Кустодиев борис михайлович. Борис кустодиев - биография, фото, картины, личная жизнь художника

Борис Михайлович Кустодиев родился в Астрахани 23 февраля (7 марта) 1878 в семье преподавателя словесности и логики в духовной семинарии. Отец умер, когда его дочерям было шесть и восемь лет, а Борису - всего полтора года. Мать после смерти отца подрабатывала то игрой на рояле, то вышиванием. Обстановка в доме, несмотря на бедность, была очень уютной, будущий живописец рос в условиях патриархального быта провинциального русского города. В 1887 году Борис поступил учиться в духовное училище, а после его окончания - в духовную семинарию, где готовился стать священником, однако дядюшка Бориса, увидев, как тот стремится научиться рисовать, стал оплачивать его уроки живописи. Борису было 15 лет, когда он стал брать уроки рисования у выпускника Петербургской Академии художеств П. Власова, а посетив в 1887 году выставку передвижников и впервые увидев картины настоящих живописцев, юный Кустодиев был настолько потрясен, что твердо решил стать художником и в 1896 году, оставив семинарию, уехал в Петербург, где поступил в Академию художеств (АХ). Там он занимался сначала в мастерской В.Е. Савинского, а со второго курса — в мастерской Ильи Репина и настолько преуспел, что руководитель пригласил его вместе с другим молодым живописцем - И. С. Куликовым к себе в помощники для работы над картиной «Заседание Государственного совета». Во время работы над этой картиной Кустодиев уже проявил себя как художник-портретист.

Илья Репин. Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея со дня его учреждения.
1903. Холст, масло. 400 x 877. Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.

Спустя годы Репин назовет Кустодиева «богатырем русской живописи». «Большой русский художник - и с русской душой», - скажет о нем другой известный живописец - Нестеров.

Создавая этюды к репинскому «Торжественному заседанию Государственного совета 7 мая 1901 года» студент Кустодиев разрабатывает свой своеобразный жанр портрета, вернее, портрета-картины, в котором модель связана воедино с окружающим её пейзажем или интерьером.

Целый ряд первоклассных портретов Кустодиев смог создать, еще будучи студентом — Д. Л. Мордовцева, Д. С. Стеллецкого, И. Я. Билибина (все 1901).

Б.М. Кустодиев Портрет Писателя Д.Л.Мордовцева. 1901

В этот же период он пишет портрет И. Я. Билибина. Красота живописи, смелый мазок, благородство образа привлекли общее внимание. На выставке в Мюнхене молодой художник получил за этот портрет золотую медаль.

Б.М. Кустодиев Портрет Ивана Билибина, 1901.

Позднее этот своеобразный жанр в полной мере проявился в его портретных работах «Автопортрет» (1912), портрет Ф. И. Шаляпина (1922).

Своими ранними работами Борис Кустодиев невероятно быстро для молодого художника, но заслуженно завоевал славу портретиста у прессы и заказчиков. Однако, по мнению А. Бенуа, настоящий Кустодиев был еще впереди: «…настоящий Кустодиев - это русская ярмарка, пестрядина, „глазастые“ ситцы, варварская „драка красок“, русский посад и русское село, с их гармониками, пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями… Я утверждаю, что это его настоящая сфера, его настоящая радость… Когда же он пишет модных дам и почтенных граждан, это совсем другое - скучноватый, вялый, часто даже безвкусный. И мне кажется, не в сюжете дело, а в подходе к нему».

Действительно, интересы Кустодиева быстро выходят за рамки портрета: не случайно он выбрал для своей конкурсной работы жанровую тему («На базаре») и осенью 1900 года выехал в поисках натуры в Костромскую губернию.

Б.М. Кустодиев «На базаре» 1902-1903

Здесь, в Костромской губернии, в 1901 году он познакомился со своей будущей женой Юлией Порошинской, которая вместе с родными жила в усадьбе Высоково, неподалеку от деревни, куда он поехал на каникулы с товарищами. Кустодиев написал в это время портрет Юлии на террасе.

Б.М. Кустодиев Портрет Юлии Евстафьевны Кустодиевой

31 октября 1903 года Кустодиев закончил Академию художеств, получив за дипломную картину «Базар в деревне» золотую медаль и право на годовую пенсионерскую поездку за границу и по России. В декабре 1903 вместе с женой и двухмесячным сыном Кириллом он отправился в Париж. Там он успел присмотреться к французской живописи и с толком использовать эти впечатления в одной из своих самых лирических картин «Утро» (1904), пронизанной светом и воздухом, которая воспринимается как гимн материнству, простым человеческим радостям.

Б.М. Кустодиев Утро. (Изображены Юлия Евстафьевна Кустодиева, жена художника, с сыном-первенцем Кириллом (1903-1971). Картина написана в Париже. Холст, масло. 108×126,5 см Государственный Русский музей, Санкт-Петербург)

С увлечением изучал он сокровища западноевропейской живописи, посещал музеи Парижа и Прадо. Во время своей поездки Кустодиев побывал также в Германии, Италии, Испании, изучал и копировал работы старых мастеров, поступил в студию Рене Менара, однако через полгода вернулся в Россию, соскучившись по родине, где в Костромской губернии начал работу над сериями картин «Ярмарки» и «Деревенские праздники».

Вскоре у Кустодиевых родилась дочь Ирина. Молодые супруги выглядели такими счастливыми, что друзья даже сделали пародию на картину «Утро», где Юлия купает в ванне не одного ребенка, а целых двенадцать. Кустодиев писал очень звонкие, радостные картины. Большой успех не только на русских, но и на зарубежных выставках имели его портреты. Например, портрет гравера Матэ был отмечен золотой медалью на Международной выставке в Венеции.

Б.М. Кустодиев Портрет Василия Васильевича Матэ

В 1906 году намечается поворот в живописи Бориса Кустодиева, приведший его к определенному кругу тем и манере исполнения, характерный для его зрелого творчества. В этом году была написана картина «Ярмарка», в которой сказалось увлечение живописца локальным цветом, яркостью и декоративностью в живописи.

Б.М. Кустодиев Ярмарка, 1906

Масленицы, ярмарки, деревенские праздники отныне становятся его излюбленными сюжетами. Другой круг тем, увлекающий Бориса Кустодиева, - изображение провинциального мещанско-купеческого быта. Его многочисленные купцы и купчихи — не просто любование этой стороной русской жизни. Здесь не только угадывается некоторая ирония художника по отношению к быту и укладу жизни купеческой среды, но и видны черты модерна.

Б.М. Кустодиев Купчихи в Кинешме, 1912

Работы Кустодиева всегда зрелищные, очень декоративные, раскрывающие русский характер через бытовой жанр . На глубоко реалистичной основе Кустодиев создавал поэтическую мечту, сказку о провинциальной русской жизни. Большое значение в своих работах он придавал линии, рисунку, цветовому пятну, при этом формы обобщались и упрощались - художник все чаще обращался к гуаши , темпере . Для работ художника характерна стилизация - он изучает русскую парсуну XVI-XVIII вв., лубок , вывески провинциальных лавочек и трактиров, народные промыслы.

В дальнейшем Кустодиев постепенно всё более смещается в сторону иронической стилизации народной жизни и, особенно, быта русского купечества с буйством красок и плоти («Красавица», «Русская Венера», «Купчиха за чаем»).

В 1909 по представлению Репина и других профессоров Кустодиев был избран членом Академии художеств. В это же время ему предложили заменить Серова на посту преподавателя портретно-жанрового класса Московского училища живописи, ваяния и зодчества, но, опасаясь, что эта деятельность отнимет много времени от личной работы и, не желая переезжать в Москву, Кустодиев отказался от должности.

В это самое время, когда в творческой жизни художника все складывалось исключительно удачно, дали о себе знать первые признаки болезни. Художнику на тот момент едва исполнилось 30 лет. Неожиданно появились боли в руке, которым художник не придал никакого значения, объясняя их переутомлением. Ему и не приходило в голову, что эти боли — зловещий сигнал к началу трагического периода жизни, который ему предстоит преодолевать, не выпуская кисти из рук. Еще раньше, в 19 лет он как-то обpонил в письме к матеpи: «Опять что-то ноет, как это у меня иногда бывает». Он старался не замечать возникших проблем, но в 31 год это уже не удавалось - боли в pуке и шее все усиливались, не пpошло и года, как он вынужден пpизнаться: «Стpадаю очень, особенно по утpам. Подлая pука моя болит вовсю и вместо улучшения - с каждым днем чувствую себя все хуже.» К болям в pуке пpибавились сильнейшие головные боли со pвотой. Иногда пpиходилось по нескольку дней лежать, закутав голову теплым платком, боли не давали уснуть по нескольку дней. И в это время Кустодиев продолжал много и плодотворно работать. Вскоре он получил звание академика живописи, подтверждающее не только его мастерство и талант, но и признание в художественном мире.

