Модернистская литература начала XX века. Понятие авангардизма

Модернизм является вторым, наряду с реализмом, направлением в литературе и искусстве ушедшего столетия. XX век вошел в историю культуры как век эксперимента, который зачастую становился нормой; век появления разных деклараций, манифестов и школ, нередко ополчавшихся на укоренившиеся традиции и незыблемые каноны.

Термин "модернизм" появился в конце XIX в. и закрепился за нереалистическими течениями и явлениями в литературе и искусстве. Как сложившаяся система модернизм выступает с 1920-х гг. Его философскими и психологическими истоками явились идеи Ф. Ницше, А. Бергсона, Э. Гуссерля, концепции З. Фрейда, К.-Г. Юнга, М. Хайдеггера и других. Основным в литературе модернизма (Дж. Джойс, Ф. Кафка, М. Пруст, В. Вулф, Г. Стайн, Ж.-П. Сартр, А. Камю, Э. Ионеско, С. Беккет и другие) предстает убеждение в глубоком и непреодолимом разрыве духовного опыта личности и доминирующих тенденций общественной жизни, ощущение насильственной изоляции человека от окружающего мира, замкнутости, отчужденности и конечной абсурдности каждого индивидуального существования и всей действительности. Постоянно ориентируясь на данную концепцию, крупнейшие писатели-модернисты (прежде всего Дж. Джойс и Ф. Кафка) тем не менее смогли, благодаря большому таланту, дать основательное, хотя и мистифицированное отражение некоторых особенностей развития буржуазного общества. Модернистской литературе присущи попытки построения эстетической гармонии путем искусственного обеднения картины жизни, искажения или полного игнорирования реальных процессов. В результате - приход к элитаризму, герметичным художественным конструкциям (В. Вулф, Г. Стайн и другие). Предметом изображения в литературе модернизма являются в конечном счете, не подлинные противоречия общества, а отражение их в кризисном, даже патологическом сознании человека, его изначально трагическое мироощущение, связанное с неверием в разумность истории, в поступательный ход ее развития и возможность воздействовать на действительность, выбирая определенную позицию и неся за нее ответственность. Для модернистов человек остается жертвой непознаваемых враждебных сил, формирующих его судьбу. Полемика с концепцией человека и со всем миросозерцанием модернизма составляет суть таких крупных произведений реализма XX в., как "Доктор Фаустус" Т. Манна, "Игра в бисер" Г. Гессе и др.

Модернизм как литературное движение предстает пестрым по своему составу идейно-политическим устремлениям и манифестам, включает множество различных школ, группировок, объединенных пессимистическим мировоззрением, стремлением художника не отражать объективную реальность, а самовыражать себя, установкой на субъективизм, деформацию. Модернизм помог обратить внимание на уникальность внутреннего мира человека, расковать фантазию творца как феномен окружающего человека реального мира. Художник не менее важен, утверждал П. Пикассо, чем то, что он изображает.

Модернизм литературный имеет две основные разновидности.

1. "Серьезный", или "проблемный", модернизм, развивая идеи элитарности и замкнутости искусства, убедительно представлен "отцами модернистского романа" Дж. Джойсом, М. Прустом, Ф. Кафкой.

Англо-ирландский писатель Джеймс Джойс (1882-1941) прославился как создатель школы "потока сознания". В знаменитом романе "Улисс" (1922) он поставил целью показать всевозможные варианты названного приема и осуществил свой замысел так талантливо, что его имя стало известно всему миру сразу после выхода романа. Вначале экспериментальная книга Джойса публиковалась в Париже (1922), где писатель жил в эмиграции. "Улисс" оставался запрещенным за безнравственность в Англии и Америке до 1937 г., хотя фрагменты романа печатались в маленьких американских журналах. Сегодня опыт Джойса, как и школы "потока сознания", широко используется мастерами слова разных направлений, школ и концепций.

Как техника письма "поток сознания" представляет собой алогичный внутренний монолог, воспроизводящий хаос мыслей и переживаний, малейшие движения сознания. Он - свободный ассоциативный поток мыслей в той последовательности, в какой они возникают, перебивают друг друга и теснятся алогичными нагромождениями. Подлинная сущность человека, утверждал он, не во внешней жизни и поступках, а в жизни внутренней, эмоциональной и иррациональной, не подчиняется законам логики. Раскрыть тайну сознания в своем творчестве с помощью "потока сознания" пытались многие художники слова от М. Пруста до У. Фолкнера и писателей Латинской Америки.

Совершенно особый жанр, стиль и система символов свойственны "Улиссу", которого С. Цвейг назвал "величайшим произведением наших дней", а его автора - "Гомером наших дней".

Существует множество версий прочтения "романа-мифа", "романа-лабиринта". "Улисс" содержит 18 эпизодов, аналогичных "Одиссее" Гомера, хотя порядок их следования не всегда совпадает. Композиция его трехчастная, подобно гомеровскому эпосу: ч. 1 - "Телемахида", ч. 2 - "Странствия Одиссея", ч. 3 - "Возвращение домой". Эпичности, выдержанной в композиции романа, противоречит в традиционном смысле его содержание. На огромном пространстве романа (1500 страниц) повествуется только об одном дне - 16 июня 1904 года, дне особенно не примечательном для его героев: учителя истории, интеллектуала Стивена Дедалуса, рекламного агента Леопольда Блума и его жены-певицы Мэрион, или Молли. Разные события, происходящие с восьми утра до трех ночи, воссозданы в разных эпизодах романа. В нем 18 различных ракурсов и столько же разнородных стилевых манер, с их помощью автор стремился проникнуть в тайны сознательного.

Великолепно знавший мировую классику, Джойс отказался в романе от известной описательности и занялся мифотворчеством. Его "Улисс" - не только определенная аналогия с "Одиссеей", но и пародия на нее. Исследуя лабиринты сознания, он подвергает своих героев "рентгеновскому просвечиванию" с помощью различных модификаций "потока сознания". Используя древнегреческую мифологию, Джойс сам создал миф, современный и древний, стилизованный и оригинальный. Главная символика романа - встреча отца и сына, Одиссея и Телемаха, Стивена Дедалуса и Леопольда Блума. Дублин увековечен в "Улиссе" как художественный образ столь же талантливо, как Париж у Э. Золя, Лондон в романе В. Вулф, Петербург у Ф.М. Достоевского и А. Белого.

В многоплановом романе Джойса цитируется и пародируется мировая классика, дегероизируются три главных действующих лица, иногда намеренно переводимых в примитивно-биологический план, есть "авгиевы конюшни" внутреннего мира и сознания человеческого. В "Улиссе" много вставных материалов: газетных сообщений, автобиографических данных, цитат из научных трактатов, исторических опусов и политических манифестов, в которых доминирует любимая Ирландия, тема ее независимости и тернистого пути к ней. Роман свидетельствует о поразительной эрудиции Джойса.

1. Авангардизм (от фр. - передовой отряд) - вторая разновидность модернизма. Широкое семантическое поле приводит к неуловимым очертаниям авангардизма, исторически объединяющего различные направления и течения - от символизма через футуризм, экспрессионизм, дадаизм до сюрреализма и поп-арта. Для них характерны психологическая атмосфера бунта, ощущение пустоты и одиночества, ориентация на нечетко представляемое будущее. "Авангард стремится избавиться от наносов прошлого, традиций" (Я. Мукаржовский).

Авангард не просто перечеркивает реальность - он движется к своей реальности, опираясь на имманентные законы искусства. К примеру, он отверг стереотипность форм массового сознания, не принял войну, безумие технократизма, закабаление человека; идея свободы сближает в целом аполитичный авангард с революцией. Авангард внес новую струю в искусство XX в.: ввел в поэзию урбанистическую тематику и новую технику, новые принципы композиции и различные функциональные стили речи, графическое оформление, свободный стих и его вариации.

Модернизм в русской литературе «Серебряный век» отечественной культуры XX векаКонец XIX – начало XX вв. – сравнительно короткий,
но невероятно насыщенный общественными,
политическими и культурными событиями отрезок
русской истории. Это время называют еще
«серебряным» веком», сравнивая с «золотым веком»
- эпохой наивысшего расцвета русской литературы
и искусства – XIX столетием. На сравнительно
небольшой географической площади Москвы и
Петербурга того времени плотность разнообразных
художественных талантов была настолько высока,
что ей нет соответствующих примеров не только в
русской, но и в мировой истории. Одних поэтов –
великих, крупных и просто значительных – десятки.

Особенности модернизма в литературе:

отрицание классического художественного
наследия;
декламируемое расхождение с теорией и
практикой реализма;
ориентация на человека индивидуального,
а не социального;
повышенное внимание к духовной, а не
социальной сфере жизни человека;
ориентация на форму в ущерб содержанию.

Представители модернизма в литературе в России:

Бории́ с Леонии́ дович Пастернаи́ к (29 января 1890, Москва - 30 мая 1960,
Переделкино, Московская область) -
русский писатель, поэт, переводчик; один из
крупнейших поэтов XX века.
В 1955 году Пастернак написал роман
«Доктор Живаго». Через три года писатель
был награждён Нобелевской премией по
литературе, вслед за этим он был
подвергнут травле и гонениям со стороны
БЛОК
Александр
Александрович
советского
правительства.
, русский поэт.

БУНИН Иван Алексеевич (18701953), русский писатель и поэт,
лауреат Нобелевской премии по
литературе (1933 год).
АХМАТОВА (наст. фам. Горенко)
Анна Андреевна (11 (23) июня 1889
- 5 марта 1966) русская поэтесса,
переводчица и литературовед,
одна из наиболее значимых фигур
русской литературы XX века.
Номинант на Нобелевскую премию
по литературе.

ЕСЕНИН Сергей Александрович
(1895-1925), русский поэт,
представитель новокрестьянской
поэзии и лирики, а в более
позднем периоде творчества -
имажинизма.
МАЯКОВСКИЙ Владимир
Владимирович (7 (19) июля 1893-
14 апреля 1930), русский поэт,
один из ярчайших представителей
авангардного искусства 1910-1920х годов. Один из крупнейших
поэтов XX века.
Помимо поэзии ярко проявил себя
как драматург, киносценарист,
кинорежиссёр, киноактёр,
художник, редактор журналов.

