Мольер, краткий пересказ «Мещанин во дворянстве. «Мещанин во дворянстве

Казалось бы, чего ещё нужно почтенному буржуа г-ну Журдену? Деньги, семья, здоровье - все, что только можно пожелать, у него есть. Так ведь нет, вздумалось Журдену стать аристократом, уподобиться знатным господам. Мания его причиняла массу неудобств и волнений домочадцам, зато была на руку сонме портных, парикмахеров и учителей, суливших посредством своего искусства сделать из Журдена блестящего знатного кавалера. Вот и теперь двое учителей - танцев и музыки - вместе со своими учениками дожидались появления хозяина дома. Журден пригласил их с тем, чтобы они весёлым и изысканным представлением украсили обед, который он устраивал в честь одной титулованной особы.

Представ перед музыкантом и танцором, Журден первым делом предложил им оценить свой экзотический халат - такой, по словам его портного, по утрам носит вся знать - и новые ливреи своих лакеев. От оценки вкуса Журдена, по всей очевидности, непосредственно зависел размер будущего гонорара знатоков, посему отзывы были восторженными.

Халат, впрочем, стал причиной некоторой заминки, поскольку Журден долго не мог решить, как ему сподручнее слушать музыку - в нем или без него. Выслушав же серенаду, он счёл её пресноватой и в свою очередь исполнил бойкую уличную песенку, за которую снова удостоился похвал и приглашения помимо прочих наук заняться также музыкой с танцами. Принять это приглашение Журдена убедили заверения учителей в том, что каждый знатный господин непременно обучается и музыке, и танцам.

К грядущему приёму учителем музыки был подготовлен пасторальный диалог. Журдену он, в общем-то, понравился: раз уж нельзя обойтись без этих вечных пастушков и пастушек - ладно, пусть себе поют. Представленный учителем танцев и его учениками балет пришёлся Журдену совсем по душе.

Окрыленные успехом у нанимателя, учителя решили ковать железо, пока горячо: музыкант посоветовал Журдену обязательно устраивать еженедельные домашние концерты, как это делается, по его словам, во всех аристократических домах; учитель танцев тут же принялся обучать его изысканнейшему из танцев - менуэту.

Упражнения в изящных телодвижениях прервал учитель фехтования, преподаватель науки наук - умения наносить удары, а самому таковых не получать. Учитель танцев и его коллега-музыкант дружно не согласились с заявлением фехтовальщика о безусловном приоритете умения драться над их освящёнными веками искусствами. Народ подобрался увлекающийся, слово за слово - и пару минут спустя между тремя педагогами завязалась потасовка.

Когда пришёл учитель философии, Журден обрадовался - кому как не философу вразумлять дерущихся. Тот охотно взялся за дело примирения: помянул Сенеку, предостерёг противников от гнева, унижающего человеческое достоинство, посоветовал заняться философией, этой первейшей из наук… Тут он переборщил. Его стали бить наравне с прочими.

Потрепанный, но все же избежавший увечий учитель философии, в конце концов, смог приступить к уроку. Поскольку Журден отказался заниматься как логикой - слова там уж больно заковыристые, - так и этикой - к чему ему наука умерять страсти, если все равно, коль уж разойдётся, ничто его не остановит, - учёный муж стал посвящать его в тайны правописания.

Практикуясь в произношении гласных звуков, Журден радовался, как ребёнок, но когда первые восторги миновали, он раскрыл учителю философии большой секрет: он, Журден, влюблён в некую великосветскую даму, и ему требуется написать этой даме записочку. Философу это было пара пустяков - в прозе, в стихах ли. Однако Журден попросил его обойтись без этих самых прозы и стихов. Знал ли почтенный буржуа, что тут его ожидало одно из самых ошеломительных в жизни открытий - оказывается, когда он кричал служанке: «Николь, подай туфли и ночной колпак», из уст его, подумать только, исходила чистейшая проза!

Впрочем, и в области словесности Журден был все ж таки не лыком шит - как ни старался учитель философии, ему не удалось улучшить сочинённый Журденом текст: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».

Философу пришлось удалиться, когда Журдену доложили о портном. Тот принёс новый костюм, сшитый, естественно, по последней придворной моде. Подмастерья портного, танцуя, внесли обнову и, не прерывая танца, облачили в неё Журдена. При этом весьма пострадал его кошелек: подмастерья не скупились на лестные «ваша милость», «ваше сиятельство» и даже «светлость», а чрезвычайно тронутый Журден - на чаевые.

В новом костюме Журден вознамерился прогуляться по улицам Парижа, но супруга решительно воспротивилась этому его намерению - и без того над Журденом смеётся полгорода. Вообще, по её мнению, ему пора уже было одуматься и оставить свои придурковатые причуды: к чему, спрашивается, Журдену фехтование, если он не намерен никого убивать? зачем учиться танцам, когда ноги и без того вот-вот откажут?

Возражая бессмысленным доводам женщины, Журден попытался впечатлить её со служанкой плодами своей учёности, но без особого успеха: Николь преспокойно произносила звук «у», даже не подозревая, что при этом она вытягивает губы и сближает верхнюю челюсть с нижней, а рапирой она запросто нанесла Журдену несколько уколов, которые он не отразил, поскольку непросвещённая служанка колола не по правилам.

Во всех глупостях, которым предавался её муж, г-жа Журден винила знатных господ, с недавних пор начавших водить с ним дружбу. Для придворных франтов Журден был обычной дойной коровой, он же, в свою очередь, пребывал в уверенности, что дружба с ними даёт ему значительные - как их там - пре-ро-га-тивы.

Одним из таких великосветских друзей Журдена был граф Дорант. Едва войдя в гостиную, этот аристократ уделил несколько изысканных комплиментов новому костюму, а затем бегло упомянул о том, что нынче утром он говорил о Журдене в королевской опочивальне. Подготовив таким манером почву, граф напомнил, что он должен своему другу пятнадцать тысяч восемьсот ливров, так что тому прямой резон одолжить ему ещё две тысячи двести - для ровного счета. В благодарность за этот и последующие займы Дорант взял на себя роль посредника в сердечных делах между Журденом и предметом его поклонения - маркизой Дорименой, ради которой и затевался обед с представлением.

Г-жа Журден, чтобы не мешалась, в этот день была отправлена на обед к своей сестре. О замысле супруга она ничего не знала, сама же была озабочена устройством судьбы своей дочери: Люсиль вроде бы отвечала взаимностью на нежные чувства юноши по имени Клеонт, который в качестве зятя весьма подходил г-же Журден. По её просьбе Николь, заинтересованная в женитьбе молодой госпожи, так как сама она собиралась замуж за слугу Клеонта, Ковьеля, привела юношу. Г-жа Журден тут же отправила его к мужу просить руки дочери.

