Архитектор русской усадьбы. Архитектор русской усадьбы Готический замок на Ходынке

Образ характерной русской усадьбы, воспетый русской литературой, почти всегда классицистический. Именно в «домах с колоннами» обитали пушкинские, лермонтовские, тургеневские персонажи. Становление классицизма в России связано с именем одного из самых известных наших зодчих, Матвея Фёдоровича Казакова (1738-1812). Его биография феерична даже по меркам блестящего XVIII в.

Архитектор, являвшийся одним из основоположников классицизма в русской архитектуре, родился в семье крестьян. Его отец был крепостным, отданным помещиком во флот и, благодаря своим талантам, оставшимся в Москве при Адмиралтейской конторе в должности копииста, т.е. переписчика. Только это счастливое стечение обстоятельств избавило семью Казаковых от обычной участи крепостных.

М.Ф.Казаков. Гравюра Г.Афанасьева

Архитектурное образование Матвей Казаков получил в России, за пределы которой никогда не выезжал. В 1751 г. после смерти отца мать определила его, 12-летнего, в архитектурную школу известного московского зодчего князя Д.В.Ухтомского, ученики которого занимались в основном ремонтом и реставрацией Московского Кремля. У Ухтомского Матвей Казаков проработал до 1760 г., тогда его с чином «архитектурии прапорщика» (т.е. уже офицером) перевели в мастерскую П.Р.Никитина, бывшего «городовым архитектором». Практика в архитектурной школе, сопровождавшаяся тщательными обмерами обветшавших построек, составлением чертежей и смет, стала главной школой Казакова, дав ему первый опыт архитектурной деятельности. Недаром историки искусства считают его прагматиком, с обычно трезвым взглядом на вещи.

В XVIII в. в обязанности архитектора входило очень многое - он был в буквальном смысле «всем». Помимо создания проекта, архитектор должен был уметь договориться с подрядчиками, организовать доставку кирпича, а то и его производство, вникать в кучу технических мелочей. М.Ф.Казаков этому научился, а его друг и коллега В.И.Баженов, бывший в основном «бумажным архитектором», - нет. В итоге Баженов остался непризнанным гением, тогда как Казаков стал удачливым практикующим зодчим.

Императорские усадьбы.
Городские и загородные дворцы

Первая крупная работа М.В.Казакова была связана с восстановлением Твери после пожара 1763 г. - он участвовал в составлении плана города, проектировал и строил Путевой дворец для Екатерины II (1763-1767) - главное здание города. Возводить его пришлось в крайней спешке, поскольку зимой 1767 г. императрица собиралась проехать через Тверь в Москву на открытие Комиссии по новому Уложению и воспользоваться им во время небольшой остановки.

В 1768 г. произошло событие, определившее дальнейшую творческую судьбу Казакова, - он начал работать с Баженовым в Экспедиции строения Кремлёвского дворца (в чине заархитектора, т.е. помощника архитектора) над сооружением «наиславнейшего в свете здания» - Большого Кремлёвского дворца по проекту последнего. Эта работа помогла глубоко понять и освоить Матвею Казакову принципы применения в архитектуре классических форм, что оказало влияние на всю его дальнейшую деятельность. Очень высоко оценивал деятельность Казакова сам Баженов, представивший его к производству в секунд-майоры уже в конце того же 1768 г.: «В рассуждении того, что он (М.Ф.Казаков. - Авт. ) по знанию его в архитектуре столько приобрёл, что не токмо в начале строения, но впредь к большим делам способен, а сверх того и в случае болезни его, Баженова, самую его должность по нём отправлять может!» . Эту должность Казакову, действительно, пришлось «отправлять», но несколько позже, при строительстве в Царицыне, что не могло не ухудшить отношения между коллегами. А пока они стали соавторами проекта оформления Ходынского поля для празднования Кючук-Кайнарджийского мира с Турцией, заключённого генералом князем Н.В.Репниным в 1775 г.

К этому времени относится и первая значимая самостоятельная московская работа Матвея Казакова - Пречистенский дворец, свидетельствующая о признании его таланта и опыта. Именно за него Казаков получил чин архитектора.

Перед празднованием Кючук-Кайнарджийского мира у московских властей возникла проблема - где поселить Екатерину II с наследником и их двор? К тому времени царские палаты в Кремле сильно обветшали, поэтому М.Ф.Казакову было поручен проект объединения в единый дворец (получивший название Пречистенского) трёх частных домов, соединённых временными залами и переходами. Для императрицы предназначался дом князей Голицыных на углу Волхонки и Малого Знаменского переулка (№ 14/1), для наследника - великого князя Павла Петровича - дом князей Долгоруких (Волхонка, № 16), а дом Лопухиных (Малый Знаменский, № 3) формально был отведён «дежурным кавалерам», фактически - князю Григорию Потёмкину. Залы и переходы между ними сооружали на сваях, а не на фундаментах, глубокой осенью и зимой, что свидетельствовало о их временном назначении. Уже через три года все частные дома, из которых состоял дворец, вернули владельцам, а переходы и залы между ними в качестве самостоятельных сооружений перенесли на Воробьёвы Горы.

Императрице дворец не понравился. В письме барону Гримму в Париж она писала: «Вы хотите иметь план моему дому? Я вам пришлю его, но не легка штука опознаться в этом лабиринте. Я здесь пробыла два часа и не могла добиться того, чтобы безошибочно находить дверь своего кабинета, это торжество путаницы. В жизни я не видела столько дверей! Я уже полдюжины велела уничтожить, и всё-таки их вдвое больше, чем требуется...» . Безусловно, вынужденное использование разных по архитектуре построек не давало возможности зодчему создать подлинный шедевр, хотя специалисты, привыкшие преклоняться перед творчеством М.Ф.Казакова, обычно положительно оценивают Пречистенский дворец.

Нужно думать, что Екатерина II прекрасно поняла, в какие тяжёлые условия был поставлен М.Ф.Казаков, и дала ему возможность реализовать идею царского дворца, начиная с нулевого цикла. Она поручила ему сооружение Петровского подъездного дворца (названного так потому, что ранее эта территория принадлежала Петровскому (Высокопетровскому) московскому монастырю) - знаменитого «Петровского замка», указ о строительстве которого императрица подписала 14 декабря 1775 г. Вскоре его утвердил Сенат, и строительство началось. Оно шло быстро, несмотря на ограниченность в средствах и материалах. Уже к 1777 г. был возведён главный корпус. К осени следующего года мастер Иоганн Юст завершил скульптурный декор дворца, выполненный из керамики. К 1779 г. были выстроены флигели, внешне выглядевшие как крепостные сооружения, кухни, каретные сараи, погреба для хранения продуктов. Отделочные работы велись до 1783 г.

В отличие от Пречистенского дворца, Екатерина II осталась очень довольна построенным Петровским и не раз останавливалась в нём во время приездов в Москву (последний раз - на пути из Крыма в 1787 г.). В обычные дни дворец был открыт для осмотра .

Значительной вехой в биографии М.Ф.Казакова стала работа в Царицыне - подмосковной усадьбе Екатерины II. Считается, что после того, как прежний дворец, выстроенный Баженовым, не понравился императрице, приехавший в Царицыно в 1775 г., Казаков заменил бывшего коллегу. Однако документы свидетельствуют, что Баженову была предоставлена попытка исправить свою работу. Московский главнокомандующий М.М.Измайлов приказал обоим архитекторам «…зделать порознь планы, коим образом можно поправить там сделанное» . В.И.Баженов выполнил задание первым, однако императрица отдала предпочтение казаковскому видению Царицына. По её распоряжению в 1776 г. Казаков сменил Баженова и стал единственным архитектором столь великого объекта. В Царицыне он возвёл новое здание дворца, использовав уже существующие сооружения Баженова.

Архитектура Петровского дворца и Большого дворца в Царицыне - имитация готических родовых замков, своего рода вольная фантазия на модную тогда «мемориально-триумфальную» тему средневекового европейского рыцарства - породила волну подражаний. Таким путём, как образно выразился в 1932 г. бывший председатель Общества изучения русской усадьбы А.Н.Греч: «точно проникнувший в дворянство купец, покупающий загородный замок и портреты “предков”, старались случайные вельможи и временщики, а за ними и представители боярства, утратившего свои деревянные хоромы, укрепить, лишь наружно, символически, корни своего воображаемого генеалогического древа» . В декоре фасадов были использованы псевдоготические и древнерусские элементы. В целом же, при создании дворцов осуществилась блестящая художественная идея, уже воплощённая однажды на Ходынском поле, - они, словно окружённые крепостной стеной с башнями, символически уподоблялись древней столице - Москве. Эти постройки выдвинули М.Ф.Казакова в первый ряд архитекторов того времени.

Последний раз к теме императорской резиденции Матвей Казаков вернулся на рубеже XVIII-XIX вв. Тогда ему пришлось перестраивать для императора Павла I Слободской дворец (ныне Московское высшее техническое училище им. Баумана).

Казаковская Москва

Имя М.Ф.Казакова прочно связано с классицистической Москвой, потому что именно его лучшие здания создали образ этого города екатерининской эпохи - барского, «допожарного». Его талант в наибольшей степени раскрылся в многочисленных проектах жилых домов и общественных зданий, организующих большие городские пространства. Они свидетельствуют не только о высоком профессиональном мастерстве зодчего, но и о своеобразии его художественного языка. М.Ф.Казаков разработал и новый для эпохи тип «доходного» дома, где были и торговые помещения, и сдаваемые внаём квартиры. Прославился М.Ф.Казаков и как блистательный мастер интерьера. С 1786 г. он возглавлял Экспедицию Кремлёвского строения, проводившую основные строительные работы в Москве. Далеко не всем архитекторам удавалось (и удаётся) создать сооружения, определяющие облик целого города.

Ещё только началось строительство Петровского дворца, а М.Ф.Казаков уже принялся за проектирование огромного, треугольного в плане, здания Сената в московском Кремле, одного из самых значительных произведений архитектуры русского классицизма, ставшего гимном Просвещению. Ротонда с куполом над центральным залом, при строительстве которой М.Ф.Казаков впервые в России применил купольное покрытие такого большого диаметра, стала акцентом поперечной оси Красной площади.

Ещё в 1782 г. Казаков начал строительство Московского университета. Образ этой кузницы «просвещённого разума» давался ему трудно, продумывались варианты: один, другой, третий... Здание возводилось более десяти лет, по частям - в три этапа. Одновременно Казаков совершенствовал его архитектурный облик: отказывался от усложнённых элементов, от обилия скульптуры, добивался простоты и величественности. В результате завершённое здание, органично вошедшее в ансамбль центра Москвы, своей архитектурой напоминало крупную городскую усадьбу.

Одновременно со строительством университета М.Ф.Казаков занимался перестройкой бывшего дома князя М.В.Долгорукого, приобретённого Московским (позже Российским) благородным собранием или, как говаривалось в старину, клубом на имя одного из своих учредителей - князя А.Б.Голицына . Перекрыв внутренний двор дома и расположив по периметру великолепные колонны коринфского ордера, М.Ф.Казаков превратил его в парадный Колонный зал. Основные конструкции зала, выполненные из дерева, в значительной степени способствовали его прекрасной акустике (после пожара 1812 г. дом был восстановлен и перестроен учеником М.Ф.Казакова архитектором А.Бакарёвым).

Голицынская и Павловская больницы - одни из последних крупных работ мастера, выстроены на рубеже XVIII-XIX вв. Создавая у застав, на окраине тогдашней Москвы обширные больничные комплексы, он снова обращается к универсальной модели своего времени - усадьбе.

Казаковская городская усадьба - большое, массивное, почти лишенное декора здание с колонным портиком - этакий «дом-сундук», доминирующий над остальными хозяйственными и надворными постройками. Обычно он располагался в глубине обширного двора, а флигели и ограды выходили на красную линию улицы. Выразительность интерьеров достигалась живописностью декора и использованием «большого ордера», как в Колонном зале Благородного собрания. Зачастую в них использовалась скульптура, как это было в центральном зале Сената. Такой базовый образ городского усадебного дома был подхвачен и тиражирован современниками и учениками. Без преувеличения, он оказал влияние на архитектуру загородных усадеб всей Центральной России.