Так же к ним относились Гумилев,
Хлебников, Клюев, Северянин, Белый,
Сологуб, Бальмонт, Брюсов, Волошин,
Ивановы (Вячеслав и Георгий), Кузмин,
Цветаева, Ходасевич, Гиппиус,
Мандельштам – это только самые
заметные, да и то не все.

Зарождение модернизма.

Первым модернистским периодическим изданием в
России стал журнал «Мир искусства»,
организованный молодыми художниками А.Н.Бенуа,
К.А.Сомовым, Л. С. Бакстом, Е.Е.Лансере,
С.П.Дягилевым в 1899 г., литераторы (Зинаида
Гиппиус и Дмитрий Мережковский) были
приглашены вести литературный отдел журнала,
главной целью которого была пропаганда новой
живописи. На страницах журнала «Мир искусства»
печатали свои первые произведения Блок, Гиппиус,
Розанов, Мережковский, Брюсов, Белый, Сологуб. В
качестве критика в нем выступал Корней Чуковский.

Раскол модернизма.

Русская литература после революции 1917 г.
разделила трагическую судьбу страны и
развивалась далее уже в трех направлениях:
литература русского зарубежья – И.Бунин,
В.Набоков, И.Шмелев; литература, не
признанная официально и в свое время в СССР
не печатавшаяся – М.Булгаков, А.Ахматова,
А.Платонов и другие; русская советская
литература (по преимуществу
социалистического реализма) – М.Горький,
В.Маяковский, М.Шолохов.

Представители модернизма в зарубежной литературе:

Анна де Ноай (15 ноября 1876- 30
апреля 1933) - французская
поэтесса, хозяйка литературного
салона.
Поль Элюаи́ р (14 декабря 1895-
18 ноября 1952) - французский
поэт, выпустивший более сотни
поэтических сборников.

Гийои́ м Аполлинеи́ р (26 августа 1880
- 9 ноября 1918) - французский
поэт, один из наиболее
влиятельных деятелей
европейского авангарда начала XX
века.
Жак Превер (4 февраля 1900- 11
апреля 1977) - французский поэт
и кинодраматург.

Модернизм в изобразительном искусстве.

Модернизм- совокупность художественных направлений в
искусстве второй половины XIX - середины XX столетия.
Наиболее значительными модернистскими тенденциями были
импрессионизм, экспрессионизм, нео- и постимпрессионизм,
фовизм, кубизм, футуризм. А также более поздние течения -
абстрактное искусство, дадаизм, сюрреализм. В узком смысле
модернизм рассматривается как ранняя ступень авангардизма,
начало пересмотра классических традиций. Датой зарождения
модернизма часто называют 1863 год - год открытия в Париже
«Салона отверженных», куда принимались работы художников.
В широком смысле модернизм - «другое искусство», главной
целью которого является создание оригинальных произведений,
основанных на внутренней свободе и особом видении мира
автором и несущих новые выразительные средства
изобразительного языка, нередко сопровождающиеся эпатажем
и определенным вызовом устоявшимся канонам.

Направления модернизма.

Абстрактный экспрессионизм - особая манера живописи, когда художник
тратит на свое творчество минимальное количество времени, разбрасывает
по холсту краски, хаотично прикасается кистями к картине, беспорядочно
наносит мазки.
Дадаизм - художественные произведения в стиле коллажа, компоновка на
холсте нескольких фрагментов одной тематики. Изображения обычно
проникнуты идеей отрицания, циничного подхода к теме. Стиль возник
сразу после окончания Первой мировой войны и стал отображением чувства
безысходности, царящего в обществе.
Кубизм - хаотично расположенные геометрические фигуры. Стиль сам по
себе высокохудожественный, подлинные шедевры в стиле кубизма создавал
Пабло Пикассо. Несколько иначе подходил к творчеству художник Поль
Сезанн - его полотна также входят в сокровищницу мирового искусства.
Постимпрессионизм - отказ от зримой действительности и замена реальных
изображений декоративной стилизацией. Стиль с огромным потенциалом,
но в полной мере его реализовали только Винсент ван Гог и Поль Гоген.

Представители модернизма в искусстве:

Казимир Северинович Малевич–
великий русский художник.
Стили живописи: Авангардизм,
Кубизм, Супрематизм и др. (11
февраля 1878 г. –15 мая 1935 г.).
Казимир Малевич является
знаковой фигурой не только в
русском искусстве, но и в
мировой истории живописи. В
частности именно он был
основоположником нового вида
искусства – супрематизма,
ознаменовав его появление
картиной, которую знают во
всём мире, как – Чёрный
Квадрат. Картина Чёрный
Квадрат была написана в 1915
году и вызвала настоящий
фурор среди ценителей и
критиков. Существовавший

«Чёрный квадрат»
«Англичанин в Москве»

«Аргентинская полька»
Автопортрет

«Бельё на заборе»
«Бульвар»

Фу"лла Людовит словацкий живописец
«Мальчик в шляпе»
М. Паштека: Художник и
натурщики.

М. А. Базовски: Хуторяне.
Э. Шимерова: Натюрморт с газетой.

Модернизм в архитектуре.

Широкие просторы для архитектуры в стиле модернизма
открылись в результате последствий Второй Мировой войны.
Многие европейские города были разрушены. Намечался
мир новой формации. Появилась принципиальная
возможность проектировать целые кварталы без особой
привязки к «старому» архитектурному ансамблю городов.
Самые большие по площади застройки в стиле модернизма
произошли в городах с самыми большими разрушениями –
Берлин и Гавр. На этих гигантских строительных площадках
работали большие интернациональные коллективы
знаменитых архитекторов -модернистов - Ханс Шарун,
Вальтер Гропиус, Ле Корбюзье, Алвар Аалто, Оскар Нимейер,
Пьер Луиджи Нерви, Марсель Брейер, Огюст Перре, Бернар
Зерфюсс и многие другие.

Основные принципы архитектурного модернизма:

использование самых современных
строительных материалов и конструкций,
рациональный подход к решению
внутренних пространств (функциональный
подход),
отсутствие тенденций украшательства,
принципиальный отказ от исторических
реминисценций в облике сооружений,
их «интернациональный» характер.

Дом Висенса (1883-1888) Барселона.

Дом Висенса (18831888) Барселона.
Архитектор Антонио Гауди
(1852-1926). Дом Висенса
развивает тему арабских
сказок «Тысячи и одной ночи».
Закругленные башни, изящные
металлические орнаменты в
виде пальмовых листьев,
ритмично чередующиеся пояса
арок, глухие окна с коваными
решетками… Творчество А.
Гауди перекинуло
своеобразный мост от

Дом Батльо (1904-1906) Барселона.

Дом Батльо (19041906) Барселона.
Голубовато-зеленый фасад Дома
Батльо напоминает то вспененную
морскую волну, то всплески
вулканической лавы, то кожу
диковинных животных.

Саграда Фамилия(1883-1926) Барселона.

Главное творение Гауди – собор
Саграда Фамилия(Святого
семейства), который он не успел
завершить при жизни. По замыслу
он должен был стать
архитектурным воплощением
сюжетов Нового Завета. Фасад
собора состоит из трех порталов,
символизирующих Веру, Надежду
и Любовь. Средний представляет
собой глубокий грот Вифлеема; он

Дом Тасселя(1892-1893) Люксембург.

Дом Тасселя(18921893) Люксембург.
Архитектор Виктор Орта. (1861-1947). «Совершенным зодчим
искусства модернизм» называют бельгийского архитектора
Виктора Орта. Дом Тасселя по праву считается первым образцом «
чистого модернизма», принесшим всемирную известность и славу
начинающему архитектору.

Небоскребы в Чикаго, США.

Архитектор Луис
Салливен. (18561924).
Первый небоскреб чикагского архитектора Луиса
Салливена в городе Сент-Луисе произвел
настоящий переворот в архитектуре. Стальные
каркасы с вертикальными конструкциями,
напичканные скоростными лифтами и другой
техникой, явно бросали вызов классике.

Музей современного искусства в Нью-Йорке (1943-1959) .

Архитектор
Фрэнк Ллойд
Райт.
Музей современного искусства в Нью-Йорке является одним из
первых музеев современного искусства в мире. Сейчас этот
музей, расположившийся на Манхеттене, пользуется
заслуженной славой и весьма популярен у посетителей.

Жилые дома в стиле модернизма. Франция.

Архитектор Ле
Корбюзье (18871965)

Дом компании «Зингер» (1902-1904) Санкт-Петербург.

Дом компании «Зингер» (1902
-1904) Санкт-Петербург.
Архитектор Павел Юльевич Сюзор. В России одним из наиболее
заметных и типичных памятников модерна является Дом компании
«Зингер» (сейчас "Дом Книги") на Невском проспекте в СанктПетербурге. С одной стороны, здание не связано с окружающим
ансамблем, что считается градостроительной ошибкой, с другой
стороны, это пример удачной планировки в сложных условиях

Здание Казанского вокзала. Москва. (1902-1904)

Здание Казанского
вокзала. Москва. (19021904)
Архитектор А.В.
Щусев

На рубеже веков реализм стал утрачивать свои позиции, он оказался недостаточно выразительным для изображения действительности, бурной, переменчивой. На смену ему приходит модернизм .