Однако первому и, по сути, единственному требованию Журдена к соискателю руки Люсиль Клеонт не отвечал - он не был дворянином, тогда как отец желал сделать дочь в худшем случае маркизой, а то и герцогиней. Получив решительный отказ, Клеонт приуныл, но Ковьель полагал, что ещё не все потеряно. Верный слуга задумал сыграть с Журденом одну шутку, благо у него имелись друзья-актеры, и соответствующие костюмы были под рукой.

Тем временем доложили о прибытии графа Доранта и маркизы Доримены. Граф привел даму на обед отнюдь не из желания сделать приятное хозяину дома: он сам давно ухаживал за вдовой маркизой, но не имел возможности видеться с нею ни у неё, ни у себя - это могло бы скомпрометировать Доримену. К тому же все безумные траты Журдена на подарки и разнообразные развлечения для неё он ловко приписывал себе, чем в коне концов покорил-таки женское сердце.

Изрядно позабавив благородных гостей вычурным неуклюжим поклоном и такой же приветственной речью, Журден пригласил их за роскошный стол.

Маркиза не без удовольствия поглощала изысканные яства под аккомпанемент экзотических комплиментов чудаковатого буржуа, когда все благолепие неожиданно было нарушено появлением разгневанной г-жи Журден. Теперь она поняла, зачем её хотели спровадить на обед к сестре - чтобы муженёк мог спокойно спускать денежки с посторонними женщинами. Журден с Дорантом принялись заверять её, - что обед в честь маркизы даёт граф, и он же за все платит, но заверения их ни в коей мере не умерили пыл оскорблённой супруги. После мужа г-жа Журден взялась за гостью, которой должно было бы быть стыдно вносить разлад в честное семейство. Смущенная и обиженная маркиза встала из-за стола и покинула хозяев; следом за ней удалился Дорант.

Только знатные господа ушли, как было доложено о новом посетителе. Им оказался переодетый Ковьель, представившийся другом отца г-на Журдена, Покойный батюшка хозяина дома был, по его словам, не купцом, как все кругом твердили, а самым что ни на есть настоящим дворянином. Расчёт Ковьеля оправдался: после такого заявления он мог рассказывать все что угодно, не опасаясь, что Журден усомнится в правдивости его речей.

Ковьель поведал Журдену, что в Париж прибыл его хороший приятель, сын турецкого султана, без ума влюблённый в его, Журдена, дочь. Сын султана хочет просить руки Люсиль, а чтобы тесть был достоин новой родни, он решил посвятить его в мамамуши, по-нашему - паладины. Журден был в восторге.

Сына турецкого султана представлял переодетый Клеонт. Он изъяснялся на жуткой тарабарщине, которую Ковьель якобы переводил на французский. С главным турком прибыли положенные муфтии и дервиши, от души повеселившиеся во время церемонии посвящения: она вышла очень колоритной, с турецкими музыкой, песнями и плясками, а также с ритуальным избиением посвящаемого палками.

Доранту, посвящённому в замысел Ковьеля, удалось наконец уговорить Доримену вернуться, соблазнив возможностью насладиться забавным зрелищем, а потом ещё и отменным балетом. Граф и маркиза с самым серьёзным видом поздравили Журдена с присвоением ему высокого титула, тому же не терпелось поскорее вручить свою дочь сыну турецкого султана. Люсиль сначала ни в какую не желала идти за шута-турка, но, как только признала в нем переодетого Клеонта, сразу согласилась, делая вид,что покорно исполняет дочерний долг.

«Мещанин во дворянстве» - комедия-балет, созданная великим Мольером в 1670 году. Это классицистическое произведение, дополненное элементами народного фарса, чертами античной комедии и сатирических композиций эпохи Возрождения.

История создания

Осенью 1669 года Париж посетили послы султана Оттоманской порты. Турков встречали особо помпезно. Но украшения, эффектная встреча и роскошные апартаменты не удивили гостей. Более того, делегация заявила о том, что прием был скуден. Вскоре оказалось, что посетили палац не послы, а самозванцы.

Впрочем, обиженный король Людовик все же потребовал у Мольера создать произведение, где бы высмеивались помпезные турецкие обычаи и специфические нравы восточной культуры. Понадобилось всего 10 репетиций и королю была продемонстрирована пьеса «Турецкая церемония». Спустя месяц в 1670 году в конце ноября спектакль презентовали в Пале-Рояль.

Однако, талантливый драматург спустя некоторое время кардинально трансформировал первоначальную пьесу. Кроме сатиры на турецкие обычаи, он дополнил произведение размышлениями на тему современных нравов дворян.

Анализ произведения

Сюжет

Господин Журден имеет деньги, семью и хороший дом, но он хочет стать истинным аристократом. Он платит парикмахерам, портным и учителям, чтобы те делали из него почтенного дворянина. Чем больше слуги его хвалили, тем больше он им платил. Любые капризы господина воплощались в реальность, при этом окружающие щедро хвалили наивного Журдена.

Учитель танцев обучал минуэту и искусству правильно клонятся. Это было важно для Журдена, влюбленного в одну маркизу. Учитель фехтования рассказывал, как правильно наносить удары. Его обучали правописанию, философии, познавал тонкости прозы и поэзии.

Облачившись в новый костюм, Журден решил прогуляться по городу. Госпожа Журден и служанка николь заявили мужчине, что выглядит он, как шут и все носятся с ним лишь из-за его щедрости и богатства. Возникает перепалка. Появляется граф Дорант и просит Журдена одолжит тому еще немного денег, несмотря на то, что сумму долга и так довольно солидная.

Молодой человек по имени Клеон любит Люсиль, которая отвечает ему взаимностью. Госпожа Журден согласна на брак своей дочери с ее возлюбленным. Господин Журден, узнав о том, что Клеонт не дворянского происхождения, резко отказывает. В этот момент появляется граф Дорант и Доримена. Предприимчивый авантюрист ухаживает за маркизой, передавая подарки от наивного Журдена от своего имени.

Хозяин дома приглашает всех за стол. Маркиза наслаждается вкусными угощениями, как вдруг появляется жена Журдена, которую отправляли к сестре. Она понимает, что происходит и устраивает скандал. Граф и маркиза покидают дом.

