Аркадий и борис стругацкие интервью. Неопубликованное интервью братьев стругацких

Интервью от 13.04.2012, посвященное его 79-летию.

Не произошла ли у вас с течением времени переоценка собственных произведений? Есть ли "любимое" и "нелюбимое" произведение.

— Переоценки (за последние 50 лет) не случилось. Самое любимое — "Улитка на склоне", самое нелюбимое — "Страна багровых туч".

- Нет ли желания сегодня самому написать продолжение "Мира полудня"?

— Нет.

- Человек - существо доброе или злое? Как Вы считали 50 лет назад и как думаете сегодня?

— Человек — существо разнообразное. И раньше так думал, и сейчас — тоже.

Борис Натанович, Вы как-то написали, что действительность, описанная в Ваших произведениях, как раз-то и не осуществилась. Т.е., развитие общественной системы пошло совсем другим курсом, надежды на оптимистический вариант не оправдались. Почему, почему самые лучшие типажи миров Стругацких не прижились? Как сказала в Харькове год назад Татьяна Никитина, "…мы опять обречены на одиночную борьбу, без поддержки и гарантии успеха". Но для меня герои Ваших книг гораздо более значимы, чем многие "реальные пацаны" нашего времени. Здоровья, творческих лет и оптимизма!

— Спасибо. А почему "лучшие типажи не прижились"… Так ведь они вообще не приживаются. Никакие и ничьи. "Тыщу лет" литература учит человека добру (книги, которые учат злу, — редкость), а человек как был со времен палеолита существом, мягко выражаясь "разнообразным", так им и остался. Похоже, роль литературы в воспитании невелика. Дружки, двор, школа, несчастные родители (способные научить маленького человечка одному только: "делай как я") — вот подлинные воспитатели. И тут уж — как кому повезет.

Считаете ли Вы главным смыслом человеческой истории построение мира полудня, и возможно ли это в принципе? Считаете ли Вы допустимым воздействие на человеческий мозг, чтобы сделать людей добрее, разрушение ультразвком отдела агресии в головном мозге, применение для воспитания гипноза и т.д? В Вашем ненаписанном романе "Белый ферзь" была идея разделения людей по нравственным качествам! Считаете ли Вы это возможным в реальности в крупных масштабах? Допустимо ли массовое производство людей с заранее заданными моральными качествами (на спецзаводах из пробирок) с целью сделать всех воспитанными?

— Мир Полудня не есть "смысл человеческой истории". У истории нет смысла. А МП — это "всего лишь" мир в котором нам, авторам, хотелось жить и работать. Вы совершенно правы: мир этот кажется недостижимым, потому что населять его должен Человек Воспитанный, для которого высшим наслаждением и смыслом существования является успешный творческий труд. Откуда такой Человек возьмется, каким образом получится превратить в него нынешнего человека — Человека Умелого (смысл жизни которого — увеличение разнообразия, количества и качества потребления), я не знаю. Названные Вами "технологии" смотрятся как-то неаппетитно. Я — сторонник создания Высокой системы воспитания, важнейшим элементом которой является обнаружение профессионалами (Учителями) главного таланта ребенка и создание условий для развития этого таланта. Такая позиция легко подвергается сомнению и критикуется, но беда даже не в этом. Мало того, что даже самые общие принципы такой системы еще несформулированы, — совершенно не видно социальных сил, которые были бы заинтересованы в появлении Человека Воспитанного. Ни партий таких не видно, ни классов, ни даже религиозных учений (а они ведь так разнообразны!). Человек Умелый устраивает абсолютно всех. И хотя островки МП встречаются в нашей жизни не так уж редко (как правило, это коллективы, объединенные общей творческой задачей), шансов, что какая-то (неведомая) социальная сила создаст из них единый континент, не видно сегодня и не предвидится в будущем.

Известна идея ненаписанного романа "Белый ферзь", о разделении людей по нравственным признакам. В реальности, нечто подобное иногда наблюдается и происходит и в реальной жизни! Считаете ли Вы возможным и нужным стремиться к такой организации общества?

— Смотрите выше.

- Воспринимается ли теперь "Град Обреченный" как антиутопия? Или он изначально ею и был?

— Нет, ГО не антиутопия и, как утопия, не задумывался. Это, скорее, история человека, до предела идеологизированного, утратившего "под дуновеньем жизни" свои идеалы и пытающего нащупать какую-то новую почву под ногами. Довольно типичная история советского шестидесятника.

- Насколько футурологичны Ваши антиутопии (например, "Хищные вещи века", "Град обреченный")?

— ГО — нет. А ХВВ, действительно, задумывались как антиутопия (мир победившего мещанства), но довольно скоро выяснилось, что описываемая там социальная система является отнюдь не худшей среди мыслимых. При всей своей нравственной убогости, корявости, "антигероичности", этот мир сохраняет важнейшее условие развития и усложнения: свободу. Грубо говоря: ты можешь с головой погрузится в иллюзорное существование, дарованное тебе сверхнаркотиком- слегом, а можешь все силы свои и всю жизнь отдать борьбе против слега, за создание достойного настоящего Человека мира, — да хоть бы того же Мира Полудня. Но интересно вот что: мир ХВВ оказался (помимо воли авторов!) довольно точным предсказанием. Мы можем наблюдать сейчас воочию, как человечество страна за страной переходит в это состояние, в состояние Общества Потребления, и похоже, нет такой силы, которая способна была бы (или хотела) заставить нас свернуть с этого пути. Общество Потребления оказалось той самой целью, на которую направлена пресловутая ("льва-толстовская") "ранодействующая миллионов человеческих воль".

Меня интересует, довольны ли Вы экранизациями на Ваши произведения, и назовите, пожалуйста, самую неудачную на Ваш взгляд.

— Это трудно. На мой взгляд, почти все они — "крепкие середнячки" и совсем уж плохих среди них нет.

