Завораживающие истории любви восточных женщин достойны того, чтобы появиться на страницах книг. Красивые романы с трогательными и коварными судьбами главных героев захлестнут вас в мир особенного менталитета, в котором прекрасная половина человечества не может решать с кем строить свое счастье. Здесь женщины не выходят замуж по любви, но это чувство все же настигает их каждую в свое время. Книги про восточных женщин и любовь, посвящены самым ярким историям жизни. Окунувшись в эти произведения вы поймете насколько сильной может быть любовь и на что готовы люди ради того, кого любят всем сердцем.

1.
Красивая Самия родилась в алжирской семье и воспитывалась по строгим мусульманским канонам. Когда исполнилось 16 лет, её против воли выдали замуж за богатого мужчину с фанатичными взглядами на религию. Но с рождением детей она понимает, что больше не может так жить…

2.
Ещё одна душераздирающая история об алжирских традициях. Взрослая девушка Нора всю жизнь прожила во Франции в «золотой клетке». Во внешне благопристойной семье дочери воспитываются в религиозном страхе и не имеют собственного мнения, навсегда лишаясь права голоса…

3. Украденное лицо: Моя юность прошла в Кабуле – Латифа
Представьте, что вы свободолюбивая девушка и вам навсегда «украли лицо». Латифа воспитывалась в военное время, когда весь Афганистан заполонили талибы, выступающие за подавление женской личности. И тогда в 16 лет для мечтательной красавицы наступил кромешный ад…

4.
Две женские судьбы переплелись в один узел из боли, отчаяния и унижения, когда в Афганистан пришла война. Мариам – незаконнорождённая дочка обеспеченного бизнесмена, а Лейла – её сводная сестра, воспитывающаяся в любви и достатке. Но как теперь будут жить сёстры?

5.
Многие девушки мечтают о богатом шейхе и жизни в роскошном дворце. Американской красавице «повезло» ‒ героиня вышла замуж за обеспеченного иранца и родила ему ребёнка. Но сказка скоро закончилась и теперь ей остаётся только бежать без оглядки из золотого рая…

6.
Султана – богатая и красивая принцесса из Саудовской Аравии. Она живёт в роскошной обстановке, ослеплённая блеском драгоценных камней. Но «за кадром» остаются унижения и бесправное положение дочери арабского шейха. Как же девушка вырвется из мусульманского ада?

7.
Невольническая жизнь осталась в страшном прошлом и теперь Султана обретает своё собственное «я». Девушка не только учится заново жить и выражать своё мнение, но и поднимает восстание против изуверских обычаев, принуждающих каждую мусульманку стать рабой своего мужа…

8.
Султана возродилась из испепеляющего исламского огня и теперь собирает вокруг себя Содружество угнетённых и запуганных женщин, стремящихся вырваться от жестоких мужей. Душераздирающий рассказ об их нелёгкой жизни и яростной борьбе никого не оставит равнодушным!

9.
Благочестивая мусульманка Мариам с усердием молится о скорейшем возвращении сына со страшной войны. Афганистан охвачен жестоким огнём правоверных против тех людей, которые не хотят жить по их правилам. Но услышит ли Аллах печальную молитву истерзанной женщины?

10.
Известная норвежская публицистка Осие Сейерстад написала пронзительную историю о тяжёлой жизни афганских женщин. Автор делится своими впечатлениями после посещения г. Кабула, освобождённого от тяжёлого гнёта талибов и встречающего свою первую свободную весну…

11.
Дебора Родригес – свободолюбивая американка, успешно «выпутавшаяся» из двух неудачных браков. Однажды энергичная женщина решает ехать в Афганистан, чтобы помогать зависимым от мнения мужа «рабыням» обретать уверенность в себе. Первый шаг – открытие школы красоты.

12.
Роман-откровение от знаменитой арабской писательницы о сексуальной чувственности мусульманских женщин, скрытой под покровом струящейся паранджи вызывает настоящий шок даже у самых искушённых читателей! Ведь Миндаль отдаёт сладострастной горечью…

13.
Многие женщины, живущие в мусульманском государстве, ощущают гнетущее одиночество и осознают свою печальную участь быть искусной «куклой» при своём деспоте-муже. Провокационный роман пронизан горькими слезами и взывает обратить внимание на социальную проблему.

14.
Строгие родители выдали насильно Лейлу замуж, когда ей исполнился 21 год. Марокканская девушка не имеет права голоса и собственного мнения, а всю её жизнь выстроили по прихоти жестоких мужчин и теперь ничего уже нельзя изменить. Или всё-таки есть шанс на лучшее будущее?
15.
Фавад – десятилетний афганский мальчик, оставшийся в живых после нападения талибов. Его мама устраивается домработницей к Джорджии – красивой девушке из Великобритании, закрутившей стремительный роман с опасным криминальным «авторитетом» Хаджи Ханом.

16. Обесчещенная — Мухтар Маи
Мухтар Маи – печально известная женщина, которую зверски изнасиловали знакомые мужчины при большом скоплении народа. Никто не встал на защиту 30-летней мусульманки, поэтому она сама решила рассказать страшную правду о своей нелёгкой судьбе, найдя силы жить дальше.