Наконец, постоянные боли все-таки заставили его обратиться за консультацией к петербургскому неврологу, профессору Эрнесту Августовичу Гизе, который, заподозрив патологию позвоночника и плечевого сустава, порекомендовал художнику временно прекратить работать. Началась жизнь с болезнью, лишившей впоследствии художника обычных земных радостей, но не лишившей его воли, интереса к искусству, к красоте, к жизни. Именно в это время Кустодиев получил сообщение, что его картина «Гулянье», отправленная на международную выставку в Брюссель, удостоилась там серебряной медали.

Б.М. Кустодиев «Гулянье»

А вскоре пришло еще более неожиданное и приятное письмо от министра народного просвещения Италии с просьбой прислать свой автопортрет в коллекцию прославленной галереи Уффици. О таком признании мечтал каждый художник. Конечно, он с удовольствием пишет портрет для знаменитой галереи, однако здоровье требует постоянного внимания, так как боль после некоторого улучшения вновь появляется с прежней силой.

В мае 1911 года Б.М.Кустодиев в сопровождении жены и сына выехал для лечения в Швейцарию, в местечко Лейзен под Лозанной. По воспоминаниям дочери художника Ирины, со времени пребывания в Лейзене отец несколько лет носил твердый целлулоидный корсет, как панцирь, от талии до подбородка, и в нем работал, снимая только на ночь. О физическом и психическом состоянии Кустодиева и эффективности лечения можно косвенно судить по письму Мстислава Добужинского Александру Бенуа: «Он очень нездоров и ни на что не жалуется. Обречен носить корсет на шее, что мучительно и безобразно». Находясь в клинике на лечении, Кустодиев продолжал работать: он выполнил несколько заказов, в частности картину в своем, чисто «кустодиевском» духе — «Купчихи на волжском базаре». Кроме того, по заказу режиссера Ф.Ф.Комиссаржевского написал эскизы декораций и костюмов к пьесе А.Н.Островского «Горячее сердце». Однако время шло, но после 9 месяцев нахождения в Швейцарской клинике ожидаемого больным и обещанного врачами эффекта пока не наблюдалось. Исчерпав кредит доверия к швейцарским врачам, художник вернулся на родину. Он снова был вынужден работать над заказами петербургского света, несмотря на сохраняющиеся проблемы.

Только зимой 1912 года Кустодиев заканчивает автопортрет по заказу флорентийской галереи Уффици. На портрете изображен щеголеватый мужчина в богатой шубе и барской шапке, с пышными усами, на фоне Троице-Сергиевой Лавры, занесенной снегом. Взгляд немного озорной, но в то же время и печальный. Ведь еще недавно художник долго лечился в Швейцарии, много перестрадал, а главное – не получил ожидаемого эффекта от лечения.

Б.М. Кустодиев «Автопортрет», темпера, 1912

Наконец, Кустодиев обратился за консультацией к знаменитому невропатологу Герману Оппенгейму, который после тщательного обследования диагностировал опухоль спинного мозга. Слова Оппенгейма прозвучали для художника как гром среди ясного неба. При этом Кустодиев предупредил друзей: «Не говорите о моей болезни никому — а, напротив, что я здоров, а главное весел, впрочем, это правда, несмотря на ужасные боли -, я сам удивляюсь на свою жизнеспособность и даже жизнерадостность. Уж очень люблю, видимо, жить!!» В ноябре 1913 года в Берлине Борису Кустодиеву была сделана первая операция. Видимо, полностью удалить опухоль не удалось, поскольку врачи предупредили, что возможны рецидивы болезни и через год-два операцию придется повторить. Кустодиев вернулся в Петербург с чувством надежды и верой, что все худшее позади. Ведь боли исчезли, хотя ноги еще не вполне слушались, однако врачи обещали, что со временем все наладится. Но восстановление больного происходило крайне медленно, словно болезнь была совсем не намерена отступать. Несмотря на это, Кустодиев с необыкновенным подъемом создал одну за другой такие картины, как «Красавица», «Девушка на Волге «.

Б.М. Кустодиев Красавица, 1918

Вслед за эти Кустодиев пишет серию картин «Масленицы». Это своеобразные «картины-песни», воспевающие сверкающую панораму русских празднеств и народных гуляний с поющими, неповторимыми по сочности и яркости сочетаниями красок.

В 1913 году он начал писать свою знаменитую «Купчиху», находящуюся ныне в Русском Музее в Санкт-Петербурге.

Б.М. Кустодиев «Купчиха за чаем»

Но болезнь продолжала прогрессировать, и он вновь обратился к профессору Цейдлеру, настоятельно рекомендующему оперативное вмешательство. Полгода Борис Михайлович провел в больнице. Ему было категорически запрещено работать. Столь же решительно этот мягкий и застенчивый от природы человек заявил: «Если не позволите мне писать, я умру». Кустодиев мужественно переносил выпавшие на его долю испытания. Ему помогает то, что «…где-то там, внутри, есть какая-то сила (может быть обманчивая), которая неудержимо поднимает к жизни». Но, увы! После повторной тяжелейшей операции 4 марта 1916 года, операции, которая длилась 5 часов и оказалась безрезультатной, у Кустодиева развился паралич нижней части тела. Отныне жизненное пространство 38-летнего человека сузилось до четырех стен тесной мастерской, а весь мир, который он мог наблюдать, оказался ограничен оконной рамой, за которой синел купол церкви, а по тротуару лишенной деревьев петербургской улицы, шаркала толпа куда-то спешащих прохожих. Он писал: «Мой мир теперь - это только моя комната». Последние 15 лет своей жизни он провел в инвалидном кресле.

Несмотря на все это, он продолжал творить, ведь на руках оставались жена и двое детей: тpетий сын умеp одиннадцати месяцев от pоду, и тогда по воспоминаниям дочеpи, в волосах мамы появилась пеpвая седая пpядь. Все тяготы Кустодиевы делили вместе. Друзьям художник говорил: «Картины в моей голове сменяются, как кино». Возможно поэтому, иногда в кресле-каталке, иногда лёжа, превозмогая страшные боли, рисовал он на холстах пышущих здо­ровьем, ярко одетых купчих, развесёлые масленицы, шумные тракти­ры…

Живопись его делалась все более красочной, приближаясь к народному искусству. Итогом стала «Масленица» (1916) — идиллическая панорама праздника в русском провинциальном городе. Над этой жизнерадостной картиной Кустодиев работал в крайне трудных условиях: его мучили частые боли.

Б.М. Кустодиев Масленица

В картине «Масленица» присутствует настроение праздника. Ху­дожник как бы говорит, что велик тот народ, который после тяжких трудов способен от всей души веселиться и радоваться жизни. Взры­вая сугробы, сытые лошади мчат сани. Ныряя среди белых холмов и заиндевевших кустов на высоком склоне оврага, владельцы саней стремятся перещеголять друг друга удалью, быстротой, красотой ло­шадей и убранства. Раскрашены дуги, нарядна конская сбруя, подби­ты цветной тканью спинки саней. Лихо правят кучера в ярко-синих кафтанах, в шапках с алым верхом, улыбаются сидящие в санях лю­ди, закутаннные в тёплые шубы, в меха, укрытые яркими пологами. На соседнем пригорке собрались парни и девушки, сидят на брёв­нышке, разговаривают, слушают гармонь, а на другом - мальчиш­ки сражаются в снежки, катаются на санках. Отчётливо на фоне сне­га сверху видны балаганы, толпящийся кругом народ, группы людей на перекрёстках. Над городскими крышами в морозной мгле клубит­ся дымок, красуются цветные купола и колокольни, яркие и пёстрые вблизи и прозрачно-воздушные издали; и город весь похож на зим­ний сказочный мираж, раскинувшийся в голубых снегах под небом в розовых, лимонно-жёлтых и зелёных переливах.