Доброго дня! Примите мои поздравления — это прежде всего. Спасибо за то, что есть — я прочла и посмотрела все экранизации, которые были осуществлены. Но…сие было так давно. Однако — это не потеряло соей актуальности. Вы не задавали себе вопроса — может ли быть подражание кому-то, как основа, что бы быть на виду литературных подмостков. И ещё — что Вы сами читаете?

— Подражать — это, по-моему, дурно. Даже если ты подражаешь самому себе. Главный принцип работы у нас был: всякая новая вещь должна быть не похожа ни на какую, опубликованную раньше. Лучше всего — во всем мире, безусловно — в России, и уж, конечно, тобой же написанную. А с чтением дела обстоят у меня неважно. Как член нескольких литературных жюри и главред альманаха, я вынужден прочитывать огромное количество "обязательных" текстов, большинство которых при прочих равных условиях я читать бы не стал. Конечно, за новинками мейн-стрима я следить стараюсь и не упускаю возможности ни новую Улицкую прочитать, ни Быкова, ни Пелевина, ни Веллера. Но во-первых, — далеко не все, что следовало бы, а во-вторых, я практически перестал перечитывать, то есть перестал быть квалифицированным читателем. Что огорчительно.

Хотелось бы поздравить великого писателя и замечательного человека с днём его Рождения! Пожелать счастья и долгих лет! Книги Ваши обожаю, читаю и перечитываю, люди уже надо мной смеются "сколько можно читать одно и тоже?" — Бесконечно, хорошие произведения можно читать бесконечно. Жаль, что мы ещё не пришли к светлому коммунистическому будущему, ко времени, в котором люди будут честны, открыты, самоотверженны, смелы и человечны. Люди без границ, мир без границ. Я жду этих времён. А Вы их всё ещё ждёте? Спасибо Вам.

— Я уже давно понял, что таких времен не дождусь. Дай бог, чтобы не было войн и бунтов-переворотов, — все остальное переносимо.

- Борис, как бы вы сформулировали свою миссию на этой планете?

— У меня нет никакой миссии. Откуда? Чего ради? Почему?

Имеете ли вы что-нибудь сказать о фактах существования на нашей планете высокотехнологичной працивилизации?

— Сильно подозреваю, что это всего лишь красивая выдумка. Плодотворный сюжет. Основательно уже, впрочем, замусоленный.

Уважаемый, Борис Натанович! Я заметил, что в "Мире Полудня" большинство персонажей — это работники умственного труда, представители интеллигенции — врачи, учителя, ученые, исследователи, психологи… А как же более "приземленные" профессии — продавцы, предприниматели и т.д.? В них нет в мире будущего нужды? Значит ли это, что Мир Полудня — это как бы мир победившего социализма? И верите ли Вы сами в возможность такого развития человечества? Большое спасибо!

— В Мире Полудня совсем другая, "коммунистическая", система распределения благ и услуг. Там не может быть продавцов, потому что нет товаров. Предприниматели, разумеется, есть — это организаторы и реализаторы проектов, связанных с производством, — только прибыль свою они получают не деньгами, а в виде удовольствия от своей работы, "наслаждения успешным творческим трудом", — ей-богу, ничего слаще этого у человека быть не может (на мой взгляд, разумеется, и на их взгляд — тоже). Нужды (в нашем смысле слова) в этом мире нет: сверхмощное и непрерывно совершенствующееся производство, базирующееся на достижениях науки и техники, обеспечивает равномерный поток необходимых материальных благ… Словом, классический коммунизм в представлении начала прошлого века. "Каждому по потребностям, от каждого по способностям". Совершенно, кстати, несправедливая система, ибо каждый получает вне зависимости от того, какую пользу он принес обществу, но общество богато (сверхбогато!) и может позволить себе такое. Тем более, что подразумевается: больше у тебя "сособностей" или меньше, но ты отдаешь их обществу все, без остатка. Возможность сверхбогатого мира представить себе нелегко, но глядя на сумасшедший темп развития технологий в нашем постиндустриальном мире, все-таки можно. Гораздо труднее представить себе человека, готового (с радостью!) считать полноценной "зарплатой" наслаждение от результатов успешного своего творческого труда. Конечно, такие люди всегда были, есть сейчас и безусловно будут завтра, но в достаточном ли количестве, чтобы образовать полноценный социум?

Борис, добрый день! Когда вы только начинали писать, сложно ли вам было заставить себя сесть и непосредственно писать, а не только придумывать? Составляли ли вы заранее план того, о чем будете писать, и если да, то насколько он был подробный? Или же вы следовали за героями?

— Заставить себя "сесть и писать" — вообще, по-моему, самое сложное в писательском деле. Кто-то назвал это: "страх чистого листа". Плюс природная лень. Плюс окружающие тебя соблазны, не имеющие к работе отношения никакого. Когда работаешь с напарником, все эти трудности преодолевать значительно легче. А "придумывать" вдвоем — вообще сплошное удовольствие. В том числе — писать подробные планы. Главное в этих планах — концовка. Пока не придуман конец, лучше за работу не садиться. Намучаешься, "как раб на галерах", и бросишь на тридцатой странице, в отчаянии. А когда концовка определена, текст "провешивается" до нее эпизод за эпизодом, причем ты точно знаешь, какой эпизод нужен, а какой — необязателен, можно не писать.

- Чем вы сейчас занимаетесь? Какое у вас сейчас хобби?

— Занимаюсь я сейчас, главным образом, чтением "обязаловки", а пишу — публицистику. Как правило, интервью, вроде этого. Отвечаю на вопросы. Я всю жизнь отвечаю на вопросы. Только раньше это были вопросы тщательно отобранные и мои, а сейчас — с бору по сосенке и чужие. А хобби у меня старинное, заслуженное, скоро ему стукнет 65 лет — филателия.

