуть вольнее («Теперь иди, - говорит он. –Теперь мне легче стало… Он улыбается, лежит и улыбается»). Не так жизнь прожита, – но о том живым судить. Для него главное – так хотя бы умереть, не унести с собою тяжесть, которая висела на душе дольше десятилетия. И она это понимает. Глубинная, корневая этика диктовала свои законы, не подчиниться которым нельзя.
«Василий и Василиса» – произведение, написанное как бы на стыке жанров: то ли это большой рассказ, то ли маленькая повесть. С этого рассказа начинается новый период в творчестве В. Распутина, который к тому времени уже перешёл на профессиональную литературную работу. Он стал самостоятельным писателем, прозаиком – со своим стилем, своим взглядом на мир, своей житейской концепцией, которую в дальнейшем будет активно удерживать.
Самая главная проблема в жизни – это страдание, которое причиняешь, и самая изощрённая философия не может оправдывать человека, истерзавшего сердце, которое его любило.
Нравственные проблемы В. Распутин ставит не только в рассказах, но и в своих повестях.
Повесть «Последний срок», которую сам В. Распутин назвал главной из своих книг, затронула многие нравственные проблемы, оголила пороки общества. В произведении В. Распутин показал взаимоотношения внутри семьи, поднял проблему уважения к родителям, очень актуальную в наше время, раскрыл и показал главную рану современности – алкоголизм, поставил вопрос о совести и чести, который затронул каждого героя повести.
Главное действующее лицо повести – старуха Анна, которая жила у своего сына Михаила, была в возрасте восьмидесяти лет. Единственная цель, оставшаяся в её жизни, - это увидеть перед смертью всех своих детей и со спокойной совестью отправиться на тот свет. У Анны было много детей, и все они разъехались, но судьбе было угодно собрать их всех вместе в то время, когда мать находилась при смерти. Дети Анны – типичные представители современного общества, люди занятые, имеющие семью, работу, но вспоминающие о матери, почему-то очень редко. Их мать очень страдала и скучала по ним и, когда пришёл срок умирать, только ради них осталось ещё на несколько дней на этом свете и прожила бы она ещё сколько угодно, лишь бы они были рядом, лишь бы было ей ради кого жить. И она, находясь уже одной ногой на том свете, сумела найти в себе силы возродиться, расцвести, и всё ради своих детей «Чудом это получилось или не чудом, никто не скажет, только увидав своих ребят, старуха стала оживать». А что же они? А они решают свои проблемы, и, похоже, что их мать не очень-то волнует, а если они и интересуются ею, так только для приличия. И все они живут только для приличия. Не обидеть кого, не заругать, не сказать лишнего – всё для приличия, чтобы не хуже, чем у других. Каждый из них в тяжёлые для матери дни занимается своими делами, и состояние матери их мало волнует. Михаил и Илья ударились в пьянство, Люся гуляет, Варвара решает свои проблемы, и никому из них не пришла в голову мысль уделить матери больше времени, поговорить с ней, просто посидеть рядом. Вся их забота о матери началась и закончилась с «манной каши», которую все они бросились варить. Все давали советы, критиковали других, но никто ничего не сделал сам. С самой первой встречи этих людей между ними начинаются споры и ругань. Люся, как ни в чем не бывало, села шить платье, мужчины напились, а Варвара даже боялась остаться с матерью. И так проходили день за днём: постоянные споры и ругань, обиды друг на друга и пьянство. Вот так дети провожали свою мать в последний путь, так они заботились о ней, так её берегли и любили. Из болезни матери они сделали лишь одну формальность. Они не прониклись душевным состоянием матери, не поняли её, они видели лишь то, что она поправляется, что у них есть семья и работа и что им нужно скорее вернуться домой. Даже проститься с матерью они не смогли как следует. Её дети упустили «последний срок» что-то исправить, попросить прощения, просто побыть вместе, ведь теперь они вряд ли соберутся опять.
В повести В. Распутин очень хорошо показал взаимоотношения современной семьи и её недостатки, которые ярко проявляются в критические моменты, раскрыл нравственные проблемы общества, показал чёрствость и эгоизм людей, потерю ими всякого уважения и обыкновенного чувства любви друг к другу. Они, родные люди, погрязли в злобе и зависти. Их волнуют лишь свои интересы, проблемы, только свои дела. Они не находят времени даже для близких и родных людей. Не нашли времени и для матери – самого родного человека. Для них на первом месте стоит «Я», а затем всё остальное. Распутин показал оскудение морали современных людей и его последствия.
Повесть «Последний срок», над которой В. Распутин начал работать в 1969 году, впервые была опубликована в журнале «Наш современник», в номерах 7, 8 за 1970 год. Она не только продолжала и развивала лучшие традиции отечественной словесности – в первую очередь традиции Толстого и Достоевского, - но и сообщала новый мощный импульс развитию современной литературы, задавала ей высокий художественно-философский уровень. Повесть сразу же вышла книгой в нескольких издательствах, была переведена на другие языки, издана за рубежом – в Праге, Бухаресте, Милане и в других странах. Пьесу «Последний срок» поставили в Москве (во МХАТе) и в Болгарии. Слава, принесённая писателю первой повестью, была прочно закреплена.
Одним из лучших произведений семидесятых годов явилась повесть «Живи и помни».
«Живи и помни» - новаторская, смелая повесть – не только о судьбах героя и героини, но и о соотнесении их с судьбою народной в один из драматичных моментов истории. В этой повести затронуты как нравственные проблемы, так и проблемы взаимоотношений человека и общества, часто возникающие в годы войны, также здесь присутствуют и проблемы.