Движение в картине совершается как бы по огромной спирали, а центром является гигантская колокольня: словно вся Россия, весёлая, разрумяненная морозом, разукрашенная инеем, розово-голубыми сне­гами, смеясь и ликуя, мчится по огромной карусели вокруг розовой ко­локольни.

В последние годы художник был прикован к креслу, и только благодаря долгому утреннему массажу его руки могли владеть кистью. Но он не утратил присутствия духа и работал. Даже зная, что смерть совсем близко, не изменил Борис Михай­лович своим излюбленным праздничным темам, не сделал палитру темнее и глуше; именно тогда он задумал большую серию произведе­ний, близких к народному лубку и новых для него по технике. Сюже­ты взял из современных народных частушек, которые тщательно за­писывал. Он успел сделать только две композиции: «Под милашкину гармошку» и «Земляничку я обирала». Как не вяжутся названия этих линогравюр со словом «смерть», которая прервала работу художника!

Б.М. Кустодиев «Под милашкину гармошку»

Последнее десятилетие его жизни оказалось необычайно продуктивным. Он написал две большие картины с изображением праздника в честь открытия II Конгресса Коммунистического Интернационала, исполнил множество графических и живописных портретов, делал эскизы праздничного оформления Петрограда, рисунки и обложки для книг и журналов разного содержания, изготовлял настенные картинки и календарные «стенки», оформил 11 театральных спектаклей. Часто это были заказные, не очень интересные для него работы, но он все выполнял на серьезном профессиональном уровне, а порой добивался и выдающихся результатов. Литографские иллюстрации в сборнике «Шесть стихотворений Некрасова» (1922), рисунки к повестям Николая Лескова «Штопальщик» (1922) и «Леди Макбет Мценского уезда» (1923) стали гордостью отечественной книжной графики, а среди оформленных им спектаклей блистала «Блоха» Евгения Замятина, поставленная МХАТом 2-м в 1925 году и тотчас же повторенная ленинградским Большим драматическим театром.

По воспоминаниям режиссёра спектакля А. Д. Дикого :

«Это было так ярко, так точно, что моя роль в качестве режиссёра, принимающего эскизы, свелась к нулю - мне нечего было исправлять или отвергать. Как будто он, Кустодиев, побывал в моём сердце, подслушал мои мысли, одними со мной глазами читал лесковский рассказ, одинаково видел его в сценической форме. … Никогда у меня не было такого полного, такого вдохновляющего единомыслия с художником, как при работе над спектаклем „Блоха“. Я познал весь смысл этого содружества, когда на сцене стали балаганные, яркие декорации Кустодиева, появились сделанные по его эскизам бутафория и реквизит. Художник повёл за собою весь спектакль, взял как бы первую партию в оркестре, послушно и чутко зазвучавшем в унисон».

Яркое и самобытное творчество Кустодиева - увлекательная страница в истории русской живописи. Художник глубоко национальный, чье искусство неразрывно связано с жизнью русского народа, с традициями народного творчества, Борис Кустодиев своими произведениями утверждал, что русский на­род - это не унылая, страдающая масса, что века бедности, лишений и тяжкого социального гнёта не смогли убить в русском народе мечты о счастливой жизни.

Борис Кустодиев был в числе тех деятелей русской культуры, которые сразу и безоговорочно приняли Великую Октябрьскую социалистическую революцию. К этому времени художник был уже тяжело болен. Не имея возможности двигаться, прикованный к креслу в своей мастерской, Кустодиев мог лишь из окна наблюдать события тех дней. Результатом таких наблюдений стала его картина «27 февраля 1917 года» (1917).

Б.М. Кустодиев 27 февраля, 1917 года, 1917

В 1920-1921 годах живописец создал картины «Празднование II конгресса Коминтерна на площади Урицкого» и «Ночной праздник на Неве». Возвращаясь в этих полотнах к теме народных гуляний, живописец наполнил их новым содержанием, новыми образами, говорящими об изменениях, происшедших в стране, в жизни народа.

Б.М. Кустодиев Праздник в честь 2-го конгресса Коминтерна на площади Урицкого

Но и в эти голодные революционные годы Кустодиев не порвал связи со своими прежними сюжетами (в это время написана «Купчиха за чаем», 1918). В 1920 году появляется его акварельная серия «Русские типы». В этом же году написана одна из лучших по живописи картин художника «Купчиха перед зеркалом»

Б.М. Кустодиев Купчиха перед зеркалом, 1920

После Октябрьской революции Кустодиев создает иллюстрации к сказкам Пушкина (1920), к «Шести стихотворениям Некрасова» (1921), к «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова (1923), а в последние годы жизни иллюстрирует книги «Детям о Ленине» и «Один день с Лениным».

В начале 1923 года симптомы болезни проявились снова. Вероятно, это был рецидив опухоли. Кустодиев переехал в Москву, где начал наблюдаться в хирургической клинике 2-го Московского медицинского института (ныне Российский государственный медицинский университет) у известного невропатолога профессора В.В.Крамера. Для проведения операции Кустодиеву в Москву пpигласили одного из основоположников нейрохирургии — немецкого пpофессоpа О.Феpстеp. В декабpе 1923 г. он пpоизвел Б.М.Кустодиеву очередную (третью) опеpацию удаления опухоли позвоночного канала. Однако и эта операция не привела к существенному изменению состояния художника. Но чем тяжелее было физическое состояние Кустодиева, тем самозабвенней он работал. И не только как живописец, но и как театральный художник, скульптор, и даже занимался ксилографией, т.е. делал гравюры на дереве. За годы вынужденной неподвижности он создал лучшие свои вещи, и в них ни тени пессимизма, свидетельств его страданий. Незаметно в полотнах ни тягот военных лет, ни революции, ни голода и холода, ни разрухи. Картины по-прежнему излучают тепло доброй усмешки, заполнены точными, будто с натуры списанными деталями исконно русской жизни и русского быта.

За год до своей кончины Кустодиев завершил картину «Русская Венера» – одно из самых жизнелюбивых полотен художника. Прекрасное обнаженное тело молодой женщины, крепкое, здоровое, излучает аромат свежести, чистоты. Водопад золотистых волос, глаза, будто васильки в степной ржи, лицо, далекое от классической правильности, но притягательное, доброе. Непринужденный, по-своему грациозный и величавый жест, неприхотливая обстановка простой деревенской баньки. Ну как поверить, что эта пышущая здоровьем, великолепно выписанная нагая молодая женщина, создавалась в то время, когда художник говорил: «…меня мучит по ночам один и тот же кошмар: черные кошки впиваются острыми когтями в спину и раздирают позвонки…». Правая рука стала слабеть и усыхать. Холста для «Венеры» не нашлось. И он писал ее на обороте какой-то своей старой, считавшейся неудачной, картины. В создании полотна участвовала вся семья. Брат Михаил приспособил блоки и противовесы для полотна. Позировала, как и для многих других полотен, дочь Ирина. За неимением веника ей пришлось держать в руках линейку. Сын взбивал в деревянной бадье пену, чтобы изображение даже этой второстепенной детали было близким к реальности.

Б.М. Кустодиев Русская Венера

На саму картину, на живопись ушло много месяцев. Больному разрешалось лишь несколько часов находиться в сидячем положении. Но что это были за часы! Он забывал о болях в руке, которая быстро уставала. Один из друзей художника вспоминал: «Он подкатывал к своим полотнам и отъезжал от них, точно вызывая на поединок… грядущую смерть…» Он брал краску на кончик длинной кисти, зорко, как стрелок, прицеливался, и мазок ложился на холст. Кустодиев проворно крутил колесо кресла, быстро отъезжал и, прищурившись, смотрел на холст, как на своего злейшего врага.
Цвет уже лепил объем тела. Кажется, получается грудь, живот, но левая рука «чужая», что-то не так…

И тут жена напоминала о времени. Михаил Михайлович поднимал брата на руки и укладывал в постель. А в это время как раз все виделось! Кажется, именно теперь удалось бы достигнуть вечно недостижимого совершенства, но… На следующий день вновь начиналась работа. Это тело, как трудно оно дается! Как легко его писал Тициан. Или тоже нет?.. Темнее. Добавить охры. А тут чуть-чуть киновари…»

Кустодиев любил жизнь жадно, неутолимо. Любил и восторгался ею. Его картины о быте России, о праздниках, женщинах, детях, цветах — произведения художника, все существо которого переполнено радостным чувством восхищения красотой мира, образами, звуками, запахами, красками вечно юной, непрестанно меняющейся природы. Из впечатлений детства и юности — именно они становятся в зрелые годы темой и арсеналом его творчества — он создавал многоцветную панораму жизни города, похожего не то на его родную Астрахань, не то на Кострому, Кинешму или Ярославль.