Наиболее известными казаковскими усадьбами были дом на Гороховой улице богача-заводчика Ивана Демидова, сохранивший великолепную золочёную резьбу парадных интерьеров, так называемых «золотых» комнат (1780-е гг.), дом заводчика М.И.Губина на Петровке (1790-е гг.), усадьба Барышниковых на Мясницкой (1797-1802 гг.) и др.

Целостные пластичные архитектурные формы преобладают и в культовых сооружениях М.Ф.Казакова. Излюбленной его темой в церковном зодчестве была ротонда. Эту архитектурную форму он использовал в церквях Святителя Филиппа на Большой Мещанской (1777-1788), Святых Космы и Дамиана на Маросейке (1791-1803) и др. Вариантом церкви на Маросейке является церковь Святого Дмитрия Солунского, сооружённая в 1800-1805 гг. в усадьбе Е.А.Радиловой (она относится к кругу работ казаковской школы) .

Необходимо оговориться, что классицизм М.Ф.Казакова целиком заимствованный, увражный. Он никогда не был за границей и мог пользоваться именно увражами - альбомами чертежей, привезёнными из Европы. Талант зодчего как раз и проявился в умении создать из чужих элементов свой стиль, иначе, чем другие, собирать «классицистический конструктор».

Москва определяла в то время архитектурный вкус и «моду» всей империи. В Москве же целую эпоху в архитектуре определил Казаков, так что его манера, соответственно, определила стиль российской архитектуры - «зрелый классицизм», который иногда называют строгим. Он сменил предшествующий ему классицизм ранний - французский.

Школа Казакова

Едва ли не единственный из крупных художников эпохи Просвещения в России, М.Ф.Казаков создал то, что можно назвать художественной школой. Поэтому с полным основанием специалисты говорят о русском классицизме казаковской школы. Кстати сказать, даже его собственный дом в Златоустовском переулке был не просто жилищем семьи, но и своего рода домашним университетом искусств. Здесь быстро сложилась и много лет действовала архитектурная школа, а трое сыновей М.Ф.Казакова стали его деятельными помощниками. В 1805 г. школа превратилась в Архитектурное училище.

В числе учеников М.Ф.Казакова можно назвать архитекторов И.В.Еготова, А.Н.Бакарёва, И.Г.Таманского, М.М.Казакова, Р.Р.Казакова, О.И.Бове и др. Многим из них довелось восстанавливать Москву, сгоревшую во время Отечественной войны 1812 г.

Казаковские альбомы

В 1800-1804 гг., находясь в отставке, М.Ф.Казаков работал над созданием генерального и «фасадического» (т.е. с птичьего полёта) планов Москвы и серии архитектурных альбомов московских зданий. Работа над «фасадическим планом» так и не была закончена, до нас не дошли даже его готовые части. Скорее всего они погибли во время знаменитого московского пожара. До наших дней сохранились 13 «Архитектурных альбомов М.Ф.Казакова», включающих планы, фасады и разрезы 103 «партикулярных строений», как самого автора, так и лучших архитекторов его эпохи. Это своего рода архитектурная энциклопедия Москвы екатерининского времени и основной источник сведений о творчестве великого мастера . Благодаря альбомам можно проследить эволюцию основных типов московского жилого дома и усадьбы.

Хотя сам М.Ф.Казаков утверждал, что в альбомах собраны проекты лучших «партикулярных домов», исследование альбомов показало, что подбор построек в значительной степени случаен. Так, в них нет знаменитого Пашкова дома, дома Трубецких (Апраксиных), дома Баташовых и других крупных комплексов. «Эта случайность для нас важнее самого тщательного подбора, она вносит в Альбомы элемент статистики, - писал историк искусства Е.В.Николаев. - Самым слабым местом наших знаний об архитектуре конца XVIII в. является почти полное отсутствие материалов о рядовой застройке - том море домов, которое и составляло Москву. Неспроста, вероятно, в Альбомах, по сути дела, нет ни одного рядового дома (как мы привыкли его понимать для начала XIX в.) - такой дом не стал ещё предметом искусства, это было крупнейшим достижением следующей эпохи» .

Москва, которую запечатлел М.Ф.Казаков в своих альбомах, ушла вместе с ним. Перед сдачей Москвы французам родственники эвакуировали М.Ф.Казакова в Рязань. Там он и скончался 26 октября, незадолго до смерти узнав о гибели и пожаре города, облик которого ему суждено было определить. Великого зодчего похоронили на окраине города в Троицком монастыре. Могила его, к сожалению, не сохранилась.

Казаковский миф

Ко многим казаковским атрибуциям, особенно в провинции, надо относиться с осторожностью. Было время, когда вся архитектурная «готика» приписывалась (вместе с большей частью московского классицизма) только М.Ф.Казакову и В.И.Баженову. Тогда искусствоведов учили «кожей чувствовать», а не анализировать архивные документы…

Понять реальный круг работ мастера подчас бывает очень нелегко. Лишь относительно недавно пришло понимание архитектурного процесса XVIII в. - каким он был на самом деле? Тогда архитектор являлся очень значимой фигурой. Крупных специалистов в этой области искусства было немного, к ним стояла очередь, первое место в которой занимали представители императорской семьи, далее шли придворные и т.д. Часто мастера ограничивались проектами. Присланные из Петербурга в какой-либо уездный город или загородную усадьбу, проекты воплощались местными крепостными мастерами, которые, не всегда умея читать чертежи и занимаясь его привязкой к конкретному месту, вносили в проект своё собственное понимание. Зачастую в строительный процесс вмешивался и сам заказчик, который мог потребовать либо упростить проект по соображениям материального характера, либо, наоборот, внести новые архитектурные элементы, например портик, совершенно не считаясь с общей стилистикой замысла. Созданное таким образом здание зачастую являлось произведением нескольких авторов...

Однако и проектировал архитектор обычно не один. В XVIII в. понятия «авторское право» в его современном понимании не существовало. Архитекторы не стеснялись использовать готовые решения из различных увражей. Особенно популярны были альбомы французского зодчего, знаменитого Нефоржа (такой увраж был куплен для Экспедиции Кремлёвского строения). Многие элементы классицистической архитектуры, надо сказать, оперировавшей чётко ограниченным кругом выработанных мотивов и форм, брались из таких альбомов и использовались в самых разных постройках. Свободно пользовались и наработками соотечественников коллег - это было в порядке вещей.

М.Ф.Казаков в этом плане не был исключением. Поэтому использование в здании «казаковских форм» не может само по себе служить доказательством его авторства, а эфемерность атрибуций предшествующих нашему времени десятилетий, носящих чисто стилистический характер, теперь стала очевидной.

Далеко не всегда на архитектурный процесс могут пролить свет и архивные документы, далеко не всегда ясно, кто подписал конкретный проект, автор или копиист. Не все тексты можно трактовать однозначно. Перед строительством Большого Кремлёвского дворца на закладном камне была установлена доска с надписью, из которой следует: «Сему зданию прожект сделал и практику начал Российский Архитект, Москвитянин, Василий Иванович Баженов … По сочинении проекта за Архитекта был титулярный Советник Матвей Козаков» 10 . На её основании можно вполне атрибутировать этот дворец М.Ф.Казакову, если бы не сохранились другие документы, показывающие роль каждого из них в работах по строительству дворца.

В отличие от В.И.Баженова, М.Ф.Казакову «повезло» и с фамилией. В XVIII в. было несколько архитекторов Казаковых, среди них его гениальный ученик Родион Казаков. Однако мемуаристы и бытописатели помнят только одного Казакова - Матвея Фёдоровича, гению которого отдают часть построек совсем других Казаковых.

Свой отпечаток на атрибуции накладывала и эпоха, особенно первое послевоенное десятилетие. Тогда в СССР «неприятные» иностранные фамилии не приветствовались. И история родной архитектуры не стала исключением. Гораздо проще, когда есть М.Ф.Казаков, В.И.Баженов и их ученики, а что до некоторых иностранцев, то их и иностранцами-то назвать нельзя, до того они обрусели…

Первым русским архитектором стал считаться В.И.Баженов, поэтому академик И.Э.Грабарь, обнаруживший в 1910 г. имя М.Ф.Казакова на закладном камне в подмосковной усадьбе Петровское-Алабино, в 1940-х гг. (уже считаясь классиком отечественного искусствоведения) с лёгкостью атрибутировал архитектуру этой усадьбы как работу В.И.Баженова . Время расставило всё на круги своя, однако авторитет И.Э.Грабаря даже в 1970-х гг. был ещё непререкаем. Тогда Петровское-Алабино уже официально считалось работой М.Ф.Казакова, но признавать ошибочность грабаревской концепции было как-то неудобно. Поэтому приходилось писать «эзоповым языком», не называя Грабаря по фамилии: «Однако ряд архитектурно-художественных приёмов в решении основной группы зданий и исключительно редкая центрическая планировка ансамбля, встречающиеся у В.И.Баженова, послужили для некоторых исследователей формальным основанием связывать Петровское с именем этого зодчего» 12 .

Иногда даже сознательные ложные атрибуции исследователи рассматривали как «святую ложь» - во имя спасения конкретных памятников. И руководствовались они следующим - защищать от сноса здание, связанное с именем крупного зодчего гораздо проще, чем памятник, создатель которого неизвестен. Вообще, официальная недооценка архитектуры приводила к тому, что иногда исследователи сознательно «старили» здания, чтобы их спасти. Справедливости ради отметим, что большинство таких работ приходится на популярную литературу и путеводители.

В общем, у нас две истории отечественной архитектуры - одну публикуют в справочниках и учебниках, другую специалисты обсуждают лишь между собой. Настанет ли время, когда история архитектуры у нас станет единой?

Поиски и находки последних лет

Московские памятники, связанные с именем Матвея Фёдорова, в принципе известны - все они вошли в знаменитые «Архитектурные альбомы М.Ф.Казакова». Считается, что лишь в забытых усадьбах и провинциальных городах возможны переатрибуции. Сенсацией для всех знатоков русской архитектуры стал выход в 1999 г. третьего выпуска каталога «Памятники архитектуры Московской области». Открыв его, все с изумлением увидели архитектурную историю Коломны без упоминания имени Казакова, к которому уже давно привыкли за предшествующие десятилетия. Оказалось, что Казаков никогда не работал в этом городе и абсолютно без его участия сооружены знаменитые ограды коломенских монастырей: Брусенского, Ново-Голутвина и Старо-Голутвина, в архитектуре которых использованы декоративные мотивы ложной готики и национального романтизма. Более того, эти ограды, ранее считавшиеся сооружениями XVIII в., даже заметно помолодели. Из документов выяснилось, что это постройки 1820-1830-х гг., т.е. возведены уже после смерти М.Ф.Казакова .

Однако и при изучении столичных памятников периодически происходят небольшие открытия. Так, в 2001 г. искусствоведы И.В.Рязанцев и О.С.Евангулова опубликовали фрагмент документа, уточняющего атрибуцию дома дворян Барышниковых на Мясницкой улице в Москве. Хотя авторство особняка «с колоннами весьма красивой архитектуры» достаточно убедительно приписывается М.Ф.Казакову, найденное исследователями «Описание жизни Ивана Ивановича Барышникова и его близких родственников», написанное Андреем Ивановичем Барышниковым, сыном Ивана Ивановича, даёт совсем не хрестоматийную историю этого дома, причём в ней М.Ф.Казаков даже не упоминается.

По свидетельству А.И.Барышникова, особняк был «выстроен» неким архитектором Страховым - имя в истории русской архитектуры совершенно неизвестное. Кому верить: современнику, к тому же сыну заказчика работ, или современным исследователям? Истина, скорее всего, лежит где-то посередине. Дело в том, что для XVIII в. нет разницы между понятиями «проектировщик», которым, вероятнее всего, всё же являлся М.Ф.Казаков, и «строитель», который реально воплощал архитектурный проект и воспринимался заказчиком как автор всего сооружения (в литературе в связи с этим домом в качестве строителя проходит имя ещё одного архитектора - Жданова, бывшего крепостным Барышниковых) 14 .