В Ваших ранних произведениях очень "вкусно" описан коммунизм. А дальше Вы пришли к выводу, что в этих условиях человек с утра будет идти к хрустальной рюмочной, а из нее в …закусочную. К сожалению, забыл точную цитату. Когда произошла смена вех?

— Все это было не совсем так, как Вы считаете. О коммунизме мы писали до конца жизни, — последний роман был "Волны гасят ветер". Другое дело, что современность затягивала нас в себя с годами все сильнее, да и коммунизм стал получаться сложнее, чем раньше, не такой безоблачный. А первой "некоммунистической" нашей вещью стала "Улитка на склоне", 1965 год — самая любимая и самая уважаемая наша повесть.

Здравствуйте! Все что сделали братья Стругацкие представляется мне не только чрезвычайно интересным, но и уникальным. Скажите, Вы существуете на самом деле?

— Гм. Скорее, да, чем нет. Пока еще. А это не про Вас сказано: "Уж не потому ли он "неверный", что молчал, когда его пытали?"

Спасибо за Ваше творчество, Борис Натанович! Что посоветуете почитать? Как относитесь к современным русским писателям? Пелевин, Акунин, Быков…

— Этих — читайте. Не промахнетесь. Прилепина читайте, Михаила Успенского, Людмилу Улицкую, Андрея Рубанова (из самых молодых)… Господи, да их множество! Слава богу.

От всей души поздравляю Вас с днём рождения и желаю Вам хороших и умных читателей! Я вырос на ваших книгах и по сей день для меня многие из Ваших произведений остаются в разряде постоянно перечитываемых. Безусловен тот факт, что на Ваших книгах вырос не только я, но и целая бывшая могучая страна. А какими Вы представляете себе Ваших будущих читателей? И второй вопрос — для Вас по сей день понедельник начинается в субботу (вы сейчас над чем то работаете?)? Заранее благодарю за ответы.

— Боюсь, что представлять себе будущих своих читателей занятие вполне грустное. Еще десяток-другой лет АБС, может быть, и продержатся, но в середине века читать их будут разве что библиофилы-фанаты, того типа, что сегодня ухитряются ловить кайф от таких хитов прошлого, как "Пылающие бездны" или "Доктор Лерн — полубог".

- Какой будет мир внуков?

— Чужой. Не плохой и не хороший. Не злой и не добрый. Чужой. Но привыкнуть было бы можно.

Уважаемый Борис Натанович, в каком процентном соотношении "Стругацкие-Тарковский" написан сценарий, пожалуй, самого культового советского фильма "Сталкер"? И если можно, несколько слов об Андрее Арсеньевиче к . Спасибо.

— Тарковский был обыкновенный советский гений. Мощное воображение. Великое умение видеть пока еще не существующий кадр. И полная неспособность передать свое видение сценаристу. Поэтому сценариев было девять. Они писались методом последовательных приближений. "Это не то". "А что надо?" "Не знаю. Но это — не то" После 8-го варианта он решил снимать двухсерийку. При этом он заявил, что "с этим вашим бандитом-сталкером" кино он делать не станет. "Сталкер должен быть другой" "Какой" "Не знаю. Другой" И мы придумали сталкера-юродивого. Аркадий мог бы, наверное, рассказать о Тарковском больше — он общался с ним регулярно на протяжении всего съемочного периода. Я же встречался с ним всего два или три раза и не на съемочной площадке, а у АНа дома, за чаем, и разговоры носили, скорее, общий характер. Что же касается "процентного соотношения", то высчитать я его не берусь. От Тарковского там два-три эпизода. Стихи Арсения Тарковского. Черный мефистофелевский пес в Зоне. И конечно, блестящий проход сталкера с девочкой на плечах в самом уже почти конце фильма.

Здравствуйте! Наше будущее развивается по сценариям "предсказанными" фантастами (т.е. слово написанное позже материализуется) или писатели бессознательно "озвучивают" грядущие открытия (предначертанный путь, мел судьбы и т.д.)? Спасибо!

— Извините, но такую постановку вопроса я не приемлю совсем. Фантасты — никудышные пророки и "глашатаи будущего". Все, что им удается предсказать, либо очевидности-банальности, либо совершенно случайные попадания. Максимум, на что способны самые проницательные из них — угадать "дух" будущего, ауру его, как это удалось Уэллсу и в какой-то степени Замятину. Да от них пророчеств и не требуется. Из задача — показать миры, в которых человеку хочется жить (утопия), или такие, что вызывают отвращение и страх. Они — просто выразители надежд и страхов общества, членами которого им довелось быть. Вот, говорят они читателю, каким мог бы быть мир, в котором ты живешь, и каким он может стать, если не принять меры. По сути, они пишут о настоящем, о том настоящем, которое незримо присутствует здесь и сейчас, которым чревата наша реальность. И правильно делают! Не может быть у писателя более благородной задачи, чем рассказывать о настоящем.

В своём интервью на "Совете старейшин" Льву Данилкину 8 февраля Вы говорили о человеке-творце и о человеке потребляющем. В условиях "беспардонного гедонизма" у первых "книгочеев" шансов управлять глобальной ситуацией маловато. Но и, оставаясь в явном меньшинстве, гуманисты могут влиять на умы, жаждущие "странного", через свои творения в интернете, например. Подтверждением этому является сегодняшняя встреча. Если кто-то на своем сайте сможет собрать круг людей мыслящих, честных и неравнодушных вокруг проблем, важных для сохранения и развития гуманистической составляющей — это будет реальный шаг к тому, чтобы не сдавать мечту, которую вы в нас посеяли, которая засела в подкорке и никуда не делась. Вы бы стали участвовать в таком проекте? Опять же, есть для кого. Поколение "индиго" — ведь о них уже было в ваших "Гадких лебедях".

— Я уже слишком стар, чтобы участвовать в проектах, требующих сил и времени. Но если это будет мне по силам, — конечно!

