Что почитать из классики русской литературы отзывы. Классическая литература (русская)

В понедельник брошу курить. На следующей неделе начну бегать и запишусь в спортзал. На выходных наведу порядок в комнате и найду работу. Надо бы еще и заняться, да?

На наши плечи опустился 2019-й. Самое время оторваться зад от дивана, продрать глаза, выпить минералочки и наконец-то начать. Я составила для вас 2 списка книг мировой и русской литературы, ознакомиться с которыми надо хотя бы в 2016, если вы этого не сделали ранее. Начнем, пожалуй, с «занудной» русской классики. Внемлите!

Федор Достоевский «Сон смешного человека»

Вы же тоже хотя бы раз в жизни задумывались о суициде? Если нет, то это не повод обойти рассказ Достоевского стороной. Все знают этого автора сугубо по книге «Преступление и наказание», однако, на мой взгляд, чтобы полностью понять суть Достоевского, начать следует именно с рассказа «Сон смешного человека». Как же перед последним выстрелом в голову понять суть существования человека? Как променять рай на мировые войны и ненависть к ближнему своему? И главное – как не спустить курок. Конец рассказа можно озаглавить выражением «Cherchez la femme», если вы поняли, почему, то все было не зря.

Антон Чехов «Палата номер 6»

Как думаете, русская классика под стопку водки идет лучше? У меня на этот счет субъективное мнение, а вот как дела обстоят с взглядами товарища Громова? Как совместить чтение книг, рюмку водки, психиатрическую лечебницу и двух гениальных людей с абсолютно разными и одновременно одинаковыми взглядами на существование в этом мире? Такой себе оксюморон пронизывает весь рассказ о грустной правде веселого Чехова. Вы уже поняли, чем запивать литературу?

Евгений Замятин «Мы»

Основоположником великого жанра антиутопии смело можно считать Евгения Замятина. Уверена, если вы остановили свой выбор на нем, то просто обязаны знать таких великих антиутопистов, как Орруэлл и Хаксли. Если эти фамилии вам о чем-нибудь говорят, то даже не думая приобретайте себе Замятина и начинайте поглощать его столовыми ложками. Строевая система, отношения по талонам и сплошные заглавные буквы. Вместо людей. Вместо имен. Вместо жизни.

Лев Толстой «Смерть Ивана Ильича»

На обложке этой книги я бы написала огромными красными буквами: «Осторожно! Вызывает разочарование, боль и осознание. Сентиментальным глупым людям строго запрещено». Забудьте о заезженной книге «Война и мир», перед вами совсем иная сторона Льва Толстого, которая стоит всех томов огромного романа. Пытаясь найти в рассказе «Смерть Ивана Ильича» глубокий смысловой подтекст, вы упустите самое главное, лежащее на поверхности. Банальная, простая истина которая доступна каждому, всякий раз ускользающая от нас. Если вы нашли ее в рассказе, да и к тому же научились жить по ней, мой вам поклон и белая зависть.

Иван Гончаров «Обломов»

Вот в чем-чем, а в романе «Обломов» найти себя проще простого. Увы. Как прекрасно созерцание этой жизни со стороны, когда глупая суета этого мира обходит тебя стороной. Первая любовь, которая почему-то заставляет подняться с дивана, навязчивые друзья, вечно пытающиеся вытащить твой ленивый зад в свет – как абсурдна вся эта «бурлящая жизнь». Обходить ее стороной, созерцать, мыслить и мечтать, мечтать, мечтать! Если вы единомышленник этого утверждения – поздравляю, ваша родственная душа найдена в главном герое романа «Обломов».

Максим Горький «Страсти-мордасти»

Произведение Горького не случайно получило такое символическое название «Страсти-мордасти», ведь рассказ невозможно прочесть без дрожи в коленях. Если вы чрезмерно любите детей – не читайте. Если вы впечатлительны и эмоциональны – не читайте. Если девушки с сифилисом вызывают у вас сугубо отвращение – не читайте. А вообще, не слушайте сейчас меня, открываете книгу и начинайте пугаться жестоким реалиям этой жизни. Социальное дно, грязь, пошлость и все-таки по-настоящему счастливые, «чистые» люди в детских и взрослых мечах о невозможном счастье.