Имя М.Ф.Казакова традиционно связывается и с несуществующей ныне церковью-усыпальницей Барышниковых в их Смоленской усадьбе Николо-Погорелое. Известный советский искусствовед М.А.Ильин, анализируя художественные особенности этого памятника, остановился на том, что авторами его являются М.Ф.Казаков (архитектура) и Ф.И.Шубин (скульптура). По свидетельству Ф.Н.Глинки, опубликованному теми же И.В.Рязанцевым и О.С.Евангуловой, «Все сии лепные картины деланы русским художником г. Поляковым, воспитанником Академии, которая, как говорят, отряжала нарочно члена для освидетельствования работы его в сей церкви: слава русскому художнику!» 15 . Удалось установить, что Глинка имел ввиду Бориса Ивановича Полякова, который к тому же являлся и архитектором: в 1775 г. он наблюдал за возведением ходынских павильонов, и значит, не мог не быть лично знаком с Казаковым. Нельзя исключить, что Поляков мог быть соавтором не только скульптурного, но и архитектурного замыслов храма-мавзолея в Николо-Погорелом . Эту мысль косвенно подтверждает и свидетельство искусствоведа Л.И.Баталова, обследовавшего церковь в Николо-Погорелом в 1940 г. «Здесь трудно говорить отдельно об интерьере, настолько единый организм, что разделить нельзя» 17 , - писал он. Нужно учесть и продолжительность строительства храма, затянувшегося на 18 лет (с 1784 по 1802 гг.), но, несмотря на это, отличающегося тщательностью исполнения.

Сегодня уже не кажется убедительной и вроде бы хрестоматийная атрибуция церкви в подмосковной усадьбе Быково В.И.Баженову, а не М.Ф.Казакову. Ю.Я.Герчук, работая в Российском государственном архиве литературы и искусства с архивом архитектора И.Е.Бондаренко, обнаружил документ о передаче в 1939 г. Раменским райсполкомом договора на постройку этой церкви в Отдел музеев Наркомпроса, причём договор был «написан подрядчиком-строителем владимирским купцом 3-й гильдии Филатом Степановым Кирюхиным по архитектуре зодчего русской архитектуры М.Ф.Казакова» 18 .

Господский дом в усадьбе Черёмушки (ныне в черте Москвы), ранее считавшийся произведением «казаковской школы» 19 , обрёл имя своего автора. Но им оказался не москвич, а выпускник Санкт-Петербургской академии художеств Франциск-Конрад Христофор Вильстер. Это имя и теперь мало знакомо историкам архитектуры, хотя оно и было внесено в справочные издания .

Автору этих строк удалось внести уточнения, насколько полно Казакову удалось воплотить свой замысел при строительстве усадьбы в Конькове, т.к. достоверных данных об этом до поры до времени не было. В Российском Государственном архиве древних актов были обнаружены материалы о поездке в Коньково в 1803 г. архитектора И.В.Еготова. Экспедиция Кремлёвского строения командировала его туда, чтобы выяснить состояние имеющихся в Коньково казаковских построек.

По свидетельству И.В.Еготова, к 1803 г. там сохранялись дворец, конный двор с сараем и деревянной избою, а также «остаток погреба» и некий «каменный корпус». Поскольку И.В.Еготов нашёл, что подавляющее большинство построек не имеет смысла реставрировать (за исключением «каменного корпуса», который можно восстановить для причта местной церкви), то Экспедиция Кремлёвского строения продала их на снос . Так что М.Ф.Казакову, как ранее В.И.Баженову, пришлось пережить снос собственных построек.

Судьба наследия Казакова

Несмотря на революционные перемены последних 15 лет, решить проблему охраны памятников в нашей стране, да и в других странах СНГ, не удалось. Не случайно на это время приходится период досадных утрат, затрагивающих даже самые яркие казаковские памятники. Вот наиболее значимые из них.

В 1990-х гг. для резиденции президента России было реконструировано здание Сената в Московском Кремле. В нарушение требований закона не был выполнен научный проект реставрации, не проведены натурные исследования, уничтожено полукольцо подвалов и первоначальное белокаменное крыльцо, частично изменена планировка.

Единственный неиспорченный царский дворец в Москве - Петровский путевой дворец - реконструируется под ведомственную гостиницу Правительства Москвы (от 19.05.98 № 392). Причём постановление оперирует термином «реконструкция», неприменимым к архитектурному наследию .

Значительная опасность грозит и Большому дворцу в усадьбе Царицыно. Московские власти захотели его достроить - под некую картинную галерею, которой в действительности нет. В результате мы лишимся подлинника, который превратится в собственную копию. Несмотря на протесты общественности, планы достройки дворца находятся в разработке.

Полностью снесён хозяйственный корпус усадьбы московского генерал-губернатора (Вознесенский пер., 22). Эта территория в начале 1990-х гг. была передана под строительство Делового центра Правительства Москвы. По распоряжению мэра Москвы (№ 1008-РП от 07.06.94) памятник разобран, а освободившееся место застроено.

Уходят и здания, включённые в знаменитые «Альбомы партикулярных строений» М.Ф.Казакова. Усадьба Тарасова (ул. Сергия Радонежского, 1/2) была разобрана в 1995 г. по распоряжению мэра Москвы. Несмотря на явно незаконный характер этого распоряжения, прокуратура Москвы дважды отказала Всероссийскому обществу охраны памятников истории и культуры в возбуждении уголовного дела по факту сноса. Отказ мотивирован так: разборка - не снос.

В 1996 г. по распоряжению московских властей был снесён корпус с магазином в усадьбе князей Мещерских (Большая Никитская ул., 17), на месте которого выстроен современный дом. А в 1998 г. не стало четырёх строений памятника федерального значения - усадьбы Салтыковых (Тверской бул., 27/10/1), которую ранее занимала Центральная городская публичная библиотека им. Некрасова. Среди снесённых построек - единственный, сохранявший облик казаковского времени флигель, выходивший на Большую Бронную ул.22.

С каждым годом от казаковской Москвы остаётся всё меньше и меньше, и светлое имя одного из основоположников русского классицизма уже бессильно её спасти...

Примечания

Цит. по: Баженов В.И . Письма. Пояснения к проектам. Свидетельства современников. Биографические документы. М., 2001. С. 185. Екатерина II: «впредь до времени остаться по прежнему» С. 274.

Цит. по изд.:

12 Альтшуллер Б.Л. и др. Памятники архитектуры Московской области. Т. 2. М., 1975. С. 61.

13 Подъяпольская Е.Н., Разумовская А.А., Смирнов Г.К. Памятники архитектуры Московской области. С. 15-26.

14 Барышниковы и их усадьбы (по семейным запискам) // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып. 7. М., 2001. С. 377-388.

15 Рязанцев И.В. Евангулова О.С. Современник Пушкина о церкви-мавзолее в «селе П…» // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып. 6. М., 2000. С. 114.

16 Рязанцев И.В. Евангулова О.С. Современник Пушкина… С. 107-116.

17 [Баталов Л.И.]«Заметки по мавзолею в Ник. Погорелом» архитектора Л.И.Баталова // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып. 6. М., 2000. С. 118.

18 Цит. по: Баженов В.И . Письма. Пояснения к проектам. Свидетельства современников. Биографические документы. М., 2001. С. 32.

19 Ильин М.А. Москва. Художественные памятники города. М., 1968. С. 286.

20 Перфильева Л.А. Черемушки-Знаменское // Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. М., 1997. С. 29-31.

21 Коробко М.Ю. Дворец Екатерины II в селе Коньково // Царские и императорские дворцы. М., 1997. С. 142-145.

М.К. (Матвей Матвеевич Казаков). О Матвее Фёдоровиче Казакове // Русский вестник. 1816.
№ 11.

Бондаренко И.Е. Архитектор Матвей Фёдорович Казаков (1738-1813), М., 1938.

Ильин М.А. Фасадический план Москвы М.Ф.Казакова // Архитектурное наследство. [в.] 9. М. - Л., 1959.

Ильин М.А. Казаков. М., 1955.

Архитектурные альбомы М.Ф.Казакова // Подготовка к изданию, статья и комментарии Е.А.Белецкой. М., 1956.

Власюк А.И., Каплун А.И., Кипарисова А.А. Казаков. М., 1957.

Михаил КОРОБКО,
лауреат Макариевской премии

Существует легенда, что великий русский архитектор Матвей Казаков умер в 73 года от сердечного приступа, когда узнал о пожаре 1812 года в Москве - его самого увезли насильно дети в Рязань. Так это или нет, мы, наверное, никогда не узнаем. Зато жизнь и творчество зодчего, всю жизнь занимавшегося украшением Первопрестольной, изучены прекрасно, и МОСЛЕНТА предлагает вам почитать о мастере. Тем более, что история крайне увлекательная. Но для начала напомним, что Казаков сделал для Москвы.

Первый градостроитель

Значительная часть построенных Казаковым зданий все-таки пережили нашествие Наполеона. Мастер всегда уделял огромное внимание качеству строительства, сам проверял материалы и точность выполнения работ, посему его дома могут считаться образцовыми по прочности и долговечности. Они выдержали не только пожар 1812 года, но и многочисленные невзгоды последующих веков. Пожалуй, главные и знаковые его работы - Путевой дворец и Кремлевский сенат, восхитивший Екатерину Великую.

Московский пожар 1812 года.

Кроме того, Казаков был первым архитектором Москвы, кто стал заниматься вопросами градостроительства. На определенном этапе он понял, что развитие города не может строиться на создании отдельных домов, нужна единая система проектирования улиц, площадей, кварталов и т.д. Застройка должна подчиняться единой идее, иначе неизбежна архитектурная какофония.

А еще мастер воспитал множество талантливых учеников, например, Осипа Бове и Ивана Еготова, которые не только занимались восстановлением Москвы после пожара, но и продолжили его дело. К ним мы, возможно, вернемся, но позже.

Внук крепостного

Происхождение Матвея Федоровича Казакова при всем желании благородным назвать нельзя. Его дед был крепостным крестьянином, отец вырос в деревне и по рекрутской квоте был сдан в солдаты, точнее, в матросы. По счастью, он был грамотен и обладал красивым почерком, благодаря чему его отправили служить не на корабль, а в Московский Адмиралтейский комиссариат, где поручили снимать копии с документов.

Со временем Федор Михайлович продвинулся по службе и занял должность подканцеляриста, что освобождало его от крепостной зависимости. Он обзавелся семьей, детьми и поселился где-то возле Боровицкого моста через Неглинку. Это примерно там, где недавно поставили памятник князю Владимиру.

Когда Матвею было всего двенадцать, его отец скончался. Семья сохранила свободу, но со средствами к существованию было туго. И все же мама Матвея Федосья Семеновна, видя талант сына к рисованию, смогла пристроить его в единственную тогда в Москве архитектурную школу Дмитрия Ухтомского. Платить она возможности не имела, но Ухтомский пошел навстречу вдове. До нас дошло собственноручно написанное им и весьма любопытное письмо:

Казаков Матвей Федорович.

«...а усмотрен мною главного крикс комиссариата умершего подканцеляриста Федора Казакова сын Матвей Казаков (который еще к делам никуда не определен), ко оному по моей должности письменному исправлению способным и по натуральной своей охоте ко обучению архитектуры склонным, который по oxoте своей арифметике в кратком времени почти весь обучил; того ради правительствующего сената конторы покорно прошу дабы повелено было помянутого Матвея Казакова для обучения архитектурной науки определить в команду мою в ученики с награждением против младших архитектуры учеников по рублю на месяц жалования, который между тем и письменные по моей должности дела исправлять может» . (сохранена орфография оригинала)

Так, благодаря таланту и прилежанию уже в двенадцать лет Матвей Казаков стал зарабатывать и кормить не только себя, но и свою многочисленную семью. Здесь необходимо подробнее поговорить о человеке, сыгравшем такую важную роль в жизни будущего архитектора Казакова – князе Дмитрии Васильевиче Ухтомском.