Возможна ли реставрация монархии в России? Если "да", то кто предпочтительнее — один из Романовых, или принц Чарльз GB?

— Не знаю. Но реализация "монархии образца ХХ века" возможна вполне. Но принц будет не из GB, а из ГБ.

Добрый день! Вы верите, что наша душа бессмертна и после смерти она где-то летает (на каком-то энергетическом уровне, выше-что-то рая, ближе к земле, что-то вроде ада) или происходит возвращение на землю,(инкарнация). Очень хотелось бы узнать Ваше мнение на этот счёт.

— К сожалению, все это не более, чем красивая поэтическая легенда, порожденная страхом смерти. "Там" нет ничего, и уходят "туда" навсегда. Извините.

- Как, по-вашему, трудно все-таки быть богом?

— Трудно исполнять его обязанности. А самому Всемогущему, Всеведующему и Вездесущему трудно быть не может. Даже, когда его спрашивают, может ли он создать камень, который не сможет поднять.

Скажите, пожалуйста, кого бы вы назвали "мокрецом" нашего времени и стоит ли с ними бороться или же они должны быть?

— Наши мокрецы (не все это улавливают из текста повести) суть пришельцы из будущего. Бороться с ними невозможно да и бессмысленно. Что же касается "мокрецов нашего времени", то это, пожалуй, те самые "человеки воспитанные", о которых я писал выше и которые способны были бы заселить Мир Полудня, если бы таковой существовал. С ними борются еще со времен Прометея, но довольно безуспешно. Впрочем в ХХ веке они доказали, что без них не было бы ни атомной бомбы, ни "зеленой революции", и их оставили в покое. Более того, им стали хорошо платить. Как сказал бы герой Шварца: "Зачем у. когда можно ку.?"

- Ваше отношение к роли религии в современной России?

— Мне не нравится явное вмешательство РПЦ в светскую жизнь. Это противоречит Конституции и, кроме того, смотрится, как нелепый архаизм. Ей-богу, у нас хватает начальников и без этих монахов в позлащенных одеждах.

Борис Натанович, здравствуйте! Как Вы относитесь к экранизациям своих книг? Каких режиссеров можете отметить? Возможно, есть такие режиссёры, которым бы Вам хотелось доверить экранизацию?

— Я недостаточно знаю современный мир кино, чтобы ответить на этот вопрос сколько-нибудь основательно. Тот опыт, который у меня есть, свидетельствует: шансы увидеть экранизацию (а тем более — "авторское кино") по нашей повести, способную меня порадовать, — ничтожны. Но я не ханжа. Право на экранизацию продаю легко и с охотой.

- Стругацких читаю с 13 лет, а вопрос такой: уж 21-й век на дворе, а воз и ныне там…

— А интернет? А мобильные телефоны? А нанотехнологии? А термояд, который вот-вот откроют (а может быть, уже открыли?).

- Кого из современных русских фантастов Вы могли бы назвать "преемником Стругацких"?

— Не мое это дело — "определять преемника". Да и что это такое — преемник? Что он, собственно, должен "преемствовать"? Манеру, стилистику? Менталитет? Нравственные критерии? Кому это нужно?

- Герой повести "Понедельник начинается в субботу" это собирательный образ или у него был прототип?

— У Саши Привалова прототипа не было. А у Симеон Симеоновича — был. И у Выбегаллы был. И у ведьмочки Стеллочки был, — симпатичный такой, очаровательный прототипчик.

- В чем секрет вашего долголетия?

— И это Вы называете долголетием?! Да я еще, можно сказать, и не начинал!

- Кого из современных фантастов - возможно зарубежных - вы читаете сами?

— Иностранцев не читаю совсем. Из наших — все лучшее, что выходит.

- Можно ли как-то сопоставить творчество братьев Стругацких, скажем, с творчеством Станислава Лема?

— Почему бы нет? Очень многие сопоставляют и с большой охотой. Давно обнаружен удивительный праллелизм в их работе. Лем "Астронавты" — АБС "Страна багровых туч". Лем "Магелланово облако" — АБС "Возвращение". Лем "Эдем" — АБС "Попытка к бегству". Лем "Рукопись, найденная в ванне" — АБС "За миллиард лет до конца света"… И так далее. Лем каждый раз опережает на 2,3,5 лет, но ведь АБС не читали по-польски, а перевод доходил до них, когда "параллельная" их вещь уже была закончена. Не знаю, как объяснить это удивительное явление. И никто, кажется, не знает. Я могу только отметить несомненное, почти абсолютное сходство менталитетов Лема и АБС. По всем фундаментальным вопросамфилософии, космологии, футурологии взгляды их совпадали полносью. Хотя Лем, конечно, всегда был на порядок эрудированнее в кибернетике, теории информации (не говоря уж о медицине), и литературные вкусы его были несравненно более "классическими".

- В чем отличие фантастики и фэнтэзи?

— Фэнтези — это современная авторская сказка. Это значит, что чудеса здесь не объясняются и, более того, в объяснении не нуждаются. Почему летает ступа Бабы Яги! Как действует скатерть-самобранка? Как эволюция породила народец гномов? Каким образом маги и чародеи преодолевают законы сохранения и принципы термодинамики? Это все в сказке ДАНО, и никакому (нормальному) читателю не приходят в голову вопросы типа тех, что сформулированы выше. А в фантастике чудеса (любые!) присутствуют как реальные элементы реального мира. Если имеем фотонный звездолет, то при нем приложено объяснение, как он работает (совершенно фантастическое, разумеется, но выглядещее вполне реалистично). А если даже объяснение не приложено, всегда подразумевается, что оно существует. Невидимый человек. Летающий человек. Механический человек. Объяснения либо предлагаются, либо подразумеваются. Телепаты, межгалактические пришельцы, даже "люди как боги". Либо объяснения, либо какие-то общефилософские соображения.

Почему многие фантастические планы (подводная лодка, лазерное оружие), описываемые в литературе были реализованы в реальной жизни?