17.
Знаменитый публицист Виктор Маларек раскрывает шокирующую правду о девушках, которые поехали на заработки за границу, и попали прямиком в «лапы» работорговцев. Теперь они проститутки или «Наташи», как их презрительно называют властные и деспотичные мусульмане…

18.
Роберт Ирвин – знаменитый историк и путешественник, написавший в XIX веке нашумевшую книгу об ужасной жизни арабских девушек. Это проникновенный роман о кошмарном существовании мусульманских красавиц, спрятавшихся от жестокого мира в непроницаемую паранджу…

19. Сожженная заживо – Суад
Каково узнать, что самые близкие люди приговорили тебя к жестокой смерти за «непослушание»? В книге-бестселлере описывается шокирующая судьба реальной женщины, посмевшей в ранней юности пойти против мусульманских обычаев и чудом спасённой от сожжения заживо.

20.
Ежегодно около двух миллионов юных девочек калечат в угоду своему «повелителю». Дикие стандарты красоты заставляют содрогнуться даже самых «твердокаменных» людей и показывают всю жестокость мусульманских обычаев, отнимающих у женщин самое главное – здоровье…

21. Мне 10 лет, и я разведена — Нуджуд Али
Йеменские обычаи позволяют жениться взрослым мужчинам на маленьких девочках. В 10-летнем возрасте Нуджуд отдали насильно замуж: супруг захотел немедленного исполнения «священного долга», а за непослушание – избивал. Но героиня сумела убежать и потребовать развод!

22.
Как живётся «лёгким барышням» за границей? Красивая русская девушка готова удовлетворить своих турецких клиентов «по высшему разряду», а в ответ – боль и унижения. Обличительная книга повествует о невзаимной любви, предательстве и беспредельном одиночестве…

23.
Самия – праведная дочка из мусульманской семьи. Ещё до рождения родители всё за неё решили, поставив перед фактом выбора богатого супруга. Ежедневно подвергаясь немыслимым унижениям девушка пролила реки слёз, но решила непременно выбраться из нескончаемого кошмара…

24.
«Я вернусь, я вернусь…». – Эту фразу как молитву повторяют многие девушки, уехавшие жить в «роскошную восточную сказку». Русская красавица и горячий мусульманский мужчина сильно и взаимно полюбили друг друга, но что в итоге выйдет из такого противоречивого союза?

25.
Правдивое повествование о взаимоотношениях богатого Кемаля и его дальней родственницы Фюсун надолго увлечёт любого читателя! Архаичные стамбульские обычаи требуют полнейшего повиновения от мусульманской женщины своему мужу, постепенно срывая маску невинности…

26.
Пакистанская девочка с ранних лет жила в английском приюте, окружённая тёплой любовью и уважением со стороны других людей. Но едва ей стоило переступить порог родного дома – как всё в одночасье поменялось. Семья решила её воспитать по жестоким мусульманским обычаям…

Photo-1L «Наконец-то, прилетела», – подумала я, приземлившись на египетской земле. Я не люблю летать, но ради поездки в страну грёз, я переступлю через эту фобию. Выйдя на улицу, я сразу же ощутила на себе приятные лучи солнца, легкий южный ветерок, неподалёку уже был слышен шум моря. И на меня сразу же «накатила волна» наглого и настырного мужского внимания: его ощущают все женщины ступившие на восточную землю…

Зачастую, на таком курорте в голову начинает печь горячее солнце, бьет легкий дурман, а в душе присутствуют одни чувства и эмоции. А тем более при таком колоссальном мужском внимании.… В южных странах, любая девушка (женщина) ощущает себя королевой, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин. Чтобы придать изюминки восхитительному отдыху - надо завести курортный роман с одним из местных мачо. Выбор кандидатур на роль курортного любовника – масса, здесь их пруд пруди, и все награждают тебя приятными комплиментами и безграничным вниманием... Очень тяжело устоять. Они ведают рассказ женщинам о том, что готовы ради них разнести все пирамиды на мелкие песчинки. И многие одинокие девушки, которые разочаровались в мужчинах «отечественного производителя», и женщины, которые долгое время идут с одиночеством, крепко взявшись за руки, рискуют и попадают в омут красивых фраз и обещаний восточных мужчин.

Так и начинается сказка под названием “Восточная любовь”… Глядя на арабских мужчин складывается впечатление, что в голове у них, вместо мыслей постоянно звучит зажигающая музыка, а в венах течёт шальное вино. Они дурманят, пьянят своими красивыми фразами, комплиментами, которых мы никогда не слышали в жизны, они дарят нам ту сказку, о которой мы мечтали, они умеют красиво преподнести рассказ о смысле жизни и сказочной любви, которую они увидели в наших глазах. Мы, очарованно смотрим на них и искренне верим, что это правда. Они дарям то, что вряд ли смог подарить европейский мужчина.

Конечно, многие из нас вообще не рассматривают арабов, как поретендентов на курортный роман, но их это не остановит и они все так же будут засыпать нас компилментами и смотреть как на даму, которая находится в поиске любви. Photo-2R

На курорте всё развиваеться с завидной скоростью. Там слишком много неординарных и зрелещных поступков. Обычный курортный роман быстро переростает в любовь и для многих девушек становиться наркотиком: они уже не смогут долго жить без этих восточных флюидов. Именно эти арабы, которые умеют любить, дают почувствовать себя дейсвительно желанной и любимой.

Мы наслаждаемся каждой минутой этой лже-любви, которая так резко ворвалась в наше сердце и свела с ума. Всё это звучит настолько сказочно и фантастично, но, как известно: “в бочке меда, не без ложги дегтя.” Может стоит постомотреть на другую сторону медали?