Николай Гоголь «Шинель»

Маленький человек против огромного страшного социума или как потерять все то, что тебе дорого, даже если это простая шинель. Скупой чиновник, ненужное окружение, маленькое счастье вразмен на великое разочарование и смерть как единственное логическое завершение. Именно на примере Акакия Башмачкина будем рассматривать большую весомую и значимую проблему общества – кражу шинели.

Антон Чехов «Человек в футляре»

Как вы поддерживаете отношения со своими коллегами по работе, одногруппниками или друзьями? Посоветую один отличный способ повышения вашей коммуникабельности – приходите к ним в гости и молчите. Даю стопроцентную гарантию, общество будет от вас в восторге. Зонт в футляре, часы в футляре, лицо в футляре. Некая оболочка, за которую человек пытается спрятаться, оградиться от внешнего мира. Человек, который даже свою искреннюю любовь умудрился запихнуть в чехол и оградить ее не только от объекта любви, но и от себя самого. Так что там насчет поддерживания отношений? Помолчим?

Александр Пушкин «Медный всадник»

И снова мы встречаем большую проблему маленького человека, только на сей раз в произведении Пушкина «Медный всадник». Евгений, Параша, Питер и история любви, казалось бы, что может быть более идеальным для сюжета романтической драмы? Но нет, это же вам не «Евгений Онегин». Ломаем любовь, ломаем город, ломаем человека, добавляем к этому каплю символического образа медного всадника и получаем идеальный рецепт одной из лучших поэм Пушкина.

Федор Достоевский «Записки из подполья»

И замыкающим список русской классики станет тот, с кого мы, собственно, и начали – великий любимый Достоевский. Не случайно «Записки из подполья» я поставила на завершающее место. Ведь это произведение не просто волнующее, оно местами дикое, если можно так выразиться. Усиленное осознание бытия – смертельная болезнь. Деятельность – удел ограниченных и глупых. Если вам нравятся эти трактовки, то Достоевский вам по вкусу, а если вы еще и проституток хотя бы раз в своей жизни унизили, так «подполье» станет любимым местом вашего пребывания.

О 10 лучших зарубежных классических книгах читайте во второй части списка книг на 2016 год. Любите русскую классику.

Древняя Греция

Гомер «Одиссея» и «Илиада»

Действительно ли Гомер написал эти поэмы? Был ли он слепым? И существовал в принципе? Эти и другие вопросы до сих пор остаются без ответа, но меркнут перед лицом вечности и ценности самих текстов. Эпическая «Илиада», рассказывающая о Троянской войне, долгое время была более известна, чем «Одиссея», и в большей степени повлияла на европейскую литературу. Зато странствия Одиссея, написанные простым языком, - это почти роман, возможно, первый из дошедших до нас.

Великобритания

Чарльз Диккенс «Приключения Оливера Твиста»

Новаторский роман, показывающий реальную жизнь без прикрас, Диккенс сочинил в возрасте 26 лет. Сильно напрягать воображение ему не пришлось: главный герой, живший в нищете - это сам автор, чья семья разорилась, когда будущий писатель был совсем ребенком. И даже фамилию главного злодея Фейгина Диккенс взял из жизни, позаимствовав, впрочем, у лучшего друга.

Выход «Оливера Твиста» произвел в Англии эффект разорвавшейся бомбы: общество, в частности, наперебой обсуждало - и осудило - детский труд. Благодаря роману читатели узнали, что литература может выполнять функции зеркала.