— А почему, собственно, нет? Все, что придумал один человек, может придумать и другой. Обычное дело. А потом, если взять Ваши примеры: подводная лодка при Жюль Верне уже существовала — он только "усовершенствовал" ее, да так, что и сегодня "Наутилус" смотрится как чудо. А тепловой луч Уэллса ничего с лазером общего не имеет. Где имение, и где вода. Это все равно, что ковер-самолет сравнивать с "боингом" и считать, что "боинг" есть "реализация" ковра-самолета. Хотя, конечно, можно считать их родственниками: и летающий ковер, и "летающий дом" суть дети мечты человека о полете.

Книги братьев Стругацких неоднократно экранизировались. Как вы оцениваете экранизацию ваших произведений? Все ли вас устаивает в подаче режиссером материала? Какая экранизация, с вашей точки зрения, наиболее удачная?

— Экранизация есть (по определению) переложение литературного текста в звучащее изображение. Лучшая из экранизаций по АБС — "Обитаемый остров" Бондарчука. Причем только первая серия, — вторая не удалась. А если говорить о так называемом авторском кино (когда текст книги есть только материал для самовыражения режиссера), то вне конкуренции, конечно, "Сталкер" Тарковского. Большинство же экранизаций — одни лучше, другие хуже, — мне не близки. Хотелось бы видеть нечто другое, но что именно, сказать не просто. Во всяком случае, я никогда больше не стану работать с кино: это не мое.

- Откуда вы сегодня черпаете вдохновение для своих произведений? Каким будет мир вашего нового героя?

— Видимо, я никогда больше не буду писать беллетристику. Мне стало неинтерсно выдумывать. Мне даже читать "про выдуманное" не интересно — предпочитаю нон-фикшн.

Не хотелось ли вам однажды изменить фантастике и создать, например, историческое произведение? Какая эпоха, какой исторический период для вас стал бы наиболее привлекательным и почему?

— Исторический роман написать хотелось издавна. Некую попытку мы сделали, наконец, в наших "Отягощенных злом". А когда-то планировали писать об альбигойцах, даже материал, помнится, пытались подбирать.

- Каких героев, с вашей точки зрения, не хватает современной литературе?

— Если чего-то и не хватает современной литературе, то хорошего массового читателя. Проблем с героями я не замечал.

- Кто для вас сегодня ваш читатель? На какую возрастную аудиторию вы ориентируетесь сейчас?

— Никогда не ориентировался на какую-либо возрастную категорию. Хотя всегда понятно было, что аудитория наша не дети. Впрочем, был случай однажды, когда мы попытались написать современную сказку для журнала "Костер". Получилось посредственно. Редктор, помнится, сказал — обидно, но точно: "Повесть написана усталым человеком".

— Произведения литературы должны не учить, а вызывать максимум сопереживания. Книга это стимулятор работы души. "Душа обязана трудиться — и день и ночь". Жизнь тоже такой стимулятор, но — беспощадный. А книга — бережный и добрый.

И в целом вопрос, актуальный для всех, кто пытается писать или пишет в соавторстве: чем такое сотрудничество отличается от того, когда ты пишешь один - технически и психологически?

— Либо надлежит об этом писать целый мемуар страниц на сто, либо — попытаюсь ограничиться сравнением. Вам когда-нибудь приходилось пилить дрова? Те, кому приходилось, меня поймут. Писать в одиночку это то же самое, что в одиночку пилить здоровенное бревно двуручной пилой. Вдвоем — и технически, и психологически — делать это на порядок легче и эффективнее.

В повести "Трудно быть богом" человек из будущего попадает в прошлое. Этот сюжет уже использовался многими фантастами (например, классическая книга "Янки при дворе короля Артура"), но эта тема встречалось достаточно редко. И Ваш герой старался не вносить никаких перемен, которые могли бы изменить дальнейшее развитие общества. Сейчас же в русской фантастике целая область, сотни книг, посвяшены такому переносу. И очень часто он происходит только для того, чтобы изменить, подправить, нашу историю. Эти книги пользуются большим спросом. Почему? Не потому ли, что это еще один знак, что общество не довольно историей и существующим положением дел, хочет перемен?

— Никакое общество, в котором существует свобода слова и мысли, не бывает довольно своей историей и существующим положением дел. В этом залог всех социальных изменений, как революционных, так и эволюционных. Фантастика только отражает это положение дел. Как и вся прочая литература тоже.

Всем, кто поздравил меня здесь и пожелал мне добра,- спасибо! Спасибо! Спасибо!

Европейское общество научной фантастики (ESFS) наградило ее премией автора года, и Анну принялись склонять за то, что посмела завоевать звание лучшего фантаста Европы. Захотелось поговорить с ней по-человечески, вне трущоб социальных сетей.

Анна, простой вопрос. Братья Стругацкие, Сергей Лукьяненко, Ник Перумов, Александр Громов, Анна Старобинец… Какие ощущения от попадания в такую компанию?

С братьями Стругацкими мне вполне комфортно. Остальные авторы, как говорится, «не мои».

Ваши произведения переведены на английский, французский, испанский и шведский, то есть читатели со всего мира вас знают. А читатели по-русски для вас важнее? Не хотите писать сразу для иноязычной публики?

Мои книги переведены на английский, французский, испанский, шведский, итальянский, болгарский, польский, греческий, японский, турецкий, куплены права еще в нескольких странах недавно. Читатели важны для меня вне зависимости от языковой принадлежности. но, конечно, когда я пишу, в голове держу, в первую очередь, русскоязычных просто в силу общности культурных кодов. В любом случае. писать сразу для иноязычной публики я бы не смогла, даже если бы захотела. Я не знаю и никогда уже не выучу ни один язык настолько в совершенстве, чтобы писать на нем прозу. Русский - мой единственный рабочий инструмент.