Об этой повести В. Распутина написано столь много и у нас в стране и за рубежом, сколь, вероятно, ни о каком другом его произведении; она издавалась около сорока раз, в том числе на языках народов СССР и на иностранных языках. А в 1977 году она была удостоена Государственной премии СССР. Сила этого произведения и в интриге сюжета, и в необычности темы.
Да, повесть была высоко оценена, но далеко не все и не сразу правильно её поняли, увидели в ней те акценты, которые были поставлены писателем. Некоторые отечественные и зарубежные исследователи определили, как произведение о дезертире, человеке, сбежавшем с фронта, предавшем товарищей. Но это результат поверхностного прочтения. Сам автор повести не раз подчёркивал: «Я писал не только и меньше всего о дезертире, о котором, не унимаясь, талдычат почему-то все, а о женщине…»
Исходная точка, с которой начинают жить герои Распутина на страницах повести, - простая естественная жизнь. Они готовы были повторить и продолжить движение, начатое до них, совершить круг непосредственной жизни. «Настёна и Андрей жили, как все, ни над чем особенно не задумывались», - работа, семья, очень хотели детей. Но было и существенное различие в характерах героев, связанное с жизненными обстоятельствами. Если Андрей Гуськов вырос в обеспеченной семье: «Гуськовы держали двух коров, овец, свиней, птицу, жили в большом доме втроём», никакого горя с детства не знал, привык думать и заботиться только о себе, то Настёна испытала многое: смерть родителей, голодный тридцать третий год, жизнь в работницах у тетки. Именно поэтому она «кинулась в замужество, как в воду, - без лишних раздумий…» Трудолюбие: «Настёна терпела всё, успевала ходить в колхоз и почти одна везла на себе хозяйство». «Настёна терпела: в обычаях русской бабы устраивать свою жизнь однажды и терпеть всё, что ей выпадает» – основные черты характера героини. Настёна и Андрей Гуськов являются главными действующими лицами повести. Поняв их, можно понять нравственные проблемы, поставленные В. Распутиным. Они проявляются и в трагедии женщины, и в неоправданном поступке её мужа. Читая повесть, важно проследить, как в «естественной» Настёне, оказавшейся в трагической ситуации, рождается личность с обострённым чувством своей вины перед людьми, а в Гуськове животный инстинкт самосохранения подавляет всё человеческое.
Повесть «Живи и помни» начинается с пропажи топора в бане. Эта деталь сразу задаёт повествованию эмоциональный настрой, предвосхищает его драматический накал, несёт дальний отсвет трагического финала. Топор является орудием убийства телёнка. В отличие от обозлённой на людей матери Гуськова, лишённой даже материнского чутья, Настёна сразу догадалась, кто взял топор: «… вдруг ёкнуло у Настёны сердце: кому чужому придёт в голову заглядывать под половицу». С этого «вдруг» всё изменилось в её жизни.
Очень важно то, что на догадку о возращении мужа подтолкнуло её чутьё, инстинкт, животное начало: «Настёна села на лавку у окошечка и чутко, по-звериному, стала внюхиваться в банный воздух… Она была как во сне, двигаясь почти ощупью и не чувствуя ни напряжения, ни усталости за день, но делала всё точно так, как и задумала… Настёна сидела в полной темноте, едва различая окошко, и чувствовала себя в оцепенении маленькой несчастной зверушкой».
Встреча, которую героиня ждала три с половиной года, каждый день представляя, какой она будет, оказалась «воровской и жуткой с первых же минут и с первых же слов». Психологически автор очень точно описывает состояние женщины во время первой встречи с Андреем: «Настёна с трудом помнила себя. Всё, что она сейчас говорила, всё, что видела и слышала, происходило в каком-то глубоком и глухом оцепенении, когда обмирают и немеют все чувства и когда человек существует словно бы не своей, словно бы подключённой со стороны, аварийной жизнью. Она продолжала сидеть, как во сне, когда видишь себя лишь со стороны и не можешь собой распорядится, а только ждёшь, что будет дальше. Вся эта встреча выходила чересчур неправдашней, бессильной, пригрезившейся в дурном забытьи, которое канет прочь с первым же светом.» Настёна, ещё не понимая, не осознавая этого умом, чувствовала себя преступницей перед людьми. Она пришла на свидание с мужем, как на преступление. Начинающаяся внутренняя борьба, ещё не осознаваемая ею, обусловлена противоборством двух начал ней – животного инстинкта («зверюшка») и нравственного (свидание – преступление). В дальнейшем борьба этих двух начал в каждом из героев Распутина разводит их по разным полюсам: Настёна приближается к высшей группе героев Толстого с духовно – нравственным началом, Андрей Гуськов – к низшей.
Ещё не осознав всё случившееся, ещё не зная, какой они с Андреем найдут выход, Настёна совершенно неожиданно для себя подписывается на заём на две тысячи: «Может, хотела облигациями откупиться за мужика своего… Кажется, о нём она в это время не думала, но ведь мог и за неё кто-то подумать». Если у Гуськова из подсознания на войне прорывается животное начало («звериный, ненасытный аппетит» в лазарете), то в Настёне бессознательно («вины она за собой всё-таки не чувствовала, не признавала»), говорит голос совести, нравственный инстинкт.
Настёна живёт пока только чувством, жалея Андрея, близкого, родного, и в то же время ощущая, что он чужой, непонятный, не тот, кого провожала на фронт. Она живёт надеждой, что со временем всё обязательно кончится хорошо, стоит лишь выждать, потерпеть. Она понимает, что одному Андрею не вынести свою вину. «Она ему не по силам. Так что теперь – отступиться от него? Плюнуть на него? А может, она тоже повинна в том, что он здесь, - без вины, а повинна. Не из-за неё ли больше всего его потянуло домой?»