Когда мы приезжаем на курорт, то не можем трезво оценивать ситуацию. Слишком много сказочного вокруг: море, солнце пальмы, и слишком много мужского внимания. Самое интересное, что отношение у местных мужчин к нашим туристкам - несерьезное. Они часто, за глаза, называют славянских девушек «шармутами», т.е. проститутками. Они считают, что наши девушки приезжают на курорт не только за новыми впечатлениями, но и за новой любовью. Мы рассуждаем и виним египтян за их аморальное поведение, но, скорее всего, все эти недостойные ситуации создаем мы сами. Многие наши поступки перестают подчиняться логике, разум выключаеться, и мы становимся заложниками наших чувств и эмоций.

К сожалению, девушки забывают, что восточные мужчины - ухажеры, по своему призванию. А еще, они забывают, что период красивых ухаживаний и бурных ночей заканчиваеться так же быстро, как всё и начиналось. Часто, восточная любовь заканчиваеться слезами, разбитыми сердцами, а иногда даже судьбами. Сказочный мираж, рассыпаеться, как карточный домик. Он приносит очень сильную горечь, и спустя время, уже у себя на родине, девушка понимает банальную истину, что после бурного курортного романа больно ей, а не тому, кто остался в далекой восточной стране.

Photo-3L Почему, как только мы обретаем, то чего так долго искали, то сразу теряем? Хорошо, если по приезду домой, мозги включаются, и девушка перестает бредить своим незабываемым отдыхом и курортным мачо. Но, иногда, дома, некоторые наши соотечественницы, все еще живут той далёкой сказочной любовью и своим мусульманским мужчиной. К которому они иногда мотаются годами, целый год собирают на путевку, возят всякие «перезенты».

Арабы любят шутить, что одна туристка уезжает, а 10 приезжает. И так целый сезон.

Женитьба.

У них редко получается жениться на славянской девушке.В основном, с ними они развлекаются и выплескивают свою неугомонную сексуальную энергию, а потом женятся на «своих», которые в силу традициям (которые там имеют огромную силу!) не могут спать со своим мужем до свадьбы.

Интересно, имеет ли любовь национальность? Арабы любят светлые волосы и белую кожу. Если ты женился на европейке, то считай, что вытащил счастливый билет, хотя такое бывает достаточно редко, но все же бывает. Для них, мы такая же экзотика, как и они для нас.

Но что ждет девушку, которая согласилась связать свою жизнь с мусульманином? Сможет ли сильная курортная восточная любовь выжить в чужой стране, где слишком сильны традиции и велико влияние общественного мнения? Очень сложно решится принять веру, подчинятся всем эти традициям, молитвам (а в пост молитвы в мечети происходят по 5 раз в день), готовность носить хиджаб (и никаких глубоких декольте, коротких шортиков и платьев!), сидеть дома.

В Египте мужчины любят покорных жен, и стоит быть готовой, к тому, что твоё место будет на кухне. Не всем под силу сидеть дома, рожать детей, готовить арабские блюда, и подчинятся не только мужу, который живет по закону шириата, но и его матери. Жена араба, не имеет права спрашивать у своего мужа, где и с кем он был, почему задержался, у нее вообще нет никаких прав. Она молча ждет мужа на ужин, пока он курит гашиш, с другими мужчинами. Жены арабов носят хиджаб постоянно.

Всё, что казалось экзотичным и сказочным, после брака вызывает дикое раздражение и отвращение. Да, любовь способна толкать нас на самые невероятные поступки, но стоит ли эта любовь нашей свободы?

Интересный факт. В Грузии, довольно часто произносят тост, за женщину, которая ни разу не была в Турции. Что это: грузинские заморочки, здоровый цинизм, или страх за то, что восточные мужчины будят в женщине желание быть ЖЕНЩИНАМИ?

Оксана Есенина

Почему арабы выбирают русских жен?

Сейчас этот вопрос волнует очень многих. Но дать на него исчерпывающий ответ пока не удается никому. Что же арабы находят в наших, русских девушках? Почему они готовы закрыть глаза на ее «свободное» прошлое, пойти наперекор семейным традициям, да и просто любить ее вопреки всему миру?

Что же заставляет сердце горячих арабских мужчин колотиться все сильнее при виде своей русской «Наташи»? Красота? Безудержная страсть в сочетании с чинным спокойствием и скромностью? Таинственность, противоречащая неподкупной простоте и глубокой искренности? Или же простая дань моде иметь жену-иностранку?

Чтобы хоть как-то прояснить и понять причины значительного увеличения русско-арабских браков, давай те же попытаемся сопоставить требования восточного мужчины с качествами его потенциальной спутницы.

Что ждут мужчины - арабы от брака?

Как и любой другой мужчина, араб рассчитывает получить от брака: надежный союз, теплые и доверительные отношения, и конечно, высокий статус уважаемого женатого человека.

Но помимо всех этих человеческих желаний, восточный представитель сильный половины человечества вкупе с душевным равновесием и моральной стабильностью, мечтает обрести еще и любовь, взаимопонимание, да и просто дружескую поддержку. Не уж то своя, арабская невеста не в состоянии удовлетворить хотя бы какое-то из вышеперечисленных требований?

Арабские жены. Какие они?

Конечно, они - хозяйственные, обязательные, покорные и милые. Казалось бы, что еще нужно для благополучного семейного счастья? Но уже через два-три года совместной жизни, все движения восточных красавиц становятся настолько отработанными, что и смотреть на них становится скучно и неинтересно.

Ни для кого не секрет, что арабки в своем большинстве подходят к семейной жизни с неким расчетом. И дело здесь не совсем в предбрачном выкупе или приданном. Ее семейная жизнь - это, прежде всего огромный физический труд, некая плата своему благоверному за его доброе отношение к ней и материальную поддержку. По утрам она делает завтрак, провожает мужа на работу с милой улыбкой, стирает, убирает, а затем, обмолвившись со своим благоверным привычным набором стандартным фраз, заканчивает свой трудовой день.