Учитель и благодетель

Князь Ухтомский (между прочим, самый настоящий князь, Рюрикович, прямой потомок Юрия Долгорукого) без сомнения сыграл выдающуюся роль в истории отечественной архитектуры. К сожалению, мало что из его творений дошло до нас - разве что, надвратная церковь Донского монастыря и колокольня в Троице-Сергиевой Лавре - зато он воспитал целую плеяду великих зодчих.

Созданная им «Дворцовая школа», располагавшаяся в доме Сенатской типографии в Охотном ряду, стала первым специальным архитектурным учебным заведение в стране, с нее начинаются все наши МАРХИ, Строгановки и т.д. Ухтомский сыграл огромную роль в жизни и творческом становлении Петра Никитина, Василия Баженова, Ивана Старого, Александра Кокоринова и, конечно, Матвея Казакова. В отношении последнего можно говорить не только о том, что Ухтомский был учителем - он стал вторым отцом для бедного сироты.

Десять лет - примерно с 1750 по 1760 годы - Казаков учился в школе Ухтомского. Он постигал в ней и общеобразовательные науки, и живопись, и математику, и умение вести себя в приличном обществе. И, конечно, архитектуру, причем, как теорию, так и практику. Конечно, выдающейся талант был дан Матвею от природы, но такие профессиональные навыки, как умение понять желание заказчика, составить удовлетворяющий именно его проект и точно рассчитать смету (что всегда будет визитной карточкой Казакова) были заложены именно в школе Ухтомского.

Проект архитектурной школы Дмитрия Ухтомского.

По окончании учебы Казаков продолжил работу в мастерской князя и начал преподавать на младших курсах его школы, вплоть до того момента, когда школа была закрыта, а сам мэтр не попал под следствие. Впрочем, это уже совсем другая и довольно трагическая история.

Первую самостоятельную практику Казаков получил в Твери. Город сильно погорел в 1763 году, и восстанавливать его отправили бригаду московских архитекторов, под руководством Петра Романовича Никитина – ученика и сподвижника Ухтомского. Казаков, уже имевший звание «архитектуры поручика», тоже отправился в Тверь и обратил на себя внимание при создании Путевого дворца. По возвращении в Москву архитектор поступает на работу в Экспедицию Кремлевского строения, которую только что возглавил его старый товарищ Василий Баженов.

Два мастера

Судьбы этих двух выдающихся мастеров удивительным образом оказались переплетены между собой. Они ровесники, оба коренные москвичи, выходцы из самых что ни на есть социальных низов (что, кстати, наводит на размышления о якобы отсутствии «социальных лифтов» в крепостническую эпоху). Благодаря выдающемуся таланту, оба оказались в школе Ухтомского, но Василий Баженов по протекции Ивана Шувалова довольно быстро переехал в Петербург, а Матвей Казаков остался в Москве.

Далее Баженов отправился в Европу, стал академиком нескольких французских и итальянских Академий, Казаков же дальше Твери не уезжал. К 1768 году Баженов шел на шаг впереди товарища как по званию в табели о рангах, так и по известности в обществе, потому стал начальником кремлевского строительства, а Казаков - одним из его помощников. Вскоре все изменится – грандиозный план Баженова так не будет реализован, а Казаков построит в Кремле Сенат и перестроит Арсенал, заодно восстановит разобранные стены.

Считается, что все дело в политике – не секрет, что Баженов был масоном и дружил с Новиковым. Возможно, хотя важны и личные качества мастеров. Баженов был художником, творцом и романтиком. Для него художественный замысел, идеология и эстетика проекта были первичны, даже в ущерб пожеланиям заказчика. Казаков же умел соотносить свои творческие амбиции с реальностью. Судя по всему, он был гибче коллеги, лучше умел вести переговоры, убеждать. Он был реалистичнее, посему и построить сумел гораздо больше.

Памятник Василию Баженову и Матвею Казакову в Царицыно.

Руслан Кривобок / РИА Новости

А кремлевская история еще повторится в Царицыно – Баженов начнет строительство дворцового комплекса, а заканчивать будет Казаков. При постройке Большого дворца он максимально сохранил задумки товарища, приведя их в соответствие с требованиями заказчика, то есть и овец целыми сохранил, и волки сытыми оказались.

Был эпизод, когда они работали вместе на равных. Случилось это при создании на Ходынском поле павильонов к празднованию победы над турками в 1775 году, и совместный опыт был удачным: после этого Екатерина Великая поручила Казакову возвести Петровский путевой дворец. Но после смерти императрицы судьбы вновь изменила отношения к мастерам. Баженов наконец обрел признание: стал вице-президентом Академии художеств, получил от Павла заказ на строительство императорского дворца. Казаков же оставался в Москве. Но памятник перед царицынским дворцом поставили двум мастерам вместе и это абсолютно справедливо.

Готический замок на Ходынке

Петровский путевой дворец - это одно из самых ярких детищ Казакова и, пожалуй, наименее характерное. Казаков считается апологетом классицизма, можно даже сказать, одним из столпов этого нового в те времена для России стиля, и вдруг – неожиданная готика с явным налетом исконно русских традиций. Не исключено, что это стало следствием влияния Баженова и их совместной работы на Ходынском поле, где и имели место их первые эксперименты с неоготикой. Потом Баженов использует этот опыт в Царицыно, а Казаков при строительстве Петровского путевого.

В научной литературе сформировалось мнение, что автор неоготического стиля - все-таки Баженов, хотя точных указаний на это нет и, скорее, это дань традиции и имиджу Василия Ивановича как новатора и фантазера. Впрочем, в этом Казаков товарищу мало уступал, и вполне можно говорить, что новый стиль стал результатом творческого диалога зодчих.

Мастера словно соревновались между собой, придумывая совершенно новые архитектурные мотивы в рамках выбранной темы. Так Баженов в Царицыно сделал акцент на мавританские мотивы. А у Казакова готический арочный декор вполне сочетается с четкой классической симметрией и «фирменной» ротондой с куполом над центральным зданием дворца.

Петровский путевой дворец.

В. Робинов / РИА Новости

И здесь же - масса чисто русских деталей: наличников, арок с гирьками, узорных поясов, кувшинообразных столбов, роднящих этот псевдоготический замок с русскими дворцами предшествующих веков – кремлевским Теремным или Коломенским. При более внимательном взгляде на него понятно, что автор не собирался строго придерживаться готического канона – скорее, он играет разными стилями, совмещая и переплетая элементы.

Кстати, Путевым дворец именуется, потому что стоит на дороге - Царском пути из Петербурга в Москву. Вдоль него располагалась цепочка таких дворцов, казаковский – самый близкий к Москве, ровно в одном неспешном конном переходе от Кремля. Там императрица собиралась отдыхать и ночевать накануне въезда в Первопрестольную. А Петровский - поскольку земли эти ранее принадлежали Высокопетровскому монастырю, тому, что на углу бульварного кольца и улицы Петровка.

Московская классика

Псевдоготический Петровский дворец - лишь эксперимент, стилевое исключение, а практически все остальные свои творения Казаков создавал в традициях «чистого» классицизма, или «палладианства» (название классического стиля по устоявшейся традиции связано с именем великого итальянского архитектора Андреа Палладио). По сути, он его и создал, во всяком случае, в Москве, хотя первые опыты в этом стиле все же принадлежат Баженову.

На сохранившемся макете баженовского Кремля видно типично классические портики, рустованные на античный манер квадры, колоннады, пилястры и прочие атрибуты стиля. Казаков шесть лет работал вместе с Баженовым и, видимо, проникся этими идеями. И кстати, ни Ухтомский, ни Никитин, ни кто-нибудь еще из учителей и старших коллег Матвея Федоровича в этом направлении не работал.

Здание Сената.

Kremlin.ru / Wikipedia

Одно из первых и самое известное казаковское творение в традициях классицизма - это здание Сената, заложенное в 1776 году. Идеологически это продолжение работы Баженова. Несмотря на сложность планировки - строить пришлось на треугольном участке, так как Кремль был застроен - Казакову удалось сохранить симметрию крыльев, вписать ордерные черты и, конечно, купол с ротондой, который станет визитной карточкой мастера. Минимум декора, никаких излишеств, не более двух цветов, но при этом невероятная прочность конструкции. Здание успело послужить имперскому Сенату, потом московским городским службам и Советскому правительству. Ныне это резиденция главы России и над казаковской ротондой развивается президентский штандарт.

Со строительством Сената связана забавная легенда. Казаков спроектировал купол ротонды центрального Екатерининского зала толщиной всего в один кирпич, что вызвало недоумение и даже опасения у высокой комиссии. Тогда архитектор залез на купол и не сходил с него полчаса, приплясывая и топая ногами. Комиссию это убедило.

Последние два десятилетия XVIII века мастер и его ученики усиленно работали и творили: строили жилые дома, дворцы, подмосковные усадьбы, больницы, церкви. Заказов было так много, что Казаков стал делать условно-типовые проекты, на базе которых с минимальными доработками можно было быстро создавать конкретный дом.

Например, именно Казакову принадлежит идея городского дворца, с фасадом прямо по так называемой красной линии улиц. До этого усадьбы делали в основном П-образными с дворцом в глубине, на улицу, соответственно, выходили боковые флигели и парадные ворота между ними. Баженов стал делать высокие многоэтажные дворцы в классическом стиле, которые стояли прямо на улице, а хозяйственные постройки, наоборот, отодвигались внутрь.

Творчество выдающегося зодчего XVIII столетия Матвея Федоровича Казакова, одного из основоположников архитектуры русского классицизма в Москве, можно с полным правом считать замечательным явлением истории русской культуры.

СЫН ЗОДЧЕГО ТАК ПИСАЛ ВПОСЛЕДСТВИИ ОБ ОТЦЕ:

«НИ У ОДНОГО ИЗ ИНОСТРАНЦЕВ НЕ БРАЛ ОН УРОКОВ

И НИКОГДА НЕ ВЫЕЗЖАЛ ИЗ РОССИИ; РУКОВОДСТВОВАЛСЯ

ПРИРОДНЫМИ СПОСОБНОСТЯМИ И ПРИМЕРАМИ ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ СВОИХ...»

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО

Деятельность - Матвея Федоровича Казакова охватывает более чем 50-летний период, начиная с 60-х годов XVIII столетия и кончая первым десятилетием XIX века. «Трудолюбивый гений» оставил след в истории архитектуры и как самый плодовитый русский зодчий XVIII века, количество его московских построек почти неправдоподобно велико. Произведения Казакова и его знаменитых современников - В. И. Баженова, И. Е. Старова и других - выдвинули русскую классическую архитектуру на первые роли в истории мирового зодчества. Их сооружения и проекты свидетельствуют о блестящем творческом развитии приемов и принципов мирового архитектурного наследия, о гармоничном сочетании нового искусства с художественными традициями национального зодчества. Так, в Петербурге Старов создал воспетый поэтами Таврический дворец, в Москве Баженов разработал проект грандиозного Кремлевского дворца и построил знаменитый дом Пашкова, Казаков в том же городе возвел величественное здание Сената и непревзойденное здание университета, а также множество других прекрасных общественных и частных домов. При этом он не получал заграничного образования, не учился в Академии, а воспитывался в московской среде под воздействием ее культурных и художественных традиций. Зодчий почти не соприкасался с архитектурной жизнью Петербурга, оставаясь в стороне от громадной строительной деятельности быстрорастущей столицы. Кроме того, он оставил большое графическое наследство: изобразил лучшие образцы классической архитектуры Москвы, чуть ли не полностью погибшей в пожаре 1812 года.