Модернизм как новое направление в искусстве зарождается на рубеже веков. Во Франции – Бодлер, Верлен, Рембо. В Скандинавии – Метерлинк. В Англии – Оскар Уйльд. В Литве – Чюрлёнис, Сруога. Позже среди крупнейших писателей модернистов засияли имена Кафки, Фолкнера, Набокова.
Модернизм делится на большое количество течений, но все они объединены поиском новых форм и взглядом человека на место в мире. Модернистская литература по большей своей части космополитична и обычно выражает чувство потерянности в урбанистической среде. Сама суть модернизма, зародившегося между мировыми войнами в обществе, истощенном идеями прошлого, является космополитичной. Писатели, работавшие в это время, экспериментировали с формами, способами, приемами, техниками, чтобы дать миру новое звучание, но темы их оставались вечными. Чаще всего это была проблема одиночества человека в этом разноцветном мире, несовпадение его собственного темпа с темпом окружающей действительности.
Именно модернизм, в отличие от всех предыдущих течений акцентирует свое внимание на человеке, на его внутренней сущности, отбрасывая внешний антураж или видоизменяя его так, чтобы он только подчеркивал основную идею. Критики говорят о литературе модернизма, как о явлении довольно мрачном, но такое ощущение создается преимущественно из-за того, что читатель рассматривает мир, поданный автором, через призму восприятия последнего, окрашенную разочарованием и вечным поиском смысла бытия.
С исторической точки зрения модернизм находится в тесной связи с появлением новых режимов. Чаще всего речь идет о становлении фашизма и коммунизма, и обращении к ним классиков литературы за новыми идеями. По этой причине творчество писателей иногда можно разделить на два периода – увлечения политикой и разочарования нею. И все же большинство модернистов аполитичны, единственный регламент для них – собственное воображение и мировосприятие.

Модернизм (от фр. moderne – современный, новейший) – направление в искусстве и литературе, противостоящее реализму и характеризующееся стремлением к нетрадиционным формам, к условности стиля. Основные признаки модернизма:
1) неверие в разумность миропорядка (реальный мир враждебен человеку, полон грубости и жестокости, а человек в нём слаб и беспомощен), отрицание исторического прогресса и утверждение абсурдности бытия;
2) исключительный интерес к личности вне её социальной принадлежности – одинокой, чуждой миру, игрушке в руках мировых стихий;
3) мифотворческий метод восприятия и объяснения мира (мир непознаваем, каждый художник вправе создавать свою картину мира, это и будет эстетическая победа над мировым хаосом);
4) поклонение искусству как высшей ценности в жизни (отказ от традиционного принципа «искусство служит народу». Искусство не должно служить, это общество должно ему служить. Художнику дозволено всё, ведь он украшает своими творениями жизнь).

Одной из философских основ модернизма стала философия Фридриха Ницше. Ницше заявил «Бог умер» и вместо этого Бога каждый может поставить себя на его место, т.е. сформулировать собственные представления о добре и зле, вырвавшись за пределы узких рамок, которые ставит человеческое стадо, создавшее рабские представления о мире. Сверхчеловек Ницше – это именно такое существо, которое создает собственные представления о добре и зле, исходящие из него самого и не обусловленные никаким внешним авторитетом. Ницше предлагает высшую ступень субъективизма: каждый сам себе бог и закон. Мир человека определяется только самим человеком, если у него хватит на это силы. Основная же движущая сила мира и человека – это воля к власти. Именно ей движется все мироздание.

Еще одним важным вкладом в развитие модернизма стал психоанализ Фрейда. Человек по Фрейду представлял собой не рациональную сущность, а комплекс бессознательных импульсов, подавляемых выработанным с помощью социализации столь же бессознательным «суперэго». В такой концепции на долю разумного «я» осталось только соблюдать равновесие между двумя проявлениями бессознательного. Человек получает свободу бога и свободу животного, и оказывается, в полном соответствии со своим желанием уйти от ненавистного позитивизма ближе к животному, чем к богу, потому что Сверхчеловеками люди что-то становились мало, а вот невротиками и истериками, неспособными не то что к божественной, а просто к нормальной жизни – сколько угодно.

У Шопенгауэра сущность мира предстает как неразумная воля, слепое бесцельное влечение к жизни. «Освобождение» от мира, бескорыстное эстетическое созерцание, аскетизм достигается в состоянии, близком буддийской нирване.

На основании утверждения, что человек слаб и беспомощен модернисты отказываются от традиции литературы 19 века – помогать ближнему, служить людям.
В поле не видно ни зги. // Кто-то зовёт: помоги! // Что я могу?
Сам я и беден, и мал, // Сам я смертельно устал, // Как помогу? (Сологуб)

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

хорошую работу на сайт">

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

1. Литература первой половины XX века

2. Модернизм, как направление в литературе

3. Техника «Потока сознания»

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Основным направлением литературы ХХ века является модернизм, охватывающий не только сферу литературы, но и искусства, и культуры прошедшего столетия. В рамках модернизма формируются такие литературные школы, как сюрреализм, дадаизм, экспрессионизм, оказывающие значительное влияние на романистику, драму, поэзию.

Новаторская реформа романического жанра находит свое выражение в становлении литературы «потока сознания», которая меняет само понятие жанра, категории времени и пространства в романе, взаимодействие героя и автора, стиль повествования.

Д. Джойс, В. Вулф и М. Пруст являются творцами и теоретиками этой литературы, но повествовательная стратегия «потока сознания» оказывает влияние на весь литературный процесс в целом.

Философская проза в начале ХХ века приобретает черты «романа культуры», такие романы соединяют в своих жанровых модификациях эссеистику, историю становления личности, исповедь, публицистику. Т. Манн определит этот вид прозы как «интеллектуальный роман».

Эстетизация художественного сознания в модернистском и интеллектуальном романе говорит о формировании «элитарной литературы», где целью писателя становится проблема духовного поиска, «сверхзадачи», невозможность решения которой приводит к отказу от назойливой, прямолинейной дидактики романа ХIХ века.

Актуальную, историко-социальную тематику сохраняет литература «потерянного поколения» и психологическая проза. Эта литература ставит задачу исследования современного общества и современного героя. В целом литературный процесс первой половины ХХ века характеризуется разнообразием и широтой новаторских явлений, ярких имен, представляет собой богатый материал для изучения.

1. Литература первой половины XX века

Наступивший XXI век делает ХХ столетие предшествующим, как совсем недавно XIX век был прошлым по отношению к ХХ. Смена столетий всегда продуцировала подведение итогов и появление прогностических предположений о будущем. Предположение, что ХХ век будет чем-то необычным по сравнению с XIX, возникло еще до того, как он начался. Кризис цивилизации, который интуитивно предвидели романтики, в полной мере был реализован уходящим веком: он открывается англо-бурской войной, затем погружается в две мировые войны, угрозу атомной энтропии, огромное количество военных локальных конфликтов.

Вера в то, что расцвет естественных наук, новые открытия непременно изменят жизнь людей к лучшему, разрушается исторической практикой. Хронология ХХ века обнажила горькую истину: на пути усовершенствования технологий теряется гуманистическое наполнение человеческого существования. Эта идея становится уже тавтологичной в конце ХХ столетия. Но предчувствие неверно избранной дороги появилось у философов, художников еще раньше, тогда, когда завершался XIX и начинался новый век. Ф. Ницше писал о том, что цивилизация - это тонкий слой позолоты на звериной сущности человека, а О. Шпенглер в работе "Причинность и судьба. Закат Европы" (1923) говорил о фатальной и неизбежной гибели европейской культуры.

Первая мировая война, разрушив достаточно устойчивые социальные и государственные отношения XIX века, поставила человека перед неумолимой настоятельностью пересмотра прежних ценностей, поисками собственного места в изменившейся реальности, пониманием того, что внешний мир враждебен и агрессивен. Результатом переосмысления феномена современной жизни стало то, что большинство европейских писателей, особенно пришедшее в литературу после первой мировой войны молодое поколение, скептически воспринимали главенство социальной практики над духовным микрокосмом человека. Утратив иллюзии в оценке выпестовавшего их мира и отшатнувшись от сытого мещанства, интеллигенция воспринимала кризисное состояние общества как крах европейской цивилизации вообще. Это породило пессимизм и недоверие молодых авторов (О. Хаксли, Д. Лоуренс, А. Барбюс, Э. Хемингуэй). Та же потеря устойчивых ориентиров поколебала оптимистическое восприятие писателей старшего поколения (Г. Уэллс, Д. Голсуорси, А. Франс).

Первая мировая война, которую прошло молодое поколение писателей, стала для них тяжелейшим испытанием и прозрением в лживости лжепатриотических лозунгов, что еще более усилило необходимость поисков новых авторитетов и нравственных ценностей и привело многих из них к бегству в мир интимных переживаний. Это был своеобразный путь спасения от воздействия внешних реалий. В то же время, писатели, познавшие страх и боль, ужас близкой насильственной смерти, не могли оставаться прежними эстетами, взирающими свысока на отталкивающие стороны жизни. Погибшие и вернувшиеся авторы (Р. Олдингтон, А. Барбюс, Э. Хемингуэй, З. Сассун, Ф.С. Фицджеральд) были отнесены критикой к так называемому "потерянному поколению". Хотя термин не соответствует значительному следу, который оставили эти художники в национальных литературах, тем не менее, литературоведы продолжают акцентировать их обостренное понимание человека на войне и после войны. Можно сказать, что писатели "потерянного поклонения" были первыми авторами, которые привлекли внимание читателей к тому феномену, получившему во второй половине ХХ века название "военный синдром".

Мощнейшей эстетической системой, формирующейся в первой половине столетия, стал модернизм, который анализировал частную жизнь человека, самоценность его индивидуальной судьбы в процессе "моментов бытия" (В. Вулф, М. Пруст, Т.С. Элиот, Д. Джойс, Ф. Кафка).

С точки зрения модернистов внешняя реальность враждебна личности, она продуцирует трагизм ее существования. Писатели полагали, что исследование духовного начала является своего рода возвращением к первоистокам и обретением истинного "я", потому что человек вначале осознает себя в качестве субъекта и затем создает субъектно-объектные отношения с миром.

Психологический роман М. Пруста, ориентированный на анализ разных состояний личности в различные этапы жизни, оказал несомненное влияние на развитие прозы ХХ столетия. Эксперимент Д. Джойса в области романа, его попытка создать современную одиссею породила массу дискуссий и подражаний. В поэзии первой половины ХХ века происходили те же процессы, что и в прозе. Так же как и для прозы, для поэзии характерно критическое отношение к техногенной цивилизации и ее результатам.