Сразу же появляется Ковьел. Он представляется другом отца Журдена и настоящим дворянином. Он рассказывает о том, что в город прибыл турецкий наследник престола, безумно влюбленный в дочь господина Журдена.

Чтобы породниться Журдену нужно пройти обряд посвящения в мамамуши. Затем появляется и сам султан - переодетый Клеонт. Он разговаривает на вымышленном языке, а Ковьель переводит. Затем следует смешенная церемония посвящения, дополненная нелепыми ритуалами.

Характеристика главных героев

Журден - главный герой комедии, буржуа, желающий стать дворянином. Он наивный и непосредственный, щедрый и безрассудный. Идет напролом к своей мечте. С радостью одолжит денег. Если его разозлить, мгновенно вспыхивает, начинает кричать и скандалить.

Он верит во всесилие денег, поэтому пользуется услугами самых дорогих портных, надеясь, что именно их одежда «сделает свое дело». Его дурачат все: от слуг до близких родственников и лжедрузей. Грубость и невоспитанность, невежество и вульгарность весьма заметно контрастируют с претензиями на дворянский лоск и изящество.

Жена Журдена

Жена самодура и лжедворянина в произведение противопоставляется своему мужу. Она воспитана и полна здравого смысла. Практичная и утонченная дама всегда достойно себя ведет. Жена пытается направить своего супруга на «путь истины», разъясняя ему то, что все его используют.

Она не заинтересована в дворянских титулах, не помешана на статусах. Даже свою любимую дочь госпожа Журден желает выдать за человека равного по статусу и уму, чтобы ей было комфортно и хорошо.

Дорант

Граф Дорант представляет благородное сословие. Он аристократичен и тщеславен. Водит дружбу с Журденом исключительно из корыстных побуждений.

Предприимчивость мужчины проявляется в том, как он ловко присваивает дары влюбленного Журдена, презентованные маркизе, как свои собственные. Даже подаренный бриллиант он выдает за свой подарок.

Зная о розыгрыше Ковьеля, он не спешит предупредить друга о коварных планах насмешников. Скорее наоборот, граф сам вдоволь потешается с глупого Журдена.

Маркиза

Маркиза Доримена - вдова, представляет знатный дворянский род. Ради нее Журден обучается всем наукам, тратит немыслимые деньги на дорогие подарки и организацию светских раутов.

Она полна лицемерия и тщеславия. В глаза хозяина дома она говорит о том, что он понапрасну столько потратил на прием, но в то же самое время с удовольствием наслаждается деликатесами. Маркиза не прочь принять дорогие подарки, но при виде супруги своего ухажера, притворяется смущенной и даже обиженной.

Возлюбленные

Люсиль и Клеонт - люди нового поколения. Они отличаются хорошим воспитанием, умны и находчивы. Люсиль любит Клеонта, поэтому узнав о том, что ее будут выдавать замуж за другого искренне противится.

Юношу действительно есть за что любить. Он умен, благороден по манерам, честный, добрый и любящий. Он не стыдиться своих родных, не гонится за призрачными статусами, открыто заявляет о своих чувствах и желаниях.

Комедия отличается особо продуманным и четким строением: 5 действий, как того и требуют каноны классицизма. Одно действие не перерывается второстепенными линиями. Мольер вводит в драматическое произведение балет. Это нарушает требования классицизма.

Тема - свихнутость господина Журдена на дворянских титулах и благородстве. Автор критикует в своем произведении аристократический лад, унижение буржуазии перед классом, который якобы господствует.

Действующие лица

Господин Журден - мещанин

Госпожа Журден - его жена

Люсиль - их дочь
Клеонт - молодой человек, влюбленный в Люсиль
Доримена - маркиза
Дорант - граф, влюбленный в Доримену
Николь - служанка в доме г-на Журдена
Ковьель - слуга Клеонта
Учитель музыки
Учитель танцев
Учитель фехтования
Учитель философии
Портной

Действие первое

Господин Журден буквально помешан на том, чтобы из мещан выбиться в дворянское сословие. Своим трудом он (потомственный торговец) заработал много денег и теперь щедро тратит их на учителей и «дворянские» наряды, всеми силами стараясь освоить «благородные манеры». Учителя потихоньку потешаются над ним, но поскольку господин Журден хорошо оплачивает их услуги, усердно льстят его «тонкому» вкусу и «блестящим» способностям. Господин Журден заказал учителю музыки сочинить представление с серенадой и танцами. Он намерен произвести впечатление на понравившуюся ему маркизу Доримену, которую пригласил отобедать в своем доме. Конечно, без посредничества настоящего дворянина Журдену никогда бы не добиться такой чести. Ho у него находится помощник. Это граф Дорант. Занимая у Журдена деньги и вымогая подарки для маркизы (которые затем преподносит ей от своего имени), Дорант постоянно обещает, что вскоре отдаст Журдену занятую сумму.

Действие второе

Учителя наперебой выслуживаются перед Журденом, уверяя его в том, что преподаваемые ими ему науки (танцы, музыка) - суть наиглавнейшие предметы в мире. Учителя даже утверждают, что все войны и распри на земле происходят исключительно от незнания музыки (которая настраивает людей на мирный лад) и танцев (когда человек поступает не так, как должно в семейной или государственной жизни, про него говорят, что он «сделал неверный шаг», а если бы он владел искусством танца, с ним бы никогда не случилось ничего подобного). Учителя показывают Журдену представление. Ему скучновато - все «благородные» представления всегда заунывны и действуют в них одни пастухи и пастушки. Здоровая же душа Журдена требует чего-нибудь более-жизненного и энергичного. He нравятся Журдену и инструменты, подобранные для оркестра учителями - лютня, скрипки, альт и клавесин. Журден - поклонник звучания «морской трубы» (музыкальный инструмент с очень резким и сильным звуком). Учитель фехтовани принимается ругаться с другими учителями и уверять, что без фехтования человек в принципе жить не может. Журден этого учителя очень уважает, поскольку сам - человек не из храбрых. Журден очень хочет постичь науку, которая из труса (путем заучивания разных приемов) сделает удальца. Учителя начинают драться друг с другом, Журден пытается их разнять, но у него ничего не получается. На его счастье появляется учитель философии. Журден призывает его силой слова утихомирить драчунов. Однако философ не выдерживает нападок конкурентов, утверждающих, что его наука - не главная, и тоже ввязывается в драку. Вскоре, впрочем, он, побитый, возвращается к Журдену. Когда тот принимается его жалеть, учитель философии обещает «сочинить на них сатиру в духе Ювенала, и эта сатира их совершенно уничтожит». Философ предлагает Журдену учиться логике, этике, физике, но все это оказывается чересчур заумным для Журдена. Тогда учитель философии предлагает заняться чистописанием и начинает объяснять отличие гласных звуков от согласных. Журден потрясен. Теперь он произносит звуки «а», «у», «ф», «д» не просто так, а «по-научному». К концу урока Журден просит учителя помочь ему написать любовное послание Доримене. Выясняется, что, сам того не подозревая, Журден всю жизнь изъяснялся прозой. Журден предлагает текст записки и просит учителя «покрасивее» его обработать. Учитель предлагает несколько вариантов, просто переставляя слова в предложении местами, причем получается не очень удачно. В конце концов они сходятся на первоначальном варианте, предложенном самим Журденом. Журден удивлен, как это он, ничему не учившись, самостоятельно придумал такой складный текст.