Джейн Остин «Гордость и предубеждение»

Краеугольный для британской литературы текст, столь же классический, что и «Евгений Онегин» в России. Тихая домашняя барышня Остин написала «Гордость» совсем юной, но опубликовала лишь спустя 15 лет, после успеха книги «Разум и чувства». Феномен Остин, кроме всего прочего, в том, что почти все ее романы - классика, но «Гордость и предубеждение» выделяются на общем фоне наличием одной из самых удивительных пар в мировой литературе - Элизабет Беннет и мистера Дарси. Дарси и вовсе имя нарицательное, без него Британия - не Британия. Вообще, «Гордость и предубеждение» - тот самый случай, когда вывеска «женский роман» вызывает не ухмылку, а восхищение.

Германия

Иоганн Вольфганг фон Гете «Фауст»

Последнюю, вторую часть «Фауста» 82-летний Гете закончил за полгода до смерти. Начал же работу над текстом, когда ему было двадцать пять. Всю доставшуюся от педанта-отца скрупулезность, работоспособность и внимание к деталям Гете вложил в этот амбициозный труд. Жизнь, смерть, мироустройство, добро, зло - «Фауст», как и «Война и мир», по-своему является исчерпывающей книгой, в которой каждый найдет ответы на любые ответы.

Эрих Мария Ремарк«Триумфальная арка»

«Один из двух всегда бросает другого. Весь вопрос в том, кто кого опередит», «Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки» - роман Ремарка из тех книг, что расходятся на цитаты. История любви в осажденном немцами Париже вскружила голову не одному поколению читателей, а роман автора с Марлен Дитрих, и устойчивые слухи, что именно Дитрих стала прототипом Жоан Маду, лишь добавляют очарования этой прекрасной книге.

Россия

Федор Михайлович Достоевский «Преступление и наказание»

Федор Достоевский писал этот роман вынужденно, из-за нужды в деньгах: карточные долги, смерть брата Михаила, оставившая его семью без средств. Сюжет «Преступления и наказания» был «вдохновлен» делом Пьера Франсуа Ласьера, французского убийцы-интеллектуала, считавшего, что в его деяниях виновато общество. Сочинял Достоевский частями, каждая из которых печаталась в журнале «Русский вестник». Позже роман вышел отдельным томом, в новой, сокращенной автором редакции, и начал самостоятельную жизнь. Сегодня «Преступление и наказание» - часть мировой классики, один из символов русской литературы и культуры в целом, переведенный на множество языков и многократно экранизированный (вплоть до одноименного комикса манга).

Лев Николаевич Толстой «Война и мир»

Эпический четырехтомный шедевр, писавшийся с нескольких заходов, в итоге занял у Толстого без малого шесть лет. «Войну и мир» населяют 559 героев, имена главных из них, - Безухов, Наташа Ростова, Болконский, стали нарицательными. Этот роман - масштабное (многие считают, что и вовсе исчерпывающее) высказывание обо всем на свете - войне, любви, государстве и т.д. Сам автор довольно быстро охладел к «Войне и миру», спустя несколько лет назвав книгу «многословной», а в конце жизни - просто «ерундой».

Колумбия

Габриэль Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества»

Сага семейства Буэндиа - второй по популярности текст на испанском языке во всем мире (первый - «Дон Кихот» Сервантеса). Образец жанра «магический реализм», ставшего своего рода брендом, объединяющим совсем разных авторов, таких как Борхес, Коэльо и Карлос Руис Сафон. «Сто лет одиночества» написан 38-летним Маркесом за полтора года; чтобы написать эту книгу, отец двух детей бросил работу и продал машину. Роман вышел в 1967-м, сначала продавался кое-как, но в итоге обрел мировую славу. Общий тираж «Ста лет» на сегодня - 30 миллионов, Маркес - классик, лауреат всего на свете, включая Нобелевскую премию, писатель-символ, сделавший для родной Колумбии больше, чем кто-либо. Именно благодаря Маркесу мир знает, что в Колумбии есть не только наркобароны, но и

Являясь активным читателем, попробую взять на себя роль помощника и набросать несколько идей, составив список самых признанных и самых удачных, с моей точки зрения, произведений как отечественной, так и зарубежной литературы. Большинство этих романов уже завоевало, и продолжает завоевывать популярность, а значит, это именно те книги, которые необходимо прочитать для того, что открыть для себя и познать этот волшебный, загадочный и такой заманчивый мир литературы.

1. Что почитать из классики? Актуальность вопроса.

Обычно подобный вопрос возникает у тех, кто внезапно осознал необходимость в занятии самообразованием или решил восполнить свои пробелы из школьного курса по русской литературе.

Вот тут-то и возникает главная сложность. Каждый хочет обязательно почитать что-то из коллекции мировых шедевров. Но есть ли вообще такое понятие, как литературный шедевр? Критики утверждают, что однозначно ответить на данный вопрос невозможно: кому-то нравится русская литература, а кому-то зарубежная, кто-то до дыр зачитывает а кто-то не может себе представить вечер без захватывающего любовного романа.

Посетив один из крупных букинистических магазинов столицы, я поинтересовалась у продавцов, какие вопросы чаще всего задают посетители. Как оказалось, одним из самых распространенных обращений является именно просьба посоветовать, что почитать из классики.

Выходит, на самом деле есть множество желающих, литература такого плана востребована, но низкая осведомленность порой отпугивает потенциальных клиентов.

Прежде всего, остановимся на новеллах. Под ними, кстати, следует понимать более краткую форму изложения происходящих событий, чем, к примеру, рассказ или повесть. Для такого типа повествования характерно наличие всего одной сюжетной линии, а количество действующих лиц весьма ограничено.

Я бы выделила следующие произведения:

1. Августин "Трактаты"
2. Д. Свифт "Путешествия Гулливера"
3. Ф. Кафка "Процесс"
4. М.де Монтейн "Полное эссе"
5. Н. Хоторн "Письмо Скарлет"
6. Г. Мелвилл "Моби Дик"
7. Р. Декарт "Первоначала философии"
8. Ч. Диккенс "Оливер Твист"
9. Г. Флобер "Мадам Бовари"
10. Д. Остин "Гордость и предубеждения"

1. Эсхил "Агамемнон"
2. Софокл "Миф об Эдипе"
3. Эврипид "Медея"
4. Аристофан "Птицы"
5. Аристотель "Поэтика"
6. У. Шекспир "Ричард III", "Гамлет", "Сон в летнюю ночь"
7. Мольер "Тартюф"
8. У. Конгрив "Так поступают в свете"
9. Генрик Юхан Ибсен "Кукольный дом"

Мечтатели и романтики очень часто именно в стихах пытаются найти для себя ответы на поставленные вопросы. Что почитать из классики в поэтическом жанре? Много чего. Но особо я бы выделила:

1. Гомер "Илиада" и "Одиссея"
2. Гораций "Оды"
3. Данте Алигьери "Ад"
4. У. Шекспир "Сонеты"
5. Д. Мильтон "Потерянный рай"
6. У. Вордсворт "Избранное"
7. С.Т. Колридж "Стихотворения"

Что же касается произведений нашей страны, неужели не существует ничего достойного? - Ну, конечно же, нет! - Если бы меня попросили ответить на вопрос, что почитать из русской классики, я бы, конечно же, порекомендовала «Мастера и Маргариту» М.Булгакова, «Мцыри» М.Лермонтова, стихи и поэмы А.Пушкина.

3. Чтение шедевров мировой литературы. Что это нам дает?

А стоит ли возвращаться к этому направлению или все же лучше и правильнее уделять больше внимания современным произведениям? Ответить однозначно на данный вопрос очень и очень сложно.

Иногда мнения разделяются просто-таки кардинальным образом.

Например, противники утверждают, что она уже окончательно устарела, утратила актуальность, постепенно превратившись в некое подобие утопии. В свою очередь филологи и студенты лингвистических ВУЗов защищают шедевры мирового эпоса, настаивая на том, что, не изучая историю, культуру и тонкости языка, невозможно понять и осмыслить наш сегодняшний мир.

Ну, что ж… Каждая сторона права по-своему… Наверное, все согласятся, что, скажем, «Одиссея» Гомера - это не так называемое бульварное чтиво для отпуска или пустого времяпрепровождения. Читать произведение такого плана сложно и делать это нужно вдумчиво, не спеша и не отвлекаясь, постигая и запоминая детали. Далеко не всякому это под силу.

Именно такие книги могут познакомить читателя с миром как родной, так и зарубежной литературы, помогут лучше понять традиции, культуру и менталитет народов. А еще откроют всю прелесть и богатство красок языка повествования, пополнив тем самым словарный запас читающего.

Бесспорно, прочтение всех упомянутых в данной статье книг может занять несколько лет, но в любом случае это, конечно, не будет время, потраченное зря.

Салман Рушди, Флорентийская чародейка (2008)
Десятый роман Рушди, полный исторических метафор, задевающий важный вопрос, что было первым - Восток или Запад. По прочтении романа на любую историческую книгу смотришь как на детские фантазии - снисходительно и без должного уважения - понимая, что нет однозначных исторических истин, есть домыслы и неизвестно чьи цитаты, из которых впоследствии складываются факты, которые трещат по швам.Джордж Оруэлл, Скотный двор (1945)
Читать в принудительном порядке всем революционерам и революционно настроенным товарищам. В своей известной антиутопии Оруэлл наглядно демонстрирует, куда могут увести группу решительно настроенных «свобода, равенство, братство», и что для любых лозунгов есть одно большое «но» - стремление одних подчинять и готовность других подчиняться. Хочешь не хочешь, а проводишь параллели с революцией 1917 г. и всем, что за ней последовало.Льюис Кэрролл, Алиса в стране чудес (1865) и Алиса в Зазеркалье (1871)
Торжество абсурда, старт жанра фэнтэзи - и лучшая сказка на свете. Удивительная по силе воздействия на воображение история о приключениях девочки Алисы сначала в кроличьей норе, а потом на другой стороне зеркала. После двух сказок об Алисе Кэрролла как только не называли - и философом, и пророком, книги разобрали на цитаты, сняли по книгам несколько мультфильмов и фильмов.Кен Кизи, Над кукушкиным гнездом (1962)
Главный роман бит-поколения по противостоянии свободолюбивого пациента и деспотичной старшей медсестры в психиатрической больнице. Книга слегка отличается от знаменитой экранизации с Джеком Николсоном в главной роли - в книге повествование ведется от лица одного из пациентов, который в фильме отодвинут на задний план, а внимание сконцентрировано на персонаже Николсона. Роман включен в список 100 лучших англоязычных произведений с 1923 по 2005 года журналом Time.Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Великий Гэтсби (1925)
Замечательная история о типичном американском богатстве начала ХХ века - Первая мировая позади, экономика прогрессирует, особенно хорошо себя чувствуют те, кто нажился на сухом законе, общество тонет в деньгах и развлечениях. Герой Фицджеральда попадает на Лонг-Айленд, где знакомится со сливками общества и сопротивляется пучине вечеринок, красивых женщин и хорошей выпивки - во главе party-движения стоит Гэтсби, личность сильная и противоречивая. Лучшая книга о том, что деньги все портят, а кабаки и бабы доводят сами знаете до чего.Патрик Зюскинд, Парфюмер. История одного убийцы (1985)
Популярнее этого немецкого романа только произведения Ремарка. Криминальная по своей сути и безумно красивая по своей форме история о человеке, который от рождения был наделен феноменальным обонянием - в итоге всю жизнь он является рабом своего дара: стремясь составить и сохранить идеальный аромат, он идет на убийство, одно за другим, и в итоге заканчивает трагично. Зюскинд отлично передает ароматы буквами, лучше, чем, скажем, это получилось у создателей экранизации романа в 2006 г. Об экранизации задумывался когда-то сам Стенли Кубрик, но в итоге пришел к выводу, что переносить творение Зюскинда на экран нельзя - его это испортит.Дж. Р. Р. Толкин, Властелин колец (1954)
Экранизация Питера Джексона - известного толкиниста - настолько детальная и скрупулезная, что, казалось бы, в том, чтобы перечитать исходник, нет никакой необходимости. Ошибка. Будучи филологом, знатоком средневекового эпоса Северной Европы, Толкин создал свой отдельный мир, основываясь на финском эпосе Калевала и легендах Артуровского цикла (кельтская история Британских островов). Да настолько убедительно, что тысячи толкинистов по сей день собираются где-нибудь в лесах и устраивают ролевые игры.Джейн Остин, Гордость и предубеждение (1797)
Свой первый и, как стало понятно впоследствии, великий роман Остин начала писать в 21 год - он ничем не впечатлил издателей, и более 15ти лет пролежал, что называется, под сукном. Остин всегда писала искренне и реалистично - ее романы всегда задевают за живое, в них нет изящества и выпендрежа, обыкновенные чувства обыкновенных людей, то есть, как ни крути, классика.Роальд Даль, Рассказы с неожиданным концом (1979)
Валлиец с норвежскими корнями, мастер парадоксов и отчасти гений, Даль дал нам Чарли и Шоколадную Фабрику, а также Матильду, но лучше всего у него получалось шокировать нас своими около-чеховскими рассказиками, с той лишь разницей, что в финале у читателя, как правило, брови резко ползут вверх, а рот расплывается в ироничной улыбке. «Я пишу только о том, что захватывает дух или смешит. Дети знают, что я на их стороне», говаривал Даль.Федор Достоевский, Идиот (1869)
Выбрать что-то одно из всего Достоевского совершенно невозможно, поэтому мы остановились на любимом. Великое произведение гениального человека. Достоевский - он всегда про чистоту vs. порок. Все попытки инфантильного эпилептика князя Мышкина стать обычным грешным человеком приводят в никуда - точнее, лишь к осложнению болезни. Женщины, деньги, соперничество с другими мужчинами, власть и другие соблазны над Мышкиным не властны - он постепенно вянет к окончанию романа, но на фоне тотального раздрая в душах всех остальных персонажей Мышкин - что воскресший Иисус.Иэн Бэнкс, Осиная фабрика (1984)
Дебют Бэнкса в литературе, готичненький роман о странном мальчике Фрэнке, который, по мере взросления, узнает лучше и мир, и себя, и не всегда рад тому, что узнал. Некоторые подробности в книге вызывают откровенную тошноту и способствуют каким-то пубертатным рефлексиям, в целом же это идеальный постмодерн в литературе: философская подача, помноженная на какой-то коммерческий абсурд.Михаил Булгаков, Мастер и Маргарита (1966)
Если верить вдове Булгакова, последними его словами о романе Мастер и Маргарита перед смертью были «чтобы знали… чтобы знали…». Чтобы ЧТО знали - остается загадкой. Что талант не дается безнаказанно? Что человек - букашечка, не властная над следующей секундой своей жизни? Как бы там ни было, мистическая мелодрама врезалась в сознание миллионов - мы лично знали людей, которые после нескольких первых глав ходили по улицам, оглядываясь. Живи Булгаков в США, роман экранизировали бы в Голливуде еще при его жизни. В СССР М и М стал подпольной отдушиной для интеллигенции - впрочем, ей он по сей день и остался.Владимир Набоков, Дар (1938)
Можно, конечно, почитать Лолиту на сон грядущий. Можно чуть подрасти и проглотить за пару вечеров Камеру обскуру, можно даже замахнуться на Защиту Лужина. Но чтобы пройти весь Дар, от начала и до конца, не сбиться на этих бесконечных, на две страницы, предложениях, отличать автобиографичные нотки от вымысла, осилить последнюю, четвертую главу - книгу в книге - может только человек, которому в литературе нужно СЛОВО, а не дело.Ярослав Гашек, Похождения бравого солдата Швейка (1921)
Бравый солдат Швейк чем-то похож на голливудского Форреста Гампа - эдакий болван, которому живется плохо, и он идет на войну, и умудряется там не погибнуть. Интеллигентная сатира в лучшем исполнении - многие шутки, правда, понятны нам менее, чем современникам Гашека, но насмешка над ленью, ограниченностью, пьянством и отсутствием каких-либо моральных устоев очевидна и вне времени, ведь это вечные «ценности».И. Ильф, Е. Петров, 12 стульев, Золотой теленок (1928)
Илья Ильф и Евгений Петров работали литературными неграми у известного советского писателя Валентина Катаева: именно он предложил им накатать для него роман о бриллиантах, зашитых в стул, а сам уехал отдыхать в Батуми. Приехав через какое-то время и прочитав первые шесть листов произведения он сначала хохотал как ненормальный, а потом сказал Ильфу и Петрову, что не имеет права даже рядом стоять с этими страницами, что они самостоятельные творческие единицы - благословил, так сказать. Какое, должны мы сказать, СЧАСТЬЕ!Альбер Камю, Посторонний (1948)
В списке 100 книг века французской газеты Le Monde Посторонний стоит на первом месте. Лаконичный Камю (в романе все предложения короткие, и, как правило, в прошедшем времени) впоследствии позаимствуют многие европейские писатели ХХ века. Посторонний - об одиночестве и безысходности, о поисках себя и смысла своего существования. Экзистенциализм чистой воды, головная боль и депрессия.Жан-Поль Сартр, Тошнота (1938)
Протагониста романа тошнит от всего, что его окружает, и от себя самого - он анализирует смысл тех или иных действий, сам с собой обсуждает назначение тех или иных предметов - читателя, наблюдающего за этой кропотливой неблагодарной работой, к середине книги самого начинает тошнить. Тем не менее, Тошнота, как любой плод экзистенциализма, вынуждает посмотреть правде в глаза: в большинстве наших действий нет никакого смысла, то, что мы создаем, не делает нас лучше, в религии нет успокоения, в любви нет счастья, жизнь - одиночество.Кадзуо Исигуро, Не отпускай меня (2005)
Сложно отнести это произведение к какому-либо жанру. Фантастика? Антиутопия? Нет, скорее, такая себе альтернативная история. Дети учатся в закрытой школе. Они растут, вместе готовят уроки, рисуют, участвуют в спектаклях. Они взрослеют зная, что отличаются от тех других, живущих за периметром. Со временем они узнают, что их участь - быть своеобразной фермой по выращиванию донорских органов. И вот теперь начинается страшная взрослая жизнь. Когда Кэти или ее друг переживают выемку, другую, а некоторые и четвертую, после которой наступает конец. И даже если им удастся доказать, что они тоже живые люди, с такими же чувствами и даже способны любить - это все равно ничего не даст. Эта книга страшна тем, что с легкостью описывает ужасные вещи. Непонятно только одно - почему никто не борется за свое будущее.Борис Пастернак, Доктор Живаго (1955)
Читая эту книгу, понимаешь, что Нобелевскую премию Пастернак получил не зря, что бы там ни говорили. Завораживает не художественный уровень произведения - Пастернак скорее поэт. А сюжет, описывающий все перипетии огромной безжалостной и совсем непонятной войны, в самой гуще которой оказывается обычный человек с его привычками и принципами. И становится жалко этого человека, и обидно за него. Что он не смог приспособиться к этой новой жизни, не нашел своего места. Растерялся сам и потерял всех тех, кто был ему близок.Олдос Хаксли, О, дивный, новый мир (1932)
Эта история о генетически программируемом обществе потребления. Здесь один рождается в идиллическом мире, ему гарантирована жизнь в роскоши. А другой сходит с конвейера на другой уровень и должен довольствоваться тем, что имеет. Здесь все упорядочено и идет по расписанию. Нет зла и преступлений, нет обязательств, а брак до 30-ти считается ущербным. И при всем при этом каждый доволен тем, что имеет и каждый счастлив. Своим убогим нищенским счастьем. Беря во внимание 30-е, когда Хаксли создавал свой мир, невольно закрадывается мысль: он что-то знал!