Теперь имя Матвея Федоровича Казакова определяет целую эпоху в архитектуре Москвы. Благодаря Казакову древняя столица превратилась из «большой деревни», как ее называли жители Петербурга, в город с прекрасной архитектурой. Хотя деятельность зодчего далеко перешагнула границы родного города, его творения зачастую называются «казаковской Москвой» - целостным и большим по значению понятием, раскрывающим особенности искусства русского классицизма конца XVIII столетия.

АРХИТЕКТУРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Матвей Федорович Казаков родился 28 октября 1738 года. Его отец, Федор Казаков, выходец из крепостных, был мелким служащим московского старого Комиссариата. Небогатая семья жила в Садовниках около Кремля, в районе Боровицкого моста. Первоначальные познания в грамоте мальчик получил у дьячка соседней Космодемьянской церкви.

Он рано лишился отца. На прошение, поданное матерью Казакова об определении сына на службу, последовал сенатский указ: «К обучению архитектуре Главного комиссариата умершего подканцеляриста Казакова сына Матвея... определить с награждением жалования против младших учеников по рублю в месяц». Помощь мальчику оказал М. М. Измайлов, бывший тогда главой Комиссариата. Он обратил внимание на подростка, ходившего по лесам строек и постоянно рисовавшего. Так в 1751 году, в 13-летнем возрасте, Казаков вступил в знаменитую первую архитектурную школу князя Д. В. Ухтомского, открытую двумя годами раньше. Особое внимание в ней уделялось рисованию и черчению, приобщению к практической работе. Обучение происходило по прославленным трактатам Витрувия, Палладио, Виньолы, сочинениям французского теоретика XVIII века Блонделя. Помимо теории архитектуры эти книги содержали превосходные гравюры известнейших зданий классической древности, произведений великих зодчих Италии и Франции XVI-XVIII веков. Вместе с тем ученикам настойчиво прививалась любовь к древнерусской архитектуре.

Юность Казакова прошла в упорном постижении теории в тесной связи с практикой, которая состояла из тщательных обмеров древностей, реставрации ветшавших зданий Кремля, составления чертежей и смет, работы на стройках учителей. Это и оказалось его главной школой. Отсюда характерная особенность всего творчества Казакова - синтез основ классики и традиций древнерусского зодчества. Вскоре он стал младшим помощником Ухтомского, который в эти годы возводил Кузнецкий мост через реку Неглинную, достраивал Арсенал в Кремле, «запасной дворец» у Красных ворот, реконструировал здание Главной аптеки и приспосабливал здания бывших присутственных мест для новооткрытого Московского университета. Впоследствии все теоретические принципы и практические занятия были увековечены уже сложившимся мастером Казаковым в «новом» классическом стиле.

В 1760 году Ухтомский ушел в отставку. Школу возглавил П. Р. Никитин, бывший до того его помощником. На свое место он выдвинул молодого Казакова, который в этом же году вышел из школы и получил чин «архитектурии прапорщика».

ПЕРВЫЕ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ

Матвей Федорович был назначен в команду Никитина, ставшего главным архитектором Москвы. В это время Казаков вел строительство в городе Яблоневе, вместе с тем работая в Московском Кремле. В одном из кремлевских храмов он выполнил проект иконостаса, который был перенесен позднее в собор Василия Блаженного.

Впервые одаренность Казакова проявилась особенно ярко при восстановлении Твери после пожара 1763 года, когда город сгорел почти целиком. То событие произвело на всю страну огромное впечатление: стала очевидной необходимость провести серьезные градостроительные реформы во многих городах, так как скученность застройки, кривые улицы и переулки способствовали стихийным бедствиям и пожарам.

В Тверь была направлена команда архитекторов во главе с Никитиным, который включил в нее и молодого Казакова (туда также входили: Квасов, Белецкий, Карин, Селехов, Еготов, Обухов). Никитин в короткий срок продумал проект новой Твери, заслуженно считающийся одним из лучших в русском градостроительстве XVIII века. Детализацию и уточнение общего замысла, создание планов фасадической застройки доверили Казакову. Здесь зодчий выступил уже как самостоятельный мастер: он проектировал торговую контору Н. А. Демидова, провиантские магазины, фасады зданий присутственных мест на главной площади, «деловые» и жилые дома, в том числе типовые проекты, рассчитанные на различные социальные слои. Екатерина II, придававшая большое значение Твери как крупному населенному пункту на пути между Петербургом и Москвой, поручила Казакову возвести, «не щадя труда человеческого», на руинах сгоревшего архиерейского дома путевой дворец императрицы - главное здание в городе.

Восстановление Твери за два с половиной года, короткий по тому времени срок, сразу выдвинуло Казакова в ряды первых архитекторов страны. Он привлек внимание и как талантливый мастер, умевший строить в «новом вкусе». Поэтому именно ему П. Ф. Нащокин заказал проект церкви в своей подмосковной усадьбе Рай-Семеновское. С первым серьезным частным заданием Казаков прекрасно справился. И когда у И. И. Бецкого возникла мысль устроить в Москве Воспитательный дом, то для выполнения проектов «фасадической части» был приглашен Матвей Федорович. Он составил план фасада и всего огромного участка с живописной обработкой площадей, зеленых насаждений, набережных и красивых спусков к Москве-реке.

СОТРУДНИЧЕСТВО С БАЖЕНОВЫМ

Большое значение для творческого роста Казакова имело сотрудничество с В. И. Баженовым, который в 1768 году позвал его, как ближайшего помощника, в «Экспедицию по строению Кремлевского дворца». Судьба объединила усилия и таланты двух замечательных русских архитекторов на семь лет ради сооружения «наиславнейшего в свете здания» - Большого Кремлевского дворца. Эта работа стала для Казакова высшей архитектурной школой. Баженов обучался в крупнейших художественных центрах Европы: Париже, Риме, Флоренции; за его плечами была Петербургская академия художеств. Его широчайшая архитектурная эрудиция, необычайный творческий размах дополнили и отшлифовали талант Казакова. В творениях Матвея Федоровича обнаруживаются приемы, схожие с приемами его начальника: в композициях планов и объемов, в архитектуре фасадов.

Грандиозный замысел Баженова не был осуществлен до конца: начатое в 1773 году строительство дворца было отменено в 1775-м из-за чрезмерности предстоящих затрат и осадки кремлевских соборов. В том же 1775 году Казаков был утвержден в звании самостоятельного архитектора, но все-таки до середины 80-х годов XVIII века продолжалась его совместная работа с Баженовым в «Экспедиции».

На этом этапе они разработали в формах русской архитектуры проект оформления Ходынского поля, где планировались празднества по случаю завершения Русско-турецкой войны (1768-1774) Кючук-Кайнарджийским мирным договором. В серии офортов Казаков запечатлел «Ходынские увеселительные строения». Он немало потрудился над составлением проектов отдельных залов и их постройкой. Екатерина II, отмечая свое удовлетворение работой зодчего, поручила Казакову проект нового Петровского «подъездного» дворца, расположившегося напротив ходынских павильонов. Выстроив этот ансамбль, Матвей Федорович встал в один ряд с крупнейшими представителями направления псевдоготики: русской, или ложной готики, к формам которой он неоднократно возвращался в своей творческой деятельности. Так развернулась широкая деятельность Казакова, выросшего к тому времени во вполне зрелого архитектора. Огромный успех с тех пор не покидал его до самой смерти.

ПЕРВЫЕ КРУПНЫЕ ПРОЭКТЫ

В 1770-х годах Казаков показал высокое мастерство в своих первых крупных постройках в Москве. Самостоятельно продолжая реконструкцию Московского Кремля, он также возвел в 1776-1787 годах здание Сената - одно из самых своих значительных творений, в котором принципы русской архитектуры второй половины XVIII века уже отчетливо обозначились. Одновременно Казаков строил усадьбу Петровское-Алабино (1775-1785) в имении Демидовых под Москвой. Особенностью ансамбля была необычная композиция. В центре квадратного парадного двора расположилось главное здание, имеющее в плане форму квадрата со срезанными углами, отчего объем здания казался треугольным. По проекту Казакова в 1776 году для князя С. В. Гагарина у Петровских ворот была выстроена городская усадьба, ее стиль раннего московского классицизма, тектоника, легкое декоративное оформление были совершенны.

Отличительная черта творчества Казакова - разносторонность. С одинаковым совершенством он строил монументальные правительственные здания, дворцы оригинальной архитектуры, большие усадьбы. Ему принадлежит идея классической формы выражения храмовых сооружений - церкви -ротонкоторая использовалась им при возведении мавзолея Барышникова в Никольском-Погорелом (1774-1802), в Москве - при создании церквей святителя Филиппа, митрополита Московского (1777-1788), Вознесения на Гороховом поле (1788-1793), Святых Космы и Дамиана на Маросейке (1791-1793)и других.

В конце 1770-х - 1780-х годах велось крупное дворцовое и усадебное строительство, в особенности частных, или, как они назывались, «партикулярных», домов в Москве. Становлению архитектуры русского классицизма сопутствовал подъем градостроительной мысли. С точки зрения градообразования построенные в это время Казаковым казенные и частные здания имели огромное значение, были в числе высших достижений русского классицизма.

В 1782 году Матвей Федорович начал возведение здания Московского университета, которое осуществлялось в три этапа более десяти лет. Зодчий отказался от усложненных элементов, обилия скульптуры, добиваясь простоты и величественности строения. В результате здание университета органично вошло в ансамбль центра Москвы, а своим обликом напоминало крупную городскую усадьбу.

В 1786 году Казаков возглавил «Кремлевскую экспедицию», которая вела основные государственные строительные работы в Москве. Фактически он стал главным архитектором города. В это время его талант раскрылся наиболее полно. Зодчий непрерывно получал заказы на возведение частных дворцов и домов, а также исполнял государственные поручения по проектированию в Москве и других городах Российской империи (Екатеринославе, Истре, Коломне и других). В те годы старая столица переживала настоящую «строительную горячку».

ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЕ-АРХИТЕКТУРНЫЕ РАЗРАБОТКИ КАЗАКОВА

Из градостроительно-архитектурных разработок Казакова интерес представляет обустройство центральных площадей и улиц Москвы. Возведенные им дома определили облик Ильинки - единственной в XVIII столетии московской улицы, здания на которой стояли «сплошною фасадою» с соблюдением единой высоты. Среди них - дом купцов Калинина и Павлова (не сохранился), построенный в конце 1780-х годов на месте разобранного старого Посольского двора. Он знаменит тем, что был одним из первых строений в Москве, совмещавших жилые и торговые функции и отвечавших практическим требованиям времени, то есть являлся чем-то вроде жилого Гостиного двора. И общественножилое назначение здания было новшеством.

Этот дом занимал немалую часть улицы и выходил торцом на нее, таким образом оформляя парадный подъезд к планировавшейся на Ильинке новой площади. Сообразно занимаемому месту и общественной значимости он был выполнен в торжественных монументальных формах, а его ведущее место в создававшемся ансамбле было подчеркнуто «сильным» коринфским портиком. Квартал рядом с ним занимал дом Хрящева (не сохранился), имевший скругленные углы и огибавшую его галерею; он был близок по высоте с соседним калининским домом, но выполнен в других архитектурных формах. Обозреваемый главным образом с улицы, а не с площади, он был без крупных пластических перепадов. В нем преобладали горизонтальные членения, подчеркнутые сильно вынесенным и обогащенным модульонами карнизом, завершавшим второй этаж.

Наиболее цельной по характеру архитектуры в то время была Тверская улица в отрезке между Охотным Рядом и Тверским бульваром. Это была парадная улица города, чуть ли не целиком занятая дворцами знати. В 1773 году во время пожара деревянные дома на ней выгорели, а каменные почти все были повреждены, что предоставило возможность застроить Тверскую в относительно едином архитектурном облике. Двадцать лет Казаков возводил и реконструировал на этом участке почти все наиболее значительные здания и разработал проект планировки и архитектурного оформления Тверской площади. Здесь проявились отличительные черты творчества Казакова, стремившегося к максимальному усилению регулярности и приданию уравновешенности сторонам улицы. Это особенно явно демонстрировали вынесенные на красную линию здания, ордерность архитектуры, примерно одинаковая этажность и высота зданий. Дом генерал-губернатора (ныне - мэрия Москвы) на Тверской площади Казаков выстроил и дополнил корпусами в 1782 году. Для него уже имелся проект и даже был выложен цокольный этаж. Это единственный случай, когда зодчий строил здание по чужому плану. Но подъезд с улицы, интерьеры и главная лестница были спланированы им лично. В начале 1790-х годов, одновременно с окончанием строительства здания университета на Моховой улице, архитектор завершил и Университетский благородный пансион на Тверской (дворянский институт с пансионатом), украсив его строгим тосканским портиком.