К Журдену приходит портной, приносит на примерку «дворянский» костюм. При этом Журден замечает, что камзол самого портного сшит из того же куска материи. Журден жалуется, что ему жмут башмаки, присланные портным, что шелковые чулки оказались слишком тесными и порвались, что рисунок на ткани костюма ориентирован неправильно (цветочками вниз). Однако портному удается всучить ему костюм и получить свои деньги, поскольку он постоянно повторяет, что именно так все и носят в «высшем» обществе. При этом портной обращается к Журдену не иначе, как «ваша милость» «ваша светлость», «ваше сиятельство», и польщенный Журден на все недостатки костюма закрывает глаза.

Действие третье

Появляется Николь. Увидев своего хозяина в этом нелепом костюме, девушка принимается так хохотать, что даже угроза Журдена побить ее не останавливает смех. Николь высмеивает пристрастие хозяина к «гостям из высшего общества». По ее мнению, они горазды только ходить к нему и наедаться за его счет, произносить ничего не значащие фразы, да еще таскать грязь на красивый паркет в зале господина Журдена. Госпожа Журден признается, что ей совестно перед соседями за повадки мужа. «Можно подумать, у нас каждый день праздник: с самого утра, то и знай, пиликают на скрипках, песни орут». Жена недоумевает, зачем Журдену в его возрасте понадобился учитель танцев: ведь у него по возрасту скоро ноги отнимутся. По мнению госпожи Журден надо думать не о танцах, а о том, как пристроить дочь-невесту. Журден кричит, чтобы жена молчала, что они с Николь не понимают пользы просвещения, начинает им втолковывать отличия между прозой и стихами, а затем - между гласными и согласными. Госпожа Журден в ответ на это советует выгнать всех учителей в шею, а заодно распрощаться и с Дорантом, который только тянет деньги из Журдена, а сам кормит одними обещаниями. Возражения мужа, что Дорант дал ему слово дворянина, что скоро вернет долг, вызывают у госпожи Журден насмешку.

Действие четвертое

Появляется Дорант, снова занимает деньги, но при этом упоминает, что «говорил о Журдене в королевской опочивальне». Услышав это, Журден перестает интересоваться разумными доводами жены и немедленно выносит Доран-ту требуемую сумму. С глазу на глаз Дорант предупреждает Журдена, что он ни в коем случае не должен напоминать Доримене о своих дорогих подарках, поскольку это дурной тон. На самом же деле роскошное кольцо с бриллиантом он подарил маркизе как бы от себя, поскольку хочет на ней жениться. Журден сообщает Доранту, что ждет их с маркизой сегодня на роскошный обед, а жену намерен спровадить к ее сестре. Николь подслушивает часть разговора и передает его хозяйке. Госпожа Журден решает никуда не уходить из дома, подловить мужа и, воспользовавшись его замешательством, добиться у него согласия на брак их дочери Люсиль с Клеонтом. Люсиль любит Клеон-та, и сама госпожа Журден считает его весьма порядочным молодым человеком. Николь же нравится слуга Клеонта Ковьель, так что едва поженятся господа, слуги тоже намерены справить свадьбу.

Клеонт же с Ковьелем, сильно обижены на своих невест, поскольку, несмотря на долгие и искренние ухаживания, обе девушки сегодня с утра, встретившись с женихами, не обратили на них никакого внимания. Люсиль и Николь, немного побранившись с любимыми и поупрекав их, рассказывают, что в присутствии тетки Люсиль, старой ханжи, они не могли вести себя свободно. Влюбленные мирятся. Госпожа Журден советует Клеонту немедленно просить руки Люсиль у ее отца. Господин Журден интересуется, дворянин ли Клеонт. Клеонт, не считающий возможным лгать отцу своей невесты, признается, что он не дворянин, хотя его предки занимали почетные должности и сам он честно служил шесть лет и самостоятельно нажил капитал. Все это Журдена не интересует. Он отказывает Клеонту, поскольку намерен выдать дочь замуж так, чтобы «ей был почет». Госпожа Журден возражает, что лучше выйти замуж за человека «честного, богатого да статного», чем вступить в неравный брак. Ей вовсе не хочется, чтобы внуки стыдились называть ее бабушкой, а зять попрекал Люсиль ее родителями. Госпожа Журден гордится своим отцом: он честно торговал, много работал, нажил и себе и детям состояние. Ей хочется, чтобы и в семье дочери все было «попросту».

Ковьель придумывает, как обмануть Журдена, сыграв на его раздутом самолюбии. Он подговаривает Клеонта переодеться в платье «сына турецкого султана», а сам выступает при нем переводчиком. Ковьель принимается льстить Журдену, говоря, что хорошо знал его отца, который был истинным дворянином. Кроме того, Ковьель уверяет, что сын турецкого султана влюблен в Люсиль и намерен немедленно жениться на ней. Однако, чтобы Журден был одного с ним круга, сын султана намерен присвоить ему титул «мамамуши», т. е. турецкого дворянина. Журден соглашается.