Настёна не упрекает, не обвиняет Андрея, а чувствует свою вину перед ним, свою ответственность за него: «Что бы с ним теперь ни случилось, она в ответе», готова взять вину на себя. Этот мотив вины проходит через всю повесть. «Верила и боялась, что жила она, наверное, для себя, думала о себе и ждала его только для одной себя».
«Давай вместе. Раз ты виноват, то и я с тобой виноватая. Вместе будем отвечать. Если бы не я – этого, может, и не случилось бы. И ты на себя одного вину не бери».
И поневоле возникает вопрос: правильно ли поступает Настёна? Был ли у неё другой выход. Это неизбежно приводит к размышлению над тем, что несёт женщина в мир, в чём проявляется её мудрость. Наверное, главное - это любовь, доброта, милосердие, сострадание, жалость, способность к самопожертвованию. Она мечтала о счастье, о любви и согласии, «причём любви и заботы Настёна с самого начала мечтала отдавать больше, чем принимать, - на то она и женщина, чтобы смягчать и сглаживать совместную жизнь, на то и дана ей эта удивительная сила, которая тем удивительней, нежней и богаче, чем чаще ею пользуются».
Теперь обратимся к Гуськову. Когда началась война, «Андрея взяли в первые же дни», и «за три года войны Гуськов успел повоевать и в лыжном батальоне, и в разведроте, и в гаубичной батарее». Он «Приспособился к войне – ничего другого ему не оставалось. Поперёд других не лез, но и за чужие спины тоже не прятался. Среди разведчиков Гуськов считался надёжным товарищем. Воевал, как все, - не лучше и не хуже».
Животное начало в Гуськове на войне открыто себя обнаружило только однажды: «… в лазарете его, глухого, прохватил звериный, ненасытный аппетит». После того, как летом сорок четвёртого года Гуськов был ранен и пробыл в новосибирском госпитале три месяца, он, не получив отпуска, на который так надеялся, дезертировал. Автор открытым текстом говорит о причинах преступления: «Он боялся ехать на фронт, но больше этой боязни была обида и злость на всё то, что возвращало его обратно на войну, не дав побывать дома». Настёне из госпиталя Гуськов «обиженно написал, что… его отправляют обратно на фронт».
Сходное состояние было у Гуськова три года назад, когда он уезжал из Атомановки на фронт: злость, одиночество, обида, тот же холодный, угрюмый и неотвязный страх. Андрей смотрел на деревню молча и обиженно, он почему-то готов был уже не войну, а деревню обвинить в том, что вынужден её покидать. Невольная обида на всё, что оставалось на месте, от чего его отрывали и за что ему предстояло воевать, долго не проходило. И чем больше он смотрел, тем ясней и непоправимей замечал, как спокойно и безразлично к нему течёт Ангара, как равнодушно, не замечая его, скользят мимо берега, на которых он провёл все свои годы, - скользят, уходя к другой жизни и к другим людям, к тому, что придёт ему на смену. Его обидело: что же так скоро?
Таким образом, автор сам выделяет четыре чувства в Гуськове: обиду, злобу, одиночество и страх, причём страх далеко не главная причина дезертирства. Всё это лежит на поверхности текста, но в глубине его есть и другое, что открывается позднее, в «обоюдном», «вещем» сне Андрея и Настёны.
Андрей Гуськов говорил Настёне: «На люди мне показываться нельзя, даже перед смертным часом нельзя; у тебя была только одна сторона: люди, там, по правую сторону Ангары. А сейчас две: люди и я. Свести их нельзя, надо, чтобы Ангара пересохла».
Единственной ниточкой, связывающей их с людьми, сохраняющей надежду на спасение, на жизнь, была женская любовь. «Ты для меня свет в окошке», - признаётся Гуськов Настёне. Настёна, трудолюбивая и терпеливая, готовая разделить с мужем вину: «Я бы пошла с тобой куда угодно, на какую хошь каторгу, - куда тебя, туда и я», - стоит рядом, воплощая собой высший тип русского женского национального характера.
Андрей Гуськов, узнав от Настёны, что она ждёт ребёнка, «негромко и истово взмолился… Вот оно, вот… Я знаю… Теперь я знаю, Настёна: не зря я сюда шел, не зря. Вот она судьба… Это она толкнула меня, она распорядилась. Это ж всё – ни какого оправдания не надо. Это больше всякого оправдания». Очень важно заметить то, что Гуськов в своём сне, который приснился ему два года назад, вспоминает только после ошеломляющих слов о ребёнке. Кроме того выясняется, что сон был «обоюдным»: «Обоюдный сон – такого она, сколько жила, не знала. Обоюдный – стало быть, не простой, вещий. Его и разгадывать не надо, он весь на виду».
Героям Распутина приснился сон о том, как Настёна неоднократно в течение ночи приходила к Андрею на передовую и звала его домой: «Чего это ты здесь застрял? Я там с ребятишками замучилась, а тебе и горя мало. Я уйду и опять ворочаюсь, и опять ворочаюсь, а ты никак в толк не возьмёшь: нет и нет. Я хочу намекнуть и не могу. Ты сердишься на меня, гонишь. А вот как было в последний раз, не помню. Сон-то, сам видишь, какой. На две стороны. В одну ночь, поди, и приснился обоим. Может, то душа моя к тебе наведывалась. Оттого всё так и сходится».