Энергия и жизнелюбие Кустодиева были поразительны. Он, в своем инвалидном кресле, бывал на премьерах в театрах и даже совершал дальние поездки по стране.

Проводя большую часть времени в четырех стенах, Кустодиев был лишен естественного ощущения пространства, воздуха и света, так необходимых художнику. Быть может, именно поэтому, глядя на многие его pаботы, зритель утопает в море солнца, ослепляется яркостью красок, никак не надышится пьянящим воздухом, любуется небесной бесконечностью, включается в пляски и катания. Такие «преодоления» своих ограниченных возможностей можно видеть и на «масленичных» полотнах, и на картинах «Балаганы» и «Лето. Прогулка», и даже в знаменитом портрете Ф.Шаляпина, изобилующим динамизмом плясок, катаний на лошадях, представлений силачей и клоунов.

Б.М. Кустодиев «Портрет Федора Шаляпина», 1922 Государственный русский музей.

В одном из своих писем В. Лужскому художник писал: » Так как миp мой тепеpь только моя комната, так уж очень тоскливо без света и солнышка. Вот и занимаюсь тем, что стаpаюсь на каpтинах своих это солнышко, хотя бы только отблески его, поймать и запечатлеть». И об этом же Кустодиев как-то сказал: «Меня называют натуpалистом - какая глупость! Ведь все мои каpтины сплошная иллюзия!… Мои каpтины я никогда не пишу с натуpы, это все плод моего вообpажения, фантазии. Их называют «натуpалистическими» только потому, что они пpоизводят впечатление действительной жизни, котоpую, однако, я сам никогда не видел и котоpая никогда не существовала…». Многие знатоки и исследователи творчества художника считают, что поздние картины Кустодиева — это средство преодоления его тяжелой болезни и способ реализации своих желаний.

Болезнь прогрессировала, и в последние годы художник вынужден был работать на холсте, подвешенном над ним почти горизонтально и так близко, что не имел возможности увидеть сделанное целиком.

В марте 1927 года художник получил разрешение Наркомпроса на просьбу выехать в Германию для лечения в клинике О.Ферстера, но поездке этой не суждено было состояться. Ослабленный организм оказался не в силах противостоять возникшей инфекции. В конце мая после поездки на дачу к А.Н.Толстому художник заболел пневмонией, ставшей для него фатальной. Незадолго до смерти Борис Михайлович попросил посадить на его могиле березу и не ставить надгробную плиту. Он ушел, но с нами остались его картины — праздник России, праздник русской живописи. «Не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел, — любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему, «русскому» — это было всегда единственным «сюжетом» моих картин…» — так писал о своем творчестве сам художник.

Борис Михайлович Кустодиев умер в Ленинграде 26 мая 1927 года. Ему не было и пятидесяти лет, когда его не стало, а его жена Юлия скончалась во время ленинградской блокады, так и не дожив до времени, когда творчество Кустодиева обрело истинную славу.

Неизлечимое заболевание, операции, операции, клиники, больницы, бессонные ночи, неподвижность. И, несмотря на все эти нечеловеческие испытания и муки, именно в эти пятнадцать лет мастером созданы десятки шедевров, составляющих славную главу в развитии русской живописи. Главу, полную радости, солнца, веселого разноцветья. Такова была сила характера Бориса Михайловича Кустодиева.

7 марта исполнилось 135 лет со дня рождения знаменитого русского художника Бориса Кустодиева.
И мы повторяем статью об этом замечательном художнике.

Он готовился стать священником - учился в духовном училище, потом в семинарии, был хорошо воспитанным юношей из интеллигентной семьи преподавателя гимназии.

Но стал знаменитым художником - Борисом Михайловичем Кустодиевым.

(Кустодиев обожал писать автопортреты... Вы видите его вверху на последнем его автопортрете на охоте...).

В 15 лет отец, видя интерес сына к живописи, привел его к своему знакомому - преподавателю Павлу Алексеевичу Власову.

Павел Алексеевич Власов получил образование в знаменитом Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Учился в мастерской Василия Григорьевича Перова.

Позже учился в Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге, по окончании которой получил звание классного художника второй степени за картину «Старец Приам умоляет Ахиллеса выдать ему тело Гектора».

Картина, как и большинство работ художника, находится в Астраханской картинной галерее имени П.М.Догадина...

«Прогулка на Волге». 1909, масло, холст. Изображена романовская сторона города Тутаева Ярославской области.

Ученик Кустодиев так понравился учителю, что тот посоветовал ему оставить семинарию и поступить в Императорскую Академию художеств.

В 1896 году, в возрасте 18 лет, юноша уехал в Петербург.

Кустодиев попал в мастерскую Ильи Репина. Юноша пришелся Мастеру по душе, что тот пригласил его в помощники для работы над картиной «Заседание Государственного совета».

Более того, он поручил Кустодиеву весьма ответственную работу – набрасывать портреты депутатов.

Рисковал ли Мастер? Нет, дело в том, что большинство депутатов изображены сидящими спиной, и только часть из них изображена на отдаленном плане – мелко, без отдельных деталей лица.

Но Репин понял – перед ним интересный портретист, и дал ему клиентов – из петербургской знати.

И Кустодиев, еще будучи студентом, пишет серию первоклассных портретов - Мордовцева, Стеллецкого, Билибина, Василия Матэ.

В 1903 году Кустодиев за дипломную картину «Базар в деревне» получил золотую медаль и право на заграничную поездку за казенный счет.

И Кустодиев выбрал Париж.

Но... Ему, конечно, понравилась французская живопись – ее влияние чувствуется в прекрасной картине «Утро», написанной в 1904 году - во время пребывания в Париже.

На ней изображена жена художника - Юлия Евстафьевна, купающая сына-первенца Кирилла, умершего в 1971 году.

Картина написана на холсте, в масле, и находится в Государственном Русском музеи в Санкт-Петербурге, как и многие другие полотна Кустодиева.

Но Париж художнику не приглянулся, и он менее чем через полгода вернулся в Россию.

Нужно было зарабатывать на жизнь, и Кустодиев весьма удачно вписался в нишу книжной графики.

Издателям повезло – будущая знаменитость проиллюстрировала гоголевскую «Шинель» и другие книги. Более того, Кустодиев попробовал себя и в карикатуре - в сатирических журналах смутного периода первой русской революции.

И все же, вернулся к живописи полотен. В этот период он пишет несколько портретов, среди которых выделим три - «Портрет Р.И.Нотгафт», «Портрет священника и дьякона» и «Монахиня».

Два последних вы видите в коллаже.

Именно они стали архетипами того времени - представлением образа.

Кустодиев родился в Астрахани, но родной город не вдохновлял его на творчество.

Увы – говорю это, как тоже родившийся в этом старинном городе, на Волге, но, как и знаменитый художник, уехавший учиться «в столицы» и больше в него не вернувшийся.

Кустодиеву была по душе старая русская жизнь провинции. Сюжеты он черпал из воспоминаний детства, но натурой ему служили быт и ландшафты Заволжья – города Кинешма, расположенного на правом берегу Волги, в 400 км северо-восточнее Москвы.

Еще в 1905 году он построил здесь дом-мастерскую. Здесь были нарисованы его шедевры - многофигурная композиция «Ярмарка», «Деревенский праздник», прекрасная серия кустодиевских русских женщин - «Купчиха», «Девушка на Волге», «Красавица» и другие.

Как часто бывает в жизни, на пике творческой активности, в его жизнь, и, прежде всего – в мастерскую, ворвалась беда - тяжелое заболевание, частые мучительные боли, и с 1916 года он был прикован к креслу-каталке...

Вверху, слева направо: «Купчиха за чаем», «Русская Венера» и «П.Л.Капица и Н.Н.Семёнов». Внизу – «Масленица» .