С виду такие отношения, вроде бы кажутся идеальными. Но с каждым годом они все больше начинают обрастать рутиной, исчезает та самая романтика, огонек страсти, которой непременно нужно поддерживать на протяжении всей жизни. Наверное, просто многие арабские дамы немного однобоко понимают выражение: «Женщина - хранительница домашнего очага». На самом деле эта фраза имеет более глубокий смысл.

«Очаг» - это прежде всего тот источник тепла, который не только должен согревать сердца влюбленных, но и своим игривым пламенем на протяжении всей жизни помогать раззадоривать чувства супругов, то нагнетая, то подавляя эту безудержную стихию огня страсти. Поэтому главная задача любой женщины, вне зависимости от ее темперамента и национальной принадлежности - научиться управлять этой самой стихией по своему усмотрению.

Кто знает? Может быть, как раз русская женщина и является ее самой настоящей укротительницей.

А какие же мы - русские жены?

Русская женщина во все времена была эталоном скоромности и преданности. Но эта преданность проявлялась не только в отношении к мужу, но еще и к своим домочадцам, родным и всему русскому народу.

Она и из беды выручит, и совет мудрый даст, да все невзгоды и тяготы семейной жизни на свои хрупкие плечи взвалит. Только было бы рядом достойное мужское плечо, на которое бы опереться можно было в случае хворы, или еще какой невзгоды.

Но, к сожалению, в мужчинах современных перевелась вся сила духа русского. То их в клубы тянет, то на алкоголь, а то и вообще ориентацию меняют. Вот и проходится бедной русской женщине отправляться искать свое счастье на чужбину, где ее с удовольствием и примут, и обласкают, а потом и замуж позовут.

Так и остается русская красавица жить на земле иностранной со своим новоиспеченным арабским мужем, который за все преданность и верность ее неподкупную, заботиться и оберегать ее будет от зла всякого. А она для него примерной хозяйкой станет, детишек родит, да душу свою доброты бесконечной распахнет.

И все это без калымов всяких и даров предбрачных. Не нужны нам - русским женщинам блага материальные. Дайте только душе ликовать и радоваться от любви и жизни счастливой! Ну а мы в долгу не останемся!

Популярные новинки, скидки, акции

Перепечатка, публикация статьи на сайтах, форумах, в блогах, группах в контакте и рассылках НЕ допускается

– Ахмед, Ахмед, спасай меня! – кричу я, перепуганная и рассерженная не на шутку. – Проклятье, да пусть же они отстанут от меня! – уже воплю я во все горло.

– Успокойся, они никогда в жизни не видели такой роскошной светлой копны волос, – весело смеется он. – Они просто завидуют тебе.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня трогают! Ненавижу это! – по-змеиному шиплю я.

– Что ж, придется тебе немного усмирить свой характерец, – холодно произносит он. – Позволь им обожать себя. Будь с ними приветлива и не предъявляй претензий.

– Но ведь…

– Постарайся принять непривычные для тебя обычаи и найти в них положительные стороны. Иначе все мы сойдем с ума! – выговаривает он мне, точно ребенку. – Или ты хочешь обидеть их? Сразу же, с самого начала? – спрашивает Ахмед, твердо глядя мне в глаза.

Разумеется, не хочу. Но ведь и он должен понять, что я чувствую себя не в своей тарелке, оказавшись в толпе чужих людей, которые разглядывают меня так, словно хотят сожрать! И глаза у всех черные, искрящиеся, как у каких-то зомби… Я опускаю голову. У меня тяжело на душе, мне плохо и страшно, и слезы подступают к глазам.

– Ялла, ялла! – кричит какой-то незнакомый мне брюнет, разгоняя женщин, которые с визгом и смехом разбегаются в стороны.

Он заметил мой испуг, а моему любимому мужу это до лампочки! Ахмед вообще исчез из поля моего зрения; его веселый голос доносится уже из самого дома. Незнакомец деликатно подталкивает меня к дверям. Не знаю, как называется это помещение; должно быть, гостиная. По размерам она больше целой нашей польской квартиры – может, восемьдесят квадратных метров, а может, и больше. Толстые шерстяные ковры покрывают весь пол. Тяжелая, обитая тканью мебель занимает центральную часть помещения; зато столики расставлены по всей комнате – у каждого, даже самого маленького, места для сидения стоит свой столик. С одной стороны, отделенная от остальной части комнаты мраморной перегородкой с прилавком, находится столовая. Стол, примерно три метра длиной, накрыт превосходной кружевной скатертью, художественно задрапированной посредине; лакированные украшения привлекают взгляд.

Я стою посреди комнаты словно ребенок в парке аттракционов, верчусь во все стороны, всматриваясь в каждую деталь. Какие огромные у них здесь окна! Более трех метров высотой, занавешенные толстыми шторами, – как во дворцах старых польских аристократов, что запечатлены на фотографиях прошлого века. А эти вышитые гардины, ниспадающие до пола? Как же хочется прикоснуться к ним!

На стенах нет картин, вместо них – оправленные в богатые рамы дощечки, в основном черные, с золотыми надписями на удивительном здешнем языке. Кроме того, стены украшены роскошными гобеленами. Вдоль стен расставлены серванты из массивного цельного дерева, а в сервантах – неисчислимое множество безделушек: вазы, кофейные чашечки, графины, кувшины, сахарницы – все из фарфора или серебра. Есть и другие изящные мелочи; много хрусталя – а я-то думала, что это польская традиция… Изделия из цветного стекла завораживают феерией красок и разнообразием форм. Как же мне нравятся эти крохотные фиолетовые собачки, голубые обезьянки, а больше всего – скамеечка, точь-в-точь парковая, под стеклянным деревцом с янтарными листьями… Интересно, кто изготовляет такие филигранные шедевры?