Доримена сокрушается, что вводит Доранта в крупные расходы. Она очарована его обхождением, но боится выходить замуж. Доримена вдова, первый ее брак был неудачным. Дорант успокаивает Доримену, убеждает, что когда брак основан на взаимной любви, ничто не помеха. Дорант приводит Доримену в дом Журдена. Хозяин, как учил его учитель танцев, принимается раскланиваться перед дамой «по науке», при этом отодвигает ее в сторону, поскольку ему не хватает места для третьего поклона. За роскошной трапезой Доримена хвалит хозяина. Тот намекает, что его сердце принадлежит маркизе. Ho в высшем свете это всего лишь фраза, поэтому Доримена не обращает на нее внимания. Зато она признается, что ей очень нравится бриллиантовое кольцо, подаренное якобы Дорантом. Журден принимает комплимент на свой счет, но, памятуя о наставлениях Доранта (о необходимости избегать «дурного тона»), называет бриллиант «сущей безделицей». В этот момент врывается госпожа Журден. Ока упрекает мужа в том, что он волочится за маркизой. Дорант объясняет, что обед организовал он для Доримены, а Журден просто предоставил свой дом для их встреч (что является правдой, поскольку Доримена отказывалась встречаться с ним у себя или у него дома). Журден же в очередной раз благодарен Доран-ту: ему кажется, что граф так ловко все придумал, чтобы выручить его, Журдена.

Начинается церемония посвящения Журдена в мама-муши. Появляются турки, дервиши и муфтий. Они поют какую-то тарабарщину и танцуют вокруг Журдена, кладут ему на спину Коран, паясничают, надевают на него тюрбан и, вручив, турецкую саблю, провозглашают дворянином. Журден доволен.

Действие пятое

Госпожа Журден, видя весь этот маскарад, называет мужа сумасшедшим. Журден же ведет себя гордо, начинает отдавать жене приказы - как истинный дворянин.

Доримена, чтобы не ввергать Доранта в еще большие расходы, соглашается выйти за него замуж немедленно. Журден произносит перед ней речи на восточный манер (с обилием многословных комплиментов). Журден зовет домочадцев и нотариуса, приказывает приступить к церемонии бракосочетания Люсиль и «сына султана». Когда Люсиль и госпожа Журден узнают Ковьеля и Клеонта, они охотно присоединяются к разыгрываемому спектаклю. Дорант, якобы чтобы успокоить ревность госпожи Журден, объявляет, что они с Дорименой тоже немедленно сочетаются браком. Журден счастлив: дочь послушна, жена согласна с его «дальновидным» решением, а поступок Доран-та, как думает Журден, - «для отвода глаз» его супруги. Николь Журден решает «подарить» переводчику, т. е. Koвьелю, а свою жену - кому угодно.

Комедия заканчивается балетом.

Год написания:

1670

Время прочтения:

Описание произведения:

Комедия Мещанин во дворянстве была написана в 1670 году Мольером . Первый раз комедия была показана в присутствии короля Людовика XIV. Эта пьеса сильно отличалась от всего того, что раньше писал Мольер, так как в ней не было динамичной интриги, которая всегда присутствовала в произведениях автора.

Предлагаем вашему вниманию краткое содержание комедии Мещанин во дворянстве.

Казалось бы, чего ещё нужно почтенному буржуа г-ну Журдену? Деньги, семья, здоровье - все, что только можно пожелать, у него есть. Так ведь нет, вздумалось Журдену стать аристократом, уподобиться знатным господам. Мания его причиняла массу неудобств и волнений домочадцам, зато была на руку сонме портных, парикмахеров и учителей, суливших посредством своего искусства сделать из Журдена блестящего знатного кавалера. Вот и теперь двое учителей - танцев и музыки - вместе со своими учениками дожидались появления хозяина дома. Журден пригласил их с тем, чтобы они весёлым и изысканным представлением украсили обед, который он устраивал в честь одной титулованной особы.

Представ перед музыкантом и танцором, Журден первым делом предложил им оценить свой экзотический халат - такой, по словам его портного, по утрам носит вся знать - и новые ливреи своих лакеев. От оценки вкуса Журдена, по всей очевидности, непосредственно зависел размер будущего гонорара знатоков, посему отзывы были восторженными.

Халат, впрочем, стал причиной некоторой заминки, поскольку Журден долго не мог решить, как ему сподручнее слушать музыку - в нем или без него. Выслушав же серенаду, он счёл её пресноватой и в свою очередь исполнил бойкую уличную песенку, за которую снова удостоился похвал и приглашения помимо прочих наук заняться также музыкой с танцами. Принять это приглашение Журдена убедили заверения учителей в том, что каждый знатный господин непременно обучается и музыке, и танцам.

К грядущему приёму учителем музыки был подготовлен пасторальный диалог. Журдену он, в общем-то, понравился: раз уж нельзя обойтись без этих вечных пастушков и пастушек - ладно, пусть себе поют. Представленный учителем танцев и его учениками балет пришёлся Журдену совсем по душе.

Окрылённые успехом у нанимателя, учителя решили ковать железо, пока горячо: музыкант посоветовал Журдену обязательно устраивать еженедельные домашние концерты, как это делается, по его словам, во всех аристократических домах; учитель танцев тут же принялся обучать его изысканнейшему из танцев - менуэту.

Упражнения в изящных телодвижениях прервал учитель фехтования, преподаватель науки наук - умения наносить удары, а самому таковых не получать. Учитель танцев и его коллега-музыкант дружно не согласились с заявлением фехтовальщика о безусловном приоритете умения драться над их освящёнными веками искусствами. Народ подобрался увлекающийся, слово за слово - и пару минут спустя между тремя педагогами завязалась потасовка.

Когда пришёл учитель философии, Журден обрадовался - кому как не философу вразумлять дерущихся. Тот охотно взялся за дело примирения: помянул Сенеку, предостерёг противников от гнева, унижающего человеческое достоинство, посоветовал заняться философией, этой первейшей из наук... Тут он переборщил. Его стали бить наравне с прочими.

Потрёпанный, но все же избежавший увечий учитель философии, в конце концов, смог приступить к уроку. Поскольку Журден отказался заниматься как логикой - слова там уж больно заковыристые, - так и этикой - к чему ему наука умерять страсти, если все равно, коль уж разойдётся, ничто его не остановит, - учёный муж стал посвящать его в тайны правописания.

Практикуясь в произношении гласных звуков, Журден радовался, как ребёнок, но когда первые восторги миновали, он раскрыл учителю философии большой секрет: он, Журден, влюблён в некую великосветскую даму, и ему требуется написать этой даме записочку. Философу это было пара пустяков - в прозе, в стихах ли. Однако Журден попросил его обойтись без этих самых прозы и стихов. Знал ли почтенный буржуа, что тут его ожидало одно из самых ошеломительных в жизни открытий - оказывается, когда он кричал служанке: «Николь, подай туфли и ночной колпак», из уст его, подумать только, исходила чистейшая проза!

Впрочем, и в области словесности Журден был все ж таки не лыком шит - как ни старался учитель философии, ему не удалось улучшить сочинённый Журденом текст: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».