Поэтические эксперименты Т. Тзара, А. Бретона, Г. Лорки, П. Элюара, Т.С. Элиота способствовали преображению стихотворного языка. Изменения касались и художественной формы, которая стала более изощренной (очевидно проявился синтез разных родов искусства) и сущностной стороны, когда поэты стремились проникнуть в подсознание. Поэзия больше, чем прежде, тяготеет к субъективизму, символу, зашифрованности, активно используется свободная форма стиха (верлибр).

Реалистическое направление в литературе расширяло границы традиционного опыта художественного исследования мира, заложенного в XIX веке. Б. Брехт подверг сомнению тезис о "жизнеподобии", то есть подражательности реалистического искусства как непременном и непреложном его свойстве. Бальзаковский и толстовский опыт был важен с точки зрения сохранения традиции, понимания интертекстуальных связей. Но писатель считал, что любое эстетическое явление, пусть даже вершинное, не может быть искусственно "законсервировано", в противном случае оно превращается в догму, мешающую органичному развитию литературы.

Следует особо подчеркнуть, что реализм достаточно свободно использовал принципы нереалистической эстетики. Реалистическое искусство ХХ столетия столь отличается от классических вариантов предшествующего века, что чаще всего необходимо исследование творчества каждого отдельного писателя.

Проблемы гуманистического развития человека и общества, поиски истины, которая, по выражению британского автора второй половины столетия У. Голдинга, "всегда одна", волновали в равной мере и модернистов, и немодернистов. ХХ век был так сложен и противоречив, столь неодномерен, что писатели модернистской и немодернистской направленности, понимая глобальность происходивших в мире процессов и решая зачастую одни и те же задачи, делали при этом прямо противоположные выводы. Аналитическое дробление явлений, предпринятое модернистами в поисках скрытых смыслов, сочетается в общем потоке литературы первой половины века с исканиями реалистов, стремящихся синтезировать усилия по осмыслению общих принципов художественного отражения мира, чтобы остановить распад ценностей и уничтожение традиции, чтобы не прерывать связь времен.

2. Модернизм, как направление в литературе

Модернизм - это общий термин, применимый в ретроспективе к широкой области экспериментальных и авангардистских течений в литературе и других видах искусства в начале двадцатого столетия. Сюда относятся такие течения, как символизм, футуризм, экспрессионизм, имаджизм, вортицизм, дадаизм и сюрреализм, а также другие новшества мастеров своего дела.

Модернизм (итал. modernismo -- «современное течение»; от лат. modernus -- «современный, недавний») -- направление в искусстве и литературе XX века, характеризующееся разрывом с предшествующим историческим опытом художественного творчества, стремлением утвердить новые нетрадиционные начала в искусстве, непрерывным обновлением художественных форм, а также условностью (схематизацией, отвлечённостью) стиля.

Если подходить к описанию модернизма серьезно и вдумчиво, то станет понятно, что авторы, относимые к модернизму, на самом деле ставили перед собой совершенно разные цели и задачи, писали в разных манерах, по-разному видели человека, и зачастую объединяло их то, что они просто жили и писали в одно и то же время. Например, к модернизму относят Джозефа Конрада и Дэвида Герберга Лоренса, Вирджинию Вульф и Томаса Стернза Элиота, Гийома Аполлинера и Марселя Пруста, Джеймса Джойса и Поля Элюара, футуристов и дадаистов, сюрреалистов и символистов, не задумываясь о том, есть ли между ними что-то общее, кроме эпохи, в которую они жили. Наиболее честные сами с собой и с читателям литературоведы признают факт расплывчатости самого термина «модернизм». модернизм литература сознательный бессознательный

Модернистскую литературу характеризует, прежде всего, отторжение традиций девятнадцатого века, их консенсуса между автором и читателем. Конвенции реализма, к примеру, были отвергнуты Францем Кафкой и другими романистами, в том числе и в экспрессионистической драме, а поэты отказывались от традиционной метрической системы в пользу верлибра.

Модернистские писатели видели себя как авангард, окинувший буржуазные ценности, и заставляли читателя задуматься, применяя сложные новые литературные формы и стили. В художественной литературе принятое течение хронологического развития событий было поставлено с ног на голову Джозефом Конрадом, Марселем Прустом и Уильямом Фолкнером, в то время как Джеймс Джойс и Вирдижиния Вульф ввели новые способы отслеживать поток мыслей своих героев при помощи стиля «поток сознания».

Начало XX века сопровождался и социальными сдвигами, и развитием научной мысли, старый мир изменялся на глазах, причем изменения часто опережали возможность их рационального объяснения, которое приводило к разочарованиям в рационализме. Для их осознания нужны были новые приемы и принципы обобщения восприятия действительности, новое понимание места человека во вселенной (или «Космосе»). Не случайно большинство представителей модернизма искало мировоззренческую подпочву в популярных философских и психологических концепциях, которые уделяли внимание проблемам индивидуальности: в фрейдизме и ницшеанстве. Разнообразие исходных концепций мировосприятия, кстати, во многом обусловила и самое разнообразие направлений и литературных манифестов: от сюрреализма до дадаизма, от символизма до футуризма и т.п. Но и прославление искусства как разновидности тайного мистического знания, которое противопоставляется абсурдности мира, и вопрос о месте личности с ее индивидуальным сознанием в Космосе, склонность к созданию собственных новых мифов разрешают рассматривать модернизм как единое литературное течение.

Любимый персонаж модернистов-прозаиков - «маленький человек», чаще всего образ среднего служащего (типичными есть маклер Блум в «Улиссе» Джойса или Грегор в «Перевоплощении» Кафки), так как тот, кто страдает, незащищенная личность, игрушка высших сил. Жизненный путь персонажей - ряд ситуаций, личное поведение - ряд актов выбора, причем настоящий выбор реализовывается в «пограничных», часто нереальных ситуациях. Герои модернистов живут, будто вне реального времени; общество, власть или государство для них - какие-то вражеские феномены иррациональной, если не откровенно мистической природы. Камю ставит знак равенства, например, между жизнью и чумой. Вообще в изображении модернистов-прозаиков, зло по обыкновению окружает героев со всех сторон. Но вопреки внешней ирреальности сюжетов и обстоятельств, которые изображаются, через достоверность деталей создается ощущение действительности или даже будничности этих мифических ситуаций. Авторы часто переживают одинокость этих героев перед вражеским светом, как свою собственную. Отказ от позиции «всеведение» разрешает писателям, будто приблизиться вплотную к изображаемым героям, иногда - к отождествлению себя с ними. Отдельного внимания заслуживает открытие такого нового приема представления внутреннего монолога как «поток сознания», в котором смешанные и ощущение героя, и то, что он видит, и мысли с ассоциациями, вызванными образами, которые возникают, вместе с самым процессом их возникновения, будто в «неотредактированном» виде.

3. Техника «Потока сознания»

Поток сознания (англ. Stream of consciousness) -- приём в литературе XX века преимущественно модернистского направления, непосредственно воспроизводящий душевную жизнь, переживания, ассоциации, претендующий на непосредственное воспроизведение ментальной жизни сознания посредством сцепления всего вышеупомянутого, а также часто нелинейности, оборванности синтаксиса.

Термин «поток сознания» принадлежит американскому философу-идеалисту Уильяму Джеймсу: сознание -- это поток, река, в которой мысли, ощущения, воспоминания, внезапные ассоциации постоянно перебивают друг друга и причудливо, «нелогично» переплетаются («Основания психологии», 1890). «Поток сознания» часто представляет собой предельную степень, крайнюю форму «внутреннего монолога», в нём объективные связи с реальной средой нередко трудно восстановимы.

Поток сознания создаёт впечатление, что читатель как бы «подслушивает» его опыт в сознании персонажей, что даёт ему прямой интимный доступ в их мысли. Включает в себя также представление в письменном тексте того, что не является ни чисто вербальным, ни чисто текстуальным.

Достигается это в основном двумя путями повествования и цитирования, внутренним монологом. При этом часто ощущения, переживания, ассоциации друг друга перебивают и переплетаются, подобно тому, как это происходит в сновидении, чем часто по мысли автора и является на самом деле наша жизнь -- после пробуждения от сна мы всё-таки все ещё спим.

По-настоящему возможности этого приема раскрылись в романах М. Пруста, В. Вулф и Дж. Джойса. Именно с их легкой руки, в романе исчезло понятие «центрального образа» и было заменено понятием «центрального сознания».

Дж. Джойс стал первым, кто применил тотальный «поток сознания». Центральным произведением «потока сознания», справедливо, считается «Улисс», продемонстрировавший одновременно вершину и исчерпанность возможностей этого метода: исследование внутренней жизни человека сочетается в нём с размыванием границ характера.

Стивен Дедал - холодный интеллектуал, чей мозг постоянно занят необычными размышлениями:

…Неотменимая модальность зримого. Хотя бы это, если не больше, говорят моей мысли мои глаза. Я здесь, чтобы прочесть отметы сути вещей: всех этих водорослей, мальков, подступающего прилива, того вон ржавого сапога. Сопливо-зеленый, серебряно-синий, ржавый: цветные отметы. Пределы прозрачности. Но он добавляет: в телах. Значит, то, что тела, он усвоил раньше, чем что цветные. Как? А стукнувшись башкой об них, как еще. Осторожно. Он лысый был и миллионер, maestro di color che sanno [учитель тех, кто знает (итал. Данте. Ад, IV, 131)].

Предел прозрачного... Почему…? Прозрачное, непрозрачное. Куда пролезет вся пятерня, это ворота, куда нет - дверь. Закрой глаза и смотри.

Леопольд Блум - everyman, средний человек, чьи представления о мире довольны ограничены:

Мистер Блум с добродушным интересом поглядел на черное гибкое существо.

Ладный вид: шерстка гладкая и блестит, белая пуговка под хвостом, глаза зеленые, светятся. Он нагнулся к ней, упершись ладонями в колени.- Молочка киске!

Мррау! - громко мяукнула она.

