Анализ романа Ф.М. Достоевского "Бедные люди"

В 1845 году Ф.М.Достоевский закончил работу над романом «Бедные люди». Признание и слава к автору пришли еще до опубликования. С текстом ознакомились Григорович, Некрасов, Белинский. «О «Бедных людях» говорит уже пол-Петербурга», - сообщал в октябре 1845 года Достоевский своему брату Михаилу. «В ноябре и декабре 1845 года все литературные дилетанты ловили и перебрасывали отрадную новость о появлении нового ог­ромного таланта», - свидетельствовал критик Валериан Майков. В январе 1846 года некрасовский «Петербургский сборник» вышел в свет. Открывал эту книгу роман «Бедные люди».

Уже название романа указывало на тот материал, ко­торый положен в его основу, на преобладающий типаж его героев. Это - бедные люди, влачащие жалкое существова­ние, городская «дробь и мелочь», как говаривал в таких случаях Гоголь.

У них невидные должности, мелкие чины, обычно не старше чина девятого класса, то есть титулярного советни­ка (титулярным советником является Макар Алексеевич Девушкин). Они ютятся где-нибудь в отдаленных районах, в дешевых квартирках; вечно недоедают, мерзнут в своей ветхой одежде (у Девушкина и сапоги прохудились, и пуговицы чуть ли не с половины борта все осыпались), страдают от болезней, не вылезают из долгов, забирают жалованье вперед, чтобы кое-как выкрутиться, и нередко попадают в сети жадных ростовщиков. Для такого персо­нажа впоследствии был найден специальный термин - маленький человек. Выражение это, впрочем без четкого терминологического ограничения, употреблялось в 40-е годы XIX века; встречается оно и в «Бедных людях». «Я привык, потому что я ко всему привыкаю, потому что я смирный человек, потому что я маленький человек», - говорит Девушкин. Маленький человек здесь синоним непритязательности, способности примириться и сносить любые невзгоды.

Оригинальность Достоевского заметна уже и в самом типе романа, в некоторых поэтических его особенностях. Обычно о «забитых существованиях» рассказывалось в третьем лице - о них повествовал автор, рассказчик, то есть лицо постороннее. В «Бедных людях» герои говорят о себе сами - Варенька и особенно Макар Алексеевич Девушкин. Стороннего рассказчика вообще нет; все мы узнаем от самих героев. Это значит, что слово передоверено маленькому человеку. Он сам поверяет нам свои пережи­вания и думы, настроения и намерения.

Но это еще не все. Роман почти сплошь состоит из писем героев; лишь небольшой его фрагмент, рассказы­вающий о прошлом Вареньки, написан в форме ее воспо­минаний, но и они приложены к очередному ее письму. «Бедные люди» - роман в письмах. Такой жанр не был изобретением Достоевского. Но заслуга автора заключалась в том, что он решительно поставил этот жанр на службу своей теме - теме маленького человека.

Ведь письмо - если это письмо частное и обращено к близкому и дорогому человеку, каким является для Макара Алексеевича Варенька, - документ личный и интимный. В нем говорят то, что не предназначено для чужих ушей, что составляет сокровенную тайну души и сердца. Внешние обстоятельства жизни наших героев способствуют разви­тию переписки (вместе с тем это является и ее мотивиров­кой, то есть оправданием жанра романа в письмах) - живущие совсем рядом, через дорогу, они не могут видеть­ся часто. Макар Алексеевич боится, что его встречи с девушкой дадут повод для сплетен и пересудов. Только в письмах может он дать волю своей нежности, заботе, тревогам. Чувство, не выговоренное вслух и вовремя, при­обретает необычайную силу и выразительность. «Мелкий чиновник впервые у Достоевского говорит так много и с такими тональными вибрациями», - заметил известный литературовед В.В.Виноградов.

«С тональными вибрациями» - это значит с необы­чайным диапазоном тонких душевных движений. Подоб­ного русская литература еще не знала.

В смысле жизни внешней Девушкин относительно свободен, то есть он может не замечать или преодолеть голод, нужду и т.д. Но во взаимоотношениях с Варенькой все гораздо сложнее.