Про культурную привязку все понятно. Тогда просто скажите, что вас больше удивило, отношение коллег к Вашей награде или отношение публики, которая давно умеет играть в «не читал, но осуждаю»?

После скандала вокруг моей книги «Посмотри на него» меня в этом смысле уже ничем невозможно удивить. Как говорит одна моя знакомая девочка: «Я - камень».

А что именно задело? Вы же пишете для своих и по-русски, Вы понимаете, кто прочитает. Русская общность сексистская, по-вашему?

Когда я писала эту книгу, мне казалось, что самое главное - изменить подход медиков и госструктур, добиться появления этического протокола в работе с пациентами в тяжелой ситуации. Когда я увидела масштаб неприятия со стороны тех самых пациентов («А вот у меня ребенок умер - и ничего, книжек не стала писать, на каждом углу не орала», «Горе должно быть молчаливо», «Это монетизация горя», «Зато у нас святые врачи от бога»), я поняла, что основная проблема - в самом общественном сознании, в той средневеково-спартанской традиции, которая формирует людей толерантными к ситуациям, когда им больно, и их унижают, и когда главной и единственной манифестацией силы и достоинства является молчание.

- Вы были на Евроконе, проходившем в России?

Нет. Но я и на этом не была.

А на отечественных конвенциях? И вообще, какое ваше отношение к подобным мероприятиям, к самим премиям за работу, которую вы делаете?

На отечественных фантастических конвентах я не была ни разу, это особая тусовка и своего рода гетто. я в него не стремлюсь. На европейских конвентах была и не один раз - и, кстати, получила две премии во Франции, «Утопиаль» и «Имажиналь». Там было очень симпатично, комфортно и познавательно. Например, я узнала, что такое signing, у нас такого в принципе нет. У нас писатель сидит на пьедестале. Да, он может дать автограф, но вопрос: «А вы о чем пишете? А то я ничего не читал», - его оскорбит. В той же Франции даже к знаменитым писателям выстраиваются очереди людей, задающих как раз такие вопросы, прежде чем подписать книгу, и писатели очень светски им все разъясняют, это такой как бы спектакль.

- Признание важно для вас?

Признание важно для меня как и для каждого человека, который делает что-то для широкой аудитории.

Как вы считаете, библейское «несть пророка в отечестве своем» и гражданин-поэт Некрасова вместе с евтушенковским «поэт в России - больше чем поэт», эти обе фразы об одном? Или о разном?

Все-таки мне кажется, что про разное.

- И почему? Готовый же пример гражданской позиции, которая «не нравится».

А что вы подразумеваете под гражданской позицией, которая не нравится, применительно к евтушенковскому поэту? С библией-то все понятно)

- «Но гражданином быть обязан», конечно же. Признанные и описанные человеческие страдания раздражают. Заметно. Общество шевелится.

Нет, это прямо противоположные вещи же.

- То есть пророк и гражданин не пересекаются?

То есть «несть пророка» - это о том, что, мол, да кто ты вообще такой, ты же плотник просто, чего ты умничаешь

- И вы тоже получили сполна такой реакции…

А «гражданином быть обязан» - это «нам вообще пофиг, какой ты там пророк или поэт, ты веди себя comme il faut. Первое - наезд по принципу: «Ты - никто, ты - жулик, ты - Хлестаков». А второе - «тоже мне аристократ выискался, надо быть проще». В общем, это два разных наезда)

- Аркадий Натанович, какое направление в фантастике вам наиболее близко - как автору и как читателю?

Кстати, в своих книгах вы постоянно поднимаете проблему взаимоотношений личности и общества. Так на чьей стороне вы - личности или общества? Или это зависит от конкретной ситуации?

Человек всегда имеет обязанности перед обществом, и эта обязанность называется "долг". С другой стороны, и общество не всегда бывает право, видали мы всякое. Ведь развитие общества, бывает, на какой-то этап отстает от развития самых лучших, самых передовых его членов. Поэтому отношение к этой личности - двоякое. Если вы принимаете идеи этой личности, вы будете делать все, чтобы подтянуть общество до ее уровня. Если же эта личность ушла так далеко, что угрожает разрушением обществу, то при всей любви и симпатии к ней, мы будем, на стороне общества.

- А чем, на ваш взгляд, фантастика полезна обществу?

Ну, это совершенно очевидно. Воспитание навыков нестандартного мышления... Ну и, как говорится, привыкание к будущему. Потому что будущее, по-видимому, ждет человечество очень сложное, очень противоречивое. И если мы въедем в это будущее на уровне мышления, тормозящего развитие, то мы не выдержим просто - ни конкуренции с Западом, ни вообще, я бы сказал даже, не выдержим мы борьбы за существование. Потому что речь сейчас идет о борьбе за существование человечества. Причем я имею в виду не только войну. Экология, наркомания, разврат, это отвратительное потребительство - и вот это все очень страшно. Так что, как говорится, будем драться!

- Чтобы к этому будущему мы пришли вооруженными?

Да! Оснащенными навыками нового мышления! То есть тем, о чем говорил Михаил Сергеевич Горбачев: по-новому мыслить надо научиться. И вот здесь фантастика играет первостепенную роль. В области культуры, естественно.

- А какие проблемы есть сейчас у отечественной фантастики?

Проблема, конечно, одна - издательства. Вот задумал, например, Госкомиздат этот самый тридцатитомник (имеется в виду "Библиотека фантастики", которая ныне уже выходит, но в 24-х томах - А. Ч.), создал редколлегию. И что же? Собрали туда кого угодно, на только не фантастов. И что получилось? Получилось плохо. И вот теперь, когда мы составили новую редколлегию благодаря новому руководству Госкомиздата, мы не можем, оказывается, отказаться от этого наследства. Потому что машина заведена, все уже в планах, под это уже деньги получены и затрачены, и мы уже ничего сделать не можем. И это только один пример. Нам позарез сейчас нужно два стола - в любом издательстве, в каком угодно. В "Советской России". В "Московском рабочем"... нет, в "Московском рабочем" нельзя, потому что он только москвичей печатает... В "Советском писателе". Два стола поставьте и посадите туда двух людей, которых мы вам назовем, - мы, то есть бюро Совета по фантастике при Союзе писателей СССР. И чтобы эти люди подчинялись только непосредственно главному редактору. И чтобы главный редактор использовал бюро Совета по фантастике в качестве коллективного рецензента. Вот что нам нужно всего-то навсего. Это триста рублей в месяц. И проблема будет решена.