НОВОЕ ВИДЕНИЕ ЖИЛОГО ДОМА

Велика роль Казакова и в создании нового классического типа городского жилого дома конца XVIII века - дворца, который выдвигался на красную линию улицы, а флигели и службы размещались по бокам дома или переносились за него. Из возведенных Казаковым жилых домов в Москве общностью композиционной схемы отличались дом Голицына на Лубянке, дома Прозоровского и Козицкой на Тверской, Демидова в Гороховском переулке и Губина на Петровке. Характерными для них являлись компактность плана и объема, а также пропорциональные соотношения длины, высоты и ширины (приближающиеся к соотношениям двух квадратов и их диагоналей, или трех квадратов). Однако при общности основных построений архитектура их разнообразна по художественным приемам. Матвей Федорович строил усадьбы и по традиционной схеме русских дворянских имений - с курдонёром, что зачастую определялось укладом жизни заказчиков.

Казаков первым в Москве построил большие доходные дома, а также сравнительно небольшие удобные жилые особняки, которые тогда только начали появляться в городе. Эти здания - мастерские образцы единства функциональных, конструктивных и эстетических начал архитектуры. В них Казаков смело использовал новые приемы, внедряя в зодчество достижения науки и техники своего времени. Глубокая осмысленность архитектуры с точки зрения ее жизненного, общественного назначения, большая экономичность, целесообразность и остроумие планировочных и конструктивных приемов, художественное совершенство целого и каждой детали отличали сооружения Казакова.

Проектируя жилые дома, Матвей Федорович стремился к большей выразительности архитектурных элементов и, следуя особенностям развития стиля, отходил от измельченности, больше выявляя тектонику стены. В конце 1780-х годов сложилась, ставшая характерной для его творчества, система трехчастного построения фасада с портиком большого ордера в центре и малым ордером в обрамлении окон или балконных дверей боковых ризалитов. Этим приемом была достигнута выразительность дома Барышникова на Мясницкой улице.

Много внимания зодчий уделял и разработке интерьеров, монументальность которых в большинстве случаев была подчеркнута простыми объемами залов, перекрытых куполами или зеркальными сводами. В их декоративной обработке использовались колонны, пилястры, карнизы. Архитектурная декорация стен дополнялась росписью. Сохранившиеся интерьеры «Золотых комнат» в доме Демидова, здания Сената, Колонного зала дома Благородного собрания позволяют судить о Казакове как об изумительном мастере внутреннего декоративного убранства.

В одних из последних и наиболее значительных произведениях Казакова - Голицынской и Павловской больницах - получили обобщение прогрессивные черты русской архитектуры второй половины XVIII века.

К началу 1800-х годов архитектурные формы сооружений Казакова делаются еще более лаконичными, и в его творчестве начинают прослеживаться приемы, получившие дальнейшее развитие в зодчестве первой четверти XIX века.

ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ТАЛАНТ КАЗАКОВА

Необходимо отметить, что Матвей Федорович обладал большим педагогическим талантом, организовав новую систему обучения. Его дом в Златоустовском переулке был не просто жилищем семьи Казаковых: именно здесь под руководством мастера много лет действовала архитектурная школа, из которой вышли Еготов, Бакарев, Бове, Карин, Мироновский, Таманский, Селехов, Родион Казаков, братья Поливановы и другие. Все три сына зодчего - Василий, Матвей и Павел - стали его помощниками и, направляемые отцом, осуществляли свои проекты. Непрерывная преемственность связывает «казаковскую школу» с нынешним Московским архитектурным институтом.

В 1799 году Академия художеств по предложению ее вице-президента Баженова выпустила указ об издании книг «Российская архитектура», включающих чертежи с планами, фасадами и разрезами зданий и нереализованных проектов различного назначения, «кои, по хороше му вкусу своему и архитектуре, то заслуживать будут». Казаков принял активное участие в подготовке неосуществленного издания чертежей, составив альбомы «казенных» (10) и «партикулярных» (6) строений Москвы. В первом альбоме представлены чертежи 19 зданий Казакова, из которых до наших дней в первоначальном виде дошли только пять: дом Долгорукова (позже - здание Благородного собрания), дом Губина на Петровке, дом Барышникова на Мясницкой улице, дом Демидова в Гороховском переулке, дом Гагарина в Армянском переулке. В это же время Казаков выполнял сложную работу по составлению «фасадического», то есть аксонометрического плана Москвы и съемке генерального плана города с показом всех его строений. Они осуществлялись не для фиксации архитектуры города, но и чтобы обозначить «ситуацию» для дальнейшей его застройки. Одной из особенностей «фасадического» плана явилось иллюстрирование таблиц атласа выполненными в крупном масштабе видами архитектурных ансамблей города. По чертежам Казакова можно судить о первоначальном облике немногих дошедших до нас зданий, которые были уничтожены пожаром 1812 года.

При приближении в 1812 году французской армии к Москве семья Казакова вывезла больного зодчего в Рязань. Здесь он узнал о пожаре в старой столице и о том, что почти все, созданное им на протяжении жизни, превратилось в пепел. Он не перенес этого потрясения, и 7 ноября 1812 года великий строитель Москвы скончался. Матвей Федорович Казаков погребен в Троицком монастыре на окраине города.

В творческой биографии Казакова обращает на себя внимание необыкновенное многообразие практической деятельности мастера. Полный список работ этого зодчего занимает много десятков страниц. Для своего времени он был передовым архитектором и крупным градостроителем, создавшим ряд замечательных ансамблей Москвы конца XVIII века и во многом определившим новые пути развития архитектурного облика города. В отличие от зодчих Петербурга, возводивших город, по существу, на пустом месте, мастер смог удачно вписать произведения «нового» стиля в древние кварталы Москвы. В лучших произведениях Казакова русский классицизм выступает как глубоко самостоятельный архитектурный стиль, как явление русской художественной культуры, врывающейся полноводным и мощным потоком в общее русло мирового зодчества.

Сегодня, 7 ноября, день рождения архитектора Матвея Казакова (не путать с Родионом Казаковым). Что касается меня, то... "ВИНОВАТ, Я МОСКВЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ БЕЗ ТАКОГО, КАК ОН, КОРОЛЯ" - ОН, это МАТВЕЙ КАЗАКОВ, а не Ленька, как у Булата Окуджавы, простите за перефразирование, но МАТВЕЙ КАЗАКОВ - настоящий КОРОЛЬ московской допожарной архитектуры, да и послепожарной тоже.
И раз уж я начала с себя-любимой и своего впечатления от работ Казакова, а его творения сопровождали меня всю жизнь, то хочу показать Вам одно его здание, не самое лучшее, не самое известное,но очень родное и близкое мне самой:

Матвей Казаков Усадьба Муравьева-Апостола на Старо-Басманной улице.

У этого здания очень интересная история. И дело не только в том, что в нишах цокольного этажа, тогда еще облупленных, среди пыли и мусора, сиживали мы с однокурсниками и листали свои конспекты, пытаясь, вопреки известной пословице (*поговорке???) "надышаться перед"... экзаменом, или просто коротали время между лекциями.Было это в самом начале 70-х. И тогда никто еще не знал, что усадьба спроектирована Казаковым. В доме жили люди, которым не повезло с отдельной квартирой, но повезло с проживанием в центре. Жили и во флигелях, и в пристройках. Дом собирались расселять, за право владения освободившимся зданием боролся наш институт - нам катастрофически не хватало территории. Но, когда строители приступили к освобождению фасада от переделок, выяснилось, что это и есть то самое здание, чертежи которого за подписью Казакова сохранились в архиве, а вот постройка по ним считалась неосуществленной. Так это здание "восстало из пепла" или забытья, почистилось, приобрело первоначальный вид и стало "Музеем ДЕКАБРИСТОВ". Правда, в начале 2000-х выяснилось, что построено это здание по проекту не казакова,а его ученика И.Д.Жукова, просто ученики часто наследуют почерк учителя...
А совсем рядом, через скверик, на бывшей Гороховской, а теперь в Гороховском переулке, находился известный и знаменитый дворец Николая Никитича Демидова - институт геодезии и картографии - там муж моей подруги преподавал рисунок. Так что кое что из "далекого" оказывается вполне близким.

Дом Демидова в Гороховском переулке. Архитектор М.Казаков, 1781-1791 годы.
Ну а так как я жила в то время на Ленинском проспекте, то в окно троллейбуса, который вез меня в центр, видела Годицинскую больницу.

М. Ф. Казаков. Голицинская (ныне 1-я городская) больница в Москве. 1796 - 1801. Центральная часть.

Доехав до конечной остановки и посмотрев направо (если стоишь лицом к Манежу (архитектор Бове), увидишь здание Университета, слегка измененное после пождара 1812 г. архитектором Жилярди.


Московский университет (старое здание на Моховой).

А если посмотреть налево, то видишь Кутафью башню Кремля и сразу захочется пройти по Троицкому мосту и войти туда, в святая святых Москвы. Слева между Никольской и Спасской башнями находится построенное по проекту Казакова здание Сената. Его зеленый купол виден и на Красной площади.

Здание Сената в Кремле

Вид на здание Сената с Красной площади

Совсем недалеко воспоминание из детства: Новогодняя Ёлка в колонном зале, спроектированном тоже Казаковым.

Колонный зал

К этим воспоминаниям можно добавить и более ранние - дом на Мясницкой, бывшей Кировской улице (работала одно время рядышком, да и в детстве родители возили на Кировскую к родственникам), и более поздние - недостроенный Большой дворец в Царицыно, куда возила детей на экскурсии, и Путевой дворец, мимо которого пробегала, торопясь в гости к родственникам, и уже построенный дворец Ельцинского периода, находящийся в "шаговой доступности от моего сегодняшнего дома.

М.Казаков.Дом Барышникова.

Царицыно. Большой дворец до реставрации.

Петровский путевой дворец.

Большой Дворец сегодня.