Уже первое письмо Варвары Алексеевны действует в этом смысле на Девушкина отрезвляюще. Бедный Макар Алексеевич вообразил, что Варенька для него подняла оконную занавеску - знак ему условный подает. А оказа­лось: «про занавеску я и не думала; она, верно, сама зацепилась...» Узнав об этом, Макар Алексеевич расстро­ился, да и в чувствах своих забил отбой, чтобы не подумала, не дай бог, чего-нибудь лишнего. «Отеческая приязнь одушевляла меня, единственно чистая отеческая приязнь, Варвара Алексеевна, ибо я занимаю у вас место отца родного...» (колебания чувств Девушкина - вернее, пози­ции - отражают его обращения в письмах, от доверчивого «Голубчик мой, Варенька!» до холодно-официального «Милостивая государыня, Варвара Алексеевна!»).

Эпизод с занавескою характерен тем, что здесь пре­краснодушные мечтания и иллюзии героя были опрокину­ты и развеяны самой жизнью. И в этом смысле эпизод оказался предвестием заключительных сцен, когда на го­ризонте обозначилась реальная угроза в лице господина Быкова, и Макар Алексеевич понял, что он может потерять Вареньку навсегда.

В жанре романа в письмах у автора нет иной возмож­ности высказать свое мнение, как только с помощью реального развития действия. И Достоевский пользуется этой возможностью, сталкивая представления Макара Алексеевича с действительностью и отмечая их несоответ­ствие.

И все же есть одно место, где автор, выходя за пределы суждений своих персонажей, дает иную, стороннюю точку зрения на все происходящее. Речь идет об эпиграфе, взятом из одного рассказа известного писателя и философа В.Ф.Одоевского. Причем и здесь авторская точка зрения выражена способом «от противного», ибо она противостоит той позиции, которая обозначена в эпиграфе.

Некое незнакомое лицо, судя по всему ворчун и брюз­га, жалуется на писателей: «Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы им писать!»

Знакомые интонации - ведь и Макар Девушкин был против того, чтобы до «подноготной» докапываться, высту­пал за успокаивающее, усладительное чтение (однажды он даже Вареньке посоветовал: «Когда конфетку во рту дер­жите - вот тогда прочтите»). В свете эпиграфа некоторые рассуждения Макара Алексеевича приобретают ироничес­кую подсветку.

Но эта же подсветка усиливает звучание трагической темы романа, которая в авторском стремлении раскрыть весь ход жизни без прикрас противостоит и эпиграфу, и наивным верованиям Девушкина.

Словосочетание «бедные люди», вынесенное в загла­вие романа, играет важную роль в понимании смысла этого произведения. Сначала кажется, что подразумевается лишь недостаточность средств существования, бедность матери­альная и физическая. Но вот Девушкин говорит о семей­стве Горшкова: «Бедны-то они, бедны - господи, бог мой! Всегда у них в комнате тихо и смирно, словно и не живет никто». Бедность здесь в одном ряду с покорностью, ти­шиной, смирением. Но это обманчивое смирение. «Бедные люди капризны, - это уж так от природы устроено... Он, бедный-то человек, он взыскателен; он и на свет-то божий иначе смотрит, и на каждого прохожего косо глядит, да вокруг себя смущенным взором поводит, да прислушива­ется к каждому слову, - дескать, не про него ли там говорят?.. И ведомо каждому, что бедный человек хуже ветошки и никакого ни от кого уважения получить не может, что уж там ни пиши...»

Перед читателем возникает целая гамма чувств и пере­живаний в духе той сложной психологии, которая отличает характер самого Девушкина. Становится понятным, поче­му Достоевский назвал свой роман не «Бедняки», не «Бед­ные», а именно «Бедные люди», где значимы оба понятия.

Так уже в первом своем произведении писатель при­ступил к решению той задачи, которую впоследствии оп­ределил следующими словами: «При полном реализме от­крыть человека в человеке».

Внутренний мир «маленького человека», его переживания, проблемы, разочарования, но, в то же время, и духовное развитие, нравственная чистота - вот что волнует Фёдора Михайловича, поднявшего тему трансформации личности в тяжелых жизненных обстоятельствах. Возврат самоуважения через помощь к другому обездоленному существу, сохранение личностной целостности вопреки невзгодам - об этом заставляет задуматься переписка двух не очень счастливых людей.

История создания

Весной 1845 года редактирование текста продолжается, вносятся окончательные поправки. В первых числах мая рукопись готова. Григорович, Некрасов и Белинский выступили первыми читателями, а уже в январе 1846 года «Петербургский сборник» познакомил с романом широкую общественность. В 1847 году выходит отдельное издание.

Стилистические изменения добавлялись Достоевским и позже, при подготовке собраний его сочинений.