«Естественный человек» Гуськов два года не откликался на зов самой природы в лице Настёна и честно воевал, подчиняясь наравственным законам – долга и совести. И вот, переполненный обидой и злостью на «госпитальное начальство», несправедливо отказавшее ему в отпуске («Разве это правильно, справедливо? Ему бы только один – единственный денёк побывать дома, унять душу – тогда он опять готов на что угодно»), Гуськов оказывается во власти природных инстинктов – самосохранения и продолжения рода. Подавляя в себе голос совести и чувство долга перед людьми, перед Родиной, он самовольно отправляется домой. Устоять перед этим зовом природы, напоминающим и о святости природного долга человека, Гуськов не может: «Пускай теперь что угодно, хоть завтра в землю, но если это правда, если он после меня останется… Это ж кровь моя дальше пошла, не кончилась, не пересохла, не зачахла, а я-то думал, я-то думал: на мне конец, всё, последний, погубил родову. А он станет жить, он дальше ниточку потянет. Вот ведь как вышло-то, а! Как вышло-то Настёна! Богородица ты моя!»
В обоюдном сне героев Распутина можно выделить два плана: первый – это зов природы. Сложность, не очевидность этого объясняется тем, что инстинкт самосохранения (страх) заявляет о себе в полный голос и осознаётся самим Гуськовым (к концу войны «всё больше росла надежда уцелеть и всё чаще подступал страх»), а инстинкт продолжения рода действует подсознательно, как веление судьбы. Второй план – пророческий, как предвестие трагического финала повести («Всё ещё надеясь на что-то, Настёна продолжала допытываться: «И ни разу, ни разу ты меня после того с ребятёнком не видел? Вспомни хорошенько».- «Нет, ни разу»).
«Остря каждую минуту глаза и уши», тайно, волчьими тропами вернувшись домой, он в первую же встречу заявляет Настёне: «Вот что я тебе сразу скажу, Настёна. Ни одна душа не должна знать, что я здесь. Скажешь кому-нибудь – убью. Убью – мне терять нечего». То же он повторяет во время последней встречи: «Но запомни ещё раз: скажешь кому, что я был, - достану. Мертвый найду и стребую. Запомни, Настёна…»
Нравственное начало в Гуськове (совесть, чувство вины, раскаяние) полностью вытесняется звериным желанием выжить любой ценой, главное – существовать, хоть волком, но жить. И вот он уже научился выть по-волчьи («Пригодится добрых людей пугать» - со злорадной, мстительной гордостью подумал Гуськов).
Внутренняя борьба в Гуськове – борьба между «волком» и «человеком» – мучительна, но исход её предопределён. «Ты думаешь, легко мне здесь зверюгой прятаться? А? Легко? Когда они там воюют, когда я тоже там, а не здесь обязан находиться? Я здесь по-волчьи научился выть?»
Война приводит к трагическому конфликту социального и природного в самом человеке. Война часто калечит души людей, слабых духом, убивает в них человеческое, пробуждая низменные инстинкты. Война превращает Гуськова, хорошего работника и солдата, который «среди разведчиков читался надёжным товарищем», в «волка», в зверюгу лесную? Это превращение мучительно. «Всё это война, всё она – снова принялся оправдываться и заклинать. – Мало ей убитых, покалеченных, ей ещё понадобились такие, как я. Откуда она свалилась? – на всех сразу? – страшная, страшная кара. И меня, маня туда же, в это пекло, - не на месяц, не на два – на годы. Где было взяться мочи, чтобы вынести её дольше? Сколько мог, я дюжил, и не сразу, я принёс свою пользу. Почему меня надо равнять с другими, с заклятыми, кто с вреда начал и вредом кончил? Почему нам уготовано одинаковое наказание? Почему нам уготовано одинаковое наказание? Им даже легче, у них хоть душа не мается, а тут когда она ещё свернётся, станет бесчувственной…
Гуськов отчётливо понимает, что «судьба его свернула в тупик, выхода из которого нет». Злоба на людей и обида за себя требовали выхода, появилось желание досадить тем, кто живёт открыто, не боясь и не прячась, и Гуськов ворует рыбу без крайней на то необходимости, по сидев на чурбане, выкатывает его на дорогу («кому-то придётся убирать»), с трудом справляется с «лютым желанием» поджечь мельницу («так хотелось оставить по себе жаркую память»). Наконец, первого мая он жестоко убивает телёнка, убивает обухом по голове. Поневоле начинаешь испытывать чувство жалости к бычку, который «от обиды и страха заревел… обессилел и надорвался, надорвался памятью, понятьем, чутьём всем, что в нем было. В этой сцене, образе телёнка, сама природа противостоит преступникам, убийцам и грозит им возмездием.
Злость на людей, резко возросшая и переполняющая Гуськова после дезертирства, как бы перешла к нему от матери, над которой до старости в Атомановке посмеивались за её произношение, цоканье), «а она злилась и не умела скрыть свою злость, а потому сторонилась людей, старалась оставаться одна». С отцом у Гуськова не существовало никаких отношений («каждый жил сам по себе»). Судьба Гуськова связана и с судьбой родной деревни. Видимо, не случайно деревня «построилась когда-то на отшибе» и прежние название было «Разбойниково».
Если в Гуськове борьба между «волком» и «душой», которой «всё выгорело до тла», заканчивается победой животного начала, то в Настёне в полный голос о себе заявляет «душа». Впервые чувство вины перед людьми, отчуждение от них, осознание того, что «не имеет права ни говорить, ни плакать, ни петь вместе со всеми», пришло к Настёне, когда в Атомановку вернулся первый фронтовик – Максим Вологжин. С этого момента мучительные терзания совести, осознанное чувство вины перед людьми не отпускают Настёну ни днём, ни ночью. А день, когда вся деревня ликовала, отмечая окончание воины, казался Настёне последним, «когда она может быть вместе с людьми». Затем она остаётся одна «в беспросветной глухой пустоте», «и с этого момента Настёна словно тронулась душой».