Но это только мои воспоминания о постройках по проектам московского Казакова,а есть еще и постройки в очень интересном городе Голутвин (Коломна), там по проекту Казакова построены башни Старо-Голутвинского монастыря и некоторые постройки в центре города...
Предлагаю вам статью о творчестве Матвея Казакова, написанную специалистами, а не ностальгирующим элементом вроде меня:

Матвей Федорович Казаков (1738-1812)

При входе в Москву меня охватило удивление, смешанное с восхищением, потому что я ожидал увидеть деревянный город, как многие о том говорили, но, напротив, почти все дома оказались кирпичными и самой изящной, и самой современной архитектуры. Дома частных лиц были похожи на дворцы, настолько они были богаты и красивы", - так писал из Москвы один из офицеров наполеоновской армии в сентябре 1812 г. Великий пожар ещё не испепелил древней столицы. Город, оставленный жителями, поразил даже француза, избалованного великолепными постройками Парижа. Одним из создателей московской архитектуры, её знаменитых общественных зданий, дворцов и домов был архитектор Матвей Фёдорович Казаков. В Москве он родился, жил, учился и сделался признанным мастером. Родному городу посвятил он всю свою трудовую жизнь, свои знания и талант выдающегося зодчего. Матвей Фёдорович Казаков родился осенью 1738 года. Отец его служил в московском интендантстве, дослужился до "подканцеляриста" и был на хорошем счету. Ввиду его беспорочной службы, уже после его смерти, М. Ф. Казаков в 1751 г. был зачислен в незадолго перед этим открытую архитектурную школу архитектора Ухтомского. Она образовалась из его мастерской и по обычаю того времени носила название "архитекторской команды".
Наряду с изучением теории ученики обучались здесь и практической работе. Их посылали на различные стройки, которые вёл начальник школы Ухтомский. Они не только помогали рабочим и десятникам, но следили и за качеством постройки, составляя обо всём замеченном рапорты. Такое обучение давало прекрасные результаты, помогая ученикам сделаться самостоятельными архитекторами. К концу пребывания М. Ф. Казакова в школе ею были получены из-за границы книги по архитектуре. Среди них были сочинения современных французских зодчих и знаменитые архитектурные трактаты Витрувия, Палладио и других мастеров прошлого. Их изучение не только расширило познания юного архитектора, но и на всю жизнь определило его любовь и не знающую сомнений веру в идеалы классического искусства. В 1761 г. М. Ф. Казаков окончил школу с чином "архитектурии прапорщика" и был назначен в мастерскую главного "городового архитектора" Москвы П. Р. Никитина. В мае 1763 г. дотла сгорела Тверь. Тверской пожар потряс страну. Уже через несколько дней правительство отдало приказ о восстановлении сгоревшего города. В Тверь выехала группа архитекторов во главе с Никитиным. В его новой "команде" был и М. Ф. Казаков. В Твери надо было восстанавливать правительственные здания и дома населения. Но это не было простое восстановление старого. Предстояло создать новый город, отвечавший тогдашним правилам городской планировки.
Пять лет провёл М. Ф. Казаков в Твери. Он участвовал и в разработке генерального плана города и в составлении проектов отдельных зданий. Никитин поручил ему проект, а затем и постройку Тверского дворца. Первоначально это здание предназначалось для местного архиерея, поэтому оно долгое время называлось "архиерейским домом". Дворец стоял недалеко от древнего городского Кремля, на средней из трёх основных улиц города, которые расходились от полукруглой городской площади наподобие трезубца.
М. Ф. Казаков задумал дворец без ненужного украшательства и сложности. Перед простым прямоугольным зданием располагался парадный двор. С боков его охватывали лёгкие галлереи - переходы, шедшие к угловым павильонам. Убранство дворца было красивым, простым и ясным. Стены местами были украшены лёгкими лепными гирляндами и венками. Вместо колонн с пышными капителями М. Ф. Казаков применил плоские лопатки-пилястры. Для придачи им большей выразительности он покрыл их канелюрами - полукруглыми бороздками-выемками. Это создавало частые красивые теневые полосы, видные не только в солнечные, но даже и в облачные дни. Несмотря на простоту общей композиции и скромность убранства, дворец в новой Твери бесспорно явился лучшим зданием. Законченное в 1767 г., оно принесло его автору не только признание, но и известность. Один из московских помещиков - Нащёкин - заказывает ему проект своей подмосковной усадьбы Рай-Семёновское. М. Ф. Казаков прекрасно справился с этим, повидимому, первым крупным частным заказом. Ещё полный впечатлений от планировки Твери и романически переживая замысел своего первого здания, он создал план усадьбы, во многом похожий на план основной части Твери. От дома, как от тверского Кремля, шла центральная аллея, обсаженная липами и берёзами. Прерывающий её пруд походил на большую тверскую площадь. Рядом, на холме, М. Ф. Казаков поставил усадебную церковь. По своему внешнему убранству она напоминала павильоны Тверского дворца. Уже в этих ранних произведениях М. Ф. Казакова обнаруживается одна его характерная черта: зодчий, найдя удачное решение, не раз возвращается к нему, варьируя и разрабатывая отдельные его формы и детали.
В следующем, 1768 году молодой зодчий начал большую работу у Баженова. Пять лет, проведённые М. Ф. Казаковым на разработке баженовского проекта Большого Кремлёвского дворца, сделались годами его второго учения, были его высшим образованием.
Екатерина поручила Баженову составить проект дворца в Кремле. В нём крайне нуждался двор, часто наезжавший в эти годы в Москву. В основу проекта была положена идея прославления русского народа и его военной славы в связи с блистательными победами над турками и освобождением русских земель на юге. По замыслу Баженова, дворец должен был быть не только местом пребывания императрицы, но и грандиозным общественным зданием. В его обширных дворах размещались все древние постройки Кремля, а прилегающие новые площади предназначались для всенародных собраний, торжеств и празднеств. Величие, красота и разнообразие архитектурных форм, применённых в проекте дворца, поражали современников. Несмотря на то что эта грандиозная постройка по ряду причин не была осуществлена и осталась лишь в модели, она оказала большое влияние на русскую архитектуру тех лет. Талант М. Ф. Казакова вырос и окреп в работе над этим проектом. Он долгие годы служил источником вдохновения для многих произведений М. Ф. Казакова.
Работая бок о бок с Баженовым, М. Ф. Казаков постиг то, чем так виртуозно владел знаменитый русский архитектор.
Работа над проектом и моделью Кремлёвского дворца приучила М. Ф. Казакова к систематичности, целенаправленности и логике архитектурного построения. Он на практике понял, что успех архитектурного замысла зависел от продуманности, цельности и ясности проекта.
Постройка увеселительных зданий на Ходынском поле по случаю празднования Кучук-Кайнарджийского мира была поручена Баженову, который и здесь был назначен главным архитектором. Праздник, посвящённый национальной победе над турками, экзотика восточной архитектуры и большая свобода в постройке зданий павильонного типа побудили Баженова избрать совершенно новый стиль. Позднее он получил название псевдоготики благодаря частому применению стрельчатых арок. Стены из красного кирпича с белокаменными деталями, многие приёмы, заимствованные из древнерусской архитектуры XVII в., как, например, кувшинообразные колонки у входа, остроконечные пирамиды с шарами наверху и т. д., особенно нравились М. Ф. Казакову. Поэтому полученный им заказ на постройку подъездного Петровского дворца (теперь помещение Академии Воздушного флота), расположенного в непосредственном соседстве с ходынскими увеселительными постройками, был выполнен им в этих же сказочных формах. Башенки, ограды различной высоты и рисунка окружают здание дворца. Последний стоит посредине большого двора. Затейливые белокаменные наличники украшают его окна. Крыльцо с широкой лестницей с пузатыми колонками встречает входящего. Здание венчается куполом, в основании которого расположены стрельчатые окна. М. Ф. Казаков с исключительным чутьём воспринял праздничный характер русской национальной архитектуры и воплотил его в своём новом произведении. Успех этой постройки определил дальнейший путь молодого мастера.

С этого времени начинается его всё возрастающий успех как архитектора. Биография М. Ф. Казакова бедна житейскими, бытовыми фактами, но она богата тем великим наследием, которое он нам оставил. Жизнь М. Ф. Казакова как бы заключена в его произведениях.
Ещё не был закончен Петровский дворец, как М. Ф. Казаков получил новый заказ. Ему было поручено составление проекта здания Сената в московском Кремле. Сенат предполагали построить напротив Арсенала. Участок был неудобный, треугольной формы, но и его М. Ф. Казаков сумел использовать как основу для возводимого им здания. Центр всей композиции занял грандиозный купольный зал. М. Ф. Казаков рассчитал своё здание так, что купол зала пришёлся как раз за башней, расположенной в центре Красной площади, между Спасскими и Никольскими воротами. Таким образом, здание Сената являлось не только кремлёвским зданием, но и сделалось общегородским, войдя как звено в общий ансамбль зданий важнейшей площади древней столицы. Смелость решения всего здания, в особенности его купол, поразила современников и даже вызвала среди московского общества опасение в прочности сооружения. Для опровержения подобных опасений М. Ф. Казаков при раскружаливании стоял со своими помощниками на куполе. "Криками "ура" был встречен Казаков", отмечают современники. Екатерина II, приехавшая осмотреть здание, воскликнула: "Какое искусство!". Постройка здания Сената поставила М. Ф. Казакова в ряд лучших архитекторов, работавших в это время в России. Оно и сейчас украшает московский Кремль.

Успех М. Ф. Казакова рос. Частные лица всё чаще обращались к нему с просьбой о составлении проектов домов или дворцов. С годами заказов становилось всё больше и больше, у М. Ф. Казакова появляются ученики и помощники.
В архитектуру городского дома М. Ф. Казаков вносит много нового. Он перерабатывает старую усадебную систему планировки дома. Последний, окружённый службами, обычно ставился в глубине участка. М. Ф. Казаков, наоборот, выдвигает его к фронту улицы, ставит на красную линию. Тем самым его дома включаются всей своей, нередко прямо-таки дворцовой, архитектурой в общий облик города. Несколько десятков превосходно созданных им домов и дворцов, не считая многих крупных общественных зданий, украшали улицы и переулки столицы. Особенно известны дом Демидова в Гороховском переулке (ныне Институт геодезии), Гагарина на Петровском бульваре (здание Поликлиники), Меньшикова на Б. Никитской, Барышникова на Мясницкой (ныне в нём помещается одно из медицинских учреждений) и многие другие.
Среди построек 70-80-х годов XVIII в., выполненных М. Ф. Казаковым, выдающееся место занимает усадьба в Петровском (близ ст. Алабино Киевской ж. д.). По мысли владельца Демидова строение должно было быть не обычной усадьбой с хозяйственными постройками, а сложно скомпанованным ансамблем, включавшим церковь с отдельно стоящей колокольней, парк с многочисленными скульптурами и отдельные здания хозяйственного назначения. Кроме того, дом должен был быть увенчан статуей Екатерины.
Основную часть этой усадьбы М. Ф. Казаков распланировал в виде правильного квадрата. На его углах стояли небольшие флигели, центр же был занят главным домом. Со всех четырёх сторон его украшали колонные портики. На срезанных углах были сделаны балконы, опиравшиеся на две небольшие колонны. Благодаря срезанным углам здание казалось треугольным, а не квадратным. Церковь, колокольня и службы располагались вдоль основной дороги, ведшей к главному дому. С противоположной стороны к дому примыкал парк с многочисленными и искусно распланированными аллеями. Остроумная планировка дома с круглым залом в центре дала возможность объединить комнаты и залы различной формы и размера.

С конца 70-х годов М. Ф. Казаков фактически становится главным архитектором Москвы. Его исключительная честность, спокойствие и приветливость привлекали к нему людей. Вокруг него быстро сложилась безгранично преданная ему школа учеников. Он никогда не заискивал перед "сильными мира сего", что было так свойственно в те времена и носило меткое название "искательства". Ни один зодчий не пользовался таким успехом, такой популярностью, которые сопутствовали М. Ф. Казакову. По своему происхождению, воспитанию и работе М. Ф. Казаков принадлежал к той нечиновной интеллигенции Москвы, которая выдвинула из своей среды лучших культурных деятелей эпохи. Он создаёт свои архитектурные проекты с редкой лёгкостью. Но эта лёгкость была лишь кажущейся, так как за ней лежали годы упорного труда и всё совершенствующегося мастерства. Во всех его произведениях красной чертой проходит единство его творчества, его стиля. Классика являлась для него вечно живым идеалом. Он безраздельно предан её красоте и обаянию.
Помимо большого количества частных работ архитектурного порядка, М. Ф. Казаков выполнял многие государственные заказы. То надо было ехать в Екатеринослав (теперь Днепропетровск) для застройки центральной части города, то по такому же делу ехать в Калугу. Затем следуют работы в Коломне и её округе и много других.