– Где такое можно купить? – не задумываясь, выпаливаю я. Не обращаясь ни к кому конкретно, я указываю пальцем на понравившиеся безделушки.

В следующую минуту я на ватных ногах, обливаясь холодным потом, стою перед внезапно умолкнувшим обществом. Какая же я идиотка! В этот момент спускающаяся по лестнице элегантная женщина произносит что-то и криво улыбается, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Мама догадалась, о чем ты спрашивала, – поясняет мне Ахмед. – Не нужно ничего покупать. Они твои.

– Но я не хотела… Я не это имела в виду… Я… Я не могу… – лепечу я, чувствуя, как мое лицо заливается краской.

– Ты бы лучше поблагодарила. Это ведь ты знаешь?! – говорит Ахмед, стиснув зубы от гнева.

– Шукран джазилян . Спасибо большое, – бормочу я, оглянувшись в сторону женщины, но она уже не обращает на меня ни малейшего внимания.

Никому меня так и не представили, никто не пожал мне руку и не чмокнул символически в щеку. Ну да, они ведь знают, кто я такая, а мне, судя по всему, необязательно знать, кто они.

Перед сном мы с Ахмедом – впервые за очень долгое время – даже не желаем друг другу доброй ночи. Мы лежим на огромном царском ложе на расстоянии двух метров друг от друга – я на одном краю, он на другом. Я не сплю и знаю, что он тоже не спит. Тишина звенит в ушах. Не знаю, о чем думает Ахмед, но в моей голове возникают самые черные сценарии и всплывают самые скверные эпизоды из нашей супружеской жизни. Неужели это все повторится?.. В конце концов, уже слыша за окном птичий свист и пение муэдзина, созывающего правоверных на утреннюю молитву, я вся в слезах засыпаю.

Среди арабских хозяек

Просыпаться мне не хочется, пусть бы этот сон длился вечно; но что это за божественный аромат? Кофе, шоколад, жженый сахар, приправы, а прежде всего – выпечка… Словно домашняя выпечка моей мамы! Я слышу, как раздвигаются шторы, и ощущаю лучи солнца на лице.

– Давай-давай, открывай свои красивые глазки. – Ахмед нежно целует меня в губы. – Спящей красавице пора просыпаться, – смеется он.

– Не хочу, – лениво шепчу я, потягиваясь, будто кошка.

– Новый день сулит новые радости, – говорит он, словно вчера ничего не произошло.

– Ну, знаешь… – я обрываю фразу.

Мне, разумеется, хотелось спросить, какая же радость была мне дарована вчера, но я вовремя остановилась. Я уже поняла, что не следует играть с огнем и что в моей теперешней ситуации нужно держать рот на замке. Я в проигрышном положении, в этом нет никаких сомнений. И все же солнце за окном и ароматный кофе в чашке придают мне оптимизма. Все будет хорошо, не может быть иначе! В конце концов, мы приехали сюда ненадолго, лишь на время отпуска, а время бежит быстро.

– Может, сегодня ты все-таки представишь меня хоть кому-нибудь? – спрашиваю я, садясь в постели. – Или, точнее, представишь хоть кого-нибудь мне? Ведь они все и так знают, кто я такая, – уточняю вопрос, вспоминая свои ночные размышления.

– Для начала позавтракай, а затем моя младшая сестра обо всем позаботится. – Последние слова Ахмед произносит с облегченным вздохом. – Я еду в город. Проведаю старые места, посмотрю, что здесь изменилось за время моего отсутствия, – делится муж со мной своими планами. – Самира придет за тобой где-то минут через пятнадцать, так что фиса, фиса , – говорит он, уже направляясь к дверям.

– Что-что? – не понимаю я.

– До встречи вечером, кошечка! – кричит он уже из-за дверей. – Желаю хорошо провести время!

Я даже не успела ему заявить, что приехала сюда с ним, а значит, это он, мой муж, должен уделять мне внимание. Должно быть, этого он и хотел – пользуясь моей растерянностью, сбыть меня с рук!

Сижу на постели и хлебаю кофе вперемешку с солеными слезами. Вдруг слышу детский смех во дворе. Это же Марыся! А я и не слышала, как она встала… Господи, что же я за мать такая! Хорошо, что моя доченька везде чувствует себя как дома.

В двери стучат.

– Кто там? – спрашиваю тихим, чуть дрожащим голосом.

Вместо ответа в комнату входит красивая молодая девушка с копной вьющихся черных волос надо лбом.

– Ахлян, ана Самира. My name is Samira , – говорит она с приятной, искренней улыбкой. Слава богу, она знает английский!

Я склоняю голову, желая украдкой утереть слезы.

– Эй, Блонди, что случилось? – спрашивает она, присаживаясь на край кровати. – Нельзя плакать в первый же день на новом месте. Это приносит неудачу. – С обеспокоенностью глядя на меня, она осторожно берет мою руку в свою.

В ее глазах я вижу огоньки радости и озорной блеск. Это сразу поднимает мне настроение, и я чувствую, что готова полюбить эту девушку.

– Все в порядке. Просто у меня болит голова, – словно по нотам, лгу я, а она отлично понимает, что это вранье.