Философу пришлось удалиться, когда Журдену доложили о портном. Тот принёс новый костюм, сшитый, естественно, по последней придворной моде. Подмастерья портного, танцуя, внесли обнову и, не прерывая танца, облачили в неё Журдена. При этом весьма пострадал его кошелёк: подмастерья не скупились на лестные «ваша милость», «ваше сиятельство» и даже «светлость», а чрезвычайно тронутый Журден - на чаевые.

В новом костюме Журден вознамерился прогуляться по улицам Парижа, но супруга решительно воспротивилась этому его намерению - и без того над Журденом смеётся полгорода. Вообще, по её мнению, ему пора уже было одуматься и оставить свои придурковатые причуды: к чему, спрашивается, Журдену фехтование, если он не намерен никого убивать? зачем учиться танцам, когда ноги и без того вот-вот откажут?

Возражая бессмысленным доводам женщины, Журден попытался впечатлить её со служанкой плодами своей учёности, но без особого успеха: Николь преспокойно произносила звук «у», даже не подозревая, что при этом она вытягивает губы и сближает верхнюю челюсть с нижней, а рапирой она запросто нанесла Журдену несколько уколов, которые он не отразил, поскольку непросвещённая служанка колола не по правилам.

Во всех глупостях, которым предавался её муж, г-жа Журден винила знатных господ, с недавних пор начавших водить с ним дружбу. Для придворных франтов Журден был обычной дойной коровой, он же, в свою очередь, пребывал в уверенности, что дружба с ними даёт ему значительные - как их там - пре-ро-га-тивы.

Одним из таких великосветских друзей Журдена был граф Дорант. Едва войдя в гостиную, этот аристократ уделил несколько изысканных комплиментов новому костюму, а затем бегло упомянул о том, что нынче утром он говорил о Журдене в королевской опочивальне. Подготовив таким манером почву, граф напомнил, что он должен своему другу пятнадцать тысяч восемьсот ливров, так что тому прямой резон одолжить ему ещё две тысячи двести - для ровного счета. В благодарность за этот и последующие займы Дорант взял на себя роль посредника в сердечных делах между Журденом и предметом его поклонения - маркизой Дорименой, ради которой и затевался обед с представлением.

Г-жа Журден, чтобы не мешалась, в этот день была отправлена на обед к своей сестре. О замысле супруга она ничего не знала, сама же была озабочена устройством судьбы своей дочери: Люсиль вроде бы отвечала взаимностью на нежные чувства юноши по имени Клеонт, который в качестве зятя весьма подходил г-же Журден. По её просьбе Николь, заинтересованная в женитьбе молодой госпожи, так как сама она собиралась замуж за слугу Клеонта, Ковьеля, привела юношу. Г-жа Журден тут же отправила его к мужу просить руки дочери.

Однако первому и, по сути, единственному требованию Журдена к соискателю руки Люсиль Клеонт не отвечал - он не был дворянином, тогда как отец желал сделать дочь в худшем случае маркизой, а то и герцогиней. Получив решительный отказ, Клеонт приуныл, но Ковьель полагал, что ещё не все потеряно. Верный слуга задумал сыграть с Журденом одну шутку, благо у него имелись друзья-актёры, и соответствующие костюмы были под рукой.

Тем временем доложили о прибытии графа Доранта и маркизы Доримены. Граф привёл даму на обед отнюдь не из желания сделать приятное хозяину дома: он сам давно ухаживал за вдовой маркизой, но не имел возможности видеться с нею ни у неё, ни у себя - это могло бы скомпрометировать Доримену. К тому же все безумные траты Журдена на подарки и разнообразные развлечения для неё он ловко приписывал себе, чем в конце концов покорил-таки женское сердце.

Изрядно позабавив благородных гостей вычурным неуклюжим поклоном и такой же приветственной речью, Журден пригласил их за роскошный стол.

Маркиза не без удовольствия поглощала изысканные яства под аккомпанемент экзотических комплиментов чудаковатого буржуа, когда все благолепие неожиданно было нарушено появлением разгневанной г-жи Журден. Теперь она поняла, зачем её хотели спровадить на обед к сестре - чтобы муженёк мог спокойно спускать денежки с посторонними женщинами. Журден с Дорантом принялись заверять её, - что обед в честь маркизы даёт граф, и он же за все платит, но заверения их ни в коей мере не умерили пыл оскорблённой супруги. После мужа г-жа Журден взялась за гостью, которой должно было бы быть стыдно вносить разлад в честное семейство. Смущённая и обиженная маркиза встала из-за стола и покинула хозяев; следом за ней удалился Дорант.

Только знатные господа ушли, как было доложено о новом посетителе. Им оказался переодетый Ковьель, представившийся другом отца г-на Журдена. Покойный батюшка хозяина дома был, по его словам, не купцом, как все кругом твердили, а самым что ни на есть настоящим дворянином. Расчёт Ковьеля оправдался: после такого заявления он мог рассказывать все что угодно, не опасаясь, что Журден усомнится в правдивости его речей.

Ковьель поведал Журдену, что в Париж прибыл его хороший приятель, сын турецкого султана, без ума влюблённый в его, Журдена, дочь. Сын султана хочет просить руки Люсиль, а чтобы тесть был достоин новой родни, он решил посвятить его в мамамуши, по-нашему - паладины. Журден был в восторге.

Сына турецкого султана представлял переодетый Клеонт. Он изъяснялся на жуткой тарабарщине, которую Ковьель якобы переводил на французский. С главным турком прибыли положенные муфтии и дервиши, от души повеселившиеся во время церемонии посвящения: она вышла очень колоритной, с турецкими музыкой, песнями и плясками, а также с ритуальным избиением посвящаемого палками.

Доранту, посвящённому в замысел Ковьеля, удалось наконец уговорить Доримену вернуться, соблазнив возможностью насладиться забавным зрелищем, а потом ещё и отменным балетом. Граф и маркиза с самым серьёзным видом поздравили Журдена с присвоением ему высокого титула, тому же не терпелось поскорее вручить свою дочь сыну турецкого султана. Люсиль сначала ни в какую не желала идти за шута-турка, но, как только признала в нем переодетого Клеонта, сразу согласилась, делая вид, что покорно исполняет дочерний долг. Г-жа Журден, в свою очередь, сурово заявила, что турецкому пугалу не видать её дочери, как собственных ушей. Но стоило Ковьелю шепнуть ей на ухо пару слов, и мамаша сменила гнев на милость.