«Масленицу» - идиллическую панораму праздника в русском провинциальном городе, красочную, с морозом и солнцем, полную счастью, веселья, задора, Кустодиев пишет, сидя в кресле...

Но человеческая воля, творческое желание создавать, подавляют у Мастера болезненные ощущения, придают ему силы, отрывают от мыслей о недуге...

В последнее десятилетие жизни Борис Кустодиев был неудержим – он работал, работал, работал.

Историки искусств удивляются – столько прекрасных полотен написаны за 10 лет, что другим хватило на всю жизнь.

Кустодиев написал две большие картины с изображением праздника в честь открытия II Конгресса Коммунистического Интернационала – того, судя по всему, требовали обстоятельства, и это самый мало описанный фрагмент творчества Мастера.

Кустодиев в этот период выполнил множество графических и живописных портретов - рисунки и обложки для книг и журналов разного содержания.

Несмотря на болезнь, каким-то образом, сделал эскизы праздничного оформления Петрограда.

Изготовил массу настенных картинок, календарей, открыток, заочно оформил 11 театральных спектаклей.

Некоторые из них, несмотря на то, что они, как принято сейчас говорить, были проходные, стали шедеврами.

Это, прежде всего, литографии к сборнику «Шесть стихотворений Некрасова», рисунки к повестям Николая Лескова «Штопальщик» и «Леди Макбет Мценского уезда», спектакль «Блоха» Евгения Замятина, поставленная во МХАТе и ленинградском Большом драматическом театре.

Но и живопись Кустодиев не оставлял – в этот период появились его картины, акварели, рисунки – о жизни старой России, о людях небольших русских городков.

«Портрет Рене Нотгафт» и «Портрет Федора Шаляпина»

В этот период он пишет портрет Федора Шаляпина. Но настолько мастер любил народ, веселье, что фоном сделал гулянье.

Кустодиев написал серию из 20 акварелей «Русские типы». В них он с максимальной достоверностью изобразил собственное детство, и продолжил в серии «Автобиографические рисунки», шутливо утверждая – следовал зарисовкам любимого им Пушкина.

Тихая жизнь провинции, люди, многочисленные купчихи за чаем, с зеркалом, в бане – все интересовало умирающего Живописца.

Увы, Кустодиев знал – он умирает: болезнь прогрессировала, и когда он уже не мог сидеть, холст подвешивали над ним почти горизонтально и близко. Это мешало, не позволяло видеть написанное целиком, но позволяло работать.

Мастер ослаб... И банальная ничтожная простуда привела к воспалению легких, с которым сердце уже не справилось.

Борису Кустодиеву не было еще и 50...

Но я бы не смог, да и не хотел, представить вам Бориса Кустодиева как противоречивого художника.

И потому предлагаю вам мнение Александра Николаевича Бенуа́ - русского художника, историка искусств, художественного критика, к мнению которого прислушиваются и сегодня.

Вот что он пишет про Бориса Кустодиева.

«Русская Венера»

«...Настоящий Кустодиев - это русская ярмарка, пестрядина, глазастые ситцы, варварская драка красок, русский посад и русское село, с их гармониками, пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями… Я утверждаю - это его настоящая сфера, его настоящая радость… Когда же он пишет модных дам и почтенных граждан, это совсем другое - скучноватый, вялый, часто даже безвкусный. И мне кажется, не в сюжете дело, а в подходе к нему»...

Иное мнение о Кустодиеве у хорошо знавшего его К.С.Петрова-Водкина.

«...Вышедший из недр передвижничества, он и не прерывал за всю свою многострадальную жизнь этой линии... Во многом он подражатель»...

Но обратитесь к своему собственному чувству – и вы, мне кажется, найдете – Кустодиев в чем-то вам близок...

Родившийся в 1878 году в небогатой семье, Борис Михайлович Кустодиев готовился стать священником. Он учился в духовном училище, потом в семинарии, но так увлекся искусством,что в 1896 году, оставив семинарию, уехал в Петербург и поступил в Академию художеств.

Там он занимался в мастерской Ильи Репина и настолько преуспел, что руководитель пригласил его к себе в помощники для работы над картиной «Заседание Государственного совета». Илья Репин особенно выделял Кустодиева среди своих учеников и называл юношу «богатырем живописи». А всемирно известный Суриков напишет уже 1903 году:

"О Кустодиев, Кустодиев, его имя страшно успокоительно действует на душу.. ."

В Кустодиеве обнаружился дар портретиста, и, еще будучи студентом, он выполнил ряд первоклассных портретов - Даниила Лукича Мордовцева, Дмитрия Семеновича Стеллецкого, Ивана Яковлевича Билибина (все 1901), Василия Матэ (1902).

Автопортрет (1904 год)

По словам И. Грабаря, «кустодиевские портреты выделялись на фоне тусклых академических выставок; как произведения мастера, они были в центре внимания, автора приглашали на все выставки, он стал известностью». Министерство искусств Италии заказало ему автопортрет, который был помещен в зале автопортретов художников разных эпох и стран в знаменитой флорентийской галерее Уффици.

Автопортрет на охоте (1905 год)

Наряду с портретами на выставках появились жанровые картины Кустодиева. Одна из главных тем - шумные, людные ярмарки в родных ему приволжских городах. Картины Кустодиева можно было читать как искрящиеся юмором повести. Ведь и дипломной работой в академии у него была не композиция на историческую или религиозную тему, как было принято, а «Базар в деревне», за которую он получил золотую медаль и право на пенсионерскую поездку за границу - Кустодиев выбрал Париж. В Париже художник успел присмотреться к французской живописи и с толком использовать впечатления в прекрасной картине «Утро» (1904), но менее чем через полгода вернулся в Россию, соскучившись по родине.

Утро

Признаки надвигающейся беды, круто и безжалостно изменившей жизнь Кустодиева, появились в 1909 году. Вдруг заболевала рука, и пальцы не могли удержать даже легкую кисточку для акварели. Начались страшные головные боли. По нескольку дней приходилось лежать в затемненной комнате, укутав голову платком. Любой звук усиливал страдания.

Питерские врачи нашли у него костный туберкулез и направили в горы Швейцарии. Закованный от шеи до талии в жесткий целлулоидный корсет, оторванный от мольберта и красок, месяц за месяцем лежал он, дыша целебным горным воздухом Альп. Эти долгие месяцы художник позже вспоминал «с теплым чувством, с чувством восторга перед творческим порывом и горением духа». Еще удивительнее то, что большую часть задуманных тем, сюжетов Кустодиев впоследствии «перевел» на холст, в реальные картины.

А болезнь наступала. Она оказалась страшнее, чем предполагали: опухоль спинного мозга. Он перенес ряд тяжелейших операций, длившихся по нескольку часов. Перед одной из них профессор сказал жене:

Опухоль где-то ближе к груди. Нужно решать, что сохранить, руки или ноги?

Руки, оставьте руки! Художник - без рук? Он жить не сможет!

И хирург сохранил подвижность рук. Только рук. До конца жизни. Отныне его «жизненное пространство» сузилось до четырех стен тесной мастерской, а весь мир, который он мог наблюдать, оказался ограничен оконной рамой.

Кустодиевские полотна этой поры сравнительно невелики по размерам, в среднем метр на метр. Но не потому, что туго было с холстом, красками. Просто граница картины должна была быть там, куда дотягивалась кисть прикованного к креслу художника.

Несмотря на это, последнее десятилетие его жизни оказалось необычайно продуктивным. Он написал две большие картины с изображением праздника в честь открытия II Конгресса Коммунистического Интернационала, исполнил множество графических и живописных портретов, делал эскизы праздничного оформления Петрограда, рисунки и обложки для книг и журналов разного содержания, изготовлял настенные картинки и календарные «стенки», оформил 11 театральных спектаклей. Часто это были заказные, не очень интересные для него работы, но он все выполнял на серьезном профессиональном уровне, а порой добивался и выдающихся результатов. Литографские иллюстрации в сборнике «Шесть стихотворений Некрасова» (1922), рисунки к повестям Николая Лескова «Штопальщик» (1922) и «Леди Макбет Мценского уезда» (1923) стали гордостью отечественной книжной графики, а среди оформленных им спектаклей блистала «Блоха» Евгения Замятина, поставленная МХАТом 2-м в 1925 году и тотчас же повторенная ленинградским Большим драматическим театром.