– Знаешь, что лучше всего помогает от печали? – спрашивает она и вновь лучисто улыбается. – Особенно женщинам…

– Ну и что же? – вздыхаю я и бросаю на нее шаловливый взгляд. – Хороший секс?

Будто ошпаренная, Самира отпускает мою руку и вскакивает с места.

– Тише, тише!!! – кричит она. – Я ведь не замужем, мне нельзя говорить о таких вещах.

– То есть как это? – удивляюсь я ее реакции. – Ведь именно незамужние об этом и болтают, кто же еще! Мужние жены говорят между собой о детях, об оплате счетов, покраске потолков и покупке новой мебели. А о приятных вещах они напрочь забывают.

– Ну а я тебе скажу, что наши женщины, чтобы не грустить, едят пирожные и шоколадки, – немного успокоившись, говорит Самира и снова присаживается на самый краешек кровати.

– А-а, так вот отчего почти все они такие толстухи! – невинно констатирую я очевидный факт.

– Блонди… а что это такое – «хороший секс»? – наклоняясь ко мне, вдруг шепчет Самира с проказливой улыбкой на губах.

– Во-первых, что еще за Блонди? Меня зовут Дорота, сокращенно Дот, – ухожу я от ответа, опасаясь очередных проблем.

Тянусь за рогаликом с шоколадной начинкой, политым глазурью и присыпанным кокосовой стружкой и кусочками засахаренных фруктов.

– М-м-м… – постанываю от удовольствия, – теперь я понимаю! Никогда в жизни я не ела ничего вкуснее, – бормочу я с набитым ртом.

Зажмуриваю глаза и наслаждаюсь божественным вкусом шоколада на своем нёбе. Да, это и впрямь может поднять настроение! Я тянусь за следующим пирожным и самозабвенно вонзаю в него зубы. На этот раз – медовое с орехами… Ей-богу, это прекраснее ангельских песнопений!

– Вот увидишь, ты и оглянуться не успеешь, как станешь такой же толстой, как наши женщины, – смеется Самира и тоже присоединяется к пиршеству. – И все-таки, что значит «хороший секс»? – настаивает она, глядя мне прямо в глаза.

– Hey, you! Ты же говорила, что для тебя эта тема – табу! – Я заливаюсь смехом. – Нельзя, ни-ни, – поддразниваю я ее, выразительно грозя пальцем.

– Окей, но попозже. А сейчас покажи мне дом и познакомь хоть с кем-нибудь, прошу тебя, – говорю я и спрыгиваю с кровати. – А то я себя чувствую так, будто оказалась на Луне.

А может, это я спутала английские слова? Что ж, бывает. Главное сейчас – вообще хоть как-то понять друг друга.

– Все наши уже с самого утра в кухне, – весело говорит она. – Готовим праздничный обед. Лучше всего узнаешь человека за стряпней, не так ли?

Праздничный обед по случаю нашего приезда! Это меня несколько приободрило. «Быть может, все не так уж плохо», – подумала я, сбегая по лестнице вниз и пытаясь не отставать при этом от худенькой сестры Ахмеда.

Кухня просторная, около двадцати квадратных метров. Больше всего мне нравится выход на маленькое заднее крылечко, где можно посидеть, выпить кофе или чай и даже слегка перекусить. Меблировка в кухне тоже недурна – нечто подобное я видела в каталоге итальянской мебели: красивое черное дерево в хромовой отделке. А сколько кухонной техники! Разумеется, половины всего этого я даже не смогла бы включить. «Ничего себе арабская палатка в пустыне!» – мысленно посмеиваюсь я.

– О-о, ты уже встала? – ехидно произносит мать Ахмеда. – С тобой все ясно, спящая красавица, – заявляет она, мешая арабские слова с английскими.

– Я… – пытаюсь оправдаться, хотя оправдываться мне совсем не хочется.

– Мы все уже познакомились с Блонди, – перебивает меня Самира, – а теперь и ей следует узнать, кто мы.

Уф-ф, наконец-то!

– Это Малика, наша самая старшая сестра. Она забегает к нам лишь время от времени – у нее серьезная должность в министерстве и собственный бизнес. Частная клиника. – Я жму крепкую руку самой смуглой и самой элегантной женщины в кухне. Действительно, если судить по ее внешнему виду, ей здесь не место.

– Hi , не позволяй этим бабам взять над собой верх, – хрипло произносит она. – Я порой буду забирать тебя отсюда, чтобы ты вконец не оглупела и не одичала, – продолжает она менторским тоном, выразительно покачивая указательным пальцем, испачканным в томатном пюре. – Не дай превратить себя в арабскую домашнюю ведьму. – Понизив голос, Малика заговорщически подмигивает мне. – Arabic wife , – насмешливо фыркает она уже себе под нос.

В ее тоне нет ни одной игривой ноты, похоже, она говорит совершенно серьезно, а я не возьму в толк, что эта молодая женщина имеет в виду. Разве есть что-то плохое в том, чтобы быть арабской женой? Или я о чем-то не знаю?!

– Малика, не пугай девочку! – слышится чей-то теплый голос. – Я – Мириам, средняя сестра. – Слегка полноватая женщина входит в кухню со стороны крыльца. Она целует меня в щеку, и я ощущаю запах сигарет. Теперь мне становится ясно, какую из сестер больше всех любит Ахмед и в чью честь он дал нашей дочке имя Марыся – по-арабски Мириам.

– А я ничего и не боюсь, – успокаиваю ее я. – Я всего лишь немного растеряна и не в своей тарелке.