В середине 60-х годов начался новый этап в вашем творчестве, связанный с такими повестями, как "Улитка на склоне", "Сказка о Тройке", "Гадкие лебеди". По сравнению с предыдущим я назвал бы его этапом социально-критической фантастики...

Да, философско-социальная тема...

- Чем же было обусловлено появление у вас этой темы?

Знаете, я затрудняюсь сказать... Просто растущей грамотностью братьев Стругацких. Возросшей грамотностью, так скажем. В наш обиход вошли книги, которые раньше были от нас отрезаны: Фолкнер, Хемингуэй, Сэлинджер, наши блестящие писатели - Булгаков, кое-кто из авторов, чьи произведения дошли до нас в рукописях. Ну, нельзя же было торчать на месте и все время писать про путешествие на Венеру!

- Конечно-конечно. Но, наверное, и само время...

А это уж само собой. Вообще, если попытаться проанализировать наши отношения со временем... время иногда оборачивалось против нас. И все же оно, как правило, остается и, я надеюсь, будет оставаться всегда нашим добрейшим другом. Самым лучшим нашим союзником.

Ну да, так можно сказать, хотя бы потому, что 1987 год можно было назвать "годом Стругацких" - ведь и "Сказка о Тройке" наконец опубликована, и "Гадкие лебеди" - повести, которые двадцать лет не могли увидеть свет.

Нет, все-таки я хотел бы называть 1987 год не "годом Стругацких", а "годом Ренессанса в советской фантастике", годом возвращения фантастике гигантского авторитета, который она приобрела в мире в начале 60-х в связи с работой тогдашней "Молодой гвардии". Что Стругацкие! Вот советская фантастика - она должна процветать, нарастать, драться за наши позиции здесь, за рубежом и где угодно.

Кстати, раз уж зашел разговор, не могли бы вы в двух словах рассказать о том, чем была "Молодая гвардия" при Клюевой и Жемайтисе, то есть периода середины и конца 60-х?

Это была блестящая редакция. Это было то, о чем сейчас можно только мечтать. Во-первых, Жемайтис сам увлекался фантастикой. И он выдал впоследствии несколько книжек, довольно интересных - о коммунистическом будущем. Во- вторых, Белла Клюева была совершенно бескорыстным любителем фантастики. Она просто поставила перед собой задачу создать советскую фантастическую литературу. И вдвоем они этого добились. Что еще можно сказать? Какие это люди? Хорошие люди! Друзья. Лжи не было никакой... Приношу я "Гадкие лебеди" Жемайтису, они уже были вставлены в тематический план, ну и все такое... и прихожу я, значит, к нему через неделю. "Ну как, - говорю, - Сергей, прочитал?" Берет папочку, "Вы хорошие писатели, Аркаша. На, возьми и иди, и иди, и иди отсюда..." Все честно было.

В настоящее время, как я заметил, начался какой-то новый этап, новый виток в вашем творчестве, связанный с такими более усложненными по форме, по замыслу вещами, как "Волны гасят ветер" и "Хромая судьба". Не могли бы вы прокомментировать эти повести?

Прокомментировать можно так. Ну, это разные вещи. "Волны гасят ветер" - это заключительная повесть трилогии о Максиме Каммерере... Нас просто поразила однажды такая довольно тривиальная мысль, что научно-техническая революция может привести к биологической эволюции человека. Вот как, например, в радиоактивном пепле островов Бикини появляются новые разновидности растений и животных, как в серных источниках на дне кратеров Курильской гряды появляются анаэробмые виды животных, так и здесь - сама среда начнет подталкивать эволюцию. Причем дело здесь не в том, что мы выступаем, так сказать, против дарвиновских идей, ламарковских идей, дело в том, - что в человеческом организме, по-видимому, скрыта масса потенций, которые только и ждут повода, чтобы проявиться. Эта мысль нас поразила, и мы, значит, стали с ней... "баловаться". А потом... потом нам пришла в голову вторая идея, которую мы нашли возможным сочетать с первой. То есть, какие бы ветры ни задували человечество, волны эти же ветры и. погасят. То есть, короче говоря, ежели все у нас будет благополучно в военном, экологическом и социальном смысле - нет таких ураганов, нет таких гроз, которые могли бы человечество сдвинуть хотя бы на шаг. Это очень стабильная система. Вот вам типичный пример применения фантастики к социальным проблемам... Ну, а "Хромая судьба"... Ну, как может, в конце концов, писатель не написать когда-нибудь о писателе?

- Говорят, что это ваша автобиография.

В какой-то мере, да. Но уж если говорить об автобиографии, то первый автобиографический опыт пары Стругацких - это "3а миллиард лет до конца света". Там очень многие черты главного героя - Бориса Натановича.

Аркадий Натанович, я знаю, что вы не любите вопросов о ваших планах на будущее. Тогда, быть может, расскажете о планах на настоящее? Что закончено, что будет публиковаться?

Ничего не закончено. Правда, сейчас будет опубликован, по-видимому, в "Неве" наш самый большой по объему роман, который называется "Град обреченный". Что еще? Журнал "Смена", видимо, опубликует "Улитку на склоне". Полностью. Они недавно закончили публикацию "Сказки о Тройке", и теперь ее хочет еще раз опубликовать - вот недавно мне позвонили - один журнал, в первый раз слышу, - "Социалистический труд".