Говорят, они глупые. Они понимают, что мы говорим, лучше, чем мы их понимаем. Вот эта все что хочет поймет. И злопамятная. Интересно, каким я ей кажусь. Вышиной с башню? Нет, она ведь может на меня вспрыгнуть.- А цыплят боится, - поддразнил он ее.

Боится цып-цыпочек. В жизни не видал такой глупой киски. Жестокая. Это у них в природе. Странно, что мыши при этом не пищат. Как будто им нравится.

Мгррау! - мяукнула она громче. Глаза ее, жадные, полуприкрытые от стыда, моргнули, и, жалобно, протяжно мяукнув, она выставила свои молочно-белые зубки. Он видел, как сужаются от жадности черные щелки ее зрачков, превращая глаза в зеленые камешки. Подойдя к шкафу, он взял кувшин, свеженаполненный разносчиком от Ханлона, налил на блюдце теплопузырчатого молока и осторожно поставил блюдце на пол.

Мяв! - взвизгнула она, кидаясь к еде.

Он смотрел, как металлически поблескивают ее усы в тусклом свете и как, трижды примерившись, она легко принялась лакать. Правда или нет, что, если усы подрезать, не сможет охотиться. Почему бы? Может, кончики светят в темноте. Или служат как щупики, возможно.

Теперь насладимся женским «потоком сознания» Молли Блум, в котором Джойс, по мнению многих, выявил истинную сущность женской души:

…это для тебя светит солнце,- сказал он в тот день, когда мы с ним лежали среди рододендронов на мысу Хоут; он в сером твидовом костюме и в соломенной шляпе, в тот день когда я добилась, чтоб он сделал мне предложение, да сперва я дала ему откусить кусочек печенья с тмином из моих губ, - это был високосный год как сейчас да 16 лет назад. Боже мой, после того долгого поцелуя я чуть не задохнулась, да он сказал - я горный цветок, да это верно, мы цветы, все женское тело, да это единственная истина, что он сказал за всю жизнь и еще это для тебя светит солнце сегодня, да этим он и нравился мне, потому что я видела он понимает или же чувствует - что такое женщина, и я знала, что я всегда смогу сделать с ним, что хочу, и я дала ему столько наслаждения, сколько могла, и все заводила заводила его, пока он не попросил меня сказать да, а я не стала сначала отвечать, только смотрела на море и небо и вспоминала обо всем, чего он не знал: Малви, и мистера Стенхоупа, и Эстер, и отца, и старого капитана Гроува, и матросов, на пирсе играющих в птички летят, и в замри и в мытье посуды, как они это называли, и часового перед губернаторским домом в белом шлеме с околышем, - бедняга чуть не расплавился, и смеющихся испанских девушек в шалях с высокими гребнями в волосах, и утренний базар греков, евреев, арабов и сам дьявол не разберет кого еще со всех концов Европы, и Дьюк-стрит, и кудахчущий птичий рынок неподалеку от Ларби Шэрона, и бедных осликов, плетущихся в полудреме, и неведомых бродяг в плащах, дремлющих на ступеньках в тени, и огромные колеса повозок, запряженных волами, и древний тысячелетний замок, да и красавцев мавров в белых одеждах и тюрбанах, как короли приглашающих тебя присесть в их крохотных лавчонках, и Ронду где posadas [постоялые дворы (исп.)] со старинными окнами, где веер скрыл блеснувший взгляд, и кавалер целует решетку окна, и винные погребки, наполовину открытые по ночам и кастаньеты и ту ночь, когда мы пропустили пароход в Альхесирасе, и ночной сторож спокойно прохаживался со своим фонарем, и… Ах тот ужасный поток кипящий внизу, Ах и море, море алое, как огонь, и роскошные закаты, и фиговые деревья в садах Аламеды, да и все причудливые улочки, и розовые желтые голубые домики аллеи роз, и жасмин, герань, кактусы, и Гибралтар, где я была девушкой, и Горным цветком, да когда я приколола в волосы розу, как делают андалузские девушки, или алую мне приколоть…, да…, и как он целовал меня под Мавританской стеной, и я подумала не все ли равно он или другой, и тогда я сказала ему глазами чтобы он снова спросил…, да и тогда он спросил меня,- не хочу ли я… да… сказать да, мой горный цветок… и сначала я обвила его руками, да… и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди, их аромат… да, и сердце у него колотилось безумно и… да… я сказала да… я хочу… Да.

Как видите, мы узнали суть героев не потому, что автор сказал нам об этом - автор мертв - мы узнали это, потому что сами проникли в их мысли.

Безусловно, «поток сознания» - это наилучший из известных методов передачи психологизма, но он отнюдь не идеален, что отмечает Владимир Набоков:

«Прием «потока сознания» незаслуженно потрясает воображение читателей. Я хочу представить следующие соображения. Во-первых, этот прием не более «реалистичен» и не более «научен», чем любой другой. Дело в том, что «поток сознания» есть стилистическая условность, поскольку, очевидно, мы не думаем лишь словами - мы думаем еще и образами, но переход от слов к образам может быть зафиксирован непосредственно словами, только если отсутствует описание. Во-вторых, некоторые из наших размышлений приходят и уходят, иные остаются; они, что ли, оседают, неряшливые и вялые, и текущим мыслям и мыслишкам требуется некоторое время, чтобы обогнуть эти рифы. Недостаток письменного воспроизведения мыслей - в смазывании временного элемента и в слишком большой роли, отводимой типографскому знаку».

Заключение

Литература XX века по своему стилистическому и идейному разнообразию несопоставима с литературой XIX века, где можно было выделить только три-четыре ведущих направления. Вместе с тем современная литература дала ничуть не больше великих талантов, чем литература XIX столетия.

Европейская литература первой половины XX века испытала воздействие модернизма, что, прежде всего, проявляется в поэзии. Так, французские поэты П. Элюар (1895--1952) и Л. Арагон (1897--1982) были ведущими фигурами сюрреализма.

Однако наиболее значительными в стиле модерн была не поэзия, а проза -- романы М. Пруста («В поисках утраченного времени»), Дж. Джойса («Улисс»), Ф. Кафки («Замок»). Эти романы явились ответом на события Первой мировой войны, породившей поколение, получившее в литературе название «потерянного». В них анализируются духовные, психические, патологические проявления человека. Общим для них является методологический прием -- использование, открытого французским философом, представителем интуитивизма и «философии жизни» Анри Бергсоном (1859--1941), метода анализа «потока сознания», заключающийся в описании непрерывного течения мыслей, впечатлений и чувств человека. Он описывал человеческое сознание как непрерывно изменяющуюся творческую реальность, как поток, в котором мышление составляет лишь поверхностный слой, подчиняющийся потребностям практики и социальной жизни.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Сущность модернизма, его основные литературные направления. Развитие символизма, представители юного поколения символистов. Возникновение акмеизма в начале XX века. Русские футуристы: В. Хлебников, Б. Пастернак. Значение метафоры в творчестве имажинистов.

презентация , добавлен 25.10.2012


История модернизма и основные этапы его развития. Исследование художественных особенностей явления модернизма в англоязычной литературе XX века. Анализ специфики образов английского модернистского романа на примере произведения "Clay" Джеймса Джойса.

курсовая работа , добавлен 26.06.2014


Введение термина "поток сознания" психологом У. Джемсом. "Поток сознания" в литературе как художественный метод для исследования и воспроизведения душевной жизни человека. Бергсон и "поток сознания". Роман Джеймса Джойса "Улисс", его содержание и образы.

лекция , добавлен 01.10.2012


Сущность и основа философии модернизма, ее основные представители. Краткая биография австрийского писателя Ф. Кафки, влияние модернизма на его творчество. Выражение глубокого кризиса буржуазного общества и отсутствия выхода в произведениях Ф. Кафки.

реферат , добавлен 07.12.2011


Разнообразие художественных жанров, стилей и методов в русской литературе конца XIX - начала ХХ века. Появление, развитие, основные черты и наиболее яркие представители направлений реализма, модернизма, декаденства, символизма, акмеизма, футуризма.

презентация , добавлен 28.01.2015


Мистическая поэзия. Испанский мистицизм XVI века – широкое общественное явление, выразившее тайные вольнолюбивые стремления и духовные искания просвещенной и прогрессивной части испанского общества, полностью отраженное в литературе.

доклад , добавлен 26.07.2007


Эмиль Золя - французский писатель, публицист и политический деятель. Произведения Мопассана, Флобера, Диккенса, Бальзака, Бейля (стендаля), Мериме, Теккерея, Пруста, Манна, Джойса, Ибсена, Верлена, Рембо, Уайльда, Коллинза, По, Верна, Санд и Бронте.

презентация , добавлен 21.04.2013


Возникновение жанра антиутопии, ее особенности в литературе первой трети XX века. Антиутопическая модель мира в романах Ф. Кафки "Процесс" и "Замок". Особенности поэтики и мировоззрения А. Платонова. Мифопоэтическая модель мира в романе "Чевенгур".

дипломная работа , добавлен 17.07.2017


Феномен безумия – сквозная тема в литературе. Изменение интерпретации темы безумия в литературе первой половины XIX века. Десакрализации безумия в результате развития научной психиатрии и перехода в литературе от романтизма к реализму. Принцип двоемирия.

статья , добавлен 21.01.2009


Зарубежная литература и исторические события ХХ века. Направления зарубежной литературы первой половины XX века: модернизм, экспрессионизм и экзистенциализм. Зарубежные писатели ХХ века: Эрнест Хэмингуэй, Бертольт Брехт, Томас Манн, Франц Кафка.

Модернистскими в литературоведении принято называть прежде всего три литературных течения, заявивших о себе в период с 1890 по 1917 год. Это символизм, акмеизм и футуризм, которые составили основу модернизма как литературного направления. На периферии его возникали и другие, не столь эстетически отчетливые и менее значительные явления «новой» литературы.