Исследователи творчества писателя считают, что у многих персонажей «Бедных людей» были прототипы.

Анализ произведения

Описание произведения

Бедный чиновник решает помочь дальней родственнице, находящейся в непростом положении. Он не жалеет для неё ни собственных средств, ни времени, ни добрых советов, ни ласковых слов. С благодарностью принимает Варя помощь, отзываясь теплотой и сердечностью. Во взаимоотношении двух обездоленных людей, ставших опорой друг для друга, открываются лучшие стороны обоих.

В финале Варвара принимает решение выйти замуж за нелюбимого помещика Быкова, чтоб обрести социальный статус и финансовое благополучие.

Главные герои

Центральных персонажей в романе двое: одинокий Макар Девушкин и юная сирота Варенька Добросёлова. Раскрытие их характеров, особенностей и недостатков, взглядов на жизнь, мотивов поступков происходит постепенно, от письма к письму.

Макару 47 лет, 30 из которых он занимается малозначительной работой за мизерное жалование. Служба не даёт ему ни морального удовлетворения, ни уважения коллег. У Девушкина высокие амбиции, он не уверен в себе и зависим от общественного мнения. Неудачные попытки создать престижный образ в глазах окружающих ещё больше понижают самооценку титулярного советника. Но под застенчивостью и неуверенностью главного героя скрывается большое сердце: встретив нуждающуюся девушку, он снимает для неё жильё, пытается помочь материально, делится душевным теплом. Принимая искреннее участие в судьбе Вари, ощущая свою значимость, Девушкин растёт в собственных глазах.

Варвара Добросёлова, потерявшая родных, столкнувшись с подлостью и предательством, также всей душой тянется к доброму человеку, посланному ей судьбой. Доверяя собеседнику подробности своей жизни, Варя, в свою очередь, с сочувствием и сердечностью относится к сетованиям чиновника, поддерживает его морально. Но, в отличие от Макара, девушка более прагматична, обладает целеустремленностью и внутренней силой.

(Сцена из спектакля "Бедные люди" Театр Юных Зрителей имени А.А. Брянцева, Санкт-Петербург )

Формат романа в письмах, представленный Достоевским, обладает отличительной чертой: мы слышим прямую речь героев, их отношение к окружающей действительности, их собственную оценку происходящих событий, при этом субъективное мнение автора отсутствует. Читателю предлагается самому разобраться в ситуации и сделать выводы относительно характеров и поступков персонажей. Мы наблюдаем развитие двух сюжетных линий. Тождественность отчеств героев намекает на схожесть их судеб. При этом, если Добросёлова остается по ходу повествования на одном и том же уровне, то Девушкин духовно растет, преображается.

Безденежье и невзгоды не разрушили самого главного в душе «маленького человека» - способности к состраданию, милосердию. Возросшее самоуважение, пробуждающееся самосознание ведёт к переосмыслению своей и окружающей жизни.

Бедные люди

Ox, уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы им писать! Ну, на что это похоже: читаешь… невольно задумаешься, – а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил им писать, так-таки просто вовсе бы запретил.

Кн. В. Ф. Одоевский

Апреля 8-го.

Бесценная моя Варвара Алексеевна!

Вчера я был счастлив, чрезмерно счастлив, донельзя счастлив! Вы хоть раз в жизни, упрямица, меня послушались. Вечером, часов в восемь, просыпаюсь (вы знаете, маточка, что я часочек- другой люблю поспать после должности), свечку достал, приготовляю бумаги, чиню перо, вдруг, невзначай, подымаю глаза, – право, у меня сердце вот так и запрыгало! Так вы таки поняли, чего мне хотелось, чего сердчишку моему хотелось! Вижу, уголочек занавески у окна вашего загнут и прицеплен к горшку с бальзамином, точнехонько так, как я вам тогда намекал; тут же показалось мне, что и личико ваше мелькнуло у окна, что и вы ко мне из комнатки вашей смотрели, что и вы обо мне думали. И как же мне досадно было, голубчик мой, что миловидного личика-то вашего я не мог разглядеть хорошенько! Было время, когда и мы светло видели, маточка. Не радость старость, родная моя! Вот и теперь все как-то рябит в глазах; чуть поработаешь вечером, попишешь что-нибудь, наутро и глаза раскраснеются, и слезы текут так, что даже совестно перед чужими бывает. Однако же в воображении моем так и засветлела ваша улыбочка, ангельчик, ваша добренькая, приветливая улыбочка; и на сердце моем было точно такое ощущение, как тогда, как я поцеловал вас, Варенька, – помните ли, ангельчик? Знаете ли, голубчик мой, мне даже показалось, что вы там мне пальчиком погрозили. Так ли, шалунья? Непременно вы это все опишите подробнее в вашем письме.