Героиня Распутина, привыкшая жить простым, понятными чувствами, приходит к осознанию бесконечной сложности человека. Настёна теперь постоянно думает о том, как жить, ради чего жить. Она до конца осознаёт, «как стыдно жить после всего, что случилось. Но Настёна, несмотря на готовность идти с мужем «на каторгу», оказывается бессильной спасти его, не в состоянии убедить его выйти и повиниться перед людьми. Гуськов слишком хорошо знает: пока идёт война, по суровым законам времени его не простят, расстреляют. А после окончания войны уже поздно: процесс «озверения» в Гуськове принял неоратимый характер. Спасти Андрея Настёна не могла, но спасти ребёнка была обязана.
Только вера в Бога, в высшую справедливость могла спасти Настёну, дать ей необходимую силу и терпение вынести всё («Устала она. Знал бы кто, как она устала и как хочется отдохнуть! Не бояться не стыдиться, не ждать со страхом завтрашнего дня, на веки вечные сделаться вольной, не помня ни себя, ни других, не помня ни капли из того, что пришлось испытать»).
Скрывая мужа – дезертира, Настёна осознаёт это как преступление перед людьми: «Близок, близок суд – людской ли, Господень, свой ли? – но близок. Ничего в этом свете даром не даётся». Настёне стыдно жить, больно жить. «Что ни увижу, что ни услышу, только на сердце больно».
Настёна говорит: «Стыдно… всякий ли понимает, как стыдно жить, когда другой на твоём месте сумел бы прожить лучше? Как можно смотреть после этого людям в глаза?.. Даже ребёнок, которого ждёт Настёна, не может удержать её в этой жизни, ибо и «ребёнок родится на стыд, с которым не разлучиться ему всю жизнь. И грех родительский достанется ему, суровый, истошный грех, - куда с ним деться? И не простит, проклянёт он их – по делам».
Именно совесть определяет нравственное ядро русского национального характера. У неверующей Настёны, как было показано выше, всё определяет голос совести, сил для дальнейшей борьбы за спасение уже не мужа, а своего ребёнка у неё не осталось, и она поддается искушению всё кончить разом и таким образом совершает преступление перед не родившимся ребёнком.
Первой её заподозрила Семёновна, и, узнав, что Настёна ждёт ребёнка, свекровь выгоняет её из дома. Но Настёна «не обижалась на Семёновну – что тут, в самом деле, обижаться? Этого и следовало ждать. И не справедливости она искала, но хоть мало-мальски сочувствия от свекрови, её молчаливой и вещей догадки, что ребёнок, против которого она ополчилась, ей не чужой. На что тогда рассчитывать на людей?»
И люди, сами уставшие и измученные войной, не пожалели Настёну. «Теперь, когда прятать живот было ни к чему, когда каждый, кому не лень, тыкался в него глазами и опивался, как сластью, его открывшейся тайной. Никто, ни один человек, даже Лиза Вологжина, своя в доску не подбодрила: мол, держись, плюнь на разговоры, ребёнок, которого ты родишь, твой, не чей-нибудь ребёнок, тебе и беречь его, а люди, дай время, уймутся. Только что ей жаловаться на людей? – Сама от них ушла». А когда люди стали ночью следить за Настёной и «не дали увидаться с Андреем, она совсем потерялась; усталость перешла в желанное, мстительное отчаяние. Ничего ей больше не хотелось, ни на что не надеялась, в душе засела пустая, противная тяжесть «Ишь что взнамерилась, - угрюмо кляла она себя и теряла мысль. – Так тебе и надо».
И в следующую ночь, когда Настёна поплыла к Андрею через Ангару, её уже в открытую преследовала лодка, в которой были и Иннокентий Иванович, и Нестор, и первым вернувшийся с фронта Максим Вологжин. Конечно, они хотели не Настёну погубить, а поймать преступника, дезертира, который мог натворить ещё много дел. О последнем чувстве Настёны, раскрывающем состояние её души, автор говорит так: «Стыдно… всякий ли понимает, как стыдно жить. Но и стыд исчезнет, и стыд забудется, освоботит её…» Я думаю, что люди виноваты только отчасти, что они подтолкнули, ускорили то, к чему Настёна внутренне была уже готова. Повесть заканчивается следующей фразой: «После похорон собрались бабы у Надьки на немудрёные поминки и всплакнули: жалко было Настёну».
В повести Распутина «Живи и помни», как ни в каком другом произведении, отражены нравственные проблемы: это и проблема взаимоотношения мужа жены, человека и общества, и способность поведения человека в критической ситуации. Повести В. Распутина очень помогает людям понять и осознать свои проблемы, увидеть свои недостатки, т.к. ситуации, разобранные в его книгах, очень близки к жизненным.
Нравственным проблемам посвящено и одно из последних произведений В. Распутина – это рассказ «Женский разговор», напечатанный в 1995 году в журнале «Москва». В нём писатель показал встречу двух поколений - «внучки и бабушки».