Журден торжественно соединил руки юноши и девушки, давая родительское благословение на их брак, а затем послали за нотариусом. Услугами этого же нотариуса решила воспользоваться и другая пара - Дорант с Дорименой. В ожидании представителя закона все присутствующие славно провели время, наслаждаясь балетом, поставленным учителем танцев.

Вы прочитали краткое содержание комедии Мещанин во дворянстве. В разделе нашего сайта - краткие содержания , вы можете ознакомиться с изложением других известных произведений.

Каза-лось бы, чего ещё нужно почтен-ному буржуа г-ну Журдену? Деньги, семья, здоровье — все, что только можно поже-лать, у него есть. Так ведь нет, взду-ма-лось Журдену стать аристо-кратом, уподо-биться знатным господам. Мания его причи-няла массу неудобств и волнений домо-чадцам, зато была на руку сонме портных, парик-махеров и учителей, суливших посред-ством своего искус-ства сделать из Журдена блестя-щего знат-ного кава-лера. Вот и теперь двое учителей — танцев и музыки — вместе со своими учени-ками дожи-да-лись появ-ления хозяина дома. Журден пригласил их с тем, чтобы они весёлым и изыс-канным пред-став-ле-нием укра-сили обед, который он устра-ивал в честь одной титу-ло-ванной особы.

Пред-став перед музы-кантом и танцором, Журден первым делом пред-ложил им оценить свой экзо-ти-че-ский халат — такой, по словам его порт-ного, по утрам носит вся знать — и новые ливреи своих лакеев. От оценки вкуса Журдена, по всей очевид-ности, непо-сред-ственно зависел размер буду-щего гоно-рара знатоков, посему отзывы были востор-жен-ными.

Халат, впрочем, стал причиной неко-торой заминки, поскольку Журден долго не мог решить, как ему спод-ручнее слушать музыку — в нем или без него. Выслушав же сере-наду, он счёл её прес-но-ватой и в свою очередь исполнил бойкую уличную песенку, за которую снова удосто-ился похвал и пригла-шения помимо прочих наук заняться также музыкой с танцами. Принять это пригла-шение Журдена убедили заве-рения учителей в том, что каждый знатный господин непре-менно обуча-ется и музыке, и танцам.

К гряду-щему приёму учителем музыки был подго-товлен пасто-ральный диалог. Журдену он, в общем-то, понра-вился: раз уж нельзя обой-тись без этих вечных пастушков и пастушек — ладно, пусть себе поют. Пред-став-ленный учителем танцев и его учени-ками балет пришёлся Журдену совсем по душе.

Окры-ленные успехом у нани-ма-теля, учителя решили ковать железо, пока горячо: музы-кант посо-ве-товал Журдену обяза-тельно устра-и-вать ежене-дельные домашние концерты, как это дела-ется, по его словам, во всех аристо-кра-ти-че-ских домах; учитель танцев тут же принялся обучать его изыс-кан-ней-шему из танцев — менуэту.

Упраж-нения в изящных тело-дви-же-ниях прервал учитель фехто-вания, препо-да-ва-тель науки наук — умения нано-сить удары, а самому таковых не полу-чать. Учитель танцев и его коллега-музы-кант дружно не согла-си-лись с заяв-ле-нием фехто-валь-щика о безусловном прио-ри-тете умения драться над их освя-щён-ными веками искус-ствами. Народ подо-брался увле-ка-ю-щийся, слово за слово — и пару минут спустя между тремя педа-го-гами завя-за-лась пота-совка.

Когда пришёл учитель фило-софии, Журден обра-до-вался — кому как не фило-софу вразум-лять деру-щихся. Тот охотно взялся за дело прими-рения: помянул Сенеку, предо-стерёг против-ников от гнева, унижа-ю-щего чело-ве-че-ское досто-ин-ство, посо-ве-товал заняться фило-со-фией, этой первейшей из наук... Тут он пере-борщил. Его стали бить наравне с прочими.

Потре-панный, но все же избе-жавший увечий учитель фило-софии, в конце концов, смог присту-пить к уроку. Поскольку Журден отка-зался зани-маться как логикой — слова там уж больно зако-вы-ри-стые, — так и этикой — к чему ему наука умерять страсти, если все равно, коль уж разой-дётся, ничто его не оста-новит, — учёный муж стал посвя-щать его в тайны право-пи-сания.

Прак-ти-куясь в произ-но-шении гласных звуков, Журден радо-вался, как ребёнок, но когда первые восторги мино-вали, он раскрыл учителю фило-софии большой секрет: он, Журден, влюблён в некую вели-ко-свет-скую даму, и ему требу-ется напи-сать этой даме запи-сочку. Фило-софу это было пара пустяков — в прозе, в стихах ли. Однако Журден попросил его обой-тись без этих самых прозы и стихов. Знал ли почтенный буржуа, что тут его ожидало одно из самых ошело-ми-тельных в жизни открытий — оказы-ва-ется, когда он кричал служанке: «Николь, подай туфли и ночной колпак», из уст его, поду-мать только, исхо-дила чистейшая проза!

Впрочем, и в области словес-ности Журден был все ж таки не лыком шит — как ни старался учитель фило-софии, ему не удалось улуч-шить сочи-нённый Журденом текст: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».

Фило-софу пришлось удалиться, когда Журдену доло-жили о портном. Тот принёс новый костюм, сшитый, есте-ственно, по последней придворной моде. Подма-стерья порт-ного, танцуя, внесли обнову и, не прерывая танца, обла-чили в неё Журдена. При этом весьма пострадал его кошелек: подма-стерья не скупи-лись на лестные «ваша милость», «ваше сиятель-ство» и даже «свет-лость», а чрез-вы-чайно тронутый Журден — на чаевые.

В новом костюме Журден возна-ме-рился прогу-ляться по улицам Парижа, но супруга реши-тельно воспро-ти-ви-лась этому его наме-рению — и без того над Журденом смеётся полго-рода. Вообще, по её мнению, ему пора уже было одуматься и оста-вить свои придур-ко-ватые причуды: к чему, спра-ши-ва-ется, Журдену фехто-вание, если он не намерен никого убивать? зачем учиться танцам, когда ноги и без того вот-вот откажут?

Возражая бессмыс-ленным доводам женщины, Журден попы-тался впечат-лить её со служанкой плодами своей учёности, но без особого успеха: Николь преспо-койно произ-но-сила звук «у», даже не подо-зревая, что при этом она вытя-ги-вает губы и сбли-жает верхнюю челюсть с нижней, а рапирой она запросто нанесла Журдену несколько уколов, которые он не отразил, поскольку непро-све-щённая служанка колола не по правилам.