Ну, а какова наша придумочка насчет занавески вашей, Варенька? Премило, не правда ли? Сижу ли за работой, ложусь ли спать, просыпаюсь ли, уж знаю, что и вы там обо мне думаете, меня помните, да и сами-то здоровы и веселы. Опустите занавеску – значит, прощайте, Макар Алексеевич, спать пора! Подымете – значит, с добрым утром, Макар Алексеевич, каково-то вы спали, или: каково-то вы в вашем здоровье, Макар Алексеевич? Что же до меня касается, то я, слава творцу, здорова и благополучна! Видите ли, душечка моя, как это ловко придумано; и писем не нужно! Хитро, не правда ли? А ведь придумочка-то моя! А что, каков я на эти дела, Варвара Алексеевна?

Доложу я вам, маточка моя, Варвара Алексеевна, что спал я сию ночь добрым порядком, вопреки ожиданий, чем и весьма доволен; хотя на новых квартирах, с новоселья, и всегда как-то не спится; все что-то так, да не так! Встал я сегодня таким ясным соколом – любо-весело! Что это какое утро сегодня хорошее, маточка! У нас растворили окошко; солнышко светит, птички чирикают, воздух дышит весенними ароматами, и вся природа оживляется – ну, и остальное там все было тоже соответственное; все в порядке, по-весеннему. Я даже и помечтал сегодня довольно приятно, и все об вас были мечтания мои, Варенька. Сравнил я вас с птичкой небесной, на утеху людям и для украшения природы созданной. Тут же подумал я, Варенька, что и мы, люди, живущие в заботе и треволнении, должны тоже завидовать беззаботному и невинному счастию небесных птиц, – ну, и остальное все такое же, сему же подобное; то есть я всё такие сравнения отдаленные делал. У меня там книжка есть одна, Варенька, так в ней то же самое, все такое же весьма подробно описано. Я к тому пишу, что ведь разные бывают мечтания, маточка. А вот теперь весна, так и мысли всё такие приятные, острые, затейливые, и мечтания приходят нежные; всё в розовом цвете. Я к тому и написал это все; а впрочем, я это все взял из книжки. Там сочинитель обнаруживает такое же желание в стишках и пишет -

Зачем я не птица, не хищная птица!

Ну и т. д. Там и еще есть разные мысли, да бог с ними! А вот куда это вы утром ходили сегодня, Варвара Алексеевна? Я еще и в должность не сбирался, а вы, уж подлинно как пташка весенняя, порхнули из комнаты и по двору прошли такая веселенькая. Как мне-то было весело, на вас глядя! Ах, Варенька, Варенька! вы не грустите; слезами горю помочь нельзя; это я знаю, маточка моя, это я на опыте знаю. Теперь же вам так покойно, да и здоровьем вы немного поправились. Ну, что ваша Федора? Ах, какая же она добрая женщина! Вы мне, Варенька, напишите, как вы с нею там живете теперь и всем ли вы довольны? Федора-то немного ворчлива; да вы на это не смотрите, Варенька. Бог с нею! Она такая добрая.

Я уже вам писал о здешней Терезе, – тоже и добрая и верная женщина. А уж как я беспокоился об наших письмах! Как они передаваться-то будут? А вот как тут послал господь на наше счастие Терезу. Она женщина добрая, кроткая, бессловесная. Но наша хозяйка просто безжалостная. Затирает ее в работу, словно ветошку какую-нибудь.