Внучка Вика – это рослая, налитая девка шестнадцати лет, но с детским умишком: «головка отстаёт», как говорит бабушка, «задаёт вопросы там, где пора бы с ответом жить», «скажешь – сделает, не скажешь – не догадается». «Затаённая какая-то девка, тихоомутная»; в городе «связалась с компанией, а с компанией хоть к лешему на рога». Бросила школу, стала пропадать из дому. И случилось то, что должно было случиться: Вика забеременела и сделала аборт. Теперь её «на перевоспитание» отправили к бабушке, «пока не опомнилась». Чтобы лучше понять героиню, нужно дать ей речевую характеристику. Вика – «затаённая какая-то», - говорит сам автор, это заметно и по её речи. Говорит она мало, фразы короткие, решительные. Часто говорит нехотя. В её речи много современных слов: лидер – человек, ни от кого не зависимый; целомудрие – строгая нравственность, чистота, девственность; рифма – созвучие стихотворных строк; целеустремлённость – имеющая ясную цель. Но понимают эти слова они с бабушкой по-разному. Бабушка о современной жизни говорит так: «На какой-то холодный, продуваемый простор выгнан человек, и гонит его неведомая сила, гонит, не давая остановиться». И вот эта современная девушка оказывается в новой для себя обстановке, в глухой деревне. Деревенька, видимо, небольшая. В домах печное отопление, телевизора нет у бабушки, за водой надо идти к колодцу. Электричество бывает в доме не всегда, хотя рядом – Братская ГЭС. Люди рано ложатся спать. Сюда отправили Вику, потому что хотели «оторвать» её от компании. Может быть понадеялись на то, что бабушка сумеет заставить Вику взглянуть на жизнь по-новому. До сих пор никто не сумел подобрать ключи к душе Вики. Да и некогда было это сделать другим в общем гоне.
О бабушке Наталье мы узнаём, что она прожила долгую, трудную, но счастливую жизнь. В восемнадцать лет «перешила старое платье под новое» и в голодный год невенчанной вышла замуж. Бабушка Наталья считает, что ей повезло с мужем: Николай мужик твёрдый, ей за ним было легко жить: «Знаешь, что и на столе будет, и во дворе, и опора для ребятишек». Жену свою Николай любил. Он погибает на войне, наказав своему фронтовому другу Семёну опекать Наталью. Долго не соглашалась Наталья выйти за Семёна, но потом поняла, что нужна она ему, что без неё «он долго не протянет». «Смирилась и позвала его». «Он пришёл и стал за хозяина». Думается, что Наталья была счастлива. Ведь она так хорошо говорит о своём втором муже Семёне: «Когда он прикасался ко мне… струнку за стрункой перебирал, лепесток за лепестком. Чужой так не сумеет».
В речи бабушки Натальи много таких слов, какие она произносит по-своему, вкладывая в них глубокий смысл. В её речи много выражений, наполненных знанием жизни, человеческих взаимоотношений. «Только – только в дверку скребутся, где люди живут, а уж на доело!..» Потрата – тратить, отдавать часть самого себя. Целомудрие – мудрие, мудрость. Целеустремлённая – это самая разнесчастная баба, похожая на гончую собаку, которая гоняет по жизни, никого и ничего не замечая.
«Улыбистая, - говорит Наталья о себе. – Во мне солнышко любило играть, я уж про себя это знала и набиралась солнышка побольше».
И вот эти разновозрастные, живущие под одной крышей, родные по крови женщины заводят разговор о жизни. Инициатива в руках бабушки Натальи. И на протяжении их разговора мы понимаем состояние Вики. Она говорит: «Всё надоело…». По-своему Вика переживает за себя, понимает, видимо, что поступила не так, как надо. А как надо, не знает. Вика говорит о целеустремлённости, но сама целей и интереса к жизни не имеет. В ней явно что-то сломалось, и она не знает, как жить дальше.
Бабушке важно услышать от Вики ответ на свой вопрос: «… сройство у тебя это было или грех? Как ты сама-то на себя смотришь?»
Бабушка не простила бы никогда сознательного греха. С каждым грехом человек теряет часть самого себя. Недаром бабушка говорит: «Такую потрату на себя приняла!»
А для Вики этот поступок был своеобразным геройством.
Наталье хочется, чтобы внучка собрала себя, сохранила себя по капельке, подготовила себя к замужеству. У Натальи своё представление о невесте. «Ласковая, да чистая, да звонкая, без единой трещинки, какая белая, да глядистая, да сладкая». Также мы уз наём о том что значит любить в представлении Натальи и какой была их любовь с Семёном. «Любовь была, как не быть, да другая, ранёшная, она куски, как побирушка, не собирала. Я как думала: не ровня он мне. Зачем мне себя травить, его дурить, зачем людей смешить, если никакая мы не пара? На побывку к себе брать не хотела, это не для меня, а для жизни устоятельной ровня нужна». Было уважение друг к другу, внимание, забота, общая цель, жалость, сочувствие – это и составляло основу жизни, было любовью «ранёшной».
Этот разговор важен для обеих: бабушка, рассказывая о себе, передаёт свой жизненный опыт, взгляды на жизнь, поддерживает внучку, вселяет в неё уверенность, создаёт основу для дальнейшей жизни – устою, как она говорит сама.
А для Вики этот разговор – начало новой жизни, осознание своего «я», своего назначения на земле. Разговор затронул Вику, «неспокойно засыпала девочка – подёргивались, одновременно вздрагивая, плечи, левая рука, лица гнезда, оглаживала живот, дызание то принималось частить, то переходило в плавные неслышные гребки». Хочется верить, что Вика найдет свой путь, не смотря на жизненные преграды.
Читая этот рассказ, вместе с героями переживаешь трудную жизненную ситуацию и понимаешь, что надо готовить себя к жизни «устоятельной», как говорит Наталья, потому что без «устои так тебя истреплет, что и концов не найдёшь».