Во всех глупо-стях, которым преда-вался её муж, г-жа Журден винила знатных господ, с недавних пор начавших водить с ним дружбу. Для придворных франтов Журден был обычной дойной коровой, он же, в свою очередь, пребывал в уверен-ности, что дружба с ними даёт ему значи-тельные — как их там — пре-ро-га-тивы.

Одним из таких вели-ко-свет-ских друзей Журдена был граф Дорант. Едва войдя в гостиную, этот аристо-крат уделил несколько изыс-канных компли-ментов новому костюму, а затем бегло упомянул о том, что нынче утром он говорил о Журдене в королев-ской опочи-вальне. Подго-товив таким манером почву, граф напомнил, что он должен своему другу пятна-дцать тысяч восемьсот ливров, так что тому прямой резон одол-жить ему ещё две тысячи двести — для ровного счета. В благо-дар-ность за этот и после-ду-ющие займы Дорант взял на себя роль посред-ника в сердечных делах между Журденом и пред-метом его покло-нения — маркизой Дорименой, ради которой и зате-вался обед с пред-став-ле-нием.

Г-жа Журден, чтобы не меша-лась, в этот день была отправ-лена на обед к своей сестре. О замысле супруга она ничего не знала, сама же была озабо-чена устрой-ством судьбы своей дочери: Люсиль вроде бы отве-чала взаим-но-стью на нежные чувства юноши по имени Клеонт, который в каче-стве зятя весьма подходил г-же Журден. По её просьбе Николь, заин-те-ре-со-ванная в женитьбе молодой госпожи, так как сама она соби-ра-лась замуж за слугу Клеонта, Ковьеля, привела юношу. Г-жа Журден тут же отпра-вила его к мужу просить руки дочери.

Однако первому и, по сути, един-ствен-ному требо-ванию Журдена к соис-ка-телю руки Люсиль Клеонт не отвечал — он не был дворя-нином, тогда как отец желал сделать дочь в худшем случае маркизой, а то и герцо-гиней. Получив реши-тельный отказ, Клеонт приуныл, но Ковьель полагал, что ещё не все поте-ряно. Верный слуга задумал сыграть с Журденом одну шутку, благо у него имелись друзья-актеры, и соот-вет-ству-ющие костюмы были под рукой.

Тем временем доло-жили о прибытии графа Доранта и маркизы Дори-мены. Граф привел даму на обед отнюдь не из желания сделать приятное хозяину дома: он сам давно ухаживал за вдовой маркизой, но не имел возмож-ности видеться с нею ни у неё, ни у себя — это могло бы ском-про-ме-ти-ро-вать Доримену. К тому же все безумные траты Журдена на подарки и разно-об-разные развле-чения для неё он ловко припи-сывал себе, чем в конце концов покорил-таки женское сердце.

Изрядно поза-бавив благо-родных гостей вычурным неук-люжим поклоном и такой же привет-ственной речью, Журден пригласил их за роскошный стол.

Маркиза не без удоволь-ствия погло-щала изыс-канные яства под акком-па-не-мент экзо-ти-че-ских компли-ментов чуда-ко-ва-того буржуа, когда все благо-лепие неожи-данно было нару-шено появ-ле-нием разгне-ванной г-жи Журден. Теперь она поняла, зачем её хотели спро-ва-дить на обед к сестре — чтобы муженёк мог спокойно спус-кать денежки с посто-рон-ними женщи-нами. Журден с Дорантом приня-лись заве-рять её, — что обед в честь маркизы даёт граф, и он же за все платит, но заве-рения их ни в коей мере не умерили пыл оскорб-лённой супруги. После мужа г-жа Журден взялась за гостью, которой должно было бы быть стыдно вносить разлад в честное семей-ство. Смущенная и обиженная маркиза встала из-за стола и поки-нула хозяев; следом за ней удалился Дорант.

Только знатные господа ушли, как было доло-жено о новом посе-ти-теле. Им оказался пере-одетый Ковьель, пред-ста-вив-шийся другом отца г-на Журдена. Покойный батюшка хозяина дома был, по его словам, не купцом, как все кругом твер-дили, а самым что ни на есть насто-ящим дворя-нином. Расчёт Ковьеля оправ-дался: после такого заяв-ления он мог расска-зы-вать все что угодно, не опасаясь, что Журден усомнится в прав-ди-вости его речей.

Ковьель поведал Журдену, что в Париж прибыл его хороший прия-тель, сын турец-кого султана, без ума влюб-лённый в его, Журдена, дочь. Сын султана хочет просить руки Люсиль, а чтобы тесть был достоин новой родни, он решил посвя-тить его в мама-муши, по-нашему — пала-дины. Журден был в восторге.

Сына турец-кого султана пред-ставлял пере-одетый Клеонт. Он изъяс-нялся на жуткой тара-бар-щине, которую Ковьель якобы пере-водил на фран-цуз-ский. С главным турком прибыли поло-женные муфтии и дервиши, от души пове-се-лив-шиеся во время цере-монии посвя-щения: она вышла очень коло-ритной, с турец-кими музыкой, песнями и пляс-ками, а также с риту-альным изби-е-нием посвя-ща-е-мого палками.

Доранту, посвя-щён-ному в замысел Ковьеля, удалось наконец угово-рить Доримену вернуться, соблазнив возмож-но-стью насла-диться забавным зрелищем, а потом ещё и отменным балетом. Граф и маркиза с самым серьёзным видом поздра-вили Журдена с присво-е-нием ему высо-кого титула, тому же не терпе-лось поскорее вручить свою дочь сыну турец-кого султана. Люсиль сначала ни в какую не желала идти за шута-турка, но, как только признала в нем пере-оде-того Клеонта, сразу согла-си-лась, делая вид, что покорно испол-няет дочерний долг. Г-жа Журден, в свою очередь, сурово заявила, что турец-кому пугалу не видать её дочери, как собственных ушей. Но стоило Ковьелю шепнуть ей на ухо пару слов, и мамаша сменила гнев на милость.

Журден торже-ственно соединил руки юноши и девушки, давая роди-тель-ское благо-сло-вение на их брак, а затем послали за нота-ри-усом. Услу-гами этого же нота-риуса решила восполь-зо-ваться и другая пара — Дорант с Дорименой. В ожидании пред-ста-ви-теля закона все присут-ству-ющие славно провели время, насла-ждаясь балетом, постав-ленным учителем танцев.