Ну, в какую же я трущобу попал, Варвара Алексеевна! Ну, уж квартира! Прежде ведь я жил таким глухарем, сами знаете: смирно, тихо; у меня, бывало, муха летит, так и муху слышно. А здесь шум, крик, гвалт! Да ведь вы еще и не знаете, как это все здесь устроено. Вообразите, примерно, длинный коридор, совершенно темный и нечистый. По правую его руку будет глухая стена, а по левую всё двери да двери, точно нумера, всё так в ряд простираются. Ну, вот и нанимают эти нумера, а в них по одной комнатке в каждом; живут в одной и по двое и по трое. Порядку не спрашивайте – Ноев ковчег! Впрочем, кажется, люди хорошие, всё такие образованные, ученые. Чиновник один есть (он где-то по литературной части), человек начитанный: и о Гомере, и о Брамбеусе , и о разных у них там сочинителях говорит, – обо всем говорит, – умный человек! Два офицера живут и всё в карты играют. Мичман живет; англичанин-учитель живет. Постойте, я вас потешу, маточка; опишу их в будущем письме сатирически, то есть как они там сами по себе, со всею подробностию. Хозяйка наша, – очень маленькая и нечистая старушонка, – целый день в туфлях да в шлафроке ходит и целый день все кричит на Терезу. Я живу в кухне, или гораздо правильнее будет сказать вот как: тут подле кухни есть одна комната (а у нас, нужно вам заметить, кухня чистая, светлая, очень хорошая), комнатка небольшая, уголок такой скромный… то есть, или еще лучше сказать, кухня большая, в три окна, так у меня вдоль поперечной стены перегородка, так что и выходит как бы еще комната, нумер сверхштатный; все просторное, удобное, и окно есть, и все, – одним словом, все удобное. Ну, вот это мой уголочек. Ну, так вы и не думайте, маточка, чтобы тут что-нибудь такое иное и таинственный смысл какой был; что вот, дескать, кухня! – то есть я, пожалуй, и в самой этой комнате за перегородкой живу, но это ничего; я себе ото всех особняком, помаленьку живу, втихомолочку живу. Поставил я у себя кровать, стол, комод, стульев парочку, образ повесил. Правда, есть квартиры и лучше, – может быть, есть и гораздо лучшие, – да удобство-то главное; ведь это я все для удобства, и вы не думайте, что для другого чего-нибудь. Ваше окошко напротив, через двор; и двор-то узенький, вас мимоходом увидишь – все веселее мне, горемычному, да и дешевле. У нас здесь самая последняя комната, со столом, тридцать пять рублей ассигнациями стоит. Не по карману! А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив. Положите так, для карманных денег – все сколько-нибудь требуется – ну сапожишки какие-нибудь, платьишко – много ль останется? Вот и все мое жалованье. Я-то не ропщу и доволен. Оно достаточно. Вот уже несколько лет достаточно; награждения тоже бывают. Ну, прощайте, мой ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку – недорого. А вы, может быть, и резеду любите? Так и резеда есть, вы напишите; да знаете ли, все как можно подробнее напишите. Вы, впрочем, не думайте чего-нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял. Нет, это удобство заставило, и одно удобство соблазнило меня. Я ведь, маточка, деньги коплю, откладываю; у меня денежка водится. Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет. Нет, маточка, я про себя не промах, и характера совершенно такого, как прилично твердой и безмятежной души человеку. Прощайте, мой ангельчик! Расписался я вам чуть не на двух листах, а на службу давно пора. Целую ваши пальчики, маточка, и пребываю

вашим нижайшим слугою и вернейшим другом

Макаром Девушкиным.

P. S. Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно подробнее. Я вам при сем посылаю, Варенька,

Творчество Федора Михайловича Достоевского можно смело отнести к числу тех, что создает мировую славу русской литературе. Массовому читателю больше известен роман «Преступление и наказание» , ставший мировым бестселлером, но далеко не все знают, что началась литературная слава Достоевского с другого произведения - романа «Бедные люди» , анализ которого и будет представлен.

Литературным дебютом стал перевод романа Бальзака «Евгения Гранде» , появившийся в середине 1844 года в альманахе «Репертуар и пантеон». В том же году Достоевский начал увлеченно работать над своим первым романом «Бедные люди». Почти два года писатель продолжал работу: несколько раз переделывал рукопись, потом ее прочитал Григорович, который и передал ее Н. А. Некрасову , а тот - В. Г Белинскому. И вот уже 15 января 1846 года роман «Бедные люди» открыл «Петербургский сборник».

Годом раньше Достоевский испытал потрясение, которое впоследствии назвал «видением на Неве». Однажды он возвращался домой вдоль Невы и вдруг в морозно-мутной дали увидел совершенно иной новый мир и какие-то необычные фигуры, «вполне прозаические» - «вполне титулярные советники». И в воображении вдруг появилась «другая история, какое-то титулярное сердце, честное и чистое, а вместе с ним какая-то девочка, оскорбленная и грустная».