Масленица (1916 год)

Кустодиев успевал уделять время и сокровенному, продолжая с ностальгической влюбленностью воссоздавать жизнь старой России во множестве картин, акварелей, рисунков. Он варьировал на разные лады темы масленицы в картинах «Балаганы» (1917), «Масленица» (1919), «Зима. Масленичное гулянье» (1921) и даже в своем замечательном портрете Федора Шаляпина фоном сделал все то же гулянье.

Федор Иванович Шаляпин задумал поставить на сцене Мариинского театра оперу А. Серова «Вражья сила». Ему очень хотелось, чтобы эскизы декораций и костюмов выполнил Кустодиев, и сам отправился на переговоры. Увидел художника в тесной мастерской, одновременно служившей и спальней, в кресле-каталке, полулежавшего под нависшим над ним мольбертом, и «жалостливая грусть» пронзила сердце великого певца. Но только в первые несколько минут. Шаляпин вспоминал: «Он поразил меня своей духовной бодростью. Блестяще горели его веселые глаза - в них была радость жизни. С удовольствием он согласился делать декорации и костюмы.

- А пока что попозируйте мне в этой шубе. Шуба у вас больно такая богатая. Приятно ее написать...»

Портрет получился огромный - более двух метров в высоту. Для того чтобы Кустодиев мог работать над такой большой картиной, брат-инженер укрепил под потолком блок с грузом. Полотно с подрамником было подвешено и его можно было самому приближать, отдалять, передвигать вправо-влево. Он писал портрет участками, не видя целого. Кустодиев говорил: «Порой я сам плохо верю, что написал этот портрет, настолько работал наугад и на ощупь». А расчет на деле оказался изумительным. Картина, по единодушному мнению критиков, стала одним из лучших достижений русского портретного искусства. Величественный, барственный певец России широко вышагивает по снежному насту в роскошной шубе. На картине нашлось место и для семьи Шаляпина, и даже для его любимой собачки. Портрет так понравился Шаляпину, что он взял и эскизы к нему.

Купчиха за чаем (1918 год)

Красавица (1915 год)

Энергия и жизнелюбие Кустодиева были поразительны. Он, в своем инвалидном кресле, бывал на премьерах в театрах и даже совершал дальние поездки по стране. Живописал тихую жизнь провинции в «Голубом домике», «Осени», «Троицыном дне» (все 1920). В картинах «Купчиха за чаем» (1918), «Купчиха с зеркалом» (1920), «Русская Венера» (1925-26) продолжил галерею женских типов, начатую в давней «Купчихе». Выполнил серию из 20 акварелей «Русские типы» (1920) и воскресил с максимальной достоверностью собственное детство в ряде картин, а также в серии «Автобиографические рисунки» (1923) - подобной Пушкинским зарисовкам.

Интересна история создания одной из последних работ Кустодиева "Русская Венера". Ну как поверить, что эта пышущая здоровьем, великолепно выписанная нагая молодая женщина, создавалась в то время, когда художник говорил: «Меня мучит по ночам один и тот же кошмар: черные кошки впиваются острыми когтями в спину и раздирают позвонки...» А правая рука стала слабеть и усыхать. Холста для «Венеры» не нашлось. И он писал ее на обороте какой-то своей старой, считавшейся неудачной, картины. В создании полотна участвовала семья. Брат Михаил приспособил блоки и противовесы для полотна. Позировала, как и для многих других полотен, дочь. За неимением веника ей пришлось держать в руках линейку. Сын взбивал в деревянной бадье пену, чтобы изображение даже этой второстепенной детали было близким к реальности. Так рождалось это одно из самых жизнелюбивых полотен.

До последних дней жизни Кустодиев неутомимо работал. Он был занят эскизами декораций для театра марионеток к сказке «Кот, лиса и петух». 4 мая сдал 24 гравюры для выставки в Государственном Русском музее...

Но физические силы художника иссякали: ничтожная простуда повлекла за собою воспаление легких, с которым сердце уже не справилось. Кустодиеву не было и пятидесяти лет, когда его не стало.

.
Приходилось мне бывать в Астрахани. Город показался мне жутким.
Состоял он, в основном, из деревянных трущоб, пропылённых и грязных. Только в центре города, да на набережной Волги можно было понять, что Астрахань, всё-таки - город и даже разглядеть в ней особую прелесть.
Особенно огорчало почти полное отсутствие в городе деревьев, цветов, да и просто зелени: всё было жёлто- серым.
Спросишь у прохожего: «Как мне пройти туда- то?» и прохожий, показывая пальцем вдаль широкой пыльной улицы, скажет: «Видите вооон там, дерево? Поверните возле него направо и идите и идите себе!»
А вот народ в Астрахани – красивый! Смесь волгарей, татар и кавказцев: яркий, смелый и удивительно во всём свободный народ.
Пожив в Астрахани я долго не мог привыкнуть к забитости и убогости людей средней полосы. Ничего здесь не скажут прямо, всего опасаются и всё говорят только за глаза. У девушек, даже самых юных – обязательно «картофельные» животик.
Так что, если вам понадобятся красивые и свободные люди – ищите их по окраинам нашей империи! На Крайнем Севере, Дальнем Востоке, Астрахани и т.д.
И попал я в Астрахани в картинную галерею.
Тогда это было убогое одноэтажное здание. Но картины в ней были – замечательные: Врубель, Сомов, Кустодиев.
Мы в серьёз обсуждали с друзьями, как можно вынести из галереи маленькую картину Врубеля «Стрекоза». На ней изображена была голубая девушка со стрекозиными крыльями. Девушка эта летела в изломанной позе сквозь деревья ночного сада, освещённого луной.
Картины Кустодиева были «не выносными»: размеры не позволяли вынести их под рубашкой или в портфели, что предполагали мы сделать со «Стрекозой».
Но речь, как раз, о Кустодиеве.
Для моей грызшей меня тогда юношеской депрессии (хотя я и слова такого не знал «депрессия»!) они были эффективным противоядием.
Не стану я их описывать. Вы, наверное, и так их знаете, да и вклепал я в этот пост видео из YouTube.

Поражало то, что картины эти, радостные, наполненные светом и цветом, писал человек, страдающий сильнейшими болями, с парализованными ногами, пролежнями и тазовыми нарушениями!
Уже в молодости у Кустодиева появились мучительные боли в правой руке.
Молодой ещё совсем человек долго просто терпел их и к врачам не обращался.
Однако в 31 год отмахнуться от болезни уже не удавалось: боли в руке и шее все усиливались, не прошло и года, как он вынужден признаться:
«Страдаю очень, особенно по утрам. Подлая рука моя болит вовсю и вместо улучшения с каждым днем чувствую себя все хуже и хуже».
К болям в руке прибавились сильнейшие головные боли со рвотой.
Всё это заставляет Кустодиева наконец обратиться за консультацией к петербургскому неврологу, профессору Эрнесту Августовичу Гизе. «Вчера был у доктора Гизе…. Смотрел целый час – нашел невралгию правой руки и посоветовал сделать рентгеновский снимок плеча и шеи, чтобы узнать, нет ли какой внутренней причины этой страшной боли».
Неизвестно, сделали ли снимки, но известно, что рекомендацию Гезе прекратить работать Кустодиев не выполнял.
Именно в это время Кустодиев получает сообщение, что его картина «Гулянье», отправленная на международную выставку в Брюссель, удостоилась там серебряной медали.
А вскоре, еще более неожиданно, – приятное письмо от министра народного просвещения Италии с просьбой прислать свой автопортрет в коллекцию прославленной галереи Уффици.
Ведь об этом может мечтать каждый художник!
Конечно, он с удовольствием напишет портрет для знаменитой галереи. Вот только необходимо поправить свое здоровье, тем более что после некоторого улучшения вновь появляется с прежней силой боль.
Из письма к И.А.Рязановскому: «Вернулась опять-таки болезнь, но с еще большей силой – хожу из комнаты в комнату, боль в руке адская, а через две недели, вероятно, поеду в Швейцарию – доктора посылают. Я лечился, один говорит одно, другой – другое, а вот последний (профессор Яновский) нашел, что это какая-то железа, от какого-то процесса в легких (невылеченный старый бронхит) давит на нерв – оттого вся и боль. Это, конечно, меня не успокаивает, а еще хуже то, что надо бросать все – всю работу на полном ходу – и уезжать. Это обидно!».
В мае 1911 г. Б.М.Кустодиев в сопровождении жены и сына выезжает для лечения в Швейцарию, в местечко Лейзен под Лозанной. Он поступает в частную клинику, руководимую известным фтизиатром Огюстом Ролье.
Врачи клиники диагностируют у Кустодиева туберкулез шейного отдела позвоночника.
Согласно наработанному опыту клиники, Кустодиеву предписывается регулярно принимать солнечные ванны, а с целью максимальной разгрузки и ограничения движений шейного отдела позвоночника на шею художника надевается корсет.
В клинике Ролье Кустодиев пробыл 9 месяцев!
Однако никакого улучшения не наступило.
В 1913 году Кустодиев длительно и безуспешно лечился во Франции.
На обратном пути, в Берлине его осмотрел профессор Г.Оппенгейм
После тщательного обследования профессор Г.Оппенгейм делает неожиданное заключение:
«У вас никогда никакого костного туберкулеза не было. Снимите корсет. У вас заболевание спинного мозга, видимо, опухоль в нем, нужна операция. Отвезите детей домой и возвращайтесь в Берлин в клинику».
Трудно сказать, что нашёл Оппенгейм на операции. Описывается некая полость с жидкостью, которую «вскрыли».
В результате операции боли уменьшились незначительно, но присоединились новые симптомы: слабость в ногах
.
Вскоре Кустодиева вновь пошлют на бальнеотерапию в Ялту, что совершенно противопоказанно больным с опухолями.
И этот человек, страдающий от болей в рабочей руке, парализованный пишет самые радостные свои картины.
Его «Красавица» наделала много шума в столицах!
Рассказывают, как почти свихнулся некий митрополит, узрев одну из его картин:
«Видимо, диавол водил дерзкой рукой художника Кустодиева, когда он писал свою «Красавицу», ибо смутил он навек покой мой. Узрел я ее прелесть и ласковость и забыл посты и бдения. Иду в монастырь, где и буду замаливать грехи свои».