Символизм - первое и самое крупное из модернистских течений, возникшее в России. Начало теоретическому самоопределению русского символизма было положено Д. С. Мережковским, который в 1892 году выступил с лекцией «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». В названии лекции, опубликованной в 1893 году, уже содержалась недвусмысленная оценка состояния литературы, надежду на возрождение которой автор возлагал на «новые течения». Новому писательскому поколению, считал он, предстоит «огромная переходная и подготовительная работа». Основными элементами этой работы Мережковский назвал «мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности». Центральное место в этой триаде понятий было отведено символу.

Уже в марте 1894 года в Москве вышел в свет небольшой сборник стихотворений с программным названием «Русские символисты», а вскоре появились два следующих выпуска с тем же названием. Позднее выяснилось, что автором большинства стихотворений в этих трех сборниках был начинающий поэт Валерий Брюсов, прибегнувший к нескольким разным псевдонимам, чтобы создать впечатление существования целого поэтического течения. Мистификация удалась: сборники «Русские символисты» стали эстетическими маяками, свет которых привлек новых поэтов, разных по своим дарованиям и творческим устремлениям, но единых в неприятии утилитаризма в искусстве и жаждавших обновления поэзии.

Социальные и гражданские темы, важные для реализма, сменились у первых символистов декларациями относительности всех ценностей и утверждением индивидуализма как единственного прибежища художника. Особенно напористо об абсолютных правах личности писал ставший лидером символизма В. Брюсов:

Я не знаю других обязательств,
Кроме девственной веры в себя.

Однако с самого начала своего существования символизм оказался неоднородным течением: в его недрах оформились несколько самостоятельных группировок. По времени формирования и по особенностям мировоззренческой позиции принято выделять в русском символизме две основные группы поэтов. Приверженцев первой группы, дебютировавших в 1890-е годы, называют «старшими символистами» (В. Брюсов, К. Бальмонт, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Ф. Сологуб и др.). В 1900-е годы в символизм влились новые силы, существенно обновившие облик течения (А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов и др.). Принятое обозначение «второй волны» символизма - «младосимволизм». «Старших» и «младших» символистов разделял не столько возраст, сколько разница мироощущений и направленность творчества (Вяч. Иванов, например, старше В. Брюсова по возрасту, но проявил себя как символист второго поколения).

В организационно-издательской жизни символистского течения важным было существование двух географических полюсов: петербургские и московские символисты на разных этапах движения не только сотрудничали, но и конфликтовали друг с другом. Например, московская группировка 1890-х годов, сложившаяся вокруг

В. Брюсова, ограничивала задачи нового течения рамками собственно литературы: главный принцип их эстетики - «искусство для искусства». Напротив, старшие символисты-петербуржцы с Д. Мережковским и 3. Гиппиус во главе отстаивали приоритет религиозно-философских поисков в символизме, считая именно себя подлинными «символистами», а своих оппонентов - «декадентами».

Споры о «символизме» и «декадентстве» начались с самого зарождения нового течения. В сознании большинства читателей той поры эти два слова были почти синонимами, а в советскую эпоху термином «декадентство» стали пользоваться как родовым обозначением всех модернистских течений. Между тем «декадентство» и «символизм» соотносились в сознании новых поэтов не как однородные понятия, а почти как антонимы.

Декадентство, или декаданс (франц. упадок), - определенное умонастроение, кризисный тип сознания, который выражается в чувстве отчаяния, бессилия, душевной усталости. С ним связаны неприятие окружающего мира, пессимизм, рафинированная утонченность, осознание себя носителем высокой, но гибнущей культуры. В декадентских по настроению произведениях часто эстетизируются угасание, разрыв с традиционной моралью, воля к смерти. В той или иной мере декадентские настроения затронули почти всех символистов. Декадентские мироощущения были свойственны на том или ином этапе творчества и 3. Гиппиус, и К. Бальмонту, и В. Брюсову, и А. Блоку, и А. Белому, а наиболее последовательным декадентом был Ф. Сологуб.

В то же время символистское мировоззрение ни в коем случае не сводилось к настроениям упадка и разрушения. Философия и эстетика символизма складывалась под влиянием различных учений - от античного философа Платона до современных символистам философских систем В. Соловьева, Ф. Ницше, А. Бергсона.

Традиционной идее познания мира в искусстве символисты противопоставили идею конструирования мира в процессе творчества. Творчество, считали они, выше познания. Это убеждение привело их к детальному обсуждению теоретических аспектов художественного творчества.

Для В. Брюсова, например, искусство есть «постижение мира иными, не рассудочными путями». Ведь рационально осмыслить можно лишь явления, подчиненные закону линейной причинности, а такая причинность действует только в низших формах жизни. Эмпирическая реальность, быт - в конечном счете мир видимостей, фантомов. Высшие же сферы жизни (область «абсолютных идей» в терминах Платона - или «мировой души», по Вл. Соловьеву) неподвластны рациональному познанию. Именно искусство обладает свойством проникать в эти сферы: оно способно запечатлеть моменты вдохновенных прозрений, уловить импульсы высшей реальности. Поэтому творчество в понимании символистов - подсознательно-интуитивное созерцание тайных смыслов, доступное лишь художнику-творцу.

Более того, рационально передать созерцаемые «тайны» невозможно. По словам крупнейшего среди символистов теоретика Вяч. Иванова, поэзия есть «тайнопись неизреченного». От художника требуется не только сверхрациональная чуткость, но тончайшее владение искусством намека: ценность стихотворной речи - в «недосказанности», «утаенности смысла». Главным средством для передачи созерцаемых тайных смыслов должен был стать символ.

Символ - центральная эстетическая категория нового течения. Правильно понять его непросто. Неверное расхожее представление о символе заключается в том, что он воспринимается как иносказание, когда говорится одно, а подразумевается нечто другое. В таком толковании цепь символов - своего рода набор иероглифов, система шифровки сообщения для «посвященных». Предполагается, что буквальное, предметное значение образа само по себе безразлично, не содержит сколько-нибудь важной художественной информации, а служит лишь условной оболочкой для потустороннего смысла. Одним словом, символ оказывается одной из разновидностей тропов.

Между тем сами символисты считали, что символ принципиально противостоит тропам, потому что лишен главного их качества - «переносности смысла». Когда в нем нужно разгадывать заданную художником «загадку», мы имеем дело с ложносимволическим образом. Простейший пример ложносимволического образа - аллегория. В аллегории предметный слой образа действительно играет подчиненную роль, выступает как иллюстрация или олицетворение некой идеи или качества. Аллегорический образ - своего рода хитроумная маска, за которой угадывается суть.

Аллегория легко расшифровывается «проницательным» читателем: ему не составит труда догадаться, кто или что скрывается, например, за образами басен И. Крылова или романтических «песен» М. Горького. Один из критиков начала века был излишне придирчив, иронически замечая, насколько неточен автор «Песни о Буревестнике», поместив на берега южных морей обитателей Антарктики - пингвинов. Особенно важно, что аллегория предполагает однозначное понимание.

Символ же, напротив, многозначен: он содержит в себе перспективу безграничного развертывания смыслов. Вот как писал о многозначности символа один из тончайших поэтов символизма И. Анненский: «Мне вовсе не надо обязательности одного общего понимания. Напротив, я считаю достоинством пьесы (так он называл стихотворения. - Авт.), если ее можно понять двумя или более способами или, недопоняв, лишь почувствовать ее и потом доделывать мысленно самому». С ним соглашался Вяч. Иванов, утверждая, что «символ только тогда истинный символ, когда он неисчерпаем в своем значении». «Символ - окно в бесконечность», - вторил ему Ф. Сологуб.

Другое важное отличие символа от тропа - полноценная значимость предметного плана образа, его материальной фактуры. Символ - полноценный образ и помимо потенциальной неисчерпаемости его смысла. Рассказ о жизни Стрекозы и Муравья (или о поведении «гагар и пингвинов») лишится смысла, если читатель будет не в состоянии понять моральное или идеологическое иносказание, заложенное в сюжете. Напротив, даже не подозревая о символическом потенциале того или иного образа-символа, мы в состоянии прочесть текст, в котором он встречается (при первопрочтении, как правило, далеко не все символы осознаются в своем главном качестве и раскрывают читателю глубину своих значений). Так, например, блоковская «Незнакомка» может быть прочитана как рассказ в стихах о встрече с обворожительной женщиной: предметный план центрального образа воспринимается и помимо содержащихся в нем символических возможностей.

Ho всякий символический образ, отталкиваясь от своего буквального, предметного плана, стремится выйти за собственные пределы и соотносится с жизнью в целом. Вот почему Незнакомка - это и авторская тревога о судьбах красоты в мире земной пошлости, и разуверение в возможности чудесного преображения жизни, и мечта о мирах иных, и драматическое постижение нераздельности «грязи» и «чистоты» в этом мире, и бесконечная цепь все новых и новых смысловых возможностей. Бесконечная потому, что символистское видение - это видение всего мира, универсума.

Согласно взглядам символистов, символ - сосредоточение абсолютного в единичном; он в сжатом виде отражает постижение единства жизни. Ф. Сологуб считал, что символизм как литературное течение «можно охарактеризовать в стремлении отобразить жизнь в ее целом, не с внешней только ее стороны, не со стороны частных ее явлений, а образным путем символов, изобразить, по существу, то, что, кроясь за случайными, разрозненными явлениями, образует связь с Вечностью, со вселенским, мировым процессом».

Наконец, еще об одном важном аспекте в понимании природы художественной символики: принципиально невозможно составить какой-либо словарь символических значений или исчерпывающий каталог художественных символов. Дело в том, что слово или образ не рождаются символами, но становятся ими в соответствующем контексте - специфической художественной среде. Такой контекст, активизирующий символический потенциал слова, создается сознательной авторской установкой на недоговоренность, рациональную непроясненность высказывания; акцентом на ассоциативную, а не логическую связь между образами, - одним словом, с помощью того, что символисты называли «музыкальной потенцией слова».

Категория музыки - вторая по значимости (после символа) в эстетике и поэтической практике символизма. Это понятие использовалось символистами в двух разных аспектах - общемировоззренческом и техническом. В первом, общефилософском значении музыка для них - не ритмически организованная последовательность звуков, а универсальная метафизическая энергия, первооснова всякого творчества.