Последнее произведение В. Распутина – это рассказ «В ту же землю». Он так же, как и другие рассказы, посвящён нравственным проблемам современного общества. И на протяжении всего произведения прослеживается проблема посвящённая отношения детей к своим матерям. В. Распутин расскрывает перед нами судьбы народные на примере матери Пашуты. Общий фон жизни – деревня, которая олицетворяет старину, Ленские и Приангорские просторы, где ОНИ вершат свою волю, окончательно руша все вековые устои, с горьким юмором повествует Распутин о гигантских деяниях представителей власти, подмявших под себя всё.
«Деревня ещё стояла под небом»(под государством уже не стояла). Не было ни колхоза, ни совхоза, ни магазина. «Отпустили деревню на полную райскую волю». Зимой всё заносило снегом. Мужики промышляли. И пили, пили. «Ничто не стало нужно». А деревня? Брошенная, она ждёт, кому бы отдаться, кто бы хлеб привозил. Обращает на себя внимание полное отсутствие прав человека. То один, то другой правит, но во имя чего? Власти довели жизнь до абсурда. Деревня стала нищим потребителем, ожидающим, кто хлеб привезёт. Это деревня-то. Деревня, утратившая свою сущность. Власть, трубившая о величии коммунистических строек, довела деревню до такого состояния. А город? Его характеристика дана в форме газетной статьи. Алюминиевый завод, лесопромышленный комплекс. Всё перечисленное создаёт облик расползшегося чудовища которому нет границ. Автор использует метафору «котлован», взятую у Платонова.
Разве удалось кому-нибудь миновать котлован, эту каменную утробу? Миновать столовую на том берегу, которая кормила тысячи людей.
Главной героиней рассказа является Пашута. Она едет к Стасу Николаевичу, который должен был сделать гроб её матери.(посёлок находиться в тридцати километрах от города, но входит в черту города. Размах во все стороны. Хаос и беспредел. И не только Земле). Строили город будущего, а выстроили «медленно действующую камеру» под открытым небом. Эта метафора усиливает звучание произведения. Гибнет всё живое. Газовая камера не имеет границ, так же как и город. Это геноцид по отношению ко все народу.
Итак, великая страна коммунизма создаёт среду, где возник конфликт между народом и властью. В рассказе конфликт носит местное значение, но иго центральной власти чувствуется везде. Автор не даёт им ни имени, ни фамилии, ни должности. Они – множественная безликая масса, безответственная по отношению к судьбам народа. Они жаждут дач, машин, дефицитов и находятся они в Приангорье до получения выслуги, а потом едут на юг, где заранее для них возводятся дома. Когда стройка закончилась, там никого не осталось из «временщиков». Образ их несёт народу беды.
Пашута же всю жизнь отдала работе в столовой, она далека от политики и от власти. Она мучается в поисках ответа и не находит его. Сама хочет похоронить мать, но к НИМ идти не хочет. У неё никого нет. Об этом говорит она Стасу Николаевичу. Пашута твёрдо убеждена, что она в объятьях произвола судьбы, но она не потеряла ниточку здравого смысла, душа работает. Она романтик, оторванный от земли. Она позволила себя внедрить в ряды строителей коммунизма. В семнадцать лет убежала на стройку щи варить да камбалу жарить прожорливым строителям коммунизма «навстречу утренней заре по Ангаре…» Пашута рано осталась без мужа, потеряла возможность быть матерью, потеряла связь и со своей матерью. Осталась одна – одинёшенька. Рано постарела. А дальше в рассказе идёт описание круговерти, ритма её жизни. Поэтому естественно, перед читателем нет портрета Пашеньки, Паши, а сразу Пашута, будто некому было на неё взглянуть, всмотреться в неё. Она вглядывается в себя сама в незавешенное зеркало после смерти матери, находит «следы какой-то неряшливости – бабьи усы». Далее автор пишет что она была добра, расположена к людям, миловидна… с чувственно оттопыревшейся губой… В молодости её тело не было предметом красоты, оно было наполнено душевной красотой. А сейчас её можно было принять за сильно пьющую женщину. Подчёркивается её физическая немощь – не ходячие, опухшие ноги, она подковыливала к дому, ходила тяжёлой поступью. Пашута не курила, но голос был грубый. Стала грузной фигура, изменился характер. Добро было где-то вглубине, но оно не может вырваться наружу. Жизнь Пашуты осветила внучка Танька от приёмной дочери. Автор убеждён, как важно было для Пашуты заботиться и любить. Ей не удалось постичь за всю жизнь этой тайны. «Не мороженое хотела она дать ей, а душу…»(О Таньке) Та радуется, а Пашута её выгоняет к подруге. Пашута умна и понимает свою ущербность. Их многогодовая связь со Стасом Николаевичем распадается. Ей было стыдно показывать свою фигуру. Что же стало с этой женщиной? Мы видим её оторванной от корней, оказавшуюся в «котловане», бездомную, безродную. Исчезает женственность, мягкость, обаяние. Её путь жизни очень прост: от заведующей столовой к посудомойкам, от сытости – до подачек с чужого стола. Происходит процесс утраты женщиной свойств, которым её природа наделила. Пашута одиночка уже во втором поколении (мать её тоже одиночка, прожившая мучительную, сложную бабью жизнь). Пашута проявляет твёрдость и совесть, что и помогает ей выжить. Она выполняет дочерний долг на пределе сил и возможностей. Выйдя на пенсию она подрабатывает столяркой.
А вот судьба Стаса Николаевича: любящий семьянин, способный специалист, он хотел прочно обосноваться на стройке. А в результате той жизни он тоже одинок.