В марте 1916 г. Кустодиев госпитализируется для очередного оперативного вмешательства. Оперировать художника решается профессор Лев Андреевич Стуккей.
О некоторых подробностях операции можно узнать из воспоминаний дочери художника: «Дали общий наркоз на пять часов. Мама ждет в коридоре… Наконец, профессор Цейдлер вышел сам и сказал, что обнаружен темный кусочек чего-то в самом веществе спинного мозга ближе к груди, возможно, придется перерезать нервы, чтобы добраться до опухоли, нужно решать, что сохранить больному – руки или ноги. «Руки оставьте, руки! – умоляла мама. – Художник – без рук! Он жить не сможет».
Врачи предупредили, что работоспособность вернется не сразу и в течение полугода лучше вообще никак не напрягать руки.
Отныне жизнь Кустодиева замкнута в четырёх стенах. Боли, почти полное отсутствие движений в ногах, начинающиеся «неприятности» с мочеиспусканием и дефекацией.
Но Кустодиев полон замыслов!
Прикованный к постели, художник пишет своей жене, Юлии Евстафьевне: «Несмотря на все, я иногда удивляюсь еще своей беспечности какой-то, где-то внутри лежащей, несмотря ни на что, радости жизни – просто вот рад тому, что живу, вижу голубое небо и горы – и за это спасибо».
В декабpе 1923 г. О.Феpстеp произвёл Б.М.Кустодиеву очередную (третью) опеpацию по удалению опухоли позвоночного канала.
Однако и эта операция не привела к существенному изменению состояния художника.
Поражает то, что почти полностью обездвиженный человек, страдающий от болей, пролежней, мог писать такие светлые, полные жизни картины!
Такие, как «Русская Венера», например!
В марте 1927 г. художник получает разрешение Наркомпроса выехать в Германию для лечения в клинике О.Ферстера, но поездке этой не суждено было состояться. Ослабленный организм оказался не в силах противостоять возникшей инфекции. В конце мая после поездки на дачу к А.Н.Толстому художник заболевает пневмонией, ставшей для него фатальной.

Анализирую болезнь Кустодиева можно сделать такие выводы:
1. Опухоль спинномозгового канала была доброкачественной и находилась вне спинного мозга.
2. Хронология появления жалоб и симптомов указывает на то, что, вероятнее всего, это была опухоль исходящая из нервных корешков, идущих к правой руке.(Так называемая «неврома»)
3. 3. Хирурги того времени ошиблись уровнем операции. Известно, что «вскрыли» два первых грудных позвонка.
Но рука иннервируется корешками, исходящими из шейного отдела спинного мозга! За исключением волокна Th1, идущего к мизинцу руки.
4. Следует признать, что хирургическое лечение ухудшило состояние больного (присоединился нижний парапарез, тазовые нарушения)
В наше время, такая патология хорошо диагностируется и операции по поводу неврином излечивают больных.
Хорошо бы попасть в те времена, вооружённым всеми теперешними диагностическими и лечебными причиндалами!
Вылечили бы Кустодиева от опухоли, Чехова – от туберкулёза, Достоевского – от эпилепсии, Толстого – от депрессии и т.д.
Жаль, что это – невозможно.

Использованы материалы книги Л.И.Дворецкого «Живопись и медицина».

Вот как-то не нравятся мне аналогии. Ни в чем. Аналогия это банальность, а банальность это не интересно. Но в медицине диагноз по аналогии - самая любимая вещь. Не нужно быть гением, не нужно обладать дисциплинированным клиническим мышлением, просто действуешь по принципу: «Гусеница ест капусту, я ем капусту. Следовательно, я - гусеница!». Это с одной стороны, с другой - исторические аналогии. Не знаем, насколько они уместны. Но в данном случае, в данной истории, было и то, и другое: врачи, пошедшие по пути поиска аналогов, и судьба главного героя, в которой некоторые усматривают аналогию с биографиями О.Ренуара и Н.Островского. Итак, история болезни замечательного художника, Бориса Михайловича Кустодиева.

…Началом болезни принято считать 1909 год, хотя симптоматика появилась раньше. Боль в руке для активного художника, беспрестанно держащего палитру и кисть, что в этом необычного? Да. Кустодиев молод, ему 31 год, но поначалу, ни о чем плохом, ни он, ни его близкие не могли и подумать. Зловещим, пожалуй, было только одно: боль была упорной, постоянной и появлялась утром, после ночного сна. Если идти по аналогии - боль костно-мышечная, связанная с неудобным положение тела, «остеохондрозная», так часто мы говорим больным, жалующимся на боль и онемение в руках по утрам. Потом присоединилась боль в шее, а вскоре - головная боль с рвотой! «Страдаю очень, особенно по утрам. Подлая рука моя болит вовсю и вместо улучшения - с каждым днем чувствую себя все хуже и хуж е». Становилось чуть лучше, если Кустодиев по нескольку часов лежал и укутывал голову платком, но боль в руке приобрела «грызущий» характер, лишала сна, и болеть начали уже локтевой сустав и лопатка. «Боль адская, доводящая до крика»,- пишет художник жене. Спустя год боль уже будит художника по утрам, но несколько ослабевает во время работы. Боль достигает той степени, когда качество жизни существенно ухудшается.

Этапный эпикриз.

I. Петербург

Неизвестно, обращался ли Б.М.Кустодиев по этому поводу к врачам раньше, но известно, что он обратился к довольно известному тогда неврологу, ученику и сотруднику В.М.Бехтерева Эрнесту (Эрнсту) Августовичу Визе (1871-1941) . Э. Визе, доктор медицины (диссертация «О составных частях белого вещества спинного мозга по методу развития», 1898), заведующий неврологическим отделением Обуховской больницы, считался специалистом по спинному мозгу. Он долго («целый час») осматривал Кустодиева и рекомендовал Кустодиеву: «…сделать рентгеновский снимок с плеча и шеи, чтобы узнать, нет ли какой внутренней причины этой страшной боли». «Рабочий» диагноз Визе - «невралгия правой руки». Симптоматическое лечение было неэффективным и Кустодиев обращается к тогдашнему светилу, знаменитому и самому талантливому ученику С.П.Боткина, академику, профессору кафедры диагностики и общей терапии Военно-медицинской академии, Михаилу Владимировичу Яновскому (1854-1927). Яновский славился своим знанием физикальной диагностики, тщательностью в исследовании больных и умением ставить диагнозы, но он был терапевт. Он тщательно обследовал Кустодиева и вывод сделал именно «терапевтический»: был какой-то процесс в легком (не вылеченный старый бронхит,- говорит Кустодиев), увеличился лимфатический узел. Он-то, дескать, давит на «какой-то нерв», а отсюда и боль! Не диагностика, а гадание на кофейной гуще - «какой-то процесс, какой-то узел, какой-то нерв»! Что делали у нас врачи во все времена, если не справлялись сами? Правильно - направляли больных за границу - там помогут! Так вышло и с Кустодиевым. Видимо, М.В.Яновский подумал и не о бронхите, а о биче того времени - верхушечном туберкулезе (ввиду его пандемической распространенности, в то время врачи в каждом банальном бронхите видели чахотку!). А раз туберкулез, то в Швейцарию, к профессору Ролье!