Вслед за Ф. Ницше и французскими символистами русские поэты-символисты считали именно музыку высшей формой творчества, потому что она дает максимальную свободу самовыражения творцу и - соответственно - максимальную раскрепощенность восприятия слушателю. Такое понимание музыки они унаследовали от Ф. Ницше, который в работе «Рождение трагедии из духа музыки» придал слову «музыка» статус фундаментальной философской категории. Он противопоставил «дионисийское» (внерассудочное) музыкальное начало человеческого духа - упорядоченному «аполлоновскому» началу. Именно «дионисийский» дух музыки, стихийный и вольный, по мнению символистов, составляет существо подлинного искусства. В этом значении следует понимать слово «музыка» в призывах А. Блока «слушать музыку революции», в его метафоре «мирового оркестра».

Во втором, техническом значении «музыка» для символистов - это пронизанная звуковыми и ритмическими сочетаниями словесная фактура стиха, другими словами - максимальное использование музыкальных композиционных принципов в поэзии. Для многих символистов актуальным оказался призыв их французского предшественника Поля Верлена «Музыка прежде всего...». Стихотворения символистов порой строятся как завораживающий поток словесно-музыкальных созвучий и перекличек. Иногда, как, например, у К. Бальмонта, стремление к музыкальной гладкописи приобретает гипертрофированный самоцельный характер:

Лебедь уплыл в полумглу,
Вдаль, под луною белея.
Ластятся волны к веслу,
Ластится к влаге лилея...

По-новому на фоне традиции строились в символизме отношения между поэтом и его аудиторией. Поэт-символист не стремился быть общепонятным, потому что такое понимание основано на обыденной логике. Он обращался не ко всем, но лишь к «посвященным», не к читателю-потребителю, а к читателю-творцу, читателю-соавтору. Стихотворение должно было не столько передавать мысли и чувства автора, сколько пробуждать в читателе его собственные, помочь ему в духовном восхождении от «реального» к «реальнейшему», т. е. в самостоятельном постижении «высшей реальности». Символистская лирика будила «шестое чувство» в человеке, обостряла и утончала его восприятие, развивала родственную художнической интуицию.

Для этого символисты стремились максимально использовать ассоциативные возможности слова, обращались к мотивам и образам разных культур, широко пользовались явными и скрытыми цитатами. Излюбленным источником художественных реминисценций для них была греческая и римская мифологическая архаика. Именно мифология стала в их творчестве арсеналом универсальных психологических и философских моделей, удобных и для постижения глубинных особенностей человеческого духа вообще, и для воплощения современной духовной проблематики. Символисты не только заимствовали готовые мифологические сюжеты, но и творили собственные мифы. В этом поэты видели средство сблизить и даже слить воедино жизнь и искусство, преобразовать реальность на путях искусства. Мифотворчество было в высшей степени присуще, например, Ф. Сологубу, Вяч. Иванову, А. Белому.

Символизм не ограничивался чисто литературными задачами; он стремился стать не только универсальным мировоззрением, но даже формой жизненного поведения и, как верили его сторонники, способом творческой перестройки мироздания (последнюю из отмеченных сфер символистской активности принято называть жизнестроительством). Эта устремленность литературного течения к универсальной всезначимости особенно проявилась в 1900-е годы в младосимволизме, который всерьез претендовал на вселенское духовное преображение. Факты внелитературного быта, социальной истории и даже подробности личных взаимоотношений эстетизировались, т. е. истолковывались младшими символистами как своего рода элементы грандиозного художественного произведения, исполнявшегося на их глазах. Важно было, считали они, принять деятельное участие в этом космическом процессе творения. Вот почему некоторые символисты выступали с политически острыми произведениями, реагировали на факты социальной дисгармонии, с сочувственным интересом относились к деятельности политических партий.

Символистский универсализм проявился и во всеохватности творческих поисков художников. Идеалом личности мыслился в их среде «человек-артист». He было ни одной сферы литературного творчества, в которую бы символисты не внесли новаторский вклад: они обновили художественную прозу (особенно значительно - Ф. Сологуб и А. Белый), подняли на новый уровень искусство художественного перевода, выступили с оригинальными драматургическими произведениями, активно проявили себя как литературные критики, теоретики искусства и литературоведы. И все же наиболее органичной и соответствующей их дарованиям сферой была поэзия.

Поэтический стиль символистов, как правило, интенсивно метафорический. В образном строе произведений использовались не единичные метафоры, а целые цепочки из них, приобретавшие значение самостоятельных лирических тем. Метафора символистов всегда тяготела к смысловой глубине символа. Переходя из одного смыслового окружения в другое, оказываясь сквозной не только для отдельного стихотворения, но для всего поэтического цикла и даже в некоторых случаях для всего творчества поэта, она обрастала новыми значениями, приобретала мерцающую многозначность и, как следствие, порождала широкое поле возможных ассоциаций.

Символизм обогатил русскую поэтическую культуру множеством открытий. Символисты придали поэтическому слову неведомую прежде подвижность и многозначность, научили русскую поэзию открывать в слове дополнительные оттенки и грани смысла. Плодотворными оказались их поиски в сфере поэтической фонетики: мастерами выразительного ассонанса и эффектной аллитерации были К. Бальмонт, В. Брюсов, И. Анненский, А. Блок, А. Белый. Расширились ритмические возможности русского стиха, разнообразнее стала строфика. Однако главная заслуга этого литературного течения связана не с формальными нововведениями.

Символизм пытался создать новую философию культуры, стремился, пройдя мучительный период переоценки ценностей, выработать новое универсальное мировоззрение. Преодолев крайности индивидуализма и субъективизма, символисты на заре XX века по-новому поставили вопрос об общественной роли художника, начали поиск таких форм искусства, постижение которых могло бы вновь объединить людей. Идея «соборного искусства» со стороны выглядела утопичной, но символисты и не рассчитывали на ее быструю практическую реализацию. Важнее было вновь обрести позитивную перспективу, возродить веру в высокое предназначение искусства. При внешних проявлениях элитарности и формализма символизм сумел на практике наполнить работу с художественной формой содержательностью и, главное, сделать искусство более личностным. Вот почему наследие символизма осталось для современной русской культуры подлинной художественной сокровищницей.

Акмеизм. Литературное течение акмеизма возникло в начале 1910-х годов и генетически было связано с символизмом. Близкие символизму в начале своего творческого пути молодые поэты посещали в 1900-е годы «ивановские среды» - собрания на петербургской квартире Вяч. Иванова, получившей в их среде название «башня». В недрах кружка в 1906-1907 годах постепенно сложилась группа поэтов, поначалу назвавшая себя «кружком молодых». Стимулом к их сближению была оппозиционность (пока еще робкая) к символистской поэтической практике. С одной стороны, «молодые» стремились научиться у старших коллег стихотворной технике, но с другой - хотели бы преодолеть умозрительность и утопизм символистских теорий.

В 1909 году участники «кружка молодых», в котором активностью выделялся С. Городецкий, попросили Вяч. Иванова, И. Анненского и М. Волошина прочитать для них курс лекций по стихосложению. К занятиям, начавшимся в «башне» Иванова, присоединились Н. Гумилев и А. Толстой, а вскоре поэтические штудии были перенесены в редакционное помещение нового модернистского журнала «Аполлон». Так было основано «Общество ревнителей художественного слова» или, как стали называть его обучавшиеся стихосложению поэты, «Поэтическая академия».

В октябре 1911 года слушатели «Поэтической академии» основали новое литературное объединение - «Цех поэтов». Наименование кружка, образованное по образцу средневековых названий ремесленных объединений, указывало на отношение участников к поэзии как к чисто профессиональной сфере деятельности. «Цех» был школой формального мастерства, безразличного к особенностям мировоззрения участников. Pyководителями «Цеха» стали уже не мэтры символизма, а поэты следующего поколения - Н. Гумилев и С. Городецкий. Поначалу они не отождествляли себя ни с одним из течений в литературе, да и не стремились к общей эстетической платформе.

Однако ситуация постепенно менялась: в 1912 году на одном из заседаний «Цеха» его участники решили объявить о возникновении нового поэтического течения. Из разных предложенных поначалу названий прижилось несколько самонадеянное «акмеизм» (от греч. acme - высшая степень чего-либо, расцвет, вершина, острие). Из широкого круга участников «Цеха» выделилась более узкая и эстетически более сплоченная группа акмеистов. Это прежде всего Н. Гумилев, А. Ахматова, С. Городецкий, О. Мандельштам, М. Зенкевич и В. Hapбут. Другие участники «Цеха» (среди них Г. Адамович, Г. Иванов, М. Лозинский и др.), не являясь правоверными акмеистами, составляли периферию течения.

Будучи новым поколением по отношению к символистам, акмеисты были сверстниками футуристов, поэтому их творческие принципы формировались в ходе эстетического размежевания с теми и с другими. Первой ласточкой эстетической реформы акмеизма принято считать статью М. Кузмина «О прекрасной ясности», напечатанную в 1910 году. Взгляды этого поэта старшего поколения, который не был акмеистом, оказали заметное воздействие на формирующуюся программу нового течения. Статья декларировала стилевые принципы «прекрасной ясности»: логичность художественного замысла, стройность композиции, четкость организации всех элементов художественной формы. Кузминская «прекрасная ясность», или «кларизм» (этим образованным от латинского clarus (ясный) словом автор обобщил свои принципы), по существу, призывала к большей нормативности творчества, реабилитировала эстетику разума и гармонии и тем самым противостояла крайностям символизма - прежде всего его мировоззренческой всеохватности и абсолютизации иррациональных начал творчества.

Характерно, однако, что наиболее авторитетными учителями для акмеистов стали поэты, сыгравшие заметную роль в символизме, - М. Кузмин, И. Анненский, А. Блок. Об этом важно помнить, чтобы не преувеличивать остроты расхождений акмеистов с их предшественниками. Можно сказать, что акмеисты наследовали достижения символизма, нейтрализуя некоторые его крайности. В программной статье «Наследие акмеизма и символизм» Н. Гумилев называл символизм «достойным отцом», но подчеркивал при этом, что новое поколение выработало иной - «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь».