– Я – Хадиджа, – буркнул кто-то из-за спины матери. – Тоже средняя.

Ахмед говорил мне, что какой-то из его сестер не посчастливилось в жизни; должно быть, это она и есть. Засушенная дылда волком смотрит на меня и даже не желает пожать мне руку, не говоря уже о поцелуях.

– А теперь за работу, девочки, – вмешивается мать, нарушая неприятную тишину, и тут же поворачивается ко мне спиной.

Только теперь я замечаю разбросанные по всему полу пакеты, картонные коробки и сумки с продуктами. Огромный арбуз весом более десяти килограммов (кто же его поднял?) лежит в углу среди дынь, персиков, слив и яблок. Кто это все будет есть?! Пожалуй, этого хватило бы на небольшую деревенскую свадебку!

Под столом, завернутое в серую бумагу и газетные полотнища, лежит мертвое тело какого-то животного.

– Что это? – удивленно-испуганно спрашиваю я, хватая тушу за ногу и силясь приподнять ее, чтобы положить на самый большой стол посередине кухни.

– А ты как думаешь? Подросший ягненок, – смеясь, отвечает Мириам. – Только не совсем живой. Морта .

– И кто это все будет есть? – шепчу я, склонившись к ее уху.

– Увидишь, – загадочно произносит она. – У наших людей аппетит неплохой, да и к столу садится обычно человек двадцать, не меньше.

Ну, раз так… Придется засучить рукава, попрощаться с длинными ухоженными ногтями и скорее приниматься за работу.

– Но если это все должно быть готово к обеду, то как же мы успеем к трем-четырем часам дня? – спрашиваю я, уже немного паникуя.

– Котик, у нас обедают поздним вечером или даже ночью, – успокаивают меня женщины. – Времени у нас достаточно. Наши мужчины весь день проводят вне дома и лишь вечером расслабляются в кругу семьи.

Неплохо! Значит, мужики, поработав немного, шляются по городу, просиживают штаны в ресторанах и кафе, а бабы целый день торчат в кухнях, чтобы мужья и отцы ближе к ночи могли набить свои животы и расслабиться… Ха-ха! Хотя, вообще-то, мне не до смеха. Понемногу я начинаю понимать, что имела в виду Малика, говоря об арабской жене. О нет, мой сегодняшний день станет исключением, исключением, подтверждающим правило! Я никому не прислуживаю и прислуживать не собираюсь. И если завтра Ахмед снова исчезнет с приятелями на весь день, то я возьму Марысю и тоже отправлюсь гулять по городу. Должны ведь здесь ходить автобусы или, на худой конец, такси! Словом, мы разберемся. Хорошо, что я согласилась приехать сюда лишь на время отпуска. Ничего себе отпуск!

– У вас есть резиновые перчатки для работы? – спрашиваю я на ломаном английском, помогая себе жестами, но ответа не получаю. Вместо него – лишь удивленные, исполненные неодобрения взгляды: мол, какая же ты глупая!

Молча, стиснув зубы, я чищу овощи, удаляю с мяса жир, готовлю маринад под надзором матери, помогаю лепить вареники, сворачивать рулетики и месить тесто для пирожных. Быть может, кому-то эти занятия и по душе, но не мне. Я вся вспотела, ноги разболелись от долгого стояния, а руки горят огнем – я ведь чистила и шинковала перец чили. Ей-богу, мне уже хочется, чтобы сегодняшний день поскорее закончился.

Краем глаза я замечаю, что Мириам выходит на крыльцо, и украдкой следую за ней. Спрятавшись за углом, она закуривает сигарету.

– Угостишь? – спрашиваю я.

– Разумеется, но помни: нельзя признаваться в том, что куришь. И уж точно нельзя курить при мужчинах, – шепотом говорит она.

– Это еще почему? – удивляюсь я. – Я не раз курила в присутствии Ахмеда.

Я затягиваюсь дымом. Кажется, никогда еще сигарета не приносила мне такого удовольствия. Это шанс расслабиться на минутку – и в то же время это знак моей независимости.

– Ты живешь с родителями? – спрашиваю я, помолчав минуту.

– Да ты что! – смеется она. – Я сошла бы с ума. Мой дом на другой стороне улицы. Иногда – может быть, даже слишком часто – я беру детишек и прихожу сюда. Вместе всегда веселее, чем когда сидишь одна.

– Ты в разводе? У тебя нет мужа?

– Есть, причем хороший, – говорит она и кивает, будто желая убедить саму себя в правдивости своих слов. – Но у него ведь работа, обязанности… и все такое. Даже когда он в городе, его практически весь день нет дома. Но в основном он там, в пустыне, на нефтяных месторождениях. Он работает в нефтяной фирме, очень хорошо зарабатывает, но… – Она вздыхает. – Знаешь, чем-то приходится жертвовать. – Ее лицо ничего не выражает, только брови поднимаются кверху. – Такова жизнь, – бесстрастно подытоживает Мириам, разводя руками.

– Ну и что это за жизнь?! – почти вскрикиваю я. – Так ведь нельзя!

– Тихо, не ори, – сердито шипит она. – У меня есть семья, отличный муж, а с деньгами вообще превосходно. Я не жалуюсь. Мне и так очень повезло: мужа я выбрала сама и у меня была возможность хорошо узнать его, пока мы учились в университете. Кроме того, он не какой-нибудь старик, а вполне привлекательный мужчина одного со мной возраста.

– Так ты училась в университете? – изумляюсь я, бросая еще один взгляд на Мириам: в цветастом домашнем халате и смешно повязанном платке она смахивает на служанку довоенных лет.