Пожар Москвы 1812 года уничтожил внутреннее убранство большинства зданий Казакова. Из значительного количества созданных им произведений сохранились лишь так называемые "Золотые комнаты" дома Демидова и восстановлен знаменитый Колонный зал дома Долгорукова. Если "Золотые комнаты" говорят о высоком мастерстве зодчего в области декорирования небольших комнат, то в Колонном зале, являющемся центром теперешнего Дома Союзов, М. Ф. Казаков достигает исключительного впечатления торжественности, притом очень простым способом. Вдоль стен стоят коринфские колонны. Их пышные капители, расположенные между ними люстры и балюстрада балконов являются единственными декоративными деталями убранства зала. Этот парадный, бальный зал - один из лучших в русском классицизме.
В эти же годы М. Ф. Казаков строит ряд общественных зданий Москвы - Московский университет, присутственные места, дворец в Царицыне и здание "Нового Комиссариата" (здание Интендантства на быв. Б. Садовнической ул.). Все они по-разному разрешают тему общественного здания. Так, здание Московского университета (его фасад и зал переделаны архитектором Д. Жилярди после пожара в 1812 г.) исходит в своей планировке из схемы городской усадьбы (парадный двор между двух выступающих боковых крыльев). Дворец в Царицыне, выстроенный на месте дворца, сооружённого по проекту Баженова и сломанного по распоряжению Екатерины, представляет собой два больших почти квадратных многоэтажных корпуса, соединённых продольным, значительной высоты, с выходом в центре. Царицынский дворец был выстроен в том же стиле "псевдоготики", что и Петровский подъездной дворец. В "Новом Комиссариате" М. Ф. Казаков воспользовался старыми образцами промышленных сооружений древней Руси. Они обычно окружались стенами с башнями по углам. Тот же замысел лежит и в грандиозном здании М. Ф. Казакова, занимающем целый городской квартал. В его центре, со стороны Москва-реки, он поставил большое здание с колонным портиком, которое входило в систему корпусов, стоящих вокруг квадратного двора. На его углах высились круглые башни с низкими куполами.

Остатки Царицынского дворца

В 80-е годы XVIII в. талант М. Ф. Казакова достигает своего расцвета. Лучшим зданием, созданным им в это время, был мавзолей для Барышникова в Николо-Погорелом Смоленской области (1783 г.). Круглый в плане мавзолей, несущий ступенчатый купол, окружают, точно венок, шестнадцать ионических колонн. Основные части здания выложены из прекрасного белого камня, а стены окрашены в розовый цвет. Больше тридцати скульптурных панно украшают это изумительное здание, стоящее на высоком спуске к Днепру. Их выполнил знаменитый русский скульптор Ф. Шубин.
Форма мавзолея настолько совершенна, слияние архитектуры со скульптурой настолько органично, прорисовка деталей настолько закончена, что этим памятником можно любоваться часами. Кажется, что бессмертное творение мастера живёт и дышит в лучах солнца и окружающем его изумительном ландшафте. Мавзолей по своей архитектуре может быть вполне сравнён с прекрасными памятниками античности.
Составление чертежей, деталей, смет, наблюдение за постройкой, естественно, требовали не только внимательных, но и одарённых помощников. Сменив Баженова на посту начальника "Кремлёвской экспедиции", М. Ф. Казаков организует при ней архитектурную школу. Характерна при этом забота М. Ф. Казакова о создании именно русских мастеров зодчества. В прошении об организации училища он так и указывал, что оно нужно для того, чтобы иметь совершенных "мастеров российских, что смогут заимствовать и прочие губернии и потому не будет нужды в иностранных, которые несведущи ни в доброте здешних материалов, ни в том, что здешний климат производить может". Он составляет подробную программу обучения будущих архитекторов. Среди намеченных курсов были: "рисовальный, чистой математики, механики..., перспективы и живописи пейзажной и орнаментальной, живописи живых фигур". Организуется чертёжная. М. Ф. Казаков велит "наполнить чертёжную чертежами и рисунками не только лучших зданий и видов в России, но и прочих именитых зданий и видов всех четырёх частей света. Стараться собрать сколько возможно чертежей и видов древних зданий, паче в Кремле находившихся, уже уничтоженных, иметь чертежи тех частных зданий, кои с дозволения начальства производимы будут архитекторами и помощниками экспедиции, хранить лучшие чертежи обучающихся, заводить части моделей".

Мавзолей в Николо-Погорелом Смоленской области

Эта его инструкция свидетельствует не только о большом кругозоре и глубоких знаниях мастера, но и о большой любви к русской национальной архитектуре.
М. Ф. Казаков создал подлинную школу мастеров. Отсюда вышли: Еготов, Таманский, Бове, однофамилец Родион Казаков и сыновья самого основателя школы Матвей, Василий и Павел. После пожара 1812 года О. И. Бове становится главным архитектором Москвы и воссоздаёт сожжённую столицу.
В 90-х годах М. Ф. Казаков создаёт ряд новых оригинальных зданий. Среди них дом Разумовского занимает одно из первых мест. Дом выстроен в виде буквы П, охватывающей парадный двор. В центре под фронтоном расположена большая полукруглая ниша. По её бокам стоят, выступая вперёд, лёгкие колонные портики. Между ними помещены лестницы, ведущие к главному входу. Стройные колонны портиков и сама ниша придают этой части здания необычайную лёгкость и воздушность. Скромность и строгость обработки боковых крыльев дома подчёркивают богатство решения его центра.
В 1796 г. М. Ф. Казаков приступает, по заказу Голицына, к постройке больницы на Калужской улице. Это была лебединая песнь мастера, так как вскоре после окончания этого выдающегося здания болезнь приковала его к постели. Голицынская больница (ныне Вторая градская) - одно из лучших произведений в творчестве М. Ф. Казакова. Старая усадебная планировка дома с флигелями, кажется, вновь оживает в этом здании. Но это лишь первое впечатление, так как М. Ф. Казаков применяет здесь такие новые приёмы, которые существенно изменяют старые привычные формы. Он ставит боковые корпуса вдоль улицы, сохраняя одновременно положительные черты старой планировки, т. е. помещает центральную часть с колонным портиком и куполом над ним в глубине участка. Этот оригинальный приём не только выделял основную часть здания, но связывал больницу с улицей, вводя её как определённое звено в организм города. За портиком высится большой купол с характерными полукруглыми окнами-люкарнами. Он расположен над круглым помещением церкви. Стены её внутри украшены двумя ордерами колонн, которые Казаков, вопреки всем канонам, переставил: между большими ионическими колоннами поставлены меньшие коринфские, несущие арки (обычно ионический ордер был подчинён коринфскому). Этот неожиданный приём говорит о неослабевающем упорстве престарелого мастера, ищущего всё новых решений в кругу классических форм и деталей.

Голицынская больница

В год окончания постройки больницы М. Ф. Казаков уходит в отставку. Его последним трудом было собрание чертежей его собственных построек. Начальник "Кремлёвской экспедиции" Валуев, поддерживая прошение престарелого мастера об отставке, писал о нём: "Только знаменитый и искуснейший архитектор, статский советник Казаков, прославленный и по всей России отличнейшими познаниями сего художества и практическим производством..., наполнил не толико Москву, но и многие края России хорошими архитекторами..., оставивши по себе весьма много и великие его искусства..., остаток дней своих желает посвятить архитекторской школе...".
Уйдя в отставку, М. Ф. Казаков не перестаёт интересоваться художественной жизнью любимого им города. По словам его сына, в эти последние годы его жизни он "любопытствовал узнавать что-нибудь для него новое и старался знакомиться с людьми, в которых замечал какие-либо познания".
При приближении французов к Москве в 1812 году семья увезла М. Ф. Казакова в Рязань. Здесь узнал он об ужасном пожаре. "Весть сия, - писал его сын, - нанесла ему смертельное поражение. Посвятив всю свою жизнь зодчеству, украся престольный град великолепными зданиями, он не мог без содрогания вообразить, что многолетние его труды превратились в пепел и исчезли с дымом пожарным".
Душевное потрясение от полученного известия усилило его недуг. 7 ноября 1812 года знаменитый зодчий, строитель Москвы, скончался.
Значение творчества Казакова для архитектуры Москвы и русского искусства трудно переоценить. Без преувеличения можно сказать, что Казаков создал новую классическую Москву XVIII века. Всё его творчество отличается цельностью художественных идеалов, являясь выражением подлинного национального художественного мастерства.
О М. Ф. Казакове : Бондаренко И. Е., Архитектор Матвей Фёдорович Казаков (1738-1812), М., 1912 (новое переработанное издание, М., 1938); "Архитектура СССР", 1938, № 1 (статьи, посвященные 200-летию со дня рождения М. Ф. Казакова); Ильин М., Матвей Фёдорович Казаков, М., 1944.

Матвей Казаков родился осенью 1738 года. Его отец Федор Казаков – крепостной крестьянин когда-то был отдан помещиком в матросы. По воле случая Федор остался служить при Адмиралтейской конторе копиистом (переписчиком бумаг), что подарило ему и его семье свободу, трудолюбие же его обеспечило сыну прекрасное будущее.

В 13-летнем возрасте, в награду за безупречную службу отца, Матвей был зачислен в архитектурную школу архитектора Дмитрия Васильевича Ухтомского. Ученики его не только изучали теорию, но и получали практические навыки: контролировали процесс строительства, составляя рапорты обо всех замеченных ошибках. В 23 года, получив звание архитектурии прапорщика, Матвей Казаков поступает в мастерскую главного городового архитектора Москвы П.Р. Никитина. А спустя два года, в 1763 году дотла сгорает Тверь, и восстанавливать ее поручают команде архитектора Никитина. Казаков участвует в разработке генерального плана нового города, кроме того, он составляет проект архиерейского дома или, по-другому, Тверского дворца. Дворец стал лучшим зданием в городе и принес своему автору заслуженное признание.

После Твери была работа с Баженовым над проектом дворца в Кремле, строительство подъездного Петровского путевого дворца. Дворец еще не был закончен, а Казаков уже получает новый заказ – здание Сената в Кремле. Неудобное местоположение задуманного строения плюс блестящее решение означенной проблемы и - архитектор входит в ряды лучших своего времени. Заказов от частных лиц не счесть. В архитектуру городского дома М.Ф.Казаков вносит много нового. Он перерабатывает старую усадебную систему планировки дома и теперь тот ставится не в глубине участка, а напротив - по красной линии. Тем самым дома включаются всей своей, нередко прямо-таки дворцовой, архитектурой в общий облик города. Несколько десятков созданных им домов и дворцов, не считая многих крупных общественных зданий, украшали улицы Москвы. Особенно известны дом Демидова в Гороховском переулке, Гагарина на Петровском бульваре, Меньшикова на Большой Никитской, Барышникова на Мясницкой.

Сменив Баженова на посту начальника Кремлевской экспедиции, М.Ф.Казаков организует при ней архитектурную школу. Среди учеников три его сына: Василий, Матвей и Павел. Василий обучался архитекторскому делу с десяти лет, но уже в 22 года подал прошение об отставке по болезни – чахотка. Павел в 13 лет подал прошение о зачислении на службу в один день со старшим братом – Матвеем, которому на тот момент исполнилось 16. Через год оба брата уже получали жалованье в сто рублей в год. В 1800 году вместе с отцом работают над составлением «фасадического» плана Москвы. В 1810 году в возрасте 25 лет Павел Казаков умирает, немногим раньше от чахотки умирает и Василий. Матвей же прожил до 39 лет, был хорошо известен в Москве своими работами.

В 1800-1804 М. Ф. Казаков работал над созданием генерального и «фасадического» («с птичьего полета») планов Москвы и серии архитектурных альбомов (13) наиболее значительных московских зданий. Сохранилось несколько «Архитектурных альбомов М. Ф. Казакова», включающих планы, фасады и разрезы 103 «партикулярных строений» самого архитектора и его современников. Начальник Кремлевской экспедиции Валуев писал: «Только знаменитый и искуснейший архитектор, статский советник Казаков, прославленный и по всей России отличнейшими познаниями сего художества и практическим производством... наполнил не толико Москву, но и многие края России хорошими архитекторами».

В 1812 г. семья увезла М.Ф.Казакова из Москвы в Рязань. Здесь он узнал о пожаре. «Весть сия, - писал его сын, - нанесла ему смертельное поражение. Посвятив всю свою жизнь зодчеству, украся престольный град великолепными зданиями, он не мог без содрогания вообразить, что многолетние его труды превратились в пепел и исчезли с дымом пожарным».