Акмеизм, по мысли Гумилева, есть попытка заново открыть ценность человеческой жизни, отказавшись от «нецеломудренного» стремления символистом познать непознаваемое. Действительность самоценна и не нуждается в метафизических оправданиях. Поэтому следует перестать заигрывать с трансцендентным (непознаваемым): простой вещный мир должен быть реабилитирован, он значителен сам по себе, а не только тем, что являет высшие сущности.

Главное значение в поэзии приобретает, по мысли теоретиков акмеизма, художественное освоение многообразного и яркого земного мира. Поддерживая Гумилева, еще категоричнее высказался С. Городецкий: «Борьба между акмеизмом и символизмом... есть прежде всего борьба за этот мир, звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время...» После всяких «неприятии мир бесповоротно принят акмеизмом, во всей совокупности красот и безобразий». Проповедь «земного» мироощущения поначалу была одной из граней программы акмеистов, вот почему течение имело и другое название «адамизм». Существо этой стороны программы, разделявшейся, впрочем, не самыми крупными поэтами течения (М. Зенкевичем и В. Нарбутом), можно проиллюстрировать стихотворением С. Городецкого «Адам»:

Просторен мир и многозвучен,
И многоцветней радуг он,
И вот Адаму он поручен,
Изобретателю имен.

Назвать, узнать, сорвать покровы
И праздных тайн, и ветхой мглы -
Вот первый подвиг. Подвиг новый -
Живой земле пропеть хвалы.

Детально разработанной философско-эстетической программы акмеизм так и не выдвинул. Поэты-акмеисты разделяли взгляды символистов на природу искусства, вслед за ними абсолютизировали роль художника. «Преодоление» символизма происходило не столько в сфере общих идей, сколько в области поэтической стилистики. Для акмеистов оказалась неприемлемой импрессионистическая изменчивость и текучесть слова в символизме, а главное - излишне настойчивая тенденция к восприятию реальности как знака непознаваемого, как искаженного подобия высших сущностей.

Такое отношение к реальности, по мнению акмеистов, вело к утрате вкуса к подлинности. «Возьмем, к примеру, розу и солнце, голубку и девушку, - предлагает О. Мандельштам в статье «О природе слова». - Неужели ни один из этих образов сам по себе не интересен, а роза - подобие солнца, солнце - подобие розы и т. д.? Образы выпотрошены, как чучела, и набиты чужим содержанием. <...> Вечное подмигивание. Ни одного ясного слова, только намеки, недоговаривания. Роза кивает на девушку, девушка на розу. Никто не хочет быть самим собой».

Поэт-акмеист не пытался преодолеть «близкое» земное существование во имя «далеких» духовных обретений. Новое течение принесло с собой не столько новизну мировоззрения, сколько новизну вкусовых ощущений: ценились такие элементы формы, как стилистическое равновесие, живописная четкость образов, точно вымеренная композиция, отточенность деталей.

Это, впрочем, не означало отказа от духовных поисков. Высшее место в иерархии акмеистских ценностей занимала культура. «Тоской по мировой культуре» назвал акмеизм О. Мандельштам. С этим связано и особое отношение к категории памяти. Память - важнейший этический компонент в творчестве трех самых значительных художников течения - А. Ахматовой, Н. Гумилева и О. Мандельштама. В эпоху футуристического бунта против традиций акмеизм выступил за сохранение культурных ценностей, потому что мировая культура была для них тождественной общей памяти человечества.

В отличие от избирательного отношения символистов к культурным эпохам прошлого акмеизм опирался на самые разные культурные традиции. Объектами лирического осмысления в акмеизме часто становились мифологические сюжеты, образы и мотивы живописи, графики, архитектуры; активно использовались литературные цитаты. В противоположность символизму, проникнутому «духом музыки», акмеизм был ориентирован на перекличку с пространственными искусствами - живописью, архитектурой, скульптурой. Тяготение к трехмерному миру сказалось в увлечении акмеистов предметностью: красочная, порой даже экзотическая деталь могла использоваться неутилитарно, в чисто живописной функции. Таковы яркие подробности африканской экзотики в ранних стихах Н. Гумилева. Празднично украшенным, в игре цвета и света, является, например, «подобный цветным парусам корабля» жираф:

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Освободив предметную деталь от чрезмерной метафизической нагрузки, акмеисты выработали тонкие способы передачи внутреннего мира лирического героя. Часто состояние чувств не раскрывалось непосредственно, оно передавалось психологически значимым жестом, движением, перечислением вещей. Подобная манера «материализации» переживаний была характерна, например, для многих стихотворений А. Ахматовой.

Новое литературное течение, сплотившее больших русских поэтов, просуществовало недолго. К началу первой мировой войны рамки единой поэтической школы оказались для них тесны, а индивидуальные творческие устремления выводили их за пределы акмеизма. Даже Н. Гумилев - поэт романтизированной мужественности и сторонник филигранной отделки стиха - эволюционировал в сторону «визионерства», т. е. религиозно-мистического поиска, что особенно проявилось в его последнем сборнике стихов «Огненный столп» (1921). Творчество А. Ахматовой с самого начала отличала органическая связь с традициями русской классики, а в дальнейшем ее ориентация на психологизм и нравственные поиски еще больше упрочилась. Поэзия О. Мандельштама, проникнутая «тоской по мировой культуре», была сосредоточена на философском осмыслении истории и выделялась повышенной ассоциативностью образного слова - качеством, столь ценимым символистами.

Творческие судьбы этих трех поэтов выявили, между прочим, глубинную подоплеку возникновения самого акмеизма. Важнейшей причиной становления этого течения, как выяснилось, было вовсе не стремление к формально-стилистической новизне, но жажда нового поколения модернистов обрести устойчивую веру, получить прочную нравственно-религиозную опору, избавиться от релятивизма. Когда обнаружилась несостоятельность претензий символизма на обновление традиционной религии, новое поколение, назвавшее себя акмеистами, отвергло как «нецеломудренные» попытки пересмотра христианства.

Co временем, особенно после начала войны, утверждение высших духовных ценностей стало основой творчества бывших акмеистов. В их произведениях настойчиво зазвучали мотивы совести, сомнения, душевной тревоги и даже самоосуждения. Прежде казавшееся безоговорочным приятие мира сменилось «символистской» жаждой приобщения к высшей реальности. Об этом, в частности, стихотворение Н. Гумилева «Слово» (1921):

...Ho забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово - это Бог.

Изба-богатырица,
Кокошник вырезной,
Оконце, как глазница,
Подведено сурьмой.
(Н. Клюев. «Изба-богатырица...»)

Поэтом «золотой бревенчатой избы» провозгласил себя Есенин («Спит ковыль. Равнина дорогая...»). Поэтизирует крестьянскую избу в своих «Домашних песнях» Клычков.

Для крестьянина-землепашца и крестьянского поэта такие понятия, как мать-землица, изба, хозяйство - понятия одного этического и эстетического ряда, одного нравственного корня, а высшая нравственная ценность жизни - крестьянский труд, неторопливое, естественное течение нехитрой деревенской жизни. В стихотворении «Дедова пахота» Клычков в соответствии с нормами народной морали утверждает, что и многие болезни проистекают от безделья, лености, что здоровый образ жизни тесно связан с физическим трудом.

Для Клычкова и его персонажей, ощущающих себя частицей единой матери-природы, находящихся с ней в гармоническом родстве, и смерть - нечто совершенно не страшное, а естественное, как смена, например, времен года:

...избыв судьбу, как все,
He в диво встретить смерть под вечер,
Как жницу в молодом овсе
С серпом, закинутым на плечи.
(С. Клычков. «Уставши от дневных хлопот...»)

Типологическая общность философско-эстетической концепции мира новокрестьянских поэтов проявляется в решении ими темы природы. В их произведениях она несет важнейшую не только смысловую, но концептуальную нагрузку, раскрываясь через универсальную многоаспектную антитезу «природа - цивилизация» с ее многочисленными конкретными оппозициями: «народ - интеллигенция», «деревня - город», «природный человек - горожанин», «патриархальное прошлое - современность», «земля - железо», «чувство - рассудок» и т. д.

Примечательно, что в есенинском творчестве отсутствуют городские пейзажи. Последовательным антиурбанистом выступает в своем творчестве Ширяевец:

Я не останусь в логовище каменном!
Мне холодно в жару его дворцов!
В поля! на Брынь! к урочищам охаянным!
К сказаньям дедов - мудрых простецов!
(«Я - в Жигулях, в Мордовии, на Вытегре!..»)

Бесовское же происхождение Города подчеркивает Клюев:

Город-дьявол копытами бил,
Устрашая нас каменным зевом...
(«Из подвалов, из темных углов...»)

Именно новокрестьянские поэты в начале XX века громко провозгласили: природа сама по себе - величайшая эстетическая ценность. И если в стихотворениях клюевского сборника «Львиный хлеб» наступление «железа» на живую природу - еще не ставшее страшной реальностью предощущение, предчувствие («Заручаться бы от наслышки / Про железный неугомон!»), то в образах «Деревни», «Погорельщины», «Песни о Великой Матери» - уже трагическая для крестьянских поэтов реальность. Однако в подходе к этой теме отчетливо видна дифференцированность их творчества. Есенин и Орешин, хотя и мучительно, через боль и кровь, но готовы увидеть будущее России, говоря есенинскими словами, «через каменное и стальное». Для Клюева, Клычкова, Ширяевца, находившихся во власти идей «мужицкого рая», главное - это патриархальное прошлое, русская седая старина с ее сказками, легендами, поверьями.

На излете XX века суждено по-новому вчитаться в произведения новокрестьянских писателей - продолжающие традиции русской литературы серебряного века, они противостоят веку железному: в них заложены истинные духовные ценности и подлинно высокая нравственность, в них веяние духа высокой свободы - от власти, от догмы, в них утверждается бережное отношение к человеческой личности, отстаивается связь с национальными истоками, народным искусством как единственно плодотворный путь творческой эволюции художника.