Если у Пашуты неприятие власти на бытовом уровне, то у него - в масштабах государства «Они нас взяли подлостью, бесстыдством, хамством». Против этого оружия нет: «Я алюминиевый завод вот этими руками строил». Его внешний вид тоже изменился. Пашута заметила на его лице «улыбку, похожую на шрам. Человек другого мира, другого круга проходит тот же путь, что и она». Они оба дошли до беспредела, в котором и остаются.
В конце рассказа дан образ молодого Серёги. Он работал в органах (наверное, не по желанию). Слишком много в нём человечности.
Автор намекает на власть денег, на её милость, дающую кусок хлеба, на обесцененость человеческой жизни. По воле автора, Стас Николаевич говорит: Они нас взяли «подлостью, бесстыдством, комчванством» власти».
Стройка – котлован, которого никто не миновал. Три холмика - уже образуется кладбище по произволу. Там хотят быть и Стас Николаевич, и Пашута. Свет в конце туннеля оставляет автор в конце рассказа.
Пашута взыскивает только с себя, со своей безбожности. Она носит Бога в себе. Пашута не станет прятаться перед «судьёй недрёманным».
Танька же, внучка Пашуты, как бы соединяет три поколения жизни. Она является импульсом, заставившим Пашуту пойти в Храм после тяжёлого разговора со Стасом Николаевичем. «Впервые вошла она под образа, с огромным трудом подняла руку для креста. Под сводами нового Храма искали утешения всего несколько человек. Неумело Пашута попросила и для себя свечей, неумело возжгла их и поставила – две на помин души рабов Божьих Аксиньи Егоровны и Серёги, и одну во спасение души Стаса Николаевича».
Власть в этом рассказе противоестественна и противонародна – к такому выводу подводит автор физическое и нравственное разрушение женщины.
Лишённая мужской опоры, она приобретает черты мужиковатости.
Ещё сильнее показана деградация мужчины, он перестаёт быть защитником женщины.
Рассказ можно назвать «Беспредел». Тот же котлован становится убежищем для всех. Остаётся лишь слабая надежда с Танькой, с верой в бога. Система образов – система жертв, попавших под колесо строителей коммунизма. Это и страстный призыв к покаянию от скверности.
В конце 70-х – начале 80-х годов Распутин обращается к публицистике («Поле Куликово», «Абстрактный голос», «Иркутск» и др.) и рассказам. В журнале «Наш современник» (1982 - №7) напечатаны рассказы «Век живи – век люби», «Что передать вороне?», «Не могу - у…», «Наташа», открывающие новою страницу в творческой биографии писателя. В отличие от ранних рассказов, в центре которых была судьба или отдельный эпизод биографии героя, новые отличаются исповедальностью, вниманием к тончайшим и таинственным движениям души, которая мечется в поиске гармонии с собой, миром, Вселенной.
Алесь Адамович писал о них:
«Новое, действительно новое здесь – подчёркнутое чувство реальности происходящего. Реальность страстно утверждаемой художником нашей человеческой неисчерпаемости… Человек в них – существо, себя самого удивляющее – глубинами, пространствами, которые в нём сокрыты. И вдруг распахивается существо светоносное».
«Здесь новый уровень общения людей, - утверждал В. Куприн, - здесь душа с душою говорит».
В этих произведениях, как и в ранних рассказах и повестях, Читатель видит художественные особенности, присущие всему творчеству В. Г. Распутина: публицистический накал повествования; внутренние монологи героя, неотделимые от голоса автора; обращения к читателю; выводы-обобщения и выводы-оценки; риторические вопросы, авторские комментарии.

Заключение
Творчество Распутина во многом автобиографично, что подчеркнуто названием первого сборника его рассказов "Я забыл спросить у Лешки" (1961), за которым последовали другие: "Край возле самого неба" (1966), "Человек с того света" (1967). Основное место действия его произведений - Приангарье: сибирские деревни и поселки. Повесть "Деньги для Марии" (1967), конфликт которой основан на столкновении традиционных нравственных ценностей и материальных реалий современной жизни, принесла Распутину широкую известность,
Следующая повесть "Последний срок" (1970) ознаменовала начало, самого продуктивного этапа творчества Распутина (1970-е гг.). К нему также относятся сборник рассказов "Вверх и вниз по течению" (1972), повести "Живи и помни" (1975) и "Прощание с Матерой" (1976) - вершина творчества писателя.
Из произведений Распутина, созданных в последующие, во многом кризисные для писателя и, как ему представляется, для всей русской литературы годы, выделяется повесть "Пожар" (1985), воспроизводящая целый ряд мотивов повестей 1970-х гг., окрашенных в апокалиптические тона.
Композиция любого произведения В. Распутина, отбор деталей, изобразительных средств помогают увидеть образ автора – нашего современника, гражданина, публициста и философа.
Список использованных источников и литературы
Быков Д.В., Слезный дар. Поздний Распутин // Литературная газета, 1998. – 7 с.
Колобаева Л.А., Распутин-рассказчик // Русская словесность. 2002. - №2 – 18 с.
Котенко Н. Н., Валентин Распутин. М., 2008. – 440 с.
Нива Ж.П., Валентин Распутин // Сибирь. 2002. - №1 – 12 с.
Семенова С.К., Валентин Распутин. М., 2007. – 342 с.
Солженицын А.К., Слово при вручении премии А. Солженицына В. Распутину // Новый мир, 2000. - №5 – 14 с.
Тендитник Н.С., Валентин Распутин. Колокола тревоги. Очерк жизни и творчества, М., 2009. – 310 с.
Тендитник Н.С., Валентин Распутин: Очерк жизни и творчества. Иркутск, 2007 – 270 с.
Шахерова О.И., Распутин в школе. М., 2004 – 212 с.
Яновский Н.Н., Писатели Сибири. М., 2008. – 250 с.