Скажите, пожалуйста, Аркадий Натанович, а как вы относитесь к традиционным темам в НФ - "космическая опера", храноклазм?

Очень люблю. Если хорошо написано, читаю взахлеб. Я очень люблю остросюжетную литературу, куда уж деваться-то. Детективы. И фантастику, которую пишут американцы. А также и англичане, например, Уиндем, Боллард... Вот сейчас стало известно, что умерла замечательная американская писательница Урсула Ле Гуин. Она вообще явление совершенно фантастическое. Она всех нас, конечно, обставила. Я никогда, не видел, чтобы идеи диалектического материализма можно было в образах воплотить. У нас ее печатают - ерунду всякую, ну вот вроде нашей "Страны Багровых туч". Чего она стоит по сравнению, скажем, с "Жуком в муравейнике", верно ведь? А вот "Левая рука Юрака" ["Левая рука Мрака" - Ю.З.]! Так сильно написано - я был просто восхищен.

Еще такой вопрос. У вас в "Гадких лебедях" была процитирована одна песня Высоцкого. Вам доводилось с ним встречаться?

Борис Натанович Стругацкий

Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью

Интервью продолжается…

Идея и инициатива ведения офлайн-интервью Бориса Стругацкого принадлежит Дмитрию Ватолину, создателю сайта «Русская фантастика». Еще в самом начале работы сайта Дмитрий загорелся идеей: а хорошо бы, если бы ведущие фантасты, представленные на «Русской фантастике», постоянно отвечали на вопросы посетителей страничек. Борис Натанович в принципе не возражал против этого, но решительно не готов был сам, лично, осваивать какие-то мудреные скрипты, с помощью которых он мог бы отправлять свои ответы непосредственно на сайт. Вот если кто-нибудь возьмет на себя всю техническую сторону дела… Энергичный Дима тут же «взял быка за рога» и на ближайшем «Интерпрессконе» озадачил группу «Людены». Так получилось, что с интернетом тогда наиболее активно из группы работал именно я, мне и выпала доля заниматься этой технической стороной. Мудрый Борис Натанович, полистав гостиную АБС - странички и обнаружив, что там зачастую вопросы повторяются, тут же возложил на нас и всю ответственность первичного отбора вопросов, подлежащих отвечанию, что, естественно, поначалу (сейчас-то все уже к этому привыкли) было воспринято отдельными представителями широкой публики как узурпация информационных свобод, перекрытие кислорода и вообще нарушение демократических основ мироздания. Тем не менее первичные шероховатости все-таки удалось сгладить, и 13 июня 1998 года первые 12 ответов Бориса Стругацкого увидели свет в этом долгом и интересном разговоре.

Довольно быстро, где-то методом проб и ошибок, где-то после переписки с Борисом Натановичем выработались основные принципы отбора вопросов. Итак, отбраковывались откровенно хамские и наглые письма, тексты, в которых вопросов не содержалось (кроме поздравлений с праздниками и днями рождений), повторяющиеся вопросы. Вот с этими и было, и особенно теперь - особенно тяжко. Во-первых, что считать повтором? Автор вопроса считает, что задал некий новый поворот темы, что спрашивает о том, чего еще никто не спрашивал. Я, немного поколебавшись, решаю, что вроде бы да, тема вопроса не отличается особой оригинальностью, но оттенок интересный. Отправляю вопрос. А у Бориса Натановича оказывается другое мнение. И получаем стандартный ответ: «Я уже об этом говорил. Посмотрите на страничке». Честное слово, каждый такой ответ я воспринимаю как свою серьезную ошибку. Посудите сами: отнял время у Стругацкого, сам потратил какое-то время на обработку этого вопроса, наконец, остался в очереди и не отправился к мэтру другой, более интересный вопрос… Ну, ладно, со временем вроде бы стал меньше прокалываться. Но поток отвеченных вопросов постоянно растет, и через некоторое время я просто физически не мог удержать всё обилие прошедшей через интервью информации в голове! А вопросы идут и идут, некоторые нетерпеливые посетители странички начинают дублировать свои письма… В общем, проколы, конечно же, продолжались и продолжаются. Вплоть до того, что, бывало, приходилось-таки Борису Натановичу дважды отвечать на один и тот же вопрос.

Еще одна тонкость ведения этого интервью. Довольно часто задающие вопросы используют гостевую для того, чтобы не столько спросить Стругацкого, сколько самому высказаться на ту или иную животрепещущую тему. Или же предпринимают попытки дискутировать с мэтром. В этом нет, конечно, ничего предосудительного, но все-таки понятие «интервью» предполагает задавать вопросы, а для споров существуют другие мероприятия… Тут приходится ломать голову. Какого-то формального признака для принятия решения я так и не нашел, действую интуитивно. Если предлагается очень громоздкий текст на отвлеченную тему, не имеющую отношения ни к творчеству братьев Стругацких, ни к проблемам нашего времени, который заканчивается дежурным вопросом: «Что вы думаете по этому поводу?», то вероятность отправки такого текста Борису Натановичу все-таки мала. Честно говоря, малоперспективными мне представляются также вопросы о том, как мэтр относится к тому или иному автору. В принципе, ответ на этот вопрос можно определить самому, достаточно лишь посмотреть, кто становился призерами «Бронзовой улитки» или «АБС-премии».

А вот присылать ему фантастические рассказы (не превышающие объемом один печатный лист - 40000 символов) мэтр разрешил, правда, заранее оговорив дополнительное условие: отвечать па такое письмо он будет лишь в том случае, если рассказ ему понравится. И знаете, в потоке присылаемых произведений нашлось-таки несколько жемчужин, которые позже увидели свет в журнале Бориса Стругацкого «Полдень, XXI век». Я рад, что с помощью этого интервью удалось явить свету новых авторов и их творения, и хотя моей заслуги в этом нет, приятно сознавать свое «соучастие»…