II. Швейцария

Вы читали роман Т.Манна «Волшебная гора»? Если читали, то понимаете о чем идет речь, если нет, то Манн рассказывает о некоем (вымышленном) швейцарском противотуберкулезном санатории, где медленно погибают (но сохраняют иллюзии и веру в выздоровление) больные туберкулезом легких. При полной беспомощности медицины в области туберкулеза Швейцария с давних пор была Меккой больных чахоткой из всех европейских стран. Не был исключением и санаторий в Лейзене, основанный доктором Огюстом Ролье (August Rolier , 1874-1954). Он был учеником знаменитого Т.Кохера, но увлекся фототерапией (светолечением, Light-therapy). После блестящих успехов Нильса Рюберга Финзена в светолечении волчанки врачам стало казаться, что свет может решить все проблемы. Ролье занимался лечением костного туберкулеза, сначала оперативным путем, но результаты были неутешительны, и тогда он стал заниматься гелиотерапией, собственно говоря - «солнцелечением», благо в Швейцарии для этого были все условия. В 1903 году он основал санаторий на 1200 коек для больных туберкулезом и рахитом в Лейзене, который быстро стал популярным. Успехи были столь велики, что спустя четверть века Ролье стал доктором медицины «honoris causa» Лозаннского университета. Вот опять аналогия - у Ролье болела туберкулезом жена, и он ее вылечил солнечным светом, а у нас заболела жена у С.Орджоникидзе, так быстро «содрали» препарат у немцев, и стали его выпускать под названием «Сергозин» (Серго+Зина)! Санаторий Ролье располагались в умеренном высокогорье (1500 метров над уровнем моря), где солнечная радиация, конечно, выше. Вот так, примерно, лечили Кустодиева (в центре-профессор Ролье)

Но вот какая штука - известно, что изобретатели методов лечения обычно «слепнут» к остальному и видят у больных только то, что с успехом умеют лечить! Так и врачи санатория Ролье увидели у Кустодиева то, что и хотели - туберкулез шейного отдела позвоночника! Кустодиева, видимо, сначала это успокоило: дома почти тоже говорил ему мэтр медицины Яновский! Кустодиеву надели шину Шанца, три раза в день вытягивали (!) шейный отдел позвоночника и он принимал солнечные ванны. Справедливо возникает вопрос, а делали ему рентгенологическое исследование позвоночника или это бредовые размышления «мага и целителя» Ролье? В свете дальнейших событий «лечение» Ролье было грубейшей ятрогенией, страшной ошибкой, чудовищным заблуждением! На несколько месяцев Кустодиев уезжает в Петербург, а потом снова вернулся в санаторий Ролье. Там он пробыл девять месяцев, но обещанного чуда не произошло, да и быть этого не могло. 29 декабря 1911 года его осматривает «гениальный» Ролье. «Смотрел очень долго, постукал всего молотком и объявил, что я в превосходно состоянии и что весной он гарантирует полное выздоровление»,- пишет Кустодиев жене. Но он не поверил в оптимистичные фантазии Ролье. Рука стала болеть точно так же, как и раньше! Ролье снова осматривает Кустодиева в феврале 1912 года и рекомендует ему…новый корсет! Разочарованный в швейцарском кудеснике, Кустодиев уезжает в Россию.

III . Франция, Германия

…Хотя болезнь вернулась, но надежды на врачей еще остались - по их совету в мае 1913 года Кустодиев едет на морские купания в Канны. Месяц прошел безрезультатно и по пути домой Кустодиев останавливается в Берлине, где обращается к выдающемуся немецкому неврологу, Герману Оппенгейму (Hermann Oppenheim ,1858-1919) , который справедливо считается одним из основателей немецкой неврологии. Ученик знаменитого Карла Вестфаля, Оппенгейм внес очень существенный вклад в различные области клиники нервных болезней, в том числе и в области нейрохирургии. Вместе со своим сотрудником Ф. Краузе (Fedor Krause , 1857-1937) он удалил впервые одну из сложных опухолей мозга. Г.Оппенгейм тщательно осматривает Кустодиева и говорит ему: «У Вас никогда никакого костного туберкулеза не было. Снимите корсет. У Вас заболевание спинного мозга, видимо, опухоль в нем, нужна операция…» 12 ноября 1913 года упомянутый доктор Ф.Краузе произвел операцию, которая судя по всему, заключалась в ламинэктомии Th I-Th II и частичной резекции опухоли. Оппенгейм присутствовал на операции, хотя хирургом не был. Движения в руках были сохранены, а вот ноги стали слушаться плохо…

IV. Россия

Боль в руках, к счастью, исчезла, а движения в ногах восстановятся, обещал маститый Оппенгейм. В России Кустодиева наблюдают уже упомянутый Э.А.Гизе и выдающийся российский хирург, профессор клиники факультетской хирургии Герман Федорович Цейдлер (1861-1940). Он был очень известным, но…абдоминальным хирургом, и в чем его помощь в данном случае могла заключаться, не очень понятно. Кустодиев ходит с тростью, ноги слушаются плохо. Его направляют в Ялту, где проводят грязелечение и ванны. Насколько они показаны при опухолях? Неудивительно, что художник отмечает ухудшение состояния. Поскольку повторная поездка в клинику Г.Оппенгейма невозможна из-за войны, Кустодиева оперирует в Кауфмановской клинике видный российский нейрохирург Лев Андреевич Стуккей (1870-1924). Операция продолжалась около пяти часов (под общим наркозом?). Операция не была радикальной, но ходить после нее Кустодиев уже не смог…Болела голова, шея, послеоперационная рана, а нижнюю половину тела и ноги он совсем не чувствовал. Тазовые расстройства не заставили себя ждать… Следующий рецидив опухоли произошел уже в 1923 году, когда Кустодиев переехал в Москву. Здесь его наблюдает видный советский невролог, ученик В.К.Рота и Л.С.Минора, профессор Василий Васильевич Крамер (Wilhelm Kramer ) (1876-1935) , основатель журнала психологии, неврологии и психиатрии, один из лечащих врачей В.И.Ленина, основатель отечественной нейрохирургии. В.В.Крамер с 1926 года был главным врачом Кремлевской поликлиники. Именно Крамер, вероятнее всего, попросил выдающегося немецкого нейрохирурга Отфрида Ферстера (Otfried F ö rster ,1873-1941 ), ученика Вернике, Дежерина и Бабинского, прооперировать художника.. В декабре 1923 Ферстер оперирует Кустодиева. После это операции художник уже пишет лежа. Правая рука стала слабеть и усыхать. В 1927 году Кустодиеву разрешили выехать в Германию для лечения в клинике О.Ферстера, но этому уже не было суждено сбыться: простудившись в мае 1927 года, Кустодиев буквально погиб от крупозной пневмонии…

Каков же, все-таки, диагноз? Скорее всего, у Кустодиева была доброкачественная интрадуральная экстрамедуллярная опухоль спинного мозга. А уж какая именно: менингиома, нейрофиброма или липома, не существенно. Существеннее другое, и тут я никак не удержусь еще от одной аналогии, она представляется наиболее, в данном случае уместной, болезнь Г.Гейне. Он прожил много лет в «матрацной могиле», страдая, но продолжая творить. Борис Кустодиев сделал даже еще больше - оптимизм его работ периода болезни не натужен, тон его работ не депрессивен, он не искал жалости. Он жил!

Б.Кустодиев Портрет Т.Чижовой

Н. Ларинский, И. Ларинская 2012