– Как ты мила, – иронично констатирует она. – Что ж, я не удивляюсь. Я не похожа на женщину высшего круга. Не то что Малика… – Она печально вздыхает. – Но Малика никогда не боялась сопротивляться. Ну а сейчас, когда она уже достигла положения в обществе, стала хорошо зарабатывать, ей и вовсе никто не может диктовать условия. А я всегда была послушной, слишком послушной. Вот и пришла к тому, к чему должна была прийти. – Мириам энергично указывает пальцем на свою пышную грудь.

Мне жаль ее. Она сидит, грустно потупившись, и выкуренная тайком сигарета – единственное проявление ее независимости, ее своеволия, ее бунта.

– А почему ты сказала, что тебе еще повезло – ты сама выбрала мужа? – интересуюсь я. – Не понимаю…

– Ты что, совсем ничего не читала об арабской культуре, истории, обычаях, традициях?! – с укоризной в голосе спрашивает она и недоуменно смотрит на меня. – Выучила несколько слов по-арабски и думаешь, что этого достаточно, чтобы выходить за араба? Салям алейкум, шукран джазилян и ахлян уа сахлян : здравствуйте, большое спасибо, всего вам доброго. – Теперь уже она гневается не на шутку. – Три слова – и ты со своим арабским мужем будешь жить долго и счастливо… Ха! – Обиженно фыркнув, Мириам отворачивается, чтобы идти обратно в кухню.

– Почему ты так злишься? – Я пытаюсь разрядить обстановку. – Люди знакомятся, влюбляются и хотят быть вместе. Так мне кажется. И мне не нужны для этого никакие пособия и исторические труды, – высказываю я свою точку зрения, хотя в последнее время она не кажется мне такой уж неоспоримой.

– И ты думаешь, этого достаточно? – Мириам снова присаживается на корточки рядом со мной. – А как же родственники, обычаи, религия? Взять хотя бы то, как у нас отмечают праздники! Нет, малышка Блонди, любовь – это далеко не все.

– Кое-что я уже на своей шкуре испытала, – неохотно признаюсь, вспоминая наши с Ахмедом ссоры и непонимание по многим существенным вопросам. – Я немного читала об арабских традициях, но мне казалось, что все это уже история, все это в далеком прошлом; сейчас ведь конец двадцатого века, не так ли? Да и сам Ахмед относит себя скорее к людям современных взглядов…

– Это в Польше он так говорил, милая моя! Польша – совсем другое дело. А здесь у нас правит традиция, old good tradition . – Она внимательно смотрит на меня, и в ее взгляде я читаю озабоченность. – Идем-ка скорее в кухню, а то будет скандал. Сейчас все начнут возмущаться, что мы бездельничаем.

Мы бегом возвращаемся, но, кажется, ни одна из женщин не заметила нашего отсутствия. Баранина печется, салаты готовы (причем каждый в огромной миске, размером с таз для мытья ног!), суп булькает в котле, а пирожные спрятаны в кладовке, чтобы до них не добралась детвора. Осталось лишь приготовить соусы, и тогда можно будет сказать, что скромный семейный обед готов.

На дворе уже смеркается. Марыся во внутреннем дворике играет с детьми; ей здесь хорошо – она ничего не боится, смеется и озорничает, как у себя дома. Все-таки хорошо, что Ахмед разговаривал с ней по-арабски: теперь она не ощущает языкового барьера. Все слышанные когда-либо слова и выражения ожили в ее памяти, и дочка забавно общается на удивительном гортанном наречии с окружающими детьми, словно тут и родилась.

Силы покидают меня: долгий день, проведенный в кухне, дает о себе знать. Да еще этот нестерпимый зной… Волосы липнут к вспотевшим щекам, покрасневшие от острого перца руки выглядят ужасно, о ногтях лучше вообще не думать, да и ноги распухли так, что не видно щиколоток. Я не привыкла столько работать, тем более в такую жару.

– А куда подевалась Самира? – Ее отсутствие я замечаю, хоть глаза у меня и слезятся.

– Счастливица! У нее занятия в университете, поэтому она всегда отлынивает от работы, – спокойно отвечает Мириам.

– Но ничего, это ненадолго, ненадолго! – почти вскрикивает Хадиджа, и в голосе ее я слышу злорадство.

– Почему? Она что, уже оканчивает университет? – невинно осведомляюсь я.

– Вольница ее оканчивается, – шипит эта тощая женщина. – И ее скоро жареный петух клюнет. Хватит уже этих гулянок с подружками, этой модной одежды и полной свободы. Ха!

– Успокойся, Хадиджа, – спокойно, но твердо произносит Малика. – Еще ничего не решено. Девчонка так старается избежать своей гадкой участи, что, может быть, ей это и удастся. Во всяком случае, я ей этого желаю от всего сердца. Мне очень жаль ее, жаль отдавать ее такому старикану.

Я не понимаю сути этого разговора, поскольку меня, конечно же, никто ни во что не посвящает, а кроме того, женщины от возбуждения забывают переходить на английский и перекрикиваются по-арабски. Слава богу, они все время жестикулируют, и это помогает мне ловить смысл их высказываний и хоть немного понимать, о чем идет речь.

Взрыв на берлинской дискотеке «Ла Белль» произошел в субботу 5 апреля 1986 года. Вследствие взрыва трое человек погибли и около 300 пострадали. Соединенные Штаты Америки обвинили в организации теракта правительство Ливии.

Жена, жена! Очень красивая (арабск. ).

Добро пожаловать домой (англ. ).

Меня зовут Самира (англ. ).