В душе будущего писателя произошел переворот: он точно прозрел и увидел мир глазами «маленьких людей» - бедного чиновника Макара Девушкина и Вареньки Добросёловой, его дальней родственницы. Тогда и появился замысел оригинального романа - романа в письмах, в котором от лица самих героев и ведется повествование. Впоследствии Белинский назовет Достоевского «новым Гоголем», ведь, по словам начинающего писателя, тот затеял «тяжбу со всей литературой» и в первую очередь - с гоголевскою «Шинелью». Но у Гоголя человек уничтожен обстоятельствами, его окружавшими. А Достоевский позволяет своему герою, «маленькому человеку», обрести голос, чтобы судить не только окружающую его действительность, но и самого себя.

В самом начале романа писатель напоминает читателям известную христианскую заповедь о том, что надо больше заботиться о своей душе, нежели об одежде, потому что именно душа открывает все естество человека. Вот такая душа у главного героя Макара Девушкина - душа открытая, обнаженная. Если вчитаться в содержание романа, то можно ужаснуться тому, как душа героя изранена жизненными обстоятельствами. Но в отличие от Акакия Акакиевича из «Шинели» Гоголя, Макар Девушкин больше уязвлен не бедностью, а собственными амбициями, болезненной гордостью.

Больше всего «маленького человека» удручает, что он не просто беднее - он вообще хуже всех других, как ему кажется. И он слишком озабочен тем, как к нему относятся другие, стоящие выше его по социальному положению, что о нем говорят или думают эти самые «другие». Амбиции, заменившие для него чувство собственного достоинства, заставляют его доказывать всему миру, а прежде всего себе, что он не хуже других - он такой же, как те «другие».

Главный герой романа - титулярный советник Макар Девушкин сорока семи лет. За более чем скромное жалование он занимается переписыванием бумаг в одном из департаментов Петербурга. Узнав о трагедии семнадцатилетней сироты Вареньки Добросёловой, обесчещенной богатым помещиком Быковым, он берет ее под свою защиту, чтобы спасти от окончательной «гибели». Автор раскрывает историю их взаимоотношений в письмах. Хотя видятся они редко, так как боятся сплетен и пересудов, но их ежедневная переписка становится для обоих настоящим источником душевного тепла и сочувствия.

Читатель узнает, что бедная Варенька почти месяц была в беспамятстве, спасаясь от Быкова, а Девушкин, чтобы прокормить ее, был вынужден продать свой новый вицмундир. Из переписки можно узнать и о детстве девушки, и о том, как она осталась сиротой. Макар в ответ сетует, что в департаменте над ним издеваются, считая его предметом постоянных насмешек: «… до сапогов, до мундира, до волос, до фигуры моей добрались: все не по них, все переделать нужно!»

Именно Варенька, образованием которой когда-то занимался студент Покровский, знакомит чиновника с повестью Пушкина и «Шинелью» Гоголя . Пушкинская повесть возвышает Девушкина в собственных глазах, а гоголевская - обижает. Самоуважение к себе дает Варя: он по-прежнему чувствует себя значимым для девушки, защищая ее от недостойных претендентов на ее руку. Но девушка все-таки собирается замуж за своего обидчика - помещика Быкова, чтобы он вернул ей честное имя и отвратил от нее бедность.

Заканчивается переписка героев в день свадьбы - 30 сентября. Варя в прощальном письме называет героя «добрым, бесценным, единственным другом» и просит не забывать «бедную Вареньку». Девушкин же в ответ пишет, что это не может быть последнее письмо, призывает Варю и оттуда писать, чтобы и ему было, кому писать, ведь у него только формируется слог. Он сожалеет, что Быков женился не на купчихе, а для Вари он мил сделался лишь потому, что ей тряпок может накупить.

Такая эпистолярная форма больше была свойственна произведениям эпохи сентиментализма (роман Жан Жака Руссо «Юлия, или Новая Элоиза»). Однако Достоевскому такой формат романа позволяет достичь настоящего эпического охвата действительности. В письмах чиновника Девушкина и Вареньки заочно воскресают судьбы многих несчастных людей: и семья нищего чиновника Горшкова, которая живет в комнате, где даже «чижики мрут», и трагическая история студента Петра Покровского, и судьба мелкого литератора Ратазяева, и хозяйка-«ведьма».

По мысли автора, любовь к Вареньке возвращает Девушкину чувство уважения к себе самому: он теперь не просто по-иному смотрит на окружающий мир, но и видит порочность его внутреннего устройства. В глазах читателей Макар Девушкин из «маленького ничтожного человека» становится героем, достойным подлинного уважения и сочувствия.

• «Бедные люди», краткое содержание романа Достоевского