Астронавты – люди суеверные. Книга: Трое с Сириуса Прекрасная половина человечества на борту

Астронавтов принято считать самыми суеверными людьми. Дело в том, что полеты в космос очень опасны. Чтобы защитить себя эти люди готовы пойти на все. Нередко перед полетом они совершают своеобразные ритуалы. Некоторые из них выглядят нелепо и даже смешно, но астронавты продолжают верить в то, что это убережет их от беды.

К примеру, в космос астронавты всегда берут с собой полынь – выносливое растение, которое на протяжении длительного времени сохраняет свой запах, напоминая членам экипажа о родной планете. На стартовую площадку астронавтов всегда провожают под музыкальное произведение «Земля в иллюминаторе».

Несчастливые дни

Первые суеверия астронавтов придумал всемирно известный инженер-конструктор С.Королев. Именно он решил не запускать аппараты по тяжелым дням - понедельникам, так как этот день принято считать неудачным. С.Королев всегда перемещал полет на иной день (любой), если он выпадал на понедельник. Из-за этого у него было много конфликтов с коллегами.

Первые три года «эпохи космонавтики» аппараты не взлетали по Пн. Немного позже данную традицию стали забывать. После того, как произошел первый старт в понедельник, корабль потерпел крушение. В дальнейшем во время стартов в «черные понедельники» произошло более десяти аварий, из-за чего специалисты решили прислушаться к Королеву. С 1965 года старты по понедельникам официально запрещаются. По сей день данная традиция в России продолжает соблюдаться.

На Байконуре имеются свои несчастливые дни. Например, старты с данного космического аэродрома никогда не проводятся 24.10. Более того, на стартовой площадке в этот день не осуществляют различного рода монтажные работы. Причиной тому является трагедия, которая произошла на Байконуре в 1960 году 24 октября – на площадке для старта рванула носитель-ракета «МБРР-16». В 1963 году того же числа на Байконуре загорелась ракета «Р-9А». Все эти происшествия погубили не один десяток людей.

«Счастливый оператор»

У С.Королева было еще одно примечательное суеверие, которое ныне называют «счастливым оператором». Королев доверял процесс нажатия кнопки «старт» только одному человеку, считая его приносящим счастье. Этим человеком являлся оператор Смирницкий. Ни один старт носителя-ракеты не осуществлялся без данного сотрудника. Даже когда запуск должен был осуществляться не в его смену, его вызывали, отрывая от законного выходного, чтобы он нажал всего одну кнопку.

Кроме «счастливого оператора» у Королева был «несчастливый». В день запуска С.Королев строжайше запрещал приходить на площадку одному своему сотруднику. Однажды в его смену произошла беда (что это было, точно уже никто не помнит). После этого его признали «невезучим».

Когда астронавты отказываются давать автографы?

Астронавт никогда не даст автограф перед полетом. Когда он спустится на Землю, тогда пожалуйста, но перед полетом его уговаривать бесполезно. Некоторые астронавты никогда не ставят автографы черными ручками, так как черный цвет считается несчастливым и смертоносным. В последние несколько лет отечественные экипажи перед полетом начали подписываться на бутылке со спиртным, которую после приземления распивали. Это считается хорошим признаком, гарантом того, что они все вернуться домой живыми.

Некоторые астронавты оставляют автограф на двери номера гостиницы, в котором ночуют перед стартом. Эта традиция нередко бесит горничных, так как стирать эти подписи нельзя.

Крепкие напитки

Первый раз алкогольные напитки астронавт может употребить в умеренном количестве за двенадцать дней до полета. Именно тогда дублирующий экипаж «Байконура» прибывал на Землю на «отсидку». Те, кто прибыл в составе дублирующего экипажа, обязаны были выпить по сто грамм чистейшего спирта. Экипаж основного состава мог позволить себе не более одного бокала шампанского.

Прекрасная половина человечества на борту

Как известно, первой женщиной-космонавтом была Валентина Терешкова. Во время ее полета произошли определенные проблемы. Она не могла справиться с управлением. К счастью, все закончилось хорошо, но после этого женщин в космос не пускали на протяжении практически 30 лет.

Усатым тоже в космос нельзя

Когда в неизведанное космическое пространство отправился усатый В.Жолобова, случилась беда с апаратом, поэтому его миссию пришлось досрочно прекратить. Из-за этого на протяжении нескольких десятков лет усатых людей к полетам не допускали, считая потенциально невезучими.

Странные суеверия

В современное время и в прошлом вместе с астронавтами в космос отправляется мягкая игрушка. Кроме того, что она служит оберегом-талисманом, у нее имеется практическое предназначение – она помогает экипажу определить, когда наступает невесомость.

Космонавты и астронавты не используют слово «последний». Вместо этого они говорят «крайний» и что-то подобное. Дело в том, что слово «последний», как они считают, влечет за собой смерть. К слову, такая примета имеется не только у астронавтов, но и у людей других опасных профессий, например, военных.

Перед посадкой в кабину аппарата улетающие обязаны помахать зрителям стоя на лестнице. На косм. аэродроме, расположенном на территории Плесецка, перед запуском на носителе обязательно пишут имя некой женщины Тани. Принято считать, что именно это написал на первой стартовавшей оттуда ракете некий военный, который был влюблен в некую Таню. Однажды на запускаемом аппарате забыли написать ранее приведенное слово-имя. После запуска он взорвался.

На протяжении 30-и лет накануне полета астронавты смотрят один и тот же фильм: «Белое солнце пустыни». Это суеверие появилось после трагичного запуска ракетного носителя в 1971 году, когда три астронавта (Волков, Добровольский, Пацаев) погибли. Следующий экипаж, который отправился в космос на «Союзе 12», вернулся домой целым и невредимым. Как потом выяснилось, все его члены смотрели перед стартом вышесказанный фильм.

Самым смешным суеверием астронавтов и космонавтов можно назвать привычку справлять малую нужду на колесо автобуса, на котором они добирались до площадки косм. аэродрома. Перед запуском астронавта его скафандр герметично застегивают, поэтому ему придется долго терпеть, если он не сходит в туалет заранее. Некоторые ныне считают, что родоначальником этой традиции является Гагарин, другие говорят, что она пошла от Королева. Перед стартом каждый космонавт получал от начальника «дружеский пинок». Возможно, именно так заставляли первого человека, покорившего космос, сесть в страшный аппарат – ракету.

Тот факт, что героическая профессия невозможна без юмора, демонстрируют многочисленные курьезы, которые случаются в космонавтике. Покорители Вселенной - обычные люди, если не брать в расчет их исключительную смелость и альтруизм. И, соответственно, они любят пошутить.
Так развлекались самые бесстрашные люди на планете.

Сами члены экипажа тоже не терялись, прятали спиртное в бортовом журнале, который оказался одним из удобных потаенных мест для коньяка, — с крепкими корочками, да еще и украшенный гербом СССР. Космонавты выдирали листы для записей, вставляли в корочки плоскую канистрочку, заклеивали торец бумагой и карандашом вдохновенно рисовали края страниц. На входе в корабль стоял офицер, который проверял всё вносимое на борт вещи на предмет соответствия весовой ведомости и т. д.

«Нашу «флягу для записей» пропускали, — вспоминал Георгий Михайлович. — И лишь однажды офицер-контролер прошептал: «Вы в следующий раз выпивку по самую пробку наливайте, а то бортовой журнал очень булькает».

Самый известный розыгрыш Оуэна Гарриота. Этот астронавт в 1973 году в составе экипажа «Скайлэб» работал на орбитальной станции. Отправляясь в полет, он захватил с собой диктофон, на который еще дома записал несколько фраз своей супруги, чтобы на орбите иметь возможность слышать ее голос.

Как-то, выходя в очередной раз на связь с Центром управления полетом, он решил разыграть офицера Роберта Криппена. Оуэн поднес к передатчику диктофон и включил его. В результате между станцией и центром состоялся такой диалог:
— «Скайлэб», это Хьюстон, как слышите?
— Добрый день, Хьюстон, — ответил бодрый женский голос. - «Скайлэб» слушает.

Офицер на Земле был ошеломлен. Он решил уточнить:
— Кто у передатчика?
— Боб, это Хелен, жена Оуэна.
Боб некоторое время молчал, соображая, что происходит, а затем спросил:
— Что ты там делаешь?
— Решила ребятам покушать приготовить. Свежего, домашнего, — «успокоила» его Хелен.
Земля молчала около минуты, затем отключилась. Видимо, у офицера не выдержали нервы.

Так, советские космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин решили поразить ботаников всего мира, продемонстрировав выращенный в оранжерее станции «Мир» огурец. Ученые мужи были в восторге: до этого растение даже завязи не давало, а здесь целый плод. Просили огурец не съедать. Стали думать, как его доставить на Землю. Научное сообщество пребывало в экстазе, до тех пор, пока космонавты не сознались, что овощ привезли с Земли, и продемонстрировали тайно прихваченный на орбиту апельсин.

Коваленок на «Салюте-6» ремонтировал забарахливший видеомагнитофон, забыв вытащить из него кассету с любимым фильмом космонавтов - «Белое солнце пустыни». Отремонтировав, запустил прогреться, а тем временем занялся своими делами. Проходит примерно две минуты - и вдруг на всю станцию громовой голос товарища Сухова: «Здорово, отцы!» Коваленок переглянулся с бортинженером Иванченковым. Первая мысль была: начались галлюцинации. Тем более, что последовала фраза «Давно здесь сидим», а у экипажа шли сотые сутки полета…

Этот случай произошел с русскими астронавтами. По традиции космонавты по возвращении из полета дарят что-то своему инструктору из вещей, побывавших на орбите. Часто это бывают часы.

За пару суток до окончания полета Владимир Ляхов обнаружил, что потерял свои часы и каждую свободную минутку старался их отыскать. Он проверял каждую панель внутренней обивки, ожидая обнаружить там пропажу. В конце концов, осталась одна единственная непроверенная панель. Она крепилась пятьюдесятью болтами. Ляхов потратил несколько часов, чтобы раскрутить их все. Когда же он открыл панель, внутри обнаружил записку: «Здесь часов нет. Коваленок!» Кстати, в тот раз часы свои Ляхов так и не нашел.

Климук и Севастьянов летали на «Салюте-4» в то время, когда никаких экспедиций-посещения еще не было. Только вдвоем. Климук уплыл по делам в корабль и прикрыл за собой люк. Севастьянову потребовалось посоветоваться с командиром, он подплыл к люку и постучал в него. Климук из-за люка: «Кто там?»

Экипаж «Салюта-6», Попов и Рюмин, решили разыграть Центр управления полетами. В одном из сеансов связи, появившись перед телекамерами, попросили подождать секундочку. На Земле недоумевали: кого они еще ждут? И оторопели, когда из глубины станции выплыл… третий космонавт! Да еще сопровождаемый недовольным бурчанием Рюмина: «Вечно ты опаздываешь». Как выяснилось, это был просто надутый воздухом скафандр, в котором космонавты стартуют и возвращаются на Землю.

Во время одного из длительных полетов наступило 1 апреля. Космонавты, загруженные работой, про него как-то забыли. А оператор ЦУПа - нет. Выдал на борт: «Телеметрия нам не нравится, проветрите станцию». - «Как?» — «Окошко откройте минут на десять». На станции, наконец, сообразили про День дураков, и ответили в тон. На следующий день, как назло, в ЦУП заявилась Государственная комиссия. Слушают отчет экипажа - и на фразе «…станцию проветрили» их буквально «клинит». «Что проветрили?» — «Станцию. Согласно заданию». - «Как???» — «Открыли окно на десять минут». «Шутки юмора» в Госкомиссии понимать отказались наотрез, поэтому по возвращении на Землю экипажу влетело.

Бортинженера «Салюта-7» Владимира Соловьева однажды на орбите… избили. Кулаками. Дело было так: космонавт экспедиции посещения Игорь Волк проснулся раньше всех. Решил размяться. Приметил в рабочем отсеке среди подвешенных там мешков один, показавшийся ему помягче, и начал его использовать в качестве боксерской груши. А это оказался спальник, в котором сном праведника спал Соловьев…

Негласным чемпионом по космическим шуткам считается астронавт Оуэн Гэрриотт, сумевший за один полет на станции «Скайлэб» дважды основательно разыграть ЦУП в Хьюстоне. Можете себе представить, когда посреди потока скучных технических данных с борта вдруг появляются строки: «Ад находится в середине Солнца. Мы видим, как горят мертвые. Мы видим ад»! И дальше - как ни в чем не бывало.

7 марта 1960 года был сформирован первый отряд космонавтов. Зачисленные в него 12 человек, к которым позднее прибавилось ещё восемь, были отобраны из трёх с половиной тысяч советских лётчиков и прошли через множество тестов и испытаний, прежде чем попали в этот секретный отряд. Позднее из 20 потенциальных космонавтов по результатам новых тестов отобрали шестерых. Именно им предстояло стать первыми советскими космонавтами. В этой группе были Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев,Валерий Быковский и Павел Попович, совершившие первые полёты в космос.

Но был в этой группе человек, чьё имя не так широко известно: Григорий Нелюбов. В своё время он считался третьим в первой группе космонавтов и был запасным во время первого в истории полёта Гагарина. Но в космос Нелюбов так никогда и не попал.

Советская космическая программа разрабатывалась в условиях строжайшей секретности. Будущих первопроходцев космоса решено было набирать из числа лётчиков истребительной авиации. Весной 1959 года начался отбор. Были тщательно исследованы личные дела всех советских лётчиков истребительной авиации, в результате из трёх с половиной тысяч человек решено было привлечь к испытаниям лишь 347.

С этими людьми проводили собеседования прямо по месту службы. Разумеется, во избежание утечек, никто не говорил им о том, что от них требуется, не сообщал никаких подробностей, ведь программа была строго секретной. Лётчиков просто спрашивали, не хотят ли они послужить Родине особым образом и принять участие в испытаниях новейшей техники.

Кроме того, на первом этапе лётчики должны были соответствовать нескольким критериям: быть не старше 35 лет, иметь рост не более 175 сантиметров, поскольку космонавта большего роста было проблематично разместить на корабле "Восток".

По результатам собеседований была отобрана группа из 206 лётчиков. Их предстояло подвергнуть беспрецедентно глубокому медицинскому обследованию, а также подготовительным тестам. 72 человека передумали участвовать в испытаниях. Столь серьёзное медицинское обследование могло выявить у них какие-то противопоказания к полётам, и им пришлось бы попрощаться со своей работой.

Оставшиеся прошли тестовые испытания. К концу проверок из первоначальной группы осталось 29 человек. 7 марта 1960 года в состав первого отряда было зачислено 12 человек, наиболее способные из группы, им и предстояло готовиться к первым полётам. Чуть позже к этой группе добавили ещё восьмерых.

Эти первые 12 человек, зачисленные в отряд космонавтов, стали пионерами космоса. Гагарин, Леонов, Титов, Горбатко, Шонин, Быковский, Аникеев, Волынов, Николаев, Комаров, Попович - все они побывали в космосе, а Нелюбов нет.

Летом 1960 года, после переезда группы в Звёздный Городок, началась практическая подготовка к полёту. Из всей группы было отобрано шесть человек, один из которых должен был стать первым человеком, побывавшим в космосе, а другие - последовать за ним. В эту группу вошли Гагарин, Титов, Нелюбов, Быковский, Николаев и Попович.

На протяжении полугода шестеро космонавтов готовились к полёту. Наконец в январе 1961 года все они успешно сдали экзамены и были зачислены на должности космонавтов. Теперь предстояло распределить роли и определить, кто станет первым.

Специалисты до сих пор спорят, почему именно Гагарин был выбран на роль первого космонавта, ведь они с Титовым показали примерно одинаковые результаты, а Титов был даже предпочтительнее, ведь была очень велика вероятность неудачного полёта (на всякий случай даже были заранее заготовлены траурные сообщения о гибели первого космонавта), а у Титова не было детей, тогда как у Гагарина уже подрастали две дочери. Не исключено, что Королёв выбрал Гагарина благодаря его харизме. В случае успешного полёта советский космонавт превратился бы в самого узнаваемого человека на планете Земля и своеобразного посла Советского Союза в мире, и с этой точки зрения обаятельный и улыбчивый Гагарин, который вызывал у всех симпатию, был предпочтительнее сосредоточенного Титова.

Так или иначе, но за две недели до первого полёта выбор был сделан. Гагарин становится командиром первого отряда космонавтов. Дублёром Гагарина назначается Герман Титов. Он должен был лететь в космос, если бы в день старта что-то случилось с Гагариным. Запасным космонавтом был назначен Григорий Нелюбов. Если бы и Титов почувствовал себя плохо, то в космос полетел бы именно он. Таким образом, в своеобразной иерархии отряда он считался космонавтом № 3 и даже получил соответствующее удостоверение. Поскольку у всех троих имелся шанс полететь в космос 12 апреля (хотя у Гагарина он, конечно, был выше остальных), все они заранее записали специальное обращение к советскому народу и вместе сфотографировались на Красной площади.

Григорий Нелюбов родился в 1934 году, по одним данным, в Крыму, по другим - в Запорожье. С Гагариным они были ровесниками - Титов был на год младше. Как и Гагарин, Нелюбов служил в морской авиации, тогда как Титов в авиации ПВО. Но если Гагарин служил "у чёрта на куличках" - в Мурманской области (в составе ВВС Северного флота), - то Нелюбов был лётчиком 966-го авиаполка 127-й Истребительной авиадивизии ВВС Черноморского флота.

К моменту отбора Гагарин имел два года стажа лётчика-истребителя, а Нелюбов - почти три. Титов же служил в частях ПВО в Ленинградской области и тоже имел двухлетний опыт.

12 апреля 1961 года состоялся первый полёт человека в космос. Нелюбов в качестве запасного космонавта присутствовал на космодроме вместе с Титовым (однако в скафандр не облачался) и позднее, как запасной Гагарина, был награждён орденом Красной Звезды. Пока шли чествования Гагарина началась подготовка космонавта № 2 - Титова. Ему предстояло провести на орбите сутки. В августе 1961 года Титов благополучно побывал в космосе и вернулся на Землю. Следом должен был лететь космонавт № 3, Григорий Нелюбов, который начал интенсивную подготовку к полёту, но вмешались обстоятельства.

Космонавта № 3 словно преследовал какой-то злой рок. Каждый раз, когда он был близок к полёту, обстоятельства складывались так, что он в итоге оставался на земле. После полёта Титова Нелюбов на протяжении нескольких месяцев готовился к своему полёту, поскольку ему предстояло установить рекорд пребывания человека на орбите и отправиться в космос на трое суток.

В Звёздный Городок специально к нему приезжали корреспонденты для съёмок третьего советского космонавта и его супруги, материалы которых потом планировалось показать в прессе после успешного завершения его миссии. Но неожиданно в дело вмешалась политика, невольным заложником которой оказался космонавт.

В Кремле после двух успешных запусков подумали и решили: а что это мы запускаем по одному человеку по одинаковой программе? Этим уже не удивишь весь мир. Надо придумать что-то новое, чтобы продолжать демонстрировать высокую планку. Давайте запустим в космос сразу несколько человек - устроим групповой полёт.

В итоге планировавшийся на конец 1961 года полёт Нелюбова сначала был перенесён на весну 1962 года, а затем вообще отменён. Вместо этого началась подготовка к запуску сразу двух кораблей, которые будут одновременно находиться на орбите и поддерживать связь друг с другом.

Для этого полёта была отобрана группа из семи космонавтов, в которую вошёл и Нелюбов. Но известие об отмене полёта и необходимость начинать всю подготовку сначала, по всей видимости, стали для него сильным ударом. В ходе очередных испытаний на центрифуге Нелюбов показал не лучшие результаты и временно был отстранён от подготовки по состоянию здоровья. Вместо него в космос отправились Андриян Николаев и Павел Попович.

А после них решено было впервые отправить в космос женщину. В этом был пропагандистский расчёт. В начале 60-х в западных странах женщины ещё играли традиционную роль: сидели дома, готовили мужу, воспитывали детей, - а тут Советский Союз отправляет женщину в космос - мощный ход. С отобранной для полёта Терешковой на другом корабле должен был лететь мужчина. Им в итоге оказался Быковский, а Нелюбов из-за мелкого инцидента попрощался с мечтой о звёздах.

В конце марта 1963 года в станционном буфете на Чкаловской выпивали двое членов отряда - Аникеев и Филатьев. В Звёздном алкоголь не продавался, поэтому за ним пришлось идти на станцию. Нелюбов в это время был в отпуске и зашёл на станцию за шампанским. По одной версии, он присоединился к товарищам и пил с ними пиво, по другой - просто не успел уйти. Аникеев и Филатьев затеяли соревнование по армрестлингу, в ходе которого в пылу борьбы уронили со стола посуду. Разгневанная буфетчица вызвала военный патруль, который незамедлительно явился в буфет.

Патруль попытался забрать Аникеева и Филатьева, однако Нелюбов решил их отстоять на правах самого трезвого. Разговор быстро перешёл на повышенные тона, и всех троих забрали в комендатуру, где заведённый Нелюбов наговорил лишнего ещё и офицеру. Тот разгневался и пообещал отослать рапорт о непотребном поведении космонавтов "наверх".

Об инциденте стало известно, но его попытались решить своими силами. Космонавты договорились, что Нелюбов извинится перед офицером, а тот не даст хода рапорту. Однако Нелюбова, что называется, "замкнуло" и он наотрез отказался извиняться: дескать, они грубо и вызывающе себя вели, а извиняться мне? За что? В итоге рапорт ушёл в Москву, и хотя многие космонавты были против отчисления всех троих, руководство в Москве было непреклонно: всех отчислить.

Начальник подготовки космонавтов Николай Каманин, человек очень жёсткий и суровый, отслуживший практически "от Ильича до Ильича" и ставший одним из первых героев СССР за спасение "челюскинцев", так вспоминал о ситуации с отчислением космонавтов:

"Заходил и Герман Титов. Я спросил его, как он относится к делу Нелюбова, Аникеева и Филатьева. Герман ответил, что ему жаль Нелюбова, что на ребят наговорили много лишнего. Тогда я сказал Титову, что факт захода в забегаловку и выпивки несовместим со званием космонавта <…> Нелюбов, Аникеев и Филатьев уже не первый раз замечаются в выпивках. Двое последних не представляют ценности как космонавты, и этот случай даёт нам законное право освободиться от них. Нелюбов входил в первую "гагаринскую" шестёрку и одно время был кандидатом на третий или четвёртый полёт, но потом показал не лучшие результаты на центрифуге и отошёл на второй план. В данном происшествии он повинен меньше других (был в гражданской одежде и пытался уговорить товарищей пораньше уйти). Вершинин, Руденко, Рытов и Одинцов за увольнение из космонавтов всех троих. Гагарин считает, что нужно уволить только Филатьева, а Нелюбова и Аникеева следует строго наказать, но в центре оставить. Я за увольнение из центра Филатьева и Аникеева и за попытку последний раз проверить Нелюбова, бывшего совсем недавно одним из лучших космонавтов первого набора <…> Главком подписал приказ об отчислении из космонавтов Филатьева, Аникеева и Нелюбова и приказал мне поехать в центр и лично объяснить всем офицерам, что этот вопрос обсуждался на военном совете ВВС, все члены которого высказались за их увольнение <…> Валерий (Быковский. - Прим. ред.) и Валя (Терешкова. - Прим. ред.) просили меня пересмотреть решение об отчислении из отряда Нелюбова, Аникеева и Филатьева. По этому вопросу вся шестёрка космонавтов говорила с Вершининым (главнокомандующий ВВС. - Прим. ред.). Главком передал мне их просьбу и просил подумать, что мы можем предпринять. Я честно и прямо ответил и космонавтам и главкому: "Если Нелюбов через год получит отличную аттестацию, то я не буду возражать против его возвращения в отряд, но для Филатьева и Аникеева путь в космос закрыт".

После отчисления из отряда космонавтов Нелюбов был переведён на Дальний Восток. Откровенно говоря, Нелюбов угодил на самый край земли, в таёжную глушь - его местом службы стала деревня Кремово Михайловского района Приморского края. Несколько домов, в которых жили лётчики и обслуживающий персонал, аэродром и несколько десятков километров до ближайшего города - контраст с прежней жизнью космонавта и кремлёвскими приемами, конечно, был невероятный. Несомненно, это стало тяжёлым ударом и для самого Нелюбова, и для его супруги.

Тем не менее Нелюбов ещё надеялся, что сможет вернуться. Ведь перед отчислением его обнадёжили, что через год ему дадут шанс реабилитироваться. В некоторых источниках сообщается, что Нелюбов после отчисления сломался и запил, но это не так. Во-первых, его бы просто не подпустили к полётам, если бы он увлёкся алкоголем, а во-вторых, ему удалось в кратчайшие сроки освоить новейший истребитель МиГ-21, что было совсем не просто сделать после трёхлетнего перерыва в пилотировании.

Он пытался перевестись в лётчики-испытатели, даже сдал экзамен на отлично, однако в последний момент ему отказали - видимо, испугавшись возможных проблем, памятуя об инциденте на Чкаловской.

Так прошёл год, затем второй. Поезд Нелюбова стремительно уходил. В отряде космонавтов готовили к полётам уже совсем других людей, с каждым месяцем вернуться было всё труднее. К тому же Каманин отнюдь не горел желанием возвращать проштрафившегося космонавта. Дело в том, что во времена первых космонавтов их профессия была не просто профессией, пусть и престижной, это была привилегия, и очень серьёзная. Космонавтам позволялось быть звёздами и затмевать собой даже партийных деятелей. Они шутили на кремлёвских приёмах, путешествовали по заграничным странам, встречались с первыми лицами государств, они как бы олицетворяли собой идеального советского человека и преимущества социалистического строя, позволившие человечеству прорваться в космос.

Конечно, Гагарину и первым космонавтам позволялось многое из того, за что простого члена отряда космонавтов могли серьёзно одёрнуть, но Гагарин уже был живой легендой - он одним своим существованием делал больше, чем все советские дипломаты вместе взятые. А вот с ещё не летавших в космос спрос был совсем другой, прощать им даже мелкие прегрешения не собирались.

У Нелюбова оставался последний шанс: добиться встречи с Королёвым и попросить его о возвращении в отряд. Слово Королёва тогда имело значительный вес, к тому же сам Королёв хорошо относился к Нелюбову и считал его одним из самых талантливых в отряде (поэтому он и стал космонавтом № 3). Ему удалось договориться о встрече, которая была назначена на февраль 1966 года.

Но эта встреча так и не состоялась. 14 января отец советской космической программы умер во время операции. Рухнула последняя надежда Нелюбова полететь к звёздам. Космонавту предстояло навсегда распрощаться с мыслями о славе и почёте, о нём не сообщат газеты, его не наградят в Кремле, он не станет знаменитым на весь СССР, ему, человеку, которому до мечты оставалось сделать всего один шаг, теперь предстояло провести остаток жизни в таёжном гарнизоне на краю света - и это после трёх лет непрерывных изнурительнейших тренировок (первых космонавтов очень сильно нагружали на тестах, поскольку ещё не знали, как тело человека поведёт себя в космосе).

Это окончательно надломило Нелюбова. Последние три недели жизни он находился в тяжелейшей депрессии и начал выпивать. 18 февраля 1966 года он ушёл из дома и больше не вернулся. Вскоре его тело было обнаружено на железной дороге. Космонавт № 3 попал под поезд. По общему мнению большинства исследователей, Нелюбов покончил с собой.

Космонавт № 3 оказался единственным из первой отобранной шестёрки, кто так и не побывал в космосе. Он был в шаге от того, чтобы стать живой легендой, но в итоге почти на четверть века был забыт. Советская космическая программа была строго засекречена, и лишь во время перестройки, на волне политики гласности, информация о запасном Юрия Гагарина стала известна.

Тот факт, что героическая профессия невозможна без юмора, демонстрируют многочисленные курьезы, которые случаются в космонавтике. Покорители Вселенной - обычные люди, если не брать в расчет их исключительную смелость и альтруизм. И, соответственно, они любят пошутить. Так развлекались самые бесстрашные люди на планете…

Космонавт Георгий Гречко был одним из первых, кто пил коньяк на орбите, причем, коньяк чужой. - Он выплыл из отделения со спортивным бельем, - вспоминал Гречко. - Там было написано "Элеутерококк К" (спиртовая настойка элеутерококка была разрешена официально). Я сначала по простоте душевной стал спрашивать, что это за "Элеутерококк". Мне с улыбкой сказали: "Концентрированный". Оказалось, подарок от дублеров.

Георгий Гречко и сам делал похожие презенты. Так, в 1970-е годы он впервые оказался за границей, в Болгарии. Там же первый раз и увидел баночное пиво и решил отправить его ребятам на станцию. - Немножко контрабандным способом мы переправили это пиво в космос, - рассказывал космонавт. - Правда, выпить его они так и не смогли: напиток расплескался по кораблю".

Сами члены экипажа тоже не терялись, прятали спиртное в бортовом журнале, который оказался одним из удобных потаенных мест для коньяка, — с крепкими корочками, да еще и украшенный гербом СССР. Космонавты выдирали листы для записей, вставляли в корочки плоскую канистрочку, заклеивали торец бумагой и карандашом вдохновенно рисовали края страниц. На входе в корабль стоял офицер, который проверял всё вносимое на борт вещи на предмет соответствия весовой ведомости и т. д.

«Нашу «флягу для записей» пропускали, — вспоминал Георгий Михайлович. — И лишь однажды офицер-контролер прошептал: «Вы в следующий раз выпивку по самую пробку наливайте, а то бортовой журнал очень булькает».

Кстати, коньяк, объявившийся в виде настойки "Элеутерококк К", о котором рассказывал Георгий Гречко, его экипаж так и не допил. "Жидкость и воздух в космосе одинаково ничего не весят, поэтому они смешиваются и там образуется пена, которую уже никак не выдавишь. И, как мы ни старались вытащить - не удалось, - вспоминал Георгий Гречко. - Мы бросили эту фляжку.

А следующий экипаж нам позднее рассказал, что они ее всё-таки допили. Мы отвечаем: да невозможно, мы все способы пробовали. Но, как оказалось, другие космонавты были предприимчивее: сказали, что, мол, кроме высшего образования, надо иметь хотя бы среднее соображение. Они говорят, что делали очень просто: один поднимался под потолок станции, а другой бил его по голове. Горлышко от фляжки во рту. И по инерции коньяк идет в рот, потому что нет веса в космосе, а инерция есть".

Самый известный розыгрыш Оуэна Гарриота. Этот астронавт в 1973 году в составе экипажа «Скайлэб» работал на орбитальной станции. Отправляясь в полет, он захватил с собой диктофон, на который еще дома записал несколько фраз своей супруги, чтобы на орбите иметь возможность слышать ее голос.

Как-то, выходя в очередной раз на связь с Центром управления полетом, он решил разыграть офицера Роберта Криппена. Оуэн поднес к передатчику диктофон и включил его. В результате между станцией и центром состоялся такой диалог:
— «Скайлэб», это Хьюстон, как слышите?
— Добрый день, Хьюстон, — ответил бодрый женский голос. - «Скайлэб» слушает.

Офицер на Земле был ошеломлен. Он решил уточнить:
— Кто у передатчика?
— Боб, это Хелен, жена Оуэна.
Боб некоторое время молчал, соображая, что происходит, а затем спросил:
— Что ты там делаешь?
— Решила ребятам покушать приготовить. Свежего, домашнего, — «успокоила» его Хелен.
Земля молчала около минуты, затем отключилась. Видимо, у офицера не выдержали нервы.

Однажды советские космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин решили поразить ботаников всего мира, продемонстрировав выращенный в оранжерее станции «Мир» огурец. Ученые мужи были в восторге: до этого растение даже завязи не давало, а здесь целый плод. Просили огурец не съедать.

Стали думать, как его доставить на Землю. Научное сообщество пребывало в экстазе, до тех пор, пока космонавты не сознались, что овощ привезли с Земли, и продемонстрировали тайно прихваченный на орбиту апельсин.

Коваленок на «Салюте-6» ремонтировал забарахливший видеомагнитофон, забыв вытащить из него кассету с любимым фильмом космонавтов - «Белое солнце пустыни». Отремонтировав, запустил прогреться, а тем временем занялся своими делами.

Проходит примерно две минуты - и вдруг на всю станцию громовой голос товарища Сухова: «Здорово, отцы!» Коваленок переглянулся с бортинженером Иванченковым. Первая мысль была: начались галлюцинации. Тем более, что последовала фраза «Давно здесь сидим», а у экипажа шли сотые сутки полета…

По традиции космонавты по возвращении из полета дарят что-то своему инструктору из вещей, побывавших на орбите. Часто это бывают часы. Но за пару суток до окончания полета Владимир Ляхов обнаружил, что потерял свои часы и каждую свободную минутку старался их отыскать.

Он проверял каждую панель внутренней обивки, ожидая обнаружить там пропажу. В конце концов, осталась одна единственная непроверенная панель. Она крепилась пятьюдесятью болтами. Ляхов потратил несколько часов, чтобы раскрутить их все. Когда же он открыл панель, внутри обнаружил записку: «Здесь часов нет. Коваленок!» Кстати, в тот раз часы свои Ляхов так и не нашел.

Климук и Севастьянов летали на «Салюте-4» в то время, когда никаких экспедиций-посещения еще не было. Только вдвоем. Климук уплыл по делам в корабль и прикрыл за собой люк. Севастьянову потребовалось посоветоваться с командиром, он подплыл к люку и постучал в него. Климук из-за люка: «Кто там?»

Экипаж «Салюта-6», Попов и Рюмин, решили разыграть Центр управления полетами. В одном из сеансов связи, появившись перед телекамерами, попросили подождать секундочку. На Земле недоумевали: кого они еще ждут? И оторопели, когда из глубины станции выплыл… третий космонавт! Да еще сопровождаемый недовольным бурчанием Рюмина: «Вечно ты опаздываешь»…

Как выяснилось, это был просто надутый воздухом скафандр, в котором космонавты стартуют и возвращаются на Землю.

Во время одного из длительных полетов наступило 1 апреля. Космонавты, загруженные работой, про него как-то забыли. А оператор ЦУПа - нет. Выдал на борт: «Телеметрия нам не нравится, проветрите станцию». - «Как?» — «Окошко откройте минут на десять!»

На станции, наконец, сообразили про День дураков, и ответили в тон. На следующий день, как назло, в ЦУП заявилась Государственная комиссия. Слушают отчет экипажа - и на фразе «…станцию проветрили» их буквально «клинит». «Что проветрили?» — «Станцию. Согласно заданию». - «Как???» — «Открыли окно на десять минут».

«Шутку юмора» в Госкомиссии понимать отказались наотрез, поэтому по возвращении на Землю экипажу влетело.

Бортинженера «Салюта-7» Владимира Соловьева однажды на орбите… избили. Кулаками. Дело было так: космонавт экспедиции посещения Игорь Волк проснулся раньше всех. Решил размяться. Приметил в рабочем отсеке среди подвешенных там мешков один, показавшийся ему помягче, и начал его использовать в качестве боксерской груши. А это оказался спальник, в котором сном праведника спал Соловьев…

Негласным чемпионом по космическим шуткам считается астронавт Оуэн Гэрриотт, сумевший за один полет на станции «Скайлэб» дважды основательно разыграть ЦУП в Хьюстоне.

Можете себе представить, когда посреди потока скучных технических данных с борта вдруг появляются строки: «Ад находится в середине Солнца. Мы видим, как горят мертвые. Мы видим ад»! И дальше - как ни в чем не бывало.

Обычно советское телевидение, информируя об очередной стыковке пилотируемого космического корабля с орбитальной станцией, показывало следующие кадры: открывается люк стыковочного узла, и в станцию вплывают члены экспедиции посещения, которых радостно встречают местные долгожители. Улыбки, смех, объятия, краткий брифинг на борту, приветы оставшимся на Земле... В действительности же операции после стыковки корабля со станцией и проверки стыковочного узла на герметичность проходили по следующему сценарию.

Основной экипаж при задраенном люке вежливо интересовался, с чем прибыли гости. И когда из корабля по внутренней связи доносилось, что ни с чем, ему также вежливо советовали продолжать полет в таком же состоянии. Для того чтобы люк был открыт, нужен был "пропуск" на станцию. И этот пропуск везли с собой все экспедиции посещения.

После некоторых препирательств люк слегка приоткрывался, на станцию вплывала бутылка коньяка и только затем сама экспедиция посещения. Коньяк шел по кругу, и экспедиция посещения "прописывалась" на станции. Ничего этого телезрители, естественно, никогда не видели.

Петербург посетил космонавт Александр Лазуткин . В феврале 1997 года он отправился в космос и провел 184 суток 22 часа 7 минут 40 секунд в качестве бортинженера на космическом корабле «Союз ТМ-25» и орбитальной станции «Мир». Именно в это время на станции случился пожар, столкновение с грузовым кораблем и прочие неприятности. О своем нестандартном полете и космических ощущениях герой России рассказал на встрече с петербуржцами.

О космосе

Однажды в детстве на даче мне разрешили залезть на крышу, и я увидел с высоты привычный мир - соседские дома, лес, поля и места, где еще не был. Это был невероятный восторг. И вот я залез на крышу гораздо выше той. Правда, все оказалось немного иначе, чем я ожидал. Первая мысль, которая возникла, когда я посмотрел в иллюминатор на Землю «Ну, я так и знал, что она круглая» с чувством сожаления. Думаю, если бы увидел черепах, слонов, кита или веревочку, на которой она висит, я бы сказал, все нормально, так и должно быть.

Первые дни в невесомости дались Лазуткину тяжело. Фото: Из личного архива/ из архива А. Лазуткина

Неприятное чувство, когда не видно, на чем стоит Земля. Я почувствовал, что есть большая разница между тем, что мы знаем, и тем, что чувствуем. Я знал, что Земля круглая, ни на чем не стоит, летает в космосе. И вот я увидел ее в бесконечном и безграничном космосе. От этого стало страшно, но и прекрасно. В космосе понимаешь, насколько наш мир больше, а Земля - лишь маленькая точка в нем. И она ничем не отличается от других, на которые мы смотрим звездной ночью. А звезд в космосе гораздо больше, чем видно с Земли. И это впечатляет. Возникает уверенность, что там есть такие же планеты, такие же миры, как наш и туда надо лететь. Жаль, жизнь короткая.

О невесомости

Я полагал, что невесомость это блаженство. Однако в первую неделю чуть не умер. Я отстегнулся от кресла через полтора часа, после того, как невесомость наступила. И вот полетел и думаю - здорово. И вдруг почувствовал, что внутри подступает тошнота. Она развивалась с каждым витком, а через день-два заболела голова и спина. Кровь в невесомости приливает к голове, и как бы мы не переворачивались, она не отливает. Ощущение, что встал на голову, а позвонки расходятся, так как на них не действует сила тяжести. На четвертый-пятый день я подумал: если б знал, что будет так плохо, никогда бы не стал космонавтом. На шестой, перспектива полгода провести на станции уже совсем не радовала. На седьмой день, я понял, что ночью умру. Это было какое-то естественное состояние, не хотелось сопротивляться и бороться за свою жизнь.

Лазуткин был бортинженером на космическом корабле «Союз ТМ-25». Фото: Из личного архива/ из архива А. Лазуткина

На земле во время экспериментов в барокамере, если становилось плохо, можно было постучать, и все прекращалось. В космосе я знал, что стучать бесполезно, никто не откроет. Так плохо мне еще никогда не было. Казалось, я точно умру ночью. Но на следующий день, я проснулся, а меня не тошнило, голова и спина не болела. И к вечеру у меня был восторг, словно я заново родился. Непередаваемое чувство счастья и радости. После этого я смог наслаждаться ощущением невесомости. А через месяц мне начало казаться, что ходить как-то даже и неудобно. Летать куда приятнее.

Об особенностях жизни в космосе

День проходил обычно, как на Земле: просыпаешься, делаешь зарядку, принимаешь душ, завтракаешь, работаешь. Единственное, что отличалось - в магазин и на работу ходить не надо. Был в этом некий дискомфорт. Вроде хочется куда-то пойти. Еда у нас уже была не в тюбиках, а в пакетах. Очень широкий спектр: мясо, рыба, картошка. 5-6 первых блюд и еще больше вторых. Как правило, сублимированные, но вкусные. Были еще консервы разных видов.

Нам не нужно было ничего стирать. Вся одежка одноразовая. Но, как оказалось, мы тянем все привычки в космос. По инструкции, носки, футболку, шорты через двое суток надо выбрасывать. Но все космонавты, в том числе и иностранцы, старались носить подольше. Почему-то всем было жалко выбрасывать одежду. Даже к концу полета не перестраиваешься. И так у всех. То же самое с оборудованием: компьютеры, вентиляторы, фотоаппараты оставляли где-то, засовывали куда-то. Хотя это бессмысленно, ведь на Землю с собой не возьмешь.

Когда я летал, у нас душ не работал и приходилось пользоваться иными способами. Самый простой, наливаешь воду в маленький резервуар и выдавливаешь понемногу. Ловишь капельку, прижимаешь к телу, она не отталкивается, а прилипает. И ты растираешь ее, вытираешь полотенчиком и так дальше. На эту уходило от 250 до 300 мл воды. Я расходовал где-то стакан. Сейчас космонавты пользуются салфетками.

Об авариях

Перед полетом я спросил у космонавтов, сколько мне ожидать нештатных ситуаций? Они сказали - за полгода 3-4, максимум пять. Как только наш корабль вышел на орбиту, у него не до конца раскрылась одна из антенн. Это было не страшно, но я пальчик один зажал. К станции летели двое суток, за это время из строя вышел какой-то блок. Наконец, станция видна. Мы приближаемся, приближаемся и вдруг останавливаемся и начинаем удаляться. Командир говорит: «Саня, авария». Слава богу, у него это был второй полет. Он все инструкции наизусть знал и спокойно говорил, что делать. Я все выполняю, а сам в шоке. Какая авария? Что происходит? Два дня прошло и уже три аварии.

Космонавту присвоено звание Героя России. Фото: Из личного архива/ из архива А. Лазуткина

Через неделю на станции случился пожар. Когда мы все потушили, командир сказал, что такая серьезная ситуация тянет сразу на две. И я подумал, две недели прошло, и уже пять аварий, а впереди еще полгода. Классно. И потом началось: вышла из строя система выработки кислорода, сломалась система терморегулирования, гас свет, не работала кухня, туалет, душ. Столкновение уже и не знаю, каким было по счету. К концу полета утром просыпаешься и думаешь: «Наверное, сегодня, снова что-то будет. Ну и ладно».

Даже когда уже летели к Земле, случилось парочка отказов. Мы уже вошли в плотные слои атмосферы, окошки закоптились, не видно ничего. Нас дернуло, загорелся сигнал, что основной парашют открылся. А у меня горит транспарант, что перегрузка продолжается. Хотя должен был погаснуть. Мы с командиром сошлись на том, что основной парашют не раскрылся. И мы будем ждать, когда откроется запасной. Во мне даже уже ничего не дрогнуло. После выяснилось, отказал транспарант. Ну и приземлились мы с таким ударом, какого я никогда в жизни не чувствовал ни до, ни после. Оказалось, не сработали двигатели мягкой посадки. Я понял: вот она последняя точка.

Все нештатные ситуации, которые были, помогли мне почувствовать станцию. Каждый раз, когда я что-то чинил, то чувствовал ее уже сильнее. Великолепно чувствовал себя после столкновения, потому знал, даже это мы пережили и уже знаем, как с этим бороться. Поэтому судьбе я благодарен за все, что было.

О знаниях про космос

То, что дети не знают, кто такие космонавты - это полбеды. Недавно в Москве произошел случай. Молодые люди готовили выставку о космической тематике. Приехали в какую-то организацию, попросили материалы о Гагарине. Их спрашивают, а что конкретно вас интересует о Юрие Алексеевиче? А они: «А кто такой Юрий Алексеевич?»

Нужно рассказывать детям о космосе, показывать хорошие фильмы. И тогда у них появится желание стать космонавтами.

А если серьезно, я как-то выступал в школе. И перед началом беседы тоже спросил, кто хочет в космос? Мало рук подняли. Парнишка сидел рядом, я говорю, а ты что не хочешь? А он говорит - там тошнит. Я им рассказал, как там в космосе и снова спросил, изъявил ли кто-нибудь желание полететь в космос? Большая часть детей подняли руки и даже мальчик, который боялся тошноты. Сказал, что потерпит. Наверное, нужно рассказывать детям о космосе, показывать хорошие фильмы. И тогда у них появится желание стать космонавтами